***
— Ну здравствуй, Сленди, давно не слышались — промурлыкал извращенец в барабанную перепонку своей первой игрушки. — Тебе очень сильно идет эта персиковая рубашка, почему я никогда не видел её? — Не прошло и пары минут, после начала сеанса, как Офф, полностью позабыл о том, что перед ним не его брат, чужая холодная туша. Он снова был ласков и влюблен вернувшись в сладкую параллель своих безумных грёз. Ему снова хотелось жить…***
Все последующее дни Городского, осуществившего сексуальное пиршество, проходили в ожидании реальной встречи со Слендером. Это было очевидно, ведь такому могущественному существу, как его брат, сложно не заметить полицейские патрули, ищущие 14 пропавших жертв не принадлежавших ни ему, ни «его людям». И так, как Оффендер, «случайно» оказавшийся в том де месте, где и Лесной, забрел на его территорию — это было чревато последствиями жестокой расплаты. Суровая правда жизни такова, что для двух безликих всегда будет слишком мало одного города. Тем ни менее, от старшего, что было в его духе, не поступало никаких известий, заставив Городского, уставшего ждать ударов хлёстких щупалец, отправиться за ними самому. После череды недолгих телепортаций в чертогах леса, где по обыкновению водился Слендер, он без особого труда был обнаружен. Само собой — не собственноручно, а через некоторых из прокси, умевших прятаться не так хорошо, как «Палочник» Ими были Тим Маски и Брайан Томас, шагавшие в сторону своего временного жилища — одинокой, старой мельницы, спрятанной в гуще выросших за то время, что она опустела, деревьев. «И зачем только, ему понадобились все эти домашние питомцы?», — думал по себя безликий, бесшумно перемещаясь в нескольких метрах от них. — «Больной ублюдок настолько сильно возомнил себя богом, что решил господствовать не только надо мёртвыми?», — Городской явно негодовал от нового увлечения своего брата. — «Если ему так сильно не хватало помощи в смертоубийствах — он просто мог обратиться ко мне!», — то, что испытывал младший — очень сильно походило на ревность. За напарниками было решено проследить из праздного любопытства. — Знал бы ты сейчас, Смайлик, как сильно болит моя уставшая задница! — В который раз, пытаясь привлечь к себе внимание восклицал Маски. — Того и гляди, возьмет и отвалится к ёбаной матери! — Худи же, по своему обыкновению не обращал на это никакого внимания, находясь где-то не здесь. — Сейчас бы вмазаться, а не все это, — не унимался главный прокси. — Кстати, у нас осталось что нибудь с прошлого раза, помню, отдавал тебе оста… — недоговорил он, на секунду остановившись с целью того, чтобы вывести напарника из забвения. — Ты вообще меня слушаешь? Гондон! — несмотря на очередное разгадывание сутей мироздания, эта фраза не осталась незамеченной для «желтой толстовки» — Сколько раз мне нужно повторить тебе, что мне не интересен весь этот треп, чтобы ты отстал? — Огрызнулся Худи. — На твоем месте я не переступал бы себе дорогу, мелкий засранец! Зубов потом не сосчитаешься! — импульсивность Тима — была ни столько следствием многолетней долбежки, сколько злокачественной чертой его характера. — На твоём месте я бы заткнулся, — ответной реакции на его поддевки, как всегда не последовало. Второй убийца, в отличии от первого, практически всегда был спокоен. Прислушавшись к этому диалогу, Оффендермен в который раз убедившийся, что подчиненые старшего — бесполезные клоуны: уже хотел было напугать их своим звонким хохотом из ниоткуда, как вдруг, сделал для себя неожиданное открытие: «Взаимоотношения этих двоих, черт их возьми — вылитая копия наших, со Слендером», — после чего впал в судорожный анализ, обосновывая для себя выдвинутую им параллель. — «Тот, который разговорчивый — вылитый я: тоже пытается получить расположение и тоже терпит поражение, в силу замкнутости второго. Он же, в свою очередь — проекция моего брата, которого ни что не ебёт. Интересно кем они считают друг друга — заклятыми врагами, или же «товарищами по несчастью», — задумываясь об этом Городской давно уже потерял их из виду, оставшись стоять посреди леса, как вкопанный. — «Определённо второе». Внезапно Оффендера осенило. — Что если усовершенствовать свою психодраму, не анимируя