На памяти Сарады это было самое идиотское задание. Сиди себе на крыше, прослушивай чужие разговоры, наблюдай за домом напротив, за силуэтами, что мелькают в окнах, и жди непонятно чего. Все боевые навыки Ады — это влюблять в себя противника. Что за бред? Это что, помешает оппоненту убить Аду? Папа учил отбрасывать чувства во имя достижения цели, и Сарада чётко уяснила, что даже при виде любимого человека (а иногда именно при виде любимого человека!) рука не должна дрогнуть.
Но вопреки всем убеждениям у этой… тьфу ты! воина любви и красоты всё получалось.
Сзади послышались шаги. Сарада обернулась. Явился спящий на ходу Шикадай.
— Привет, — выдохнула Сарада. Хоть не скучно будет вести слежку да и поговорить с умным человеком приятно.
— Здорово, — Шикадай потянулся. — Меня почему-то прислали вам на помощь спозаранку. А где Мицуки?
— Ты за него, — просветила Сарада. — Мицуки взял больничный, — напряглась, припоминая диагноз. — Тремор, нарушение сердечного ритма вероятно из-за проблем со щитовидкой, жар, затруднение дыхания, вегетососудистая дистония, тревожность, бессонница, возможные нарушения мозговой активности и расстройство желудка. Вроде ничего не пропустила?
— Да уж, — понимающе хмыкнул Шикадай, — правильно говорят, любовь — это химия. А секс — это физика.
И ведь насколько равнодушно говорил о таких вещах! Как можно?
— Химия и физика… так вот что мы в Академии проходили! — фыркнула Сарада. — А я думала, это для расчета траектории сюрикенов и состава синего яда.
Шикадай улыбнулся ей как равной. Связь в их спонтанном наблюдательном отряде была налажена.
Сарада вернулась к слежке за домом напротив, Шикадай уселся неподалёку, повесил гарнитуру прослушки только на одно ухо, чтобы в случае чего и звуки внешнего мира не пропустить. Разложил на коленях планшет, включил новостной канал.
— Это у тебя откуда? — вещица показалась Сараде знакомой.
— Отжал у Чо-Чо. Не ворчи, она сама сказала, что ей не надо. Она разочаровалась в сериалах, жалуется, что там всё врут и настоящую любовь-морковь показывать не умеют.
— И её накрыло… — вздохнула Сарада.
— Что там наши объекты делают?
— Только-только просыпаются, — она ощутила беспокойство за Боруто. Как он? Выдержит ли?
«Мы ведём репортаж со стихийной демонстрации возле дома 2 по улице Молодёжной, — раздался женский голос из планшета. — К сожалению, оцепление шиноби не пропускает нас ближе чем на квартал к искомому месту, но мы взяли интервью у участников пикета».
«Меня выселили с Молодёжной улицы! — донёсся дребезжащий старческий голос. — Што за безобразие? Говорят, временно, говорят, надо. А што она, эта Ада, ядом фонит, что к ней подходить нельзя? Ну так и поселили б её где-нить в горах, а мы при чём? У нас в гостинице обещали условия по первому классу, а сами горячую воду отключили!»
«Мой муж вчера вернулся из командировки из Страны Снега! — противный визг. — Больной! Красный, трясётся, супружеский долг не исполняет, говорит, из дома уходит, чтобы меня не заразить! Да у них весь поезд заразный прибыл! И ехали они с этой фифой! Но это не она опасная, она это… нулевой пациент! И она тут на карантине. А власти от нас эпидемию скрывают! Мы требуем объяснений!»
«Хочу посмотреть на неё хоть одним глазком! Брешут, девчонка на миллион рё! Будет потом, что внукам рассказать».
«А я просто мимо проходил, вижу — движуха, потусю здесь по приколу».
«Я не за себя, я за этого… друга! Он видел её вчера… Летела по небу, как ангел! Жалко, говорит, что в шортах, по небу надо низко и медленно летать в мини-юбке! Чтоб честным людям не пришлось в бинокль высматривать панцушоты. Он влюбился в её шорты! О, прелестница на каблуках и в охренительных трусах! Что захочет, говорит, сделаю, кого укажет, убью, только пусть подарит их мне, то есть другу!»
Сарада поморщилась. Все вокруг сбрендили и думали только об одном. Митинг проходил достаточно далеко, она его и не слышала. Ниндзя хорошо справлялись, не подпускали зевак.
«Напоминаю, — снова поставленный голос корреспондентки, — вчера в Коноху прибыла некая Ада, которую поселили в элитном коттедже в новом районе. Из-за неуточнённой угрозы, якобы исходящей от Ады, территорию оцепили, жильцов разместили в гостиницах. А уже сегодня утром работа муниципалитета Конохи была парализована непрекращающимся потоком заявлений на развод. Мой коллега провёл журналистское расследование и выяснил, что развестись хотят люди, что находились вчера в полдень в местах пролегания маршрута вышеупомянутой Ады. Хокаге, ссылаясь на плотный график, отказался от комментариев, но мы переговорили с его советником. Есть возможность показать интервью? Отлично! Прошу».
Сарада покосилась на экран планшета, где возникло непривычно рассеянное разрумянившееся лицо Шикамару-сана:
«Во-первых, прошу всех сохранять спокойствие. Идёт миссия по налаживанию
контактов… да, контактов разного рода для обеспечения государственной безопасности».
— Да уж, налажали они знатно, — прокомментировал Шикадай.
«Во-вторых, всё под контролем, это не займёт много времени, пожалуйста, наберитесь терпения. Никакой эпидемии нет. На разводы временно наложен мораторий, потому что я считаю, нельзя рубить с плеча с такой проблемной вещью, как брак. Это всё весна, как говорится!»
На дворе стояла тёплая золотая осень.
«Также хотел бы предупредить зачинщиков
актов… э-э… актов нарушения общественного порядка. Мы проведём расследование вашей деятельности и призовём к ответу. А тем, кто идёт у них на поводу, хочу напомнить, что вас используют в корыстных целях. Возвращайтесь к семьям, на рабочие места, к любовницам, на свидания. В общем, к нормальной жизни. Если митинги не рас… сосутся, мы будем вынуждены привлечь к делу отряды поллюции. Простите, полиции».
Шикадай хлопнул рукой по лбу и с шипением: «Стыдобища!» — выключил планшет. Сарада тактично промолчала. Отец Шикадая тоже пал жертвой стрелы любви. Хотя, как бы сказала кладезь житейской мудрости Шизуне-сан, измена с такой потаскушкой — это не проступок, а подвиг. Тем более Шикамару-сан старался ради безопасности Конохи.
Но Сарада всё равно стояла на стороне Шикадая. У него был повод ненавидеть Аду. И Сарада тоже её невзлюбила, но пока ещё не нашла причины, за что ей мстить. Невзлюбила ещё со вчерашнего дня, с первого взгляда. Правда, Ада находилась далековато, и Сарада рассмотрела только сине-розово-белое пятно, поэтому не совсем разобрала, что в ней, собственно говоря, такого. И Шикадай не разобрал. Моэги-сенсей сообщила Сараде сегодня утром, что наблюдать за понаехавшей девкой будут именно они с Шикадаем, потому что только они продемонстрировали иммунитет к технике Ады. Интересно, почему? Потому что умные? Но Сарада не считала Мицуки глупым, а его, прямо скажем, конкретно плющило. Может, дело в критическом мышлении, тут Мицуки ещё пилить и пилить.
Около порога наблюдаемого дома возникла чья-то фигура. Явно шиноби, не гражданский. Кто ещё мог просочиться сквозь кордон?
— Чо-Чо? — удивился возникший рядом Шикадай. — Худая? Под режимом бабочки? Что она задумала? Жопой чую, сейчас будет хрень.
Сарада поправила наушник, прибавила громкость.
— Эм-м-м… — Чо-Чо позвонила в дверь, прижимая к груди ворох пакетов с чипсами, — прости, пожалуйста… Я… Я не спала всю ночь… Я… так много думала… Я впервые поняла, что жила неправильно. И что у меня… — добавила совсем шёпотом, — другие предпочтения… Весь мир перевернулся. Наверно, это очень неприятно слышать…
Чтобы дерзкая Чо-Чо так блеяла? Словно она была не под бабочкой, а под мухой.
— Мне самой неприятно. Но это чувство в груди… тёплое, как пирожок… Это любовь, теперь я знаю! И да, я знаю, как сходят с ума! Это всё твоя вина! Возьми на себя ответственность!
