Ричард понимал все меньше, не телом, душой ощущая стремительную мощь движения, которое убыстрялось и убыстрялось. Последней осознанной мыслью было, что он не промахнулся и все это — грохот, яростный бег, жар и холод — на самом деле не более чем дорога, у которой есть начало и нет, не может быть конца.
© Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти. Закат.
— Идите или оставайтесь, для меня это ничего не изменит… Алва молчал, Альдо молчал, и сам Дик напряженно молчал, не зная что делать, как ему разорваться между должен и должен… Эту неуютную тишину разрушил какой-то далёкий сбивчивый диалог на повышенных тонах — Тоха, ну я прошу тебя! Тебя всё равно до полного выздоровления со станции не выпустят. Присмотри, а? Должен вот-вот очухаться, я ему ещё когда руку лечил полный комплект наших вакцин вколол, заражения не должно быть, кровь нужную нашли, благо ещё тогда подобрали да не понадобилась, даже обезбол наконец подобрали, правда из старых наркотических, так что глюков наловит мама-не-горюй. Ответ прозвучал на кэналли, и Дик его не понял, впрочем он и из фразы Алвы на талиг понял хорошо если половину. Понял только что даже Дорак никогда не говорил с Алвой в таком тоне. — Ну представь себя на его месте — в голосе Алвы прорезались умоляющие нотки, — вынырнул с того света а кругом ни одной знакомой рожи. Да даже если не вспомнит, ты хоть на талиг говоришь, а на базе из комкона кроме тебя только двое из багряноземельской миссии, и тех со дня на день отправят вниз. Думаешь археологи или геологи будут с ним возиться? запрут где-нить, или посадят за виртуалку глюки досматривать. Голоса то уплывали, то снова раздавались почти рядом. Слепой Алва молчал, Альдо хмыкал и посмеивался, пол покачивался под ногами. Они голосов очевидно не слышали и вся темная комната все больше напоминала темную сцену после отыграного уже спектакля. — Тоха, ты когда меня уговаривал бросить всю мою жизнь и роняя тапки лететь сюда спасать вот этих всех, что ты мне наплёл? Вот теперь у тебя ещё один такой же точно генетический «ключ ко всему» и если тебе всё ещё не плевать, то сделай одолжение, вправь ему мозги, они там есть, просто очень глубоко зарыты. Из ответной реплики Дик узнал только «карьярра», и судя по тону, Алву послали куда-то очень далеко. — А если плевать, то я сейчас дотрахаю лисичку и рвану обратно на Землю, и как страшный сон забуду твою Кэртиану, твой КомКон и всё с ними связанное. Конец связи. Дик уселся на подоконник, отвернулся от застывшей темной сцены за спиной, и принялся ждать. ему не терпелось познакомиться с этим Тохой, только что пославшим Алву к тварям. За окном светало, и Дик сам не заметил, как холодный свет от окна затопил сначала сцену, а там и сознание. Свет резал глаза, в голове гудело, ныло в груди, запястья тоже ныли. Он зажмурился и попытался пошевелиться. Не получилось. Он лежит, привязанный к кровати, полностью раздетый под тонкой простынёй, слишком лёгкой для льна, но совсем не похожей на шелк на ощупь. Он снова попытался открыть глаза и проморгаться, когда где-то рядом вне поля зрения хлопнула дверь. — С возвращением в мир живых, юноша! — поприветствовал его голос из сна, тот самый что спорил с Алвой на кэналли. Тоха. Ричард снова попытался сесть и зашипел сквозь зубы когда у него не получилось. — Спокойно, сейчас отвяжу, если буянить не будешь, — раздалось сверху и в поле зрения появился пришедший. На вид он был смуглым и черноглазым, как все кэналлийцы из свиты Алвы, только очень коротко стриженым и в странной одежде, больше похожей на пижаму из бумаги. Он наклонился над кроватью, и в несколько движений, сопровождающихся рвущим уши скрежетом, разодрал, иначе не скажешь, повязки, удерживавшие руки юноши. Дик снова попытался встать, услышал «погоди, ещё не всё» и снова откинулся на спину. Сняв жесткие повязки с запястий, вошедший аккуратно собрал с его груди несколько кружков, похожих на монеты, отклеил что-то липкое с предплечья и аккуратно вытащил из-под кожи иголку, торчавшую в сгибе локтя видимо настолько давно, что Дик её даже не почувствовал, пока не лишился. Потом незнакомец что-то покрутил под кроватью, и её половина медленно поднялась на три четверти, помог сесть