безжизненные трупы, а представляя себя на месте наркомана? Разыграю весь этот спектакль не от первого лица, а от третьего — редактируя их взаимоотношения, так как я посчитаю нужным! — уставший от однообразного проецирования образа родственника на неживые объекты, извращенец, нашедший им альтернативу, ликовал. Отыскать прокси во второй раз, было ещё проще, чем в первый. Городскому, ведомому к своей цели чутким обонянием, несмотря на отсутствие лица, даже не пришлось телепортироваться, идя по их следам. Когда мельница была найдена — он не стал скрывать своего присутствия, как прежде и показался её временным жителям во всем своем зловещем естестве. Каждый из троих, сидящих у костра парней, покосился на безликого с явным недоверием, читающимся в прищуре исследующих его глаз. От всех остальных, эти люди отличались, как минимум тем, что появлением ещё одной потусторонней твари их не напугать. Вдобавок, в силу природного любопытства, Оффендер переодически обременял прокси своей компанией, с момента посягательства на тропы старшего брата, если те встречались ему по пути. — Здравствуйте, зверушки, — подчеркнув их уничижительную роль с в сравнении с ним, Городской приблизился к компании на расстояние вытянутой руки. — Слендермена здесь нет, можешь проваливать, — огрызнулся Маски, почувствовав в адрес себя и младших товарищей явное пренебрежение. — Аккуратней со словами, малыш, за такое я лишаю людей из поганых языков, по обыкновению, — безликого очень сильно нервировала наглость, которую эти щенки позволяли в его адрес, заметно того, чтобы трепетно склонять свои головы, подобно остальным. — Если ты попытаешься это сделать, — Палочник оставит без языка тебя, — убийца знал, что хозяин никогда не позволит издеваться над ними никому, кроме себя, и поэтому ничуть не испугался. Не желая выставлять себя идиотом, осаженный этой правдивой колкостью Офф, решил перевести их диалог в другое русло. — Я думал, в задачи прокси входит поимка человечины, а не праздное просиживание штанов у костра, — эта поддевка, была воспринята парнями менее критично, в следствии чего, неприязнь с которой был встречен Офф, стала постепенно отступать на второй план. — И попасться на полицейские патрули, штудирующие весь город в поисках 14 пропавших без вести? — уже было начал Тим, до которого успели дойти сегодняшние новости, как вдруг его перебил более развязный и общительный Тоби. — Вчера в городе недосчитались огромного количества людей! Тим считает, что это похищение, а я, что НЛО! Прозрачное, мать его и огромное, как конский хуй. Чтобы все сразу! — в следствии задержек с развитием, он всегда мыслил немного иначе чем все. — Сами подумайте, блять, кому, помимо нас они нужны. Космические тарелки не дремлят — нужно быть на ёбаном чеку! — маты были вставлены им в каждую реплику с поводом и без. Напарники покосились на Роджерса, как на идиота, Оффендермена же, напротив — это очень рассмешило. — А я думаю, что виновник среди нас, — спокойно и размеренно шепча из-под своей банданы, подытожил Худи, до этого момента остававшийся безмолвным. — Не так ли, Офф? — Понятия не имею о чем ты, — бесстыдно с солгал безликий, скалясь кривой зубастой улыбкой во весь рот, от проницательности Брайана. После чего, все трое, окончательно привыкнув к присутствию чудовища, которое, по всей видимости не собиралась их покидать, принялись есть украденные в супермаркете продукты и пьянствовать. Городской активно наблюдал за каждым жестом убийц, по мере возможностей затевая дискуссии на интересующие его темы. Это не только позволяло втереться в доверие к убийцам, но и постепенно разрабатывать исхищренный план по сближению двоих их них. Выглядел он примерно следующим образом: в отсутствии возможности применения силы, нужно убедить Маски засосать напарника, в самом что ни на есть вульгарном виде, придаваясь визуальному онанизму на взаимодействующие друг с дугом тела. И так как, по Тиму было заметно то, что у него очередная ломка — приз за эту безнравственную шалость напрашивался сам собой. Безликий, умеющий обладать односторонней телепатией, подобно всем его семействе, вторгся в мысли наркомана, сообщая ему о том, что есть кое-какое личное дельце, которое нужно перетереть с глазу на глаз. Маски недоверчиво покосился на него, и хотел уже было рассказать остальным, о том, что прямо сейчас Городской думает его головой, пытаясь втянуть в какую-то дичь, но азарт, все же, взял верх. — Я сейчас схожу к мельнице и возьму себе какой-нибудь накидон — холодно так, что пиздец, — после чего немного помедлив, добавил в свою реплику еще одну, небольшую деталь. — Моё спиртное не хлебать! Назойливому Оффендеру, пошедшему за ним следом и вовсе не требовались оправдания: то, что он переодически вторгался в их пространство — уже никого не удивляло.***