Сарада не верила своим ушам. Это не Чо-Чо! Это враг под её личиной!
— Эй, чипсина! — на балкон вышел Каваки в трусах и майке. — Спасибо, конешн, но щаз не время. Я типа польщён. Но у меня задание.
— А ну свалил, придурок жизни! — закричала на него Чо-Чо. — Я не к тебе! Ой, Каваки, что же я творю, разбиваю твоё сердце! Что было, то прошло, прости меня, дорогой мой, но я тебя больше не люблю. Не надо убиваться, пожалуйста, я такая непостоянная, такая порочная, я не стою твоих слёз, мой мальчик!
— Совсем поехавшая, — бросил Каваки, захлопнув за собой дверь.
— Ты, а не Каваки, моя настоящая единственная истинная любовь!
— Это у неё какая по счету? — уточнила у Шикадая Сарада.
— Я уже сбился.
— Невесомая и сладкая, как сахарная вата! Ада, дорогая, давай попробуем встречаться! И пусть нас все осуждают, я готова к запретной любви! — Чо-Чо театрально тряхнула волосами. — Я принесла тебе ограниченный выпуск чипсов!
— С козырей заходит, — психанул Шикадай, приложил ладони рупором ко рту и завопил:
— Чо-Чо, одумайся! А как же твой гарем из Каваки, Шинки, покойного Кагуры, Томару, актёров и певцов, которых я уже не помню? Я согласен мириться с твоими мужьями, но не с этой!
— Ты!.. — захлюпала носом Чо-Чо. — Ты!.. Предатель! Да как ты мог меня сдать? Ада, дорогая, не верь, всё не так! Они не настоящие, я с ними только в 2d! Прости! — и убежала в слезах, растеряв все чипсы.
Сарада замерла в ступоре. Хотелось догнать и успокоить подругу, но долг не давал покинуть пост. Шикадай перевёл дух и от скуки попытался на расстоянии подтянуть чипсы, действуя то техникой Ветра, то Тенью. Сарада смотрела на его потуги и ловила себя на мысли, что змеи Мицуки справились бы быстрее.
Через полчаса Шикадай с гордостью протянул ей пыльную упаковку лимитированной линейки чипсов со сметаной и хреном.
— Будешь? Заесть стресс.
Так они и позавтракали. Сарада всё равно тревожилась за подругу и только и надеялась, что та перебесится, как обычно бывало.
В пол-одиннадцатого явно по делу явился глава АНБУ Сай Яманака. Сарада засомневалась, есть ли у них допуск, чтобы прослушивать секретные разговоры разведки, но Шикадай уверил, что всё ништяк.
Дверь открыл Боруто.
— Мне необходимо поговорить с Адой, — чётко заявил Сай-сан.
— Она не хочет, — вздохнул Боруто. — Дядя Сай, забери меня из этого дурдома, а?
Сарада была полностью согласна. Шиноби они, в конце концов, или сутенеры?
— Не имею таких полномочий. Но я попробую убедить Хокаге, и если получится, с радостью сменю тебя на посту. Ада-сама! — крикнул он вглубь дома. — Ада-сама, у меня ордер на ваш арест! И повестка явиться сегодня в полдень в мой кабинет! Вы же отдаёте себе отчёт в том, что вы член преступной группировки? С вас снимут все показания, прежде чем выдать вид на жительство в Конохе! Не беспокойтесь, я допрошу вас лично, наедине! Со всем пристрастием! Слышите, Ада-сама? Допрошу вас полностью! У меня и с собой, сейчас, сейчас, — он развернул свиток, который носил за спиной, — сейчас распечатаю…
Любопытный Боруто сунул нос в свиток:
— Наручники? Плётка? Ничёсе!
— Ада-сама, нельзя препятствовать слугам закона! — не унимался Сай-сан. — Требую немедленно явиться…
— Дядь Сай, — Боруто склонил голову набок, — а может, вы меня допросите? — на последних словах, уже невыразимо мягких и манерных, перед Сай-саном стояла высокая пышногрудая блондинка. — Если хотите, я оденусь и причешусь как
ваша жена. Можете даже называть меня Ино-сама!
Сай-сан грязно выругался, припечатал ладонью в фальшивую грудь Боруто повестку и утопал. Боруто, уже прежний, согнулся на пороге от хохота. Дебил.
— Н-да, дерьмовый расклад… — протянул Шикадай. — Делаем ставки, кто явится следующим. Может, сам Хокаге?
— Седьмой не такой! — надулась Сарада.
— Скажу отцу, пусть ищут кандидатуру на должность нового главы АНБУ. У тёти Ино все мозги Конохи под колпаком, она теперь дядю Сая уроет. Помянем.
— Бедный Иноджин, — подхватила Сарада. В конфликтах родителей всегда страдают дети.
Бедный Иноджин вылез из кустов с противоположной стороны дома, таща на лямках за спиной огромную чёрную папку формата А1. Черепаха черепахой. Замер под окнами, увитыми плющом.
— Сразу видно, телепат, догадался, что там спальня Ады, — Сарада сложила руки на металлическом ограждении.
— Ага, телепат. Щаз будет всем мозги телепать, — сокрушался Шикадай. — Моя команда решила дружно обделаться. Прикрой меня, я вытащу его оттуда.
— Стой! Нам запрещено покидать пост, если нет прямой угрозы! — помимо следования приказам у Сарады присутствовал корыстный интерес. Слабая надежда, что Иноджин, пришедший мстить за порушенный брак родителей, незамеченным поднимется на второй этаж и нагнёт эту Аду. В смысле, победит. И одной проблемой станет меньше. А Сарада отмажется, что не успела ему помешать.
— Мой краш, моя вайфу, моя эйфория, — Иноджин перебросил блондинистый хвост с одного плеча на другое. — Я не буду говорить громких слов, их без меня скажут другие. Только не верь пустым обещаниям серой массы, верь делам. Я просто оставлю это здесь.
Он вытянул из папки и прислонил к заборчику палисадника картину. Сарада впервые поблагодарила своё слабое зрение за то, что не рассмотрела в деталях этот портрет Ады. Обнажённой Ады. На плечи которой было накинуто норковое манто, кое-что всё-таки прикрывающее. Сидела Ада в тигровом кресле, и на переднем плане была намалёвана вроде как красная роза в вазе, тоже загораживающая кое-что между раскинутых ног.
— Зачем так рисовать-то? — возмутилась Сарада. — А просто Аду в приличной одежде в осеннем лесу нельзя было?
— Он художник, он так видит, у него и справка есть, — отмахнулся Шикадай. — Не могу на это смотреть…
— Признай, чикса, я лучший вариант для тебя, — разглагольствовал Иноджин. — Ты любишь гламур, лямур, жить на чиле-расслабоне? Да легко! Знаешь, сколько бабла я могу написать и материализовать? Техника Рисованных Денег — и я буду купаться в золоте! Я хоть завтра могу дауншифтерить в бунгало на пляже Страны Полумесяца. Го со мной зависать?
— Иноджин, это ты даун! — сделал вывод Шикадай. — Или блондинка.
— Дело твоё, малышка. Но кто ещё сумеет подарить тебе что угодно? Луну с неба?
— Не надо луну! Отец говорил, там Тонери живёт.
— Звёзды Млечного пути на колье? Миллион роз? У кого ещё есть такая техника? Хочешь прямо сейчас подхвачу тебя из окна, полетим на птице за горизонт? Бабло, романти́к, просто подумай, малышка, кто так крут, как я? И это, заметь, не понты, это констатация факта.
Сарада тщетно пыталась разобраться, в кого Иноджин влюбился, в Аду или в себя?
— Покатай лучше меня, большая черепаха! — высунулся из окна Дэймон. — Или сестрицу с картинки оживи и с ней дружи. А слушай, а у тебя правда куча бабосов? Тогда я на тебе женюсь!
— Братик, упадёшь! Иди с нами играть! — донёсся певучий голосок Ады. Тембр у неё, не отнять, красивый. Завораживающий.
— А ну брысь, щенок! — Иноджина схватила за шкирку и вынесла с поля боя жаба размером с буйвола. Папка со спины горе-художника полетела в кусты, портрет был продырявлен перепончатой лапой.
К порогу развесёлого дома вышел Конохамару-сенсей.
У Сарады заныло сердце от нехорошего предчувствия.