на кровати и тяжело опустился на стоящий рядом стул. Помолчал немного. — Меня зовут Антон, Антон Магомедович, ты возможно помнишь меня как Антонио, я был с вами и в Олларии и в Варрасте. — тон говорившего был ровным, каким-то заранее уставшим и терпеливым. — Ты находишься на базе «Дайне 3», мы висим на низкой орбите Кэртианы и сейчас должно быть пролетаем над седыми землями. Дик, молчал, слишком ошарашенный чтобы думать и слишком слабый, чтобы дерзить. Не дождавшись вопросов, Антон продолжил. — Тебя почти убили, на твоё счастье люди Карваля посчитали что пули в лёгкое будет достаточно, а база пролетала как раз не далеко от Надоров, чтоб тебя смогли сюда доставить ещё не околевшим. Ты был без сознания две недели. Дик поднял глаза на собеседника, не узнавая, но на всякий случай чтоб хоть что-нибудь сказать, спросил: — Вы кэналлиец? — Я на половину даргинец, наполовину аварец, — ответил Антон, — но тебе это ни о чём не скажет. И да, Антонио ты знал как кэналлийца. Есть хочешь? — Пить. Антон отошел куда-то за спинку кровати и вернулся со стаканом воды. Обычной теплой воды. Дик выпил всё до капли и чувствуя как начинают дрожать пальцы, вернул стакан Антону. — Ещё? — спросил Антон и дождавшись кивка снова сходил куда-то за спину. В этот раз Дик пил медленно. Антон снова уселся на стул и неторопливо начал рассказывать. — У тебя дырка в лёгком, но её уже заштопали, даже дышишь ты уже без посторонней помощи, большая кровопотеря и сильное сотрясение мозга. То есть следующие две недели тебе лучше избегать любых нагрузок, а ещё дня три-четыре вообще не вставать с постели, может болеть голова и темнеть перед глазами. Спиртного тебе нельзя категорически, чтоб ты спал без боли, тебе дали снотворное, которое ещё долго будет в крови, его нельзя мешать с алкоголем. Твою одежду пришлось срезать, как соберешься вставать — найдем тебе что-нибудь, хотя бы такую же. — он кивнул на свою пижаму и пояснил, — я тут примерно в том же положении, меня тоже почти убили и все мои тряпки тоже утилизировали. — Как меня нашли? — ясность мыслей никак не хотела возвращаться. Кэналлийцы, спасающие его от людей Робера — это не укладывалось в больной голове. — Я на тебя маячок повесил ещё пока ты с укушеной рукой лежал, после Лаик. И когда тебя ранили, маячок послал сигнал бедствия. Повезло, что я был уже на базе и в сознании, обычные дежурные имеют право вытаскивать только наших. В сознании отложилось только, что за ним шпионили ещё с самого дня святого фабиана. Но тогда получается… — а эр Рокэ… Герцог Алва — он тоже из «ваших»? — запинаясь, заранее страшась ответа, спросил Дик. — Герцог Рокэ Алва погиб на дуэли с герцогом Эгмонтом Окделлом семь лет назад. А твой эр, Руслан Бернардович — да, из наших. Что-то огромное темное и горячее взорвалось в голове у Ричарда после этих слов. Он ещё успел услышать, как ругается его собеседник, но потом тьма сомкнулась над ним окончательно. Сознание возвращалось медленно. На этот раз Дика не привязали, но монетки снова лежали на груди, а в сгибе локтя, на этот раз левой руки, снова покалывало. Он лежал с закрытыми глазами, не рискуя вставать и пытался думать. Всё что он знал, всё, о чем мечтал и чего боялся, всегда ложилось надвое, как подброшенная монетка — орел или решка. Талиг или бирисцы, люди чести или навозники, святой град Агарис или Дорак, Альдо или Алва. Теперь он с ужасом осознавал, что всё это — мышиная возня против вот этого нового, намного более страшного противостояния — Кэртиана или чужаки. Чужаки, почти всесильные, почти бессмертные, спасшие его, вытащившие его из лабиринта, за порог которого, если вспомнить те странные видения слепого Алвы, он уже успел шагнуть. Чужаки, которым он за какими-то кошками нужен. И вишенкой на этом торте — эр Рокэ, который не убивал отца. И отец, который убил настоящего герцога Алву. К тому времени, когда Антон пришел снова, Дик успел испугаться, разозлиться и снова успокоиться. Он в плену. Он слаб и тяжело ранен. Он ничем не сможет помешать чужим сейчас, может только ждать и терпеть. — Здравствуй, твоя светлость, вот пожрать тебе принёс. — поприветствовал его вошедший. В руках он и вправду нёс поднос, на котором стояла одинокая плошка, благоухающая