Бессонница на нижней полке

В купе ночного поезда высветленными глазницами смотрят фонари. Яркие лучи всего на секунды освещают мрак, но только за тем, что бы потом всё снова потеряло цвета и очертания. У окна на нижней полке сидит парень. Бессонница. И поэтому сейчас он меняет ритм сердца на стук колёс и греет ладони о горячую чашку. Завтра у него концерт и надо бы поспать, что бы там не теряться и не тупить, но сон абсолютно не вяжется с такой живой ночью. За окнами осень с лёгкими жёлтыми листьями и тяжелеющим свинцовыми дождями небом — цвета он додумывает или вспоминает, потому что ночная тьма глушит всё. Свет звёзд в бархатно-фиолетовом небе растягивается в серебряные нити, а луна неспешно сопровождает его последний вагон, будто приклеенная к холодному стеклу.       Задумавшись он подносит кружку к губам. Тёплый чай возвращает в реальность, Артём оглядывается: едущие на верхних полках друзья свешивают вниз конечности, не помещающиеся на полках, напротив Вера свернувшись калачиком и укрывшись одеялом с головой мирно посапывает. Изредка с полки напротив Артёма и выше слышится бормотание, на другой ворочаются и шумно выдыхают через нос подробности снов, которые никогда не удаётся вспомнить утром.       Всё это такое романтичное и до боли родное, что Артём, кажется, готов плакать. По студенчеству он так же ездил на ночных поездах, вот только без белья и в плацкарте — там сложно мыслить романтично и, тем более, писать что-то высокопарное и ценное с художественной точки зрения, а тут.       Парень лениво подхватывает телефон со стола и открывает заметки в попытке поймать образ ночи в ловушку из печатных символов. Он особо не думает над рифмой — столько написал, что нужные слова сразу находятся, а он лишь прикасается к чёрным буквам на экране, что бы они имели своё вещественное отражение в мире.       Он давно не писал стихов, давно не ездил в поездах ночью и давно в такие моменты не мучился от бессонницы, а сейчас это всё и что-то ещё неуловимое совпало и попросило его написать о себе.       Одна строчка выбилась из ритма. Он посмотрел на полку перед собой, но чуть выше, пытаясь сосредоточиться, оттуда свесилась рука, а её обладатель невнятно произнёс «да, да, верь в эту фигню, эти тыквы хотят забрать твою работу и грести лопату деньгами» — у него явно было полно и своих проблем, что бы нагружать его ещё и артёмовой мозговой деятельностью, поэтому тот снова отвернулся к окну.       Как только в свете очередного придорожного фонаря блеснула табличка с названием населённого пункта, строчка сама собой поправилась и Артём продолжил писать.       Он заметил, что пишет что-то, по меньшей мере, полтора часа только когда зевнул и решил посмотреть на часы. Глаза слипаются, а голова вовсе работать отказывается — хороший знак, может хоть в этот раз ему удастся выспаться.