———
Порш настолько хаотичен, что продолжает сводить Кимхана с ума. Он разбрасывает одежду по полу, а его стол, кажется, все время перевернут вверх дном. Порш все так же приглашает людей поболтать и посмеяться в самое неподходящее время. Прошло всего две недели, но Ким уже не думает, что сможет выдерживать это целый год. Но он старается. Успокаивает Кинна насчет места и его занятий каждый раз, когда тот звонит, Ким говорит то, что должен услышать его брат: все в порядке, с его соседом по комнате все в порядке, и ему не нужны деньги. Кимхан Терапаньякун, он был способен мириться с дерьмом своего отца с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы помнить и переносить все, что происходило в этом доме: Ким может прекрасно притворяться, что Порша не существует, даже когда это кажется невыполнимой задачей. После единственного урока за день, а это уже плохо, что есть даже одно занятие в субботу утром, Ким решает сесть и поговорить со своим соседом по комнате о границах. Теперь они взрослые, достаточно, чтобы проявлять уважение и хотеть мирного проживания в одной комнате ради них обоих. Но все идет насмарку, когда Ким, из коридора, слышит, как играют на его гитаре. — Ты, должно быть, издеваешься надо мной, — говорит Ким себе под нос, ускоряясь, доставая ключ из кармана и в ярости открывая дверь, — я, блядь, говорил тебе, никогда не прикасаться к моей гитаре! Ким вбегает в комнату, но замирает, а его голос дрожит, когда он видит мальчика перед собой, сидящего в кресле Порша и держащего гитару с широко раскрытыми глазами и дрожащими губами. — Прости, Пи! — он спешит оставить гитару в углу комнаты, где она стояла изначально, — я не должен был брать ее без твоего разрешения. Мне жаль! Ким знает мальчика в его комнате. Все его знают, и Порш позаботился об этом. В Порше есть тысячи вещей, которые его раздражают. То, как он ест и пачкает все подряд. То, как он поет, когда принимает душ в семь утра. То, как он возвращается пьяным в стельку утром. То, как его телефон не перестает звонить. То, как он не уважает вещи Кима или что-то еще, что Ким делает, но если он должен выбрать в себе что-то, одну маленькую вещь, которая удерживает его от того, чтобы говорить о Порше плохо другим людям, — это любовь и преданность, которые он испытывает к своему младшему брату. Порче Киттисават был неприкасаемым в школе, по крайней мере, когда Кимхан все еще учился в ней. Но он был совершенно другим, по сравнению с Кимом. Если он был неприкасаем из-за своей фамилии, своих денег или власти, то Порче из-за своего брата. Все знают, что Порш сделает все, что угодно, и уничтожит любого, кто посмеет хотя бы покоситься в сторону его младшего брата, поэтому Кимхан никогда не обращал на него внимания. Порче на четыре года младше Кима, он только два года учился в их школе до того, как Порш и Кимхан закончили ее, так что они не совпадали ни в какой деятельности или классе. Глядя на него прямо сейчас, четыре года спустя после того, как Ким в последний раз видел Порче обнимающимся с Поршем в день выпуска. Он изменился. Че стал выше и стройнее, черты лица теперь более резкие, а волосы длиннее, но искра в глазах все та же, как у ребенка, бегающего по футбольному полю во время ланча. Он видит в нем Порша. В глазах, в форме лица, