Рокировка

Я сидел у Маринки, своей девушки, дома на диване и тупо смотрел в стену. Устал... Даже не устал, слово слишком деликатное... Я откровенно заебался. На лето устроился работать в небольшой ресторанчик в центре, и всё бы ничего, зарплата была достойной, график работы меня устраивал, расположение отличное, с точки зрения транспорта, но управляющий меня за что-то невзлюбил. Олег Смирнов мотал мне нервы по любому поводу. То я слишком грустный и клиентам неприятно. То я слишком весёлый и клиентам неуютно. То я слишком услужливый и клиентам тревожно. То я слишком дерзкий и клиентам это не нравится. Думаю, будь я идеальным, клиенты бы чувствовали себя уязвлёнными. Да и не в посетителях ресторана дело. Я отлично понимал, что обслуживающий персонал не может позволить себе никаких внешних проявлений эмоций и чувств в отношении клиента, кроме горячего желания обслужить так, чтобы человек остался доволен сервисом, пришёл вновь, и желательно не один, порекомендовал. И на самом деле был услужливым, внимательным и сдержанным. Никакого негатива. Да и с чего мне, Кириллу Шорохову, выросшему в полноценной любящей семье, самоутверждаться за чужой счёт? Самое обидное во всём этом, что поводы были надуманными. Олег доставал меня исключительно из-за личной неприязни. Если бы не вышеперечисленные плюсы, я бы ушёл с работы после первой же несообразной претензии. На обоснованные втыки я не обижался, это был мой первый опыт работы, я хотел и готов был учиться! Но, бля! Учиться и терпеть унижения – это кардинально разные вещи! Марина подошла ко мне, села рядом, впихнув кружку с чаем в руки, потёрлась носом о плечо. – Опять администратор тебя достал? – Ты себе не представляешь, до какой степени! – Может, уволишься? – На какие шиши мы тогда комнату будем арендовать, Мар? – Может, поговоришь с родителями? – Нет! Они не откажут, я знаю, но они уже и так оплачивают мне обучение. И всё остальное. – Мне восемнадцать и я прекрасно осознавал, что пришло время валить из дома. Родители у меня чудесные, но я уже засиделся в гнезде, начиная напоминать самому себе кукушонка. – У меня три дня выходных, с понедельника по среду «Эгоист» работать не будет, на кухню завозят новое оборудование. Монтаж, ремонт, инвентаризация, генеральная уборка и всё такое. Так что мне просто надо отвлечься. Давай в кино выберемся или в парк? Да и потом, хоть Олег и мудак – пробу ставить негде, но где я ещё получу такой мастер-класс по стресс-фактору и умению держать себя в руках? Рано или поздно я столкнусь с предвзятым отношением к себе. Лучше рано. – М-да... Мудак – это слабо сказано. Кир, поехали на дачу, раз у тебя выходные? – У нас нет дачи… – Ко мне, Кир! – хмыкнула Маринка. – О, – вот это я туплю… – Да, я с удовольствием. А кто будет? – Яна с Антоном. Брат с... другом. – Не знал, что у тебя есть брат, – удивился я. Мы с Мариной встречались уже полгода, с новогодней вечеринки в общаге, я был знаком с её родителями, но про брата первый раз слышу. – Ему уже 27, он давно живёт отдельно. – М-м-м. Это было странно, Маринка про меня всё знала, как и я про неё. А тут брат какой-то. Впрочем, заморачиваться я не стал. Хоть брат, хоть сват, самое главное, чтобы у нас была отдельная комната на этой самой даче. Наконец-то потрахаемся нормально. У Марины мама домохозяйка, а у меня родители оба на «удалёнке» работают. На гостиницы я, студент первого курса меда, денег пока не наколядовал, а просить у родителей на такое мне было откровенно стыдно. Так что, приходилось выгадывать время, пока мама Марины выходила из дома на закупки или в фитнесс-центр, проситься к друзьям или сокурсникам в общежитие. Осенью мы планировали с Маринкой арендовать комнату в квартире, где живёт её подруга Яна со своим парнем. У них как раз к осени предыдущие жильцы съезжают. Квартира трёхкомнатная. Две спальни и гостиная. Одну из спален мы снимем. Всем удобно и нам по-карману. Я скосил глаза на свою девушку, положившую мне голову на плечо, и вздохнул. Марину Ефимову, старосту, я заметил в первый день обучения, на перекличке. Мы с ней на одном курсе меда учимся. Она смешливая, симпатичная и очень привлекательная. Серо-голубые глаза и тёмные волосы крупными локонами. Носик аккуратный, будто вздёрнутый слегка, губы бантиком и кожа белая, как у фарфоровых кукол. Я к ней полгода присматривался, и подкатил в общаге на новогодней «вписке», немного выпив для храбрости. Нервничал прилично, но она сразу мне улыбнулась, не «ломалась», словно ждала моей инициативы. А может действительно ждала, кто знает... Я не имел особого опыта в отношениях, и девушки для меня до сих пор оставались непостижимыми существами. В