— К ней точно тропа не зарастёт, — Шикадай со скучающим видом подпёр щёку кулаком, почти растекаясь по ограждению крыши. — Этот нам что покажет? Ощущаю себя жюри на гребаном развлекательном шоу. Нажать или не нажать кнопку во время выступления этого участника?
— Одолжи планшет, — хмуро попросила Сарада. И быстренько набросала письмо на электронную почту главного врача, чтобы мамуля с ястребом переправила его папуле в столицу, где он собирал информацию. С одной только фразой:
«Папа, не возвращайся в Коноху!»
— Ада, зачем тебе эти прыщавые молокососы? — Конохамару-сенсей упёр руки в бока. — Что они могут? Что они умеют? Разве они шарят в любви, в отношениях, в том,
как хочет женщина? Ада, я знаю, что ты смотришь.
А она и реально смотрела. Через окно на втором этаже.
— Запомни, я сделаю это только для тебя. Ни для кого больше, ни разу, но я пойду на эту жертву, я паду так низко, коре! Но дай мне шанс, одну ночь, в которую мы не будем спать, и ты поймёшь, что именно я — то, что тебе надо. Техника соблазнения — Обратный гарем!
У дома возникло с десяток голых мужиков. На любой вкус, цвет и размер, но туда Сарада пыталась не смотреть. Блондины, брюнеты, дерзкие, скромные, юные, матёрые, культуристы, играющие мускулами, и застенчиво смотрящие из-под стёкол очков ботаники. Один даже с ошейником на шее.
— Ну ваще звиздец! — присвистнул Шикадай.
Сараду парализовало.
— А я знал, знал, что дело закончится оргией под окнами этого дома! — Шикадай не выдержал и заржал на всю округу. — Лишь бы наши объекты внутри в ответку групповуху не замутили!
У Сарады зачесались кулаки, шаннаро!
— Конохамару-чан! — из-за поворота выскочила Моэги-сенсей и развоплотила всех искусителей потоками воды. — Сбежал-таки из-под присмотра! А я тебе говорила, держись! Крепись! Не поддавайся! Ты кремень! Ты мужик! Ты верен пути ниндзя! Ты женат на кресле Хокаге! Помнишь?
Она огрела настоящего Конохамару-сенсея по голове, подхватила его, бесчувственного, под руки и повела прочь.
— Пойдём, пойдём, горемычный мой. В баре тебя отпою, всё нытьё твоё выслушаю, буду рядом. Только не сохни больше по этой шалаве, я ж тебя не узнаю́!
— Оглушила мужика и потащила в своё логово, — вытирал слёзы Шикадай. — Ну продуман, ну отжёг! И как эта дура к нему из окошка не сиганула? Убийственная техника, я ж так помру со смеху!
Сарада презрительно сощурилась. Глупости какие. Техника соблазнения для дебилов, на Сараду вон нисколько не подействовало! И она тряхнула головой и гордо удалилась в сторону уборной.
После обеда воцарились тишь да гладь. Потому что Шикадай сообщил, чтобы в окружение поставили джонинов, так как мимо чунинов просачиваются всякие влюблённые ненадёжные элементы. Или, может, просто иссяк поток фанов Ады? Не такая уж у неё оказалась всепоражающая способность. Подумаешь!
Смеркалось. Шикадай смотрел новостные каналы со сводками с места событий. В квартале Хьюга наметилась странная активность: никто из клана не вышел на службу, зато все дружно расселись на крышах с активированными бьякуганами и глядели понятно в какую сторону. Гражданские развернули напротив резиденции Хокаге транспарант с надписью:
«Все хотят Аду!»
Сарада пила чай из термоса. Ада, Дэймон, Боруто и Каваки ужинали на балконе при свечах. Со стороны Ады это был тупой ход, чтобы завлечь кого-то из пацанов в любовные сети. Сарада верила в мальчишек из своей команды, она ими, можно сказать, гордилась. Они не поддавались!
— Прошу прощения, что не владею достаточно красивой речью, — раздался шелестящий шёпот в ночи. Сарада поперхнулась чаем и бросилась к ограждению.
— А я думал, он дома отлёживается, — ухмыльнулся Шикадай. — Любовь — это заболевание, требующее постельного режима.
Сарада в очередной раз поразилась, как Шикадай умудряется так шутить и не краснеть. У неё уши уже пылали, хорошо, что в темноте не видно.