— Зачем я понадобился тебе? — надменно приподняв пышную бровь, поинтересовался Тим, как только они пришли. — Я хочу дать тебе небольшое задание, за которое ты получишь большое вознаграждение, зверушка. — к убийце был протянут длинный когтистый кулак с предполагаемым призом. — Мне казалось что ты пренебрегаешь помощью тех, кто по твоему блядскому мнению не умнее животного, — Маски всегда был из тех людей, которым «палец в рот не клади» — никогда не оставят обидчика без сдачи. — Не в этот раз, Тим, — впервые обратившись к нему по имени, дабы расположить мужчина ещё больше, лицедействовал безликий. — Моё задание заключается в следующем: ты должен будешь заполучить доступ к губам своего немногословного дружка и овладеть ими, вобрав его рот в жаркий, вульгарный поцелуй, так, чтобы вам обоим перехватило дыхание. — Хочешь, чтобы он набил мне ебало? — С остервенением в голосе прошипел Тим, смотря извращенцу туда, где должно было быть лицо. Очевидно, он восприняв эту странную просьбу как очередное оскорбление в собственный адрес. — Выставить меня перед ним хуй пойми кем, дабы поиздеваться? Ну уж нет! Единственное, что сейчас останавливало его дать Оффендеру пизды — были их неравные физические возможности. Прихватив с собой старое, шерстяное одеяло, убийца стал выходить из помещения с максимально озлобленным выражением лица, тем самым ставя в их неудавшейся сделке точку, но не дойдя до отсутствующих дверей, вновь был влеком голосом звучавшим в голове: «Неужели ты не хотел бы узнать что в моей руке, пред тем как сбежишь, пересрав за свою жопу как ребёнок?». Видя то, что «взятый на понт» Маски возвращается — Городской самовольно ухмыльнулся и раскрыл свою когтистую белоснежную ладонь, в которой находился пакетик с чистейшим Колумбийским кокаином. Дрожащие от вожделения пальцы Тимоти непроизвольно потянулись к высокопробной дозе, не идущей в сравнение с тем «уличным» метадоном, что он принимал по обыкновению. Но в ту же секунду были одёрнуты второй антропоморфной конечностью. — Ты еще не дал своего согласия, дорогуша, — напомнил ему безликий, несмотря на то, что безотказность мужчины была ясна ему с самого начала. — Какая же ты всё-таки тварь! — Я знаю. — По рукам! Сразу же после того, как увеселительный мешочек, окончательно стал собственностью наркомана, он соорудил себе трубочку из обрывков записного блокнота Тоби, изрисованного хуями, который попался под руку и с необычайной жадностью вынюхал как минимум треть одержимого. «Поставлю Смайлика перед фактом», — крутилось его в голове, понимающей то, что избежание своей части договора — чревато опасными последствиями. — «Извращенец дал мне дозу в обмен на наш с тобой «дружеский» поцелуй и если ты мне подыграешь — половина из не будет твоей». Но, будто бы умевший читать мысли Оффендер, в эту же самую секунду внёс в своё задание корректировку. — Совершенно забыл добавить: о том что ты засасываешь его по моей, а не своей прихоти — должно остаться нашим маленьким секретом. — На это, мы с тобой, урод, не договаривались! — больше смеясь с безликого, нежели недовольствуя, возникнул постепенно ловящий приход прокси. — Верно, не договаривались, но если ты попытаешься обойти это надбавочное условие, выгораживая себя — я совру твоим друзьям, о том, что эта доза досталась тебе посредством глубокого отсоса моего хуя, выставляя тебя не только пидором, но и шлюхой. — А ты не так туп, как мне всегда казалось, ублюдок, — несмотря на то, что жестокое чудовище поставило перед ним безвыходные рамки — Маски рассмеялся ему в лицо, чувствуя благотворную реакцию вступивших с носоглоткой кристаллов. — Я выбираю