тот же вечер мы поцеловались. Целовалась Маринка умело, пахло от неё приятно, нежно: свежестью и подтаявшим снегом. Всё шло у нас легко, естественно. Без напряжения, истерик и непоняток. Если ей что-то не нравилось, она сразу говорила, и я это оценил. Принял это в наших отношениях за аксиому. Дорогих подарков не требовала, не контролировала, не ревновала беспочвенно. И секс у нас был классный: Мара была раскрепощённой в постели; любила своё тело; знала, чего хочет и не стеснялась озвучивать мне. Да, у нас не было дикой страсти, но в восемнадцать лет опереточность чувств мне была нафиг не нужна. Зачем мне ревность, душевные муки или надрывная мучительная любовь? Я хотел лёгкости и простоты, и Марина мне это давала. Близость, влюблённость, дружба, приязнь, доверие, безусловное принятие – всё это было между нами. С родителями меня Марина познакомила без задней мысли и далеко идущих планов. Однажды, её мама нас чуть не застукала, вернувшись раньше положенного времени с тренировки, так я спонтанно был представлен маме. А на восьмое марта, когда вечером привёл слегка перебравшую девушку с вечеринки, и с папой познакомился. Предки Маринкины были старше моих лет на десять, но такие, нормальные, «не душные». В душу не лезли, в наши отношения тоже не вмешивались. Я считал, что с девушкой мне повезло и наши отношения были отличным поводом начать самостоятельную жизнь. На дачу я согласился ехать без раздумий. Переключусь, разгружу мозги, заодно и поплаваю вволю: дачный домик стоял буквально на берегу реки, по словам Мары. Мы ещё и доедем с комфортом: на дачу нас обещал захватить друг брата. Родители меня отпустили без вопросов, мама только попросила набрать её, как доедем и предохраняться, так как не планировала пока становиться бабушкой. Меню расписали, продукты закупили, даже смотались с Маринкой в ТЦ: ей нужен был купальник и крем для загара. Всё складывалось отлично, пока из машины к нам с Маринкой, нагруженным вещами, не вышел... администратор Олег. Блядь! Мне сразу захотелось извиниться и отменить поездку. Впрочем, Марина не виновата в моих дурных отношениях, портить ей спонтанные выходные я был не намерен. Поэтому, сцепил зубы и выдавил из себя улыбку, протягивая руку для приветствия. Олег, узнавший меня сразу, руку пожал, но смотрел так… странно. Словно впервые видел. Так бывает, когда человек сталкивается с тобой вне должностных рамок. Я помню как был шокирован, когда увидел нашу строгую преподавательницу по анатомии в ночном клубе: пьяненькую и в мини. У меня будто глаза открылись. Оказалось, что она крайне привлекательная особа. Вот и Смирнов скользил по мне сейчас цепким взглядом. Я занимаюсь плаваньем с детства, мастера не получил – умудрился сломать запястье перед важными соревнованиями, потому выбыл из большого спорта. Но плаванье не забросил, занимался для себя. Видимо мой вид не в форменной одежде ресторана, а в коротких шортах и обтягивающей футболке, резко отличался от привычного и вызвал излишний интерес. И ладно бы гад на Маринку смотрел, за просмотр денег не берут, да и я не ревнивый. Но я поймал его на том, что я пока загружал вещи в багажник, Олег внимательно рассматривал мою задницу. – Проблемы? – развернувшись, поймал я взгляд Смирнова. – У меня – нет, – ухмыльнулся администратор. – Но? – вне рамок работы я не обязан терпеть хамство. – Что «но»? – делано поднял брови мой оппонент. – Твой ответ подразумевает что у тебя проблем нет, а вот у меня есть. Хотел уточнить какого они рода? – конкретизировал я. – Да нет никаких проблем, Кирилл, – улыбка Олега была неприятной, сальной какой-то. Да он из меня дурака делает! Я раздул ноздри. – Поехали быстрее. Ещё час и в пробку встанем! – подошедшая к нам Марина сунула пакет с кастрюлей маринованного мяса Олегу и неприятный диалог заглох на восходящей ноте. И это к лучшему. Олег предвзят и выяснение отношений ни к чему хорошему не приведёт, Маре только настроение испорчу. Доехали мы, несмотря на нюансы, нормально. Маринка, сидящая на переднем пассажирском сиденье, щебетала всю дорогу. Она была возбуждённо-радостная, раскраснелась, и я успокаивал себя тем, что хоть поездка сразу не задалась для меня, моя девушка, очевидно, получает от неё удовольствие. Я заметил пару скользнувших по ней взглядов Олега, словно он наблюдает исподтишка. Прямо он, почему-то, почти не общался с Мариной, несмотря на то, что они были знакомы. На себе я тоже ловил изучающие взгляды в зеркале заднего вида. Дача оказалась в часе езды от города, в живописном месте, действительно, прямо на берегу реки. До пляжа было всего триста метров. Речка была неширокая, но глубокая, напротив – сосновый бор. Сам дачный домик, двухэтажный, добротный, состоял из веранды, кухни и гостиной на первом этаже и двух комнат на втором. Маринка сразу повела меня наверх, показывать нашу комнату. Комната как комната, самое главное кровать есть и дверь запирается. Я попытался тут же урвать свой кусочек счастья, целуя Мару сзади в шею, притёрся всем телом, но она ловко вывернулась. – Давай вечером, Кир, – мягко попросила Марина. Я хотел её ужасно. Член от личного запаха девушки, близости, выпуклой попки, к которой я прижался, сразу встал. Но настаивать я не собирался, считая главным в отношениях уважение к чувствам и потребностям партнёра. – Хорошо, моя Королева, – мазнув губами по тёплой коже шеи, я отступил. За запах свежести и манеры, я звал Маринку Снежной Королевой и ей нравилось. – Пошли, я тебе всё остальное покажу, – развернувшись, Маринка чмокнула меня в кончик носа и потянула за руку. Я посмотрел вниз. «Потерпи до вечера, приятель» – мысленно сказал я своему приунывшему члену и пошёл за девушкой. Во дворе у веранды росла пушистая ель. – Мы здесь иногда Новый год встречаем, – мечтательно произнесла Марина, трогая колючую ветку. – Тут зимой так сказочно... Я представил себе занесённый снегом домик, в котором жарко натоплена печка, а окна заиндевели. Внутри тепло и уютно, а снаружи волшебно красиво: огоньки на ёлке, искристые пушистые сугробы, глинтвейн в тяжёлых глиняных кружках, сложенный из камней очаг, в котором пляшет огонь. Над всем этим – бархатное, глубокое, усыпанное звёздами небо, какое бывает только в глуши. Город, всегда не спящий, заглушает эту красоту, затмевает искусственным освещением, обесценивает суетой. Картинка, вставшая перед глазами, была такой яркой, что я мотнул головой. За ёлкой нашёлся выложенный камнями пятачок с очагом, мангалом и беседкой. Дальше небольшой дровник, банька, душ, туалет, умывальник под навесом. – А это что? – указал я пальцем на люк, приподнятый над землёй на полметра. – Скважина. Тут грунтовые воды близко и родители провели воду на участок. Можно было и в дом провести, но это надо гостиную перестраивать, канализацию копать, септик. Вначале руки не доходили, а потом папа отдал дачу Андрею. – Андреем зовут твоего брата? – Аха. Пошли покажу, где мотор включается. Загадочного брата я пока не видел. Услышав звук подъехавшей машины, мы пошли к калитке. Это приехали Яна с Антоном. Мара сразу взяла подругу в оборот, утянув на кухню, Антон поздоровался со мной и потащил сумки в домик. Мне Марина дала задание наполнить бочку над летним душем. Жара была дикая, к вечеру вода в бочке, выкрашенной в чёрный цвет, должна будет нагреться. Я нашёл за домом хлипкую лесенку, установил у душа, подтащил шланг, который отяжелел от воды и упирался, словно живой, вскарабкался и, зафиксировав головку шланга о край бочки, повернул вентиль. Вода ударила упругой струёй, шланг хлестнул, взбрыкивая, и меня откинуло вместе с лестницей спиной назад. Я бы упал, не подхвати меня за задницу и не придержи крепкие руки. Я замер, поверхностно дыша. Испугом по нервам стегнуло так, что я мгновенно весь покрылся по́том. Упав с такой высоты спиной я мог сильно травмироваться. Осторожно развернувшись, я столкнулся с внимательным взглядом таких синих глаз, что слегка завис. Адреналин от неслучившегося падения херачил, разгоняя сердцебиение, а я залип на нереальных глазах обрамлённых пушистыми чёрными ресницами. – Насмотрелся? – со смешком спросил меня парень, разглядывающий меня с не меньшим интересом пока я приходил в себя, и я будто очнулся. Встряхнув головой, вцепился рукой в перекладину лестницы, хотя уже стоял на земле. – Сорян! Испугался очень. Спасибо, что поймал! – Хм. Задница у тебя такая, что я её каждый день готов ловить, если ты, конечно, не против. Парень улыбался, и я не догнал, серьёзно он или нет. Я вгляделся в его лицо: классически правильные черты, широко расставленные глаза, красиво вылепленные губы, светлая кожа. Он кого-то неуловимо мне напоминал. Поймав его взгляд, блуждающий по моему лицу, я опять сбился с мысли. Разве бывают такие глаза в природе? Я подобную синеву видел только у сиамских кошек. – Ты в линзах? – С чего ты решил? – Цвет глаз очень странный. Словно их фотошопом обработали. – А, это, – хмыкнул обладатель эксклюзивной радужки, – не линзы, а одно из проявлений синдрома Ваандербурга. Он влияет на пигментацию кожи и радужки, в сильной степени проявления ещё и на слух. У меня синдром коснулся лишь глаз. – Синдром? – Это не заразно, – усмехнулся странный парень. – Я знаю, – обиделся я. – Я просто про такой синдром впервые слышу. – Первый курс меда? Учишься с Мариной на одном