незнакомой едой. Он снова избавил Дика от лекарских диковинок, усадил, поставил на колени поднос и вложил в руку ложку, странно лёгкую, почти прозрачную. — Спасибо. — прошептал Дик, продолжая разглядывать ложку. — На здоровье. Ты жуй давай, пока не остыло, это должен быть сливочный суп с тыквой. Завтра что-нибудь эдакое притащу, но пока нельзя, желудок после голодовки взбунтуется. — тюремщик говорил весело, почти благожелательно, как мог бы говорить Арно или Берто. Ни злорадства, ни презрения не было в этом голосе, но Дик всё равно не мог себя заставить поднять глаза. Еда оказалась сытной и пожалуй даже вкусной. Он выскоблил тарелку и только тогда осмелился взглянуть на усевшегося у кровати Антона. — Что тебе рассказать? — спросил тот, когда Дик, сытый до осоловения, уронил ложку и откинулся на подушку. — Что происходит в Талиге? — выдавил из себя Дик. — Воюют. Руслан едет в Кагету, там застрял гайфийский корпус Капраса, и попытается сделать так, чтоб он вернулся в Гайфу, а не полез в Варрасту. Граф Савиньяк изображает Леворукого и гоняет Фридриха по Кадане, или может даже уже в Гаунау. Эмиль ползёт из Бордона в Талиг, надеясь успеть в Марагону, на генеральное сражение к Бруно. Скорее всего не успеет. Эпине в Олларии, пытается не дать её жителям сожрать друг друга, заодно нянчит новорожденного племянника. Кто ещё тебя интересует? — Как вы обо всём этом узнали? — По большей части так же, как и о тебе. Маячки с передачей происходящего на всех ключевых людях. Ну и пара людей на адьютантских должностях при командующих, по большей части втёмную, но сотрудничают, подробности, ты уж прости, упущу. — Самое главное, — взял себя в руки Дик, разморенный было едой и чужой усталой откровенностью, — я хочу знать, зачем вы меня спасли? — Ну… во-первых ты последний повелитель скал, и замены для тебя мы пока не нашли. Признаться, я был настроен дать тебе умереть и дальше искать замену, но второй раз нам не могло так повезти, как когда-то с Алвой… А во-вторых, Руслан Бернардович отказался участвовать в проекте дальше, если я позволю тебя убить, а он сам для меня незаменим. — Потому что я предатель и убийца? — прошептал Дик. Антон говорил ровно, без какой-то неприязни в голосе, но слова подбирал так, что никаких иллюзий не осталось. — Потому что ты балбес. — устало ответил Антон. — Верни мы тебя сейчас — живого и здорового, обратно, и тебя через пару дней снова убьют. А ведь придётся возвращать, карьярра. И я не знаю, чем и как успокаивать Русю, когда тебя в следующий раз пристрелят, у твоего эра на редкость тонкая душевная организация, если ты ещё не понял, и все резервные нервы ему вымотали ещё Штанцлер с Дораком. — Почему придётся? — с каждым полученным ответом Дик всё меньше понимал. — И почему эр Рокэ так… из-за меня. Я же его… — горло перехватило. Это ещё не гнев, не удушье, и не слёзы раскаяния, как будто на распутье, можешь сам выбрать что чувствовать, или чего не чувствовать. Дик застыл в этом странном выборе, не пытаясь идти дальше и продолжил слушать. — Почему — это история долгая, давай по-порядку? Устанешь или запутаешься, так и скажи, будет много нового. — он поерзал, и продолжил — В вашей культуре была концепция ожерелья миров, доэсператистская, ты с ней знаком? — Дик кивнул, — вкратце, она верна, миров множество, в большинстве их нет жизни вовсе, во многих — нет разумной жизни, в некоторых из них живут люди, а на некоторых — совсем не люди, но и они тоже бывают разумны. Одни миры старше, другие моложе. Ваш по нашим меркам достаточно молод, но люди как ни странно в обоих наших мирах одинаковые. Настолько, что мы болеем вашими болезнями, а вы вполне можете пользоваться нашими лекарствами. Это само по себе достаточно странно для специалистов, но тебе важно понять — мы люди, точно такие же. Не божества и не демоны. Осознал? Дик осознавать ничего даже не пытался. Было слишком много слов, и всё это в голове не уложилось бы в любом случае. Он старался хотя бы запомнить, но всё равно рассеяно кивнул. — Ваш мир сохранил рассказы о собственных создателях- Абвениях, достаточно подробные. Вообще это везде так — правящие династии слаборазвитых миров любят записывать богов к себе в основатели. И когда мы наткнулись на ваш мир — мы сочли, что эти легенды — такая же профанация, как когда-то было в нашем. Так вот мы ошиблись. — Дик встрепенулся, будто вынырнул, и снова сел на кровати. — Наши археологи лет двадцать уже роются в вашей Гальтаре, точнее под ней. И чем больше роются, тем меньше понимают. геофизиков пригласили — ещё больше запутались. Во-первых у вас там действующая терраформирующая установка с весьма загадочной системой управления. Во-вторых собственная нуль-т система с выходами во всех континентах и на крупных островах. — Антон осёкся, оглядел Дика, глянул куда-то ему за спину. И спросил, — с какого момента ты не понял? Ответить «с самого начала», было бы не вежливо, хотя наверное честно, Дик зацепился за незнакомые — и даже очевидно — не на талиг произнесенные слова. — Я не понял ничего из того, что и кто нашел в Гальтаре. При Эрнани считали что там Лабиринт, населенный изначальными тварями и там же должен быть главный абвениатский храм, куда могли спускаться только потомки четверых. — Геофизики — это сьентифики, изучающие планеты, терраформация- это технология, которая делает из любой планеты, из любого мира — мир, пригодный для жизни людей. Ваша Кэртиана, если выключить установку терраформирования, за пару столетий потеряет всю атмосферу, то есть дышать станет нечем, а для людей мир станет непригоден лет за тридцать. Причем это будут очень тяжелые 30 лет. Что ещё? Нуль-т — это технология мгновенного перемещения в пространстве из одной точки в другую. На тех же принципах мы сами перемещаемся у себя и из нашего мира в другие, для нас расстояния вообще не играют роли. Это технология, Дик, не магия, не божественное откровение. Это всё создано людьми и может быть ими как сломано так и починено, как чинят протекающую крышу. Тварей под Гальтарой мы, к слову, тоже нашли. Я такое буйство разных форм жизни видел только на Пандоре, да и то, признаться, больше в записях, чем вживую, это по всей видимости аборигены, жившие на планете до терраформирования… Короче, у вас там есть два механизма, которые нам знакомы, пусть и иначе работают, чем наши, причем один из них полностью обеспечивает возможность жизни людей в вашем мире, и ещё один, который управляет вероятностями — нами до сих пор не исследованый. И вот у всех этих механизмов основное условие работы- чтоб в пределах планеты обязательно жили люди из пяти разных генетических линий. — полминуты молчания и вопрос, — теперь что-нибудь понял? Дик помотал головой. Помолчал, оглушенный всеми этими незнакомыми словами, а ещё интонациями и эмоциями, вроде бы и узнаваемыми, но всё равно чужими и спросил. — То есть в нашем мире люди могут жить только пока живы повелители и ракан? Это не сказки? — Главное ты понял. Это хорошо. Частности — в том что если убивают любого из четверых повелителей, включается ну грубо говоря обратный отсчет примерно на полвека, у вас есть время, за которое нужный человек может родиться или от брака младших веток (вы их называете эориями) или от пятого, которого вы называете Раканом. А вот когда твой батюшка заколол Ракана, система просто перестала выполнять свои функции. сразу, без пауз и предупреждений. — Как так? Мой отец не убивал Ракана! Эрнани утонул, Анести спился, а Альдо застрелил Робер на моих глазах — кажется, Дик кричал, но это не помогло. — Жаль тебя расстраивать, но вот для Кэртианы Альдо и его предки не имеют к Раканам отношения. — Тогда кто? — В глубине души Ричард уже знал ответ, но верить в него отчаяно не хотел. Антон тяжело поднялся, посмотрел куда-то Дику за спину и принёс воды. — На-ка выпей, а то снова в обморок сбежишь. Дик поймал себя на таком привычном «как вы смеете», уже открыв рот. Закрыл. Смочил губы, откинулся на кровати и зажмурился. Его опять обманули, так же как отца, так же как святого Алана. И это было до боли обидно. Антон уселся обратно и спросил. — Хватит на сегодня? или ещё рассказать? Дик ещё немного отпил и попросил: — Расскажите про ту дуэль. Пожалуйста. — сам удивившись до чего жалобно это прозвучало. — Я тебе лучше покажу. Хочешь? — Антон уже выдвинул из-под кровати какую-то пластину и что-то на ней уверено чертил, и кажется, не допускал мысли, что Дик мог отказаться.