засос, а не отсос, после чего вышел из помещения, продолжая раскатисто хохотать с собственный шутки. «Безнадёжное, жалкое животное» — успел подумать про него Офф, смотря за удаляющимся силуэтом, после чего, телепортировался обратно к остальным, успев опередить наркомана как минимум на несколько минут. — К-куда, пропал, блять, мой дружище Т-тим? — увидев безликого, воскликнул изрядно опьяневший Тоби, — Его забрали и-нопланетяне?! — от количества выжратого спиртного он громко отрыгивал и заикался. — Понятия не имею, доходяга, у меня были дела поважней, чем следить за чужой задницей, — как всегда сделав вид что он не при делах, съязвил безликий: вопросы безумного юноши, сейчас, заботили его не так сильно, как предстоящей концерт, режиссёром которого был он сам. В это же самое время, объект обсуждения высунулся из кустов, за которыми стояла мельница и радостно поприветствовал всех присутствующих еще раз. — Хееей, Маски-и, ты почему такой весёлый, с-сукин сын? — перемена в настроении напарника не могла остаться незамеченной для Роджерса, бывшего той самой мухой на кучках говна двух других прокси. — Это от того, что тебя от-отпустили, блядские инопланетяне, или-и от того, что я выпи-ил твоё пиво? — Если бы меня действительно забрали инопланетяне, я не вернулся бы ни к тебе, ни к твоему бреду, дружище, — улыбался старший во весь рот, садясь между ними двумя. — Не думал, что одеяло одетое на спину умеет так сильно вмазывать. В чем его секрет, Райт? — Худи, подкидывающий в костер меленькие ветви, забавы ради, как всегда оказался внимательнее всех. Его отличительной чертой было то, что он умел объединить в себе две абсолютно противоположные черты, такие как: игнорирование окружающей реальности и в тоже самое время её практичное эксплуатирование. И это не могло не бесить Маски, которому Брайан никогда не отвечал, если тот, о чем-либо, его спросит, но всегда находил что сказать тогда, когда этого совсем не требовалось. — Правильно ли я понимаю, Смайлик, что ты заподозрил меня в несанкционированном употреблении? — подсаживаясь к нему как можно ближе, поинтересовался подозреваемый, радостный тому, что объект его дальнейших манипуляций, обратил на него внимание сам. — Абсолютно верно, Райт. Твоя довольная рожа всегда тебе выдает, — ничуть не смутившись сближению, ответил напарник все так же спокойно. — Хорошее настроение — не показатель в подобных случаях, умник. Будь ты таким же опытным торчком, как я — знал бы, что это возможно проверить только через рот. — окончательно, позабывший то, что сейчас он кукла, а не кукловод, Маски, стал умело переигрывать заданные ему условия под себя. — Что ты под этим подразумеваешь, дебил? — на лице Брайан впервые появилась нечто наподобие смущения, которое тут же было прервано куда более не свойственным ему чувством. Чувством ощущения чужих потрескавшихся губ, втягивающих собственные в грубый, страстный поцелуй. От этой внезапной неожиданности, растерявшийся Худи не только не успел ничего сделать, но и мне смог, словив одну их мощнейших в жизни дереализаций, которая позволила языку напарнику не только касаться себя снаружи, но и пройтись по ряду своих ровных белых зубов. Почувствовав то, что его действия впервые не были встречены ответными препятствиями, Маски стал еще развязней исследовать расслабленный, влажный рот, своей захваченной в плен покорной пассии, выйдя из тела следом за ней. И наверное это обоюдное замыкание продолжалось бы ещё как минимум пол минуты, но вмиг отрезвевший от удивления Тоби, прервал их громким, беспокойным вопросом: «Пацаны, вы чего, блять?» Услышав это, вернувшиеся на землю мужчины, моментально оттолкнулись на максимально отдаленную дистанцию, делая вид, что между ними ничего не произошло. Но так как ни этого, ни того, чтобы вновь вернуться в прошлое и не переступать эту грань, заставляющую прямо сейчас смотреть друг на друга иначе — они не могли, каждый из них, злостно отхаркиваясь, стал высказывать свои мысли в слух. — Какого черта ты творишь, безмозглый гондон?! — кричал негодующий от этой непозволительной наглости Брайан. — Окончательно крыша поехала?! — На себя посмотри, пидорас! Мало того, что воспринял мою шутку серьезно, так еще и довольно раскрыл свою блядкий рот! — вторил его истеричным возгласам Тим. После чего первый, вне себя от злости, кинулся ко второму обратно и таки врезал ему в нос, как было предположено с самого начала, дав повод болезненной, агрессивной драке. Еще больше охуев от происходящего Тоби, бросился в этот катающийся из стороны в сторону клубок повреждающих друг друга тел, но будучи осаженным ударами обоих — принялся искать помощи Оффа, которого внезапно не оказалось на месте.***