Мицуки в своём стиле, словно из воздуха, материализовался под балконом. Тихонько положил у ног сямисэн. А это он откуда припёр и зачем? Оставалось только надеяться, что не пустил на инструмент своего кота.
— Я поставил себе множество диагнозов, — Сарада не видела, но живо представила, как Мицуки щурится и виновато улыбается. — Но увы, все они оказались неверны. Я знал множество людей. Но увы, они не сравняться с тобой. Я испытал множество чувств, но лишь одно заставило меня краснеть и ощутить проявление либидо в действии. И теперь я понимаю, что со мной происходит. Я влюблён. И я счастлив.
Шикадай отложил планшет и с заинтересованным видом подполз к Сараде. Теперь наблюдали оба.
— Он же не Боруто это говорит, нет? — спросил Шикадай.
— Лучше бы Боруто! — простонала Сарада. — К этим закидонам я хотя бы привыкла!
— С твоего позволения я не буду восхвалять уникальную пигментацию твоих волос, — продолжал Мицуки. — И не стану сравнивать органы зрения с драгкамнями, ибо это всего лишь оксиды металлов. Меня покорил твой богатый внутренний мир.
— Хламидии там всякие, гонококки, — предположил Шикадай. Откуда он слов таких нахватался? И почему поддался всеобщему фривольному настроению?
— Мицуки, заткнись! — не выдержал Боруто, свешиваясь с балкона. — Не позорь меня! Ну… ты мне дорог, как друг, мы много чё пережили, но мы друзья, ничё больше!
— А ты тут при чём? — не понял Мицуки. — Солнце, ты всего лишь жёлтый карлик. Сделай одолжение, отойди, мне не видно моего красного сверхгиганта. Ада! Ада, я здесь! Я пришёл!
— Какой уж там сверхгигант, — Шикадай сплюнул с крыши на дорогу. — Я бы сказал, сверхмассивная чёрная дыра.
— А за свою любовь положено бороться, — выдал Мицуки. — Это миссия s-ранга! Выражение чувств на языке нот. Баллада о маленьком печальном змее, павшем жертвой роковой женщины. Исполняется впервые, слова и музыка авторские.
Он поднял сямисэн и ударил по струнам.
Ада по аллее плы́ла
И на змея наступила.
Каблуки её большие,
Очень острые такие.
— Кто ему сказал, что бренчание — это музыка? — взмолился затыкающий уши Шикадай.
— Наверное, прочитал с утра самоучитель и решил, что умеет!
— Это, блин, хайку или танка?
— Не знаю, я в танке, — Сарада тоже закрыла уши руками. Не помогло.
Испугался змей Ады́
И забрался на кусты,
А кусты Ада́ те съела,
Змейка на Аду́ слетела!
— Что ЭТО? — Шикадай беззвучно трясся и сползал вниз, держась за живот.
— Серенада! Мы с ним и Чо-Чо ходили в кино, на «Любовь и ненависть». Там была такая сцена.
— Лучше бы вы его на «Кагемасу» сводили!
— Чтобы он устроил взрыв и вынес эту девку на руках из огня?
Побежала тут Ада́,
Началась вокруг гроза,
Испугался змей совсем
И решил: «Аду́ я съем!»
Шикадай зажимал рот, раздувал щёки, но не помогло. Смех вырвался из него с неприличным звуком, и Шикадай повалился на спину, заходясь в хохоте и дрыгая ногами.
— Остановите! — ржал он. — Я больше не могу-у-у! Ада́-манда!
И слетел тут змей с Ады́
Прямо в лужу от грозы.
Поросёнок в ней лежал,
Он от змея убежал.
— Выпад в сторону Иноджина! — Шикадай уже плакал. — Ми… пха-хах-ха! Мицуки его одного… у-у… считает реальным соперником? Пха-ха-а!
— Мицуки! — рявкнул Каваки. — Если не свалишь, я в тебя кирпич запущу! Или Дэймона!
— Я возьму его в заложники и отпущу только когда Ада согласится на свидание. Кидай! Я ловлю.
— Он больной? — донёсся голосок Ады.
— Ему с генами не свезло, — ответил Каваки. — Родитель маньячелло, все дела. Я в пьесе про него играл.
— Кошмар! Дэймон, не слушай этого дядю, пойдём в дом!
Громко хлопнула дверь, пламя свечей затрепетало.
— Не сработала серенада? — задумался Мицуки. — Попробую другую композицию. В стиле хеви-метал.
Шикадай страдальчески завопил.
Тут уже не выдержала Сарада и заорала, сложив ладони рупором, как раньше Шикадай:
— Мицуки! К тебе родитель приехал! Волнуется о твоём состоянии!
— Спасибо за информацию, Сарада, но я буду ждать, пока не выйдет Ада. Таков мой путь ниндзя!
— Тогда он загонит тебя домой ремнём! Время десять часов! Несовершеннолетним пора спать!
Мицуки не слушал. Но помощь пришла, откуда не ждали. Белые змеи обвились вокруг лодыжек Мицуки, опрокинули его на спину и поволокли прочь. Может, Орочимару через них подслушивал этот разговор? Кто знает?
Следующим утром на наблюдательном посту отчаянно зевающие Сарада и Шикадай распивали с Моэги-сенсей успокаивающие чаи с мелиссой. Наставница демонстративно сидела спиной к проклятому дому.
— Простите, что вас заменить некем, только вы устойчивы к привороту Ады. Но уж терпите. Сочувствую, быть на посту, когда
этим в доме никуда ходить не надо, сидят себе на одном месте ровно. Поспали — можно и поесть, поели — можно и поспать.
— Переспали — можно и жениться, — подхватил Шикадай.
Сарада мысленно взвыла.
— Нет, что за демоница, колдунья какая-то! — продолжала Моэги-сенсей. — Вотрётся в доверие, ах, мой золотой, ах, яхонтовый, как глаза твои горят, сколько комплиментов тебе скажу! Заворожит-приворожит. А её мелкий братец тем временем кошелёк срежет, кольца снимет. И очнёшься потом посреди поля без денег и без штанов. Образно говоря, конечно.
— Как там Конохамару-сенсей? — обеспокоилась Сарада.
— Сделала ему инъекцию саке и заполировала сётю, — махнула рукой Моэги-сенсей. — Самое то против неразделённой любви.
— А я думал, клин клином вышибают, — заметил Шикадай и схлопотал от наставницы подзатыльник.
— Ну а вы, ребятки, почему вас-то не берёт?
У Сарады была версия, что это потому, что она Учиха, а значит, в её жилах течёт хоть маленький, но всё же процент крови Ооцуцуки. А Шикадай… Возможно, в его родовое древо затесался кто-то из потомков Кагуи. Явно не по линии Шикамару-сана, того знатно крыло. Значит, по линии Темари-сан. Может, в правящей династии Суны числились, например, Узумаки, не случайно же у Казекаге Гаары цвет волос «красное дерево»?
— Сенсей, вы вчера подошли близко к дому, и как вам показалась Ада? — вопросом на вопрос ответил Шикадай.
— Я как-то не глядела по сторонам, не заметила даже…
— Есть у меня идея… — Шикадай отсалютовал кружкой с чаем. — Только обещайте, что не сдадите меня.
— Обещаю! — оживилась Моэги-сенсей. — Ну так что? Может, я и Конохамару-чана вылечу?
— Это вряд ли. Техника Ады завязана на зрительный контакт. Чтобы в неё втюриться, надо её увидеть. А у Сарады зрение плохое. А у меня… — он почесал затылок. — Ну если честно, у меня на одном глазу 0,8, на другом 0,6. Только я распространяться не хочу, не хочу очки носить! И так, блин, умных очкариками дразнят. А линзы надевать, лезть грязными пальцами в глаза — не-не! Гемор! Я ж в принципе всё вижу, разве что вдали — не очень…
Сначала Сарада обиделась. Потом подумала, что Шикадай дурак, раз стесняется носить очки. Затем — что Шикадай дурак, раз проболтался о своём маленьком секрете. А после — что он на самом деле умный. Потому что если его догадка верна, им легко найдут замену, а он отправится спать.
Да и Сарада — тоже. Уже двое суток на ногах. Так что спасибо ему огромное!
После обеда пост приняли Денки и Удон-сенсей. А стекольному заводу Конохи поступил правительственный заказ на изготовление линз для очков, расфокусирующих зрение.