потоке? – я кивнул. – Так ты Кирилл, её новый парень? – Почему новый? Мы уже полгода встречаемся! – Прости, вас у неё было немало, я устал следить за этим хороводом . Я нахмурился. Никогда не был склонен к ревности, но когда тебе открытым текстом говорят, что ты просто "один из..." – это неприятно. – А ты, значит, из бывших? – спросил я. – Я из постоянных. Я вскинул непонимающие глаза. Он меня троллит что-ли? Парень улыбнулся широко и я снова завис. Никогда не видел, чтобы улыбка так преображала лицо. Он был чёртовым красавчиком! Впервые мужская красота казалась мне привлекательной. Если это бывший Марины, то я на его фоне просто сморчок. – Я её брат, Кир! – рассмеялся провокатор и меня сразу отпустило. – А, фак! Ну и шутки у тебя. Ты меня реально высадил. Осознавать, что бывший моей девушки чёртово совершенство... – Про задницу я не шутил, – подмигнул мне парень. Я снова завис. Брат Марины фыркнул и я собирался было возмутиться, как на меня неожиданно хлынула вода. Бак заполнился и сработал перелив, под которым я как раз стоял. Вода из скважины оказалась ледяной, и я заорал от испуга. Парень резко выхватил меня из-под струи, чуть отступая, запнулся об опору лестницы и рухнул спиной назад, утягивая за собой. Мы упали на землю, как подкошенные. Крякнув от веса моего тела, брат откинул голову и заржал. Ощущать под собой вибрирующее мужское жёсткое тело было странно и смущающе. Оттолкнувшись, я откатился в сторону и упал на спину рядом. – Дурь какая-то. Никогда не попадал в столь нелепые ситуации, – сказал я, глядя в синее небо, слегка белёсое от зноя. Рядом журчала вода. Надо отключить. – Не бзди, Кир. Меня, кстати, Андрей зовут. А то я тебя спас, за задницу потрогал, потом снова спас, ты на мне даже полежал немного, а как меня зовут – не в курсе. – Иди ты, – буркнул я и встал. Мокрая одежда противно липла к телу. – Лестницу придержи, надо воду перекрыть. – Шланг дёрни на себя, да и всё. Ну я и дёрнул. Грёбаный шланг заизвивался у меня в руках, как удав, окатил ещё раз ледяной водой. Я дрался с ним, матерясь, вода в скважине была градусов пять, не больше. Андрей же лежал на земле, хохотал и наслаждался представлением, пока я не поймав противный шланг, не окатил водой и его, всего на мгновенье, но для впечатлений достаточно. Он вскочил, уходя от струи. Перекрыв вентиль, я бросил адское приспособление на землю и посмотрел на себя: я промок до трусов. Футболка, бывшая когда-то белой, была в мазках грязи и плотно облепила торс, а замёрз я так, что соски собрались горошинами. Шорты тоже липли к бёдрам. – А, чёрт! – я оттянул ткань на животе, а после снял футболку вообще. – Выглядишь сексуально! – мурлыкнул Андрей. Я поднял на него возмущённый взгляд. Мокрые волосы у Андрея слегка извивались и лезли в глаза, придавая брату Марины пиратский вид. Он был выше меня и смотрел сверху вниз, с кривой улыбкой. – Шутки у тебя пидорские! – буркнул я, отводя взгляд. – Ну, какой я, такие и шутки. – В смысле? – захлопал я глазами. – Я гей, – просто сказал Андрей. – О, прости. – За что ты извиняешься? – с любопытством уточнил он. – За некорректное слово. Я не хотел тебя оскорбить. – И тебя не смущает, что я гей? – тёмные брови приподнялись в изумлении. – С хрена ли? – не понял я. – Да так, просто любопытно стало. Что тебе ещё Марина велела сделать? – я был благодарен за то, что Андрей съехал с темы. Я презирал гомофобию, но по недалёкости умудрился невольно оскорбить своего собеседника. – Постели застелить, – загрустил я. Пододеяльники вызывали у меня клаустрофобию и глухую тоску. – Пошли, помогу. Переоденемся заодно, – миролюбиво сказал Андрей, давая мне понять, что он не обиделся. В отведённой нам комнате я переоделся в сухое, отжал мокрые вещи в окно, развесил на спинке стула сохнуть. После я стукнулся в соседнюю комнату, которую занимал Андрей и мы застелили кровати у нас в комнате, у него и на первом этаже. Вечером, наевшись шашлыка и напившись вина, никто заморачиваться этим точно не будет. Лучше сделать всё заранее. – Слушай, а твой друг, который нас вёз сюда, на Маринку глаз положил? – спросил я, запихивая подушку в наволочку. – Нет, с чего ты взял? – Андрей героически сражался с пододеяльником. – Ну, он смотрел на меня так странно, будто оценивающе (упоминать, что Олег недолюбливает меня давно и серьёзно, я не стал ни Маре, ни её брату). А Маринку наоборот, демонстративно игнорировал. Вот я и подумал. – Он с перепоя. – А… – я редко пил так, чтобы голова болела, но это я. Вбитые в голову правила, когда я профессионально занимался плаваньем, будто стопор в голове включали. Я в один момент вдруг понимал, что мне хватит, будет тяжело плыть дистанцию и больше не пил, как бы ни уговаривали. Впрочем, от Олега не пахло перегаром, но дальше этот разговор я педалировать не стал. Не важно как и на кого смотрит Олег, важно, что делает при этом Марина. Если она не поддерживает интерес к себе со стороны, то мне нет дела до чужих эмоций. – Кир, Андрей, вы где? – раздался снизу голос Маришки. Мы переглянулись и пошли на зов. Увидев нас вместе, Марина улыбнулась: – Уже познакомились? – вспомнив детали знакомства, я невольно хмыкнул. – Ага! – самодовольно произнёс Андрей. – Я спас твоего парня от анаконды. Марина зависла, а потом до неё дошло, что брат имеет ввиду сбесившийся шланг. – Блин, Кир, я забыла тебя предупредить, что мотор мощный и струя может быть очень сильной. Прости! – Мара молитвенно сложила руки и посмотрела на меня огромными глазами. Я от такого её взгляда всегда превращался в лужицу. – Я в порядке! – успокоил я свою девушку. – Идите мальчики, мы накрыли перекус. На веранде стояла нарезка из сыра и колбасы, свежей зелени и овощей, Антон скручивал голову запотевшей бутылке белого вина, а Яна раскладывала в бокалы замороженные виноградины. Где девчонки взяли виноград в июне – ума не приложу, но выглядело очень красиво. – За наш спонтанный мини отпуск! – провозгласил Андрей торжественно и поднял бокал вверх. Я чокнулся с Маринкой и отпил вино. Оно было полусухим, лёгким и слегка покалывало язык, играя. Приятно. Я развернувшись, чмокнул Мару в голое плечо, потёрся носом, и она хихикнув, взъерошила мне волосы. Почувствовав взгляд, вскинул голову и напоролся на смотрящего в упор Олега. Взгляд был тяжёлым, с непонятной эмоцией. Боюсь, в среду мне придётся уволиться. Я вдруг понял, что чужая неприязнь меня утомила невыносимо. Расслабленная атмосфера дачи проявила это, как лакмус, и я принял решение больше не плыть против течения. Летом работу найти легко. По возвращению сразу займусь поисками. А сейчас у меня к-а-н-и-к-у-л-ы! Мы распили вторую бутылку, и, получив от Марины полотенца, всей большой компанией двинулись на речку. Река была с быстрым течением. Как раз то, что надо. Туда поплыву против течения, с нагрузкой, а обратно просто сплавлюсь. Намазав Маришку кремом, попросил нанести крем себе плечи и спину, прошёлся щедрыми мазками по лицу и ушёл в заплыв, радуясь отсутствию ограниченного пространства. Вода была идеальной температуры, очень чистая и я с наслаждением рассекал её баттерфляем. Проплыв около трёх километров, устал, и перешёл на брас. Вернулся где-то через час, отдавшись течению и лениво шевеля руками и ногами. Было так хорошо, что мыслей совсем не осталось – в голове царила блаженная пустота. Я перевернулся на спину и смотрел, как в небе летят птицы, иногда поворачивая голову и провожая взглядом заросшие камышом берега, с пятачками пляжей, склонившимися к воде ивами и редкими рыбаками. В будний день людей на реке было мало. С другой стороны берег был обрывистый, подмытые берега пестрели отверстиями ласточкиных гнёзд. На полузатопленном дереве взгляд выцепил черепаху, греющуюся на солнце. В небольшой заводи плеснула крупная рыба. Наш пляж неожиданно возник за одним из поворотов, которыми петляла река. Открывшаяся картина была живописной: чистый песок, девчонки, загорающие на солнцепёке, кудрявая ива, под которой Олег и Андрей говорили о чём-то, Антон, положив на лицо кепку, мирно дремал. Я вышел, вытерся брошенным на перевёрнутую лодку полотенцем. Оно было горячим от солнца и это было приятно. Расправив полотенце по песку, шлёпнулся рядом с Маришкой. Та потрогала меня горячей ладошкой. –М-м-м, Кир, ты такой холодный. А потом легко приподнялась и легла поверх меня разгорячённым телом. От неё пахло речной водой и свежестью. Я обнял девушку, подтянул под попку и поцеловал в податливые губы. Малышка меня провоцировала. – Не замёрз? – серо-голубые глаза, смеющиеся, были сейчас такими красивыми! Как и сама Марина, непередаваемо летняя, свободная. – Не-а. Где я ещё так поплаваю? Ты не перегрелась, снежинка? Может в тень? Сгоришь. – Ты же сам меня кремом мазал. – Мар, ты ведь беленькая совсем. – Блин! Ладно. Янка, пошли в тень! Марина оттолкнулась от моей груди и встала, а я перевернулся на живот. Девушка, пахнущая свежестью, горячая, вызвала вполне закономерную реакцию организма. Влажное полотенце должно помочь. Я проследил взглядом, как Мара и Яна устраиваются в тени, рядом с парнями. Олег всё так-же демонстративно не смотрел на Марину, впрочем как и она на него. Интересно, как давно они знакомы? Андрей, вытянув длинные ноги, сидел, привалившись спиной к иве и я обратил внимание, что он отлично сложён. Стояк всё не унимался, причём по странной причине. Я вдруг вспомнил крепкие руки Андрея на своей талии, когда он, поймав меня, скользнул вверх, с задницы. Движение было властным, собственническим. Меня никто и никогда так не трогал. И мне вдруг стало интересно, а что ощущают девушки, когда их сжимают уверенной крепкой рукой? Вот это вот чувство надёжности, гармонии? Никто никогда не млел от моих прикосновений, даже Марина. Впрочем, и я ни от чьих. До этого момента. Наверно, адреналин и мощный выброс эндорфинов от того, что травматичного падения удалось избежать. Реакции тела на стресс всегда быстрее реакций сознания. Рептильный мозг древнее рассудочного, оттого его отзыв не всегда уловим даже для нас самих. Допустим ты слышишь взрыв, и находишь себя на земле, сжавшимся в комок с закрытой руками головой. А как ты это сделал, даже не отпечатывается в сознании, потому что оно не успевает. Я опустил лицо на скрещённые руки, выдохнул и сосредоточился на внешних факторах: солнечных лучах, ощутимо ложащихся на затылок, плечи, поясницу горячими мазками; шорохе листьев и плеске воды; лёгком ветерке, прохладном, несущем в себе запах трав, свежести, ила, арбуза. Этот удивительный арбузный запах от воды мне особенно нравился. Рядом плюхнулось тело. Я поднял голову. Это был Олег. А чёрт, а так было хорошо! – Ну и как тебе? – лениво спросил он. – Что? – Олег обращался ко мне, будто возвращаясь к прерванному диалогу. – Старший брат твоей девушки. – Вопрос был странным. Какая мне разница, каков у Марины родственник, если я его вижу впервые за полгода и потом ещё столько же не увижу? Или он заметил, как я рассматривал Андрея? – Нормально, – пожал я плечами и вновь уложил голову на скрещённые предплечья лицом вниз, давая понять, что не хочу разговаривать. – И то, что он гей, не смущает? – Ёбнутый какой-то этот Олег. Я и до этого знал, но не понимал, до какой степени. – Слушай, – я приподнялся, опёрся на локти и посмотрел на Олега с отвращением, – ты мне неприятен. Я не хочу с тобой разговаривать. – Мне надоело изображать вежливость, тем более я не на работе, и я не обязан терпеть. – И всё же? – вот доколебался! – Чужие сексуальные предпочтения меня не волнуют! – отрезал я. – Он мой любовник! – Бесценная информация, но мне похуй. Отъебись! – Может так дойдёт? Я встал, стряхнул песок с коленей, подхватил полотенце и пошёл к Маринке и Яне в тень. Сидящий рядом Андрей слегка склонив голову, смотрел то на меня, то мне за спину, где остался Олег. Андрей вроде бы нормальный парень, как он может быть с таким ушлёпком? Так, стоп! Так эти взгляды у машины были адресованы мне не из-за Марины, а мне непосредственно? Этот Олег на меня глаз что-ли положил? Ой, фу! Нет, мне не было противно, что я могу возбуждать мужчину. Мне был отвратителен именно этот индивид. Я любитель фэндомов и некоторые фанфики, которые я читал, были смешанной и слеш направленности. Вначале я был несколько скандализован любовью между представителями одного пола, но потом, прочитав несколько действительно интересных, понял, что в любви пол – дело вторичное. Если касается именно чувств. В сексе – ещё проще. Я ради любопытства даже посмотрел гей-порно и не нашёл там ничего отталкивающего. Хотя, мне больше «заходили» лесбиянки. Впрочем, просмотром порно я старался не злоупотреблять, вычитав, что это негативно влияет на возбуждение во время реальной близости. Воображение у меня было богатым, так что отказ от просмотра роликов во время мастурбации меня никак не сбивал с настроя. Утренняя дрочка вообще проходила на грани сна, когда тело переполнено гормонами, а образы, мелькающие на периферии смутные и неоформленные. Бля, да что меня так разобрало? Я плюхнулся рядом с Маринкой и накинул полотенце на бёдра. Потёрся о гладкое плечо носом. – Мар? – М? – Я пойду, хорошо? В сон тянет. Разбуди меня перед шашлыками. – Хорошо, Кир. Накислородился и поплавал, вот и тянет. Если хочешь перекусить, там в холодильнике ещё осталась тарелка с нарезкой. – Спасибо! Я обернул полотенце вокруг бёдер, подхватил футболку с шортами, и ушёл. В домике было жарко, пахло сухим деревом и чем-то неуловимым, несформулированным – летним, знойным, дачным. Я принял душ, внутренне вопя под ледяными струями, вода, несмотря на жару, в бочке нихрена не нагрелась. Выскочил из душа пулей в одном полотенце на бёдрах и, взбежав по лестнице, бахнулся на тёплые сухие простыни, чуть не кончив от потрясающих ощущений. М-да. Член стоял так, что яйца поджались. Даже холодный душ не помог унять огонь в чреслах. Я запрокинул голову, взялся за ствол, несколько раз провёл по нему с усилием. Облизал ладонь, сжал пульсирующий член в кулаке, проведя большим пальцем по головке, размазывая обильную смазку, чуть потирая уздечку. Не помню, чтобы был когда-то так дико возбуждён. В голове мелькали образы: Маринкин уголок губ, приподнятый в улыбке; тёмный локон, прилипший к скуле; запах холодной воды, отдающий железом; ощущение крепких рук, собственнически прошедшихся по телу; синие глаза, как глубины океана. Мх-а-а-а! Выплеснувшись, я широко раскрыл глаза, от яркого, даже болезненного оргазма. Член в руке пульсировал, по бёдрам прошла судорога, капли спермы попали даже на грудь. Вау! Услышав, как скрипнула дверь, я резко повернул голову на звук, но дверь просто покачивалась на петлях. Видимо, я плохо её закрыл и порыв ветерка создал впечатление, что за мной подсматривали. Да и чёрт с ней. Я опустил руку, нащупал влажное полотенце, вытерся, усмехаясь. Я прямо как школьник, только открывший для себя мастурбацию – полон впечатлений, спермы и энтузиазма. Спихнув испачканное полотенце на пол, я накрылся простынёй, лёг на бок и уснул, поленившись надеть хотя бы бо́ксеры.

***

– Кир… – рука прошлась по голой спине, и я выгнулся от этой нехитрой ласки. Потянулся до хруста и завалился на спину. Открыл глаза и понял, что надо мной не Марина, а Андрей, который с любопытством рассматривал меня. – Ты как кот. – Я думал, это Марина, – сиплым со сна голосом произнёс я и потянул на себя сбившуюся к бёдрам простыню. Было некомфортно лежать обнажённым перед Андреем. – Они с Янкой наладились картошку жарить на костре на садже. – Нахрена? – спросонья соображал я не очень, с трудом понимая, была у нас картошка запланирована или нет. И есть ли для неё всё необходимое. – Вот и я так сказал. В общем вставай. Шашлыки я уже нанизал, скоро буду жарить. Бросив скользящий взгляд, Андрей вышел и я понял, что он застал меня спящим, а на полу валяется полотенце, которым я вытирал сперму. Хорошо, что будить послали его, а не Яну. Было бы неудобно. За окном было всё странно розовым, я вскочил и пошлепал к проёму босыми ступнями. Выглянув, замер, поражённый красотой картинки: солнце, красное, мятежное, закатывалось за бор на противоположном берегу, делая сосны словно нарисованными тушью на красной бумаге. Я свесился за окно и втянул воздух всей грудью. Пахло рекой, свежестью, хвоей, костром. Окно я оставил открытым, потом фумигатор включим, и закопался в рюкзаке, ища более подходящую одежду. Натянул спортивки, футболку и захватил для Маринки худи . Она мерзлячка . И правда, в саду было прохладнее, чем в домике, сейчас солнце сядет, упадёт роса и будет ещё и сыро. Я сунул Маринке её худи, и отодвинул от костра. Картошка плевалась жиром, короткая ручка лопатки не давала возможности перемешать безопасно. – Мар, принеси мне скотч или изоленту. Я выковырял из кучи хвороста ровную палку, и с помощью неё и скотча, удлинил ручку. Картошка шкворчала и пахла умопомрачительно. Ловко орудуя приспособлением, я перемешал гарнир, принюхиваясь с удовольствием, и вдруг понял, что ужасно хочу есть. Даже застонал тихонько. – Бутер тебе сварганить? – раздалось над ухом и я вздрогнул. Сзади стоял Андрей и держал надкушенный бутерброд с сыром, ветчиной и тонким ломтиком помидора. – Если такой же, как у тебя, то да! – пока еда будет готова, я слюной истеку. Это как со свиданием. Перед ним лучше передёрнуть, тогда не испугаешь понравившуюся девушку голодным блеском глаз и не будешь неприятно настойчив. Через пару минут мне сунули бутерброд, отодвинули от саджа и я с удовольствием наблюдал, как Андрей умело переворачивает зарумянившуюся картошку. Я мог приготовить самое элементарное, вроде яичницы, бутербродов или сварить бульон. Шашлыки мог пожарить, но предпочитал смотреть, как это делают другие, потягивая пиво или вино. Поэтому чужая ловкость в приготовлении пищи меня всегда завораживала. Маринка подошла сзади, вплела мне тонкие пальцы в волосы. Заглянула через плечо, я сунул ей бутерброд, и она откусила от него почти половину. – Вкуфно! – сказанное мне на ухо невнятное словечко оказалось смешным и милым. – Это твой брат расстарался. – Ага, я вижу. Он сегодня такой… старательный. Андрей обернулся и посмотрел на Марину требовательно. Я ничего не понял в этом безмолвном диалоге, но и вникать особо не хотел. Может они поссорились, потому я полгода и не знал о его существовании. А может у них отношения в семье такие. У меня братьев и сестёр не было, но я насмотрелся на своих друзей и подруг, и ну их нафиг. Спасибо родителям, они гнались не за количеством детей, а за качеством жизни одного ребёнка. Янка подошла к нам и ткнула в руки стаканчики с вином, в этот раз не белым, а красным. Я принюхался, отпил небольшой глоток. Полусладкое, но пахло неплохо. Ещё один неоспоримый толк от моей работы в "Эгоисте", не считая обретения навыка нечеловеческого терпения – это умение более-менее разбираться в винах. Сомелье была девушка и мы неплохо общались. Она щедро делилась информацией, учила подавать вино, рекомендовать клиентам, правильно подбирать под заказанную пищу. Я вообще со всеми на работе хорошо общался, кроме Олега. Антон притащил тазик, над которым капали маринадом шашлыки, они вдвоём с Андреем сняли садж с картошкой и установили шампура над углями. Мясо зашипело, плюясь соком, и над мангалом поплыл потрясающий запах. Говорят, что соседский шашлык всегда пахнет вкуснее собственного. Возможно и так, но я любил лето в том числе и за него. Мы пили вино, болтали, шутили, переворачивали мясо по-очереди, таскали горячую картошку с саджа прямо руками. Я тискался с Маринкой, прижавшись сзади, что не мешало ей болтать с Яной. Они дружили чуть-ли не с первого класса и отношения у них были хорошие. У меня таких близких друзей не случилось. Только когда мы сняли шашлыки и сели к столу, где стояли нарезанные салаты, и лежала зелень и овощи, я заметил, что нет Олега. – А Олег? – спросил я. Он мерзкий, но не позвать его к столу было бы ещё более мерзким. – Он уехал, – нейтрально сказал Андрей. Поссорились, наверное. Вечер был потрясающий и я, совершенно неожиданно для себя, напился. Свежий воздух, физические нагрузки, легкий голод и коварное свойство вина опьянять незаметно и резко, сыграли со мной злую шутку. Мир кружился, меня пошатывало, я был расслаблен и счастлив. Попытался встать, чтобы пойти спать и не смог. – Я помогу. – Крепкие руки на талии и шёпот в ухо заставили меня вздрогнуть. – Ты чего дёргаешься? – Ты меня волнуешь, – пьяное желание пооткровенничать делало язык болтливым. – И? – Андрей прижимал меня так крепко, что я ощутил его запах: терпкий, коньячный, слегка горьковатый. – Это плохо. И бесчестно. – Язык заплетался, но я упорно позорился перед братом девушки, вместо того, чтобы заткнуться и отстраниться. – Это не плохо, и не так бесчестно, как тебе кажется, – туманно сказал парень. – Ничего не понял, но очень интересно, – фыркнул я. Андрей фактически тащил меня на себе к домику. На скрипучей лестнице, так вообще взвалил на плечо. Я болтался как мешок и пытался не стошнить ему на спину. Брат у Маринки оказался крепким и донёс меня без усилий. Толкнул ногой дверь, уронил на кровать. – Бля, у меня такие вертолёты! – застонал я. – Ты когда-нибудь был с парнем? – чего? А, это, наверно, про секс. – Не-а, тока читал, – выдал я и дёрнул себя за прядь волос, пытаясь остановить карусель перед глазами. – Читал? – матрас жалобно скрипнул пружиной, прогибаясь под вторым телом. – Ага, слеш, – промямлил я. – И как? – с любопытством уточнил Андрей. – Люди как люди. Какая разница, какого пола, если ты любишь? – Ты странный. Я такую толерантность не встречал даже в нашей среде. Потолок над головой кружился всё сильнее и я, чтобы остановить это верчение, перевернулся на бок, утыкаясь в крепкое плечо. – Плохо? – участливо спросил Маринкин брат. Отличный он чувак. И пахнет хорошо. – Кружится всё. Я перепил зачем-то. Сейчас бы всплеск адреналина, он хорошо выжигает алкоголь, – пробормотал я. Пальцы, скользнувшие в мои волосы, болезненно сжались. Я вскрикнул от неожиданности, и мой приоткрытый рот накрыли чужие губы: умелые, настойчивые, жадные. Я хватал воздух глотками, будто тонул, но губы вновь и вновь приникали к моему раскрытому рту. Мозги ничего не соображали, зато низ заливало жаром. Осознал я себя сидящим сверху Андрея и целующим его неистово. У меня жёстко стояло, у моего неожиданного партнёра тоже. Замерев, я встряхнул головой, выпрямился, завалился набок. – Прости. Андрей резко подорвался, потащил с меня штаны. Я вяло отбивался, но учитывая, что я всё ещё был пьян, происходящие мне казалось, то ли сном, то ли бредом. Когда головку накрыли губы, я откинул голову и застонал, сдаваясь окончательно. Это было охуенно! У нас с Маринкой оральный секс, как-то не задался с самого начала. Она была безразлична к кунилингусу, и минет делала неохотно, так что я и не настаивал. Возбуждалась она быстро, долгая прелюдия ей была не нужна. Предпочитала жёсткий быстрый трах. Андрей же, очевидно, умел и практиковал этот вид ласк. То, что творил его рот с моим членом – было неописуемо. Помимо физических ощущений, меня уносило от жёсткой хватки, инициативы, маскулинности. Несмотря на положение, это Андрей имел меня, а не я его. Кончая, я кричал и бился, а как только оргазм отпустил меня, вырубился, соскользнув в глубочайшее чувство удовлетворения, как в омут.