Получивший то, ради чего он так долго выносил глупую компанию подопечных своего страстно любимого брата, безликий, будто бы сошедший с ума, переносился с места на место по ночному лесу, продолжая додумывать увиденную им пару минут назад визуализацию. На этот раз, видоизменённый сеанс психодрамы оказался настолько правдоподобным, что рамки между реальным и выдуманным миром окончательно стерлись, позволяя видеть и чувствовать альтернативную версию Слендера наяву. — Прости, что вторгся в твоё личное пространство так сразу, без предупреждения, — искренне извинялся Городской, перед своей сладкой иллюзией. Приблизившись к нему она, укоризненно покачала безликой, симметричной макушкой, говоря: «Не извиняйся за то, что я хотел бы повторить», — после чего, осуществила не менее несдержанный поцелуй, нежели первый, в ответ. Раскрывшаяся из-под фарфоровой кожи пасть, нагло углублялась в братскую глотку, проходя длинным языком до самого конца, тем самым вызвав во всем его теле жгучее возбуждение. Когда воздуха перестало хватать и обоим любовникам пришлось разъединить свои сросшиеся воедино пасти, Оффендермен, не желающий прекращать их страстное слияние, умоляюще прошептал: «Могу ли я расчитывать на большее?» И тут же вновь был притянут к себе старшим, умеющим отвечать на вопросы без слов: черные щупальца Тонкого человека, стали высвобождать мускулистое тело младшего из кожаных оков его собственной одежды, приглашая проделать с собой тоже самое. Когда они оба остались «в чем мать родила» их антропоморфные, черные языки вновь соприкоснулись друг с другом, дав остальным частям тела приблизиться к друг-другу еще сильней. Но ощутив, что ласкаться в невесомости — не так эффективно, как делать тоже самое оперевшись о что нибудь твердое, Городской, взявший на себя ведущую позицию, прибил туловище Лесного к огромному старому дереву. — Не думал, что наши совместные игры так сильно тебя возбудят, Сленди, — шептал парящий в небесах извращенец, обтираясь своей вставшей промежностью об выпирающий дубовый сук. — Меньше слов, больше дела, братишка, осипшим от прилива к нижней плоти, голосом, вторило ему воспалившееся от одиночества воображение. Оффендер, воспринявший эти слова в самой развратнейшей из всех интерпретации, конечно же, стал опускаться на уровень его ног, аккуратно беря в свои острые зубы его, горячую крайную плоть. — Как же ты все-таки классно это делаешь, чертенок, — стонал старший от удовольствия, властно насаживая его голову на свой каменный, крепкий ствол. В момент того, когда, безумцу показалось, что несуществующий член собирается в него извернуться — он вынул его из своего рта и сверкнул на старшего, своими загоревшимися, фиолетовыми фонариками, находящимися заместо глаз. — Не так быстро, сучка, я хочу чтобы ты кончил от кое-чего другого, — после чего развернул воображаемое тело к себе спиной и поставив его в коленно локтевую, на холодную осенью землю, принялся вылизывать тощую сексуальную задницу. Слендермен, пребывавший в каждой новой фантазии младшего все более несдержанным и пошлым, начал прогибаться в спине игривой кошкой, утробно рыча от удовольствия, каждый раз, когда длинный язык касался его сфинктера, давая понять о том, что ему хочется большего. Мечтающий о том же Оффендер, вновь отстранился, желая накалить этот и без того, разгоряченный момент до предела, похотливо шепча в пустоту: — Умоляй меня о том, чтобы я в тебя вставил, мой любимый грязный мальчишка и я сделаю это. — Черт подери, тебе в очередной раз захотелось почувствовать надо мной власть?! — прошипел ему в ответ старший, изнывая от жажды. Но на этот раз, по обыкновению разговорчивый младший, оставил старшего без ответа, продолжая доводить до предела одними лишь только оральными ласками. — Хорошо-хорошо, твоя взяла! Я хочу, чтобы ты взял меня. — Повтори еще раз, я не расслышал. — Твоя взяла, Оффендер! Я хочу, чтобы ты трахнул меня прямо сейчас, как можно сильнее и жёстче! — То то, же! — удовлетворенный этой несдержанной мольбой извращенец, взял налившийся кровью член, в свою холодную, сжавшуюся в кулак ладонь и стал надрачивать себе, представляя заместо нее братское анальное отверстие. — Как хорошо, что мы с тобой, в отличии от людей, более эластичны и мне не приходиться тебя разрабатывать, перед тем, как войти во всю длину, — нашептывал своему наваждению влюбленный у него безликий. — Уж лучше бы ты молчал, как прежде, пошляк, — сквозь стоны, делал ему замечания Сленди, желая сосредоточиться на своих ощущениях, — именно таким он представлялся в эти моменты создавшей его голове. — Прости, страсть моя, совершенно забыл о том, что тебе нравится, когда я имею твою задницу молча, — толкаясь в него все резче и глубже, не унимался заведенный до предела монстр. — Стони как можно громче и я сделаю это, — насколько же, все-таки, хорошим манипулятором был Городской, раз умел заставить делать то, что ему хочется даже бесплотный воздух. Не долго думая, психоэнергетический сгусток пустоты, застонал во весь голос, перестав себя сдерживать, от чего Офф, схвативший его за неосязаемые бедра, второй рукой, окончательно потерял свою голову и смачно излился в воображаемую растраханную внутренность, представляя то, как брат кончает вместе с ним. — Я люблю тебя Сленди. Люблю больше всех на свете, — отчаянно бросил приходящий в себя безумец, надеясь на то, что улетучившийся глюк все еще его слышит, но ответа извне больше не последовало…***
Смысл фразы «чем сильнее приход, тем болезней откат» — в это утро ощущал не только Тим, но и Офф, несмотря на то, что их зависимости были разными. И если первый, потирая свой разбитый, после вчерашнего, нос, просто мог попытаться уснуть еще раз, нервозно отворачиваясь от всего мира к своей стенке, то у второго, увы, не было ни надежды ни спасения. Измученный своей непрекращающейся тоской, которая только усилилась, он все еще бродил по окрестностям непрекращающегося леса, рассуждая с самим собой на тему того, что эмоциональную боль неоправданно считают незначительней физической, стараясь выбросить образ старшего из головы. Но толи, по иронии жестокой судьбы, толи по случайному стечению обстоятельств, перед ним предстал силуэт настоящего Слендера, движущийся в его строну. — Что ты забыл здесь на этот раз, паршивец? — все так же беэмоцилнальню, как и всегда проговорил Ужас Леса, не дрогнув ни одним мускулом своего лица. К сожалению реальный прототип его влажной мечты, кардинально отличался от нее, как минимум всем. Но и Офф в этом плане был тем еще стрелянным воробьем, никогда и не при каких обстоятельствах их не путая. И если своей более безобидной версии чудовища он готов был отдать чуть ли не всего себя, то с этой, чуждой ему, Городской был так же жесток. — Ответь мне по существу, безглазик, на мой поставленный еще очень давно вопрос: с чего ты взял, что мне нельзя здесь находится? — Как минимум потому, что эта территория моя, так же как 14 убитых и трое живых людей, на существование которых ты посягнул в течении этих нескольких дней! — Я сказал по существу, а не через жопу. Щупальца Слендера потянулись навстречу к неприятелю, желая унять его бескрайнее охуевание и схватили его за мускулистые белые плечи, укутанные черным плащом, но не успевший получить никакого урона Офф, умело от него увернулся, телепортировавшись к Палочнику за спину. — Кажется для наших совместных схваток ты стал слишком стар и я бы с удовольствием разорвал твою тушу на части прямо сейчас, но старших нужно уважать, — откровенно глумился над братом, еще пол часа назад клянущийся ему в любви, сексуальный маньяк. — Я убью тебя, сволочь! — начал было кричать на него Лесной, взбесившийся от этой непозволительной наглости, но на том месте, где должен был быть младший уже никого не оказалось. Сейчас он находился где-то очень далеко, влекомый вернувшимся к нему смыслом всей его жизни — психодрамой, изобретая как переиграть новую сценку из своей безрадостной жизни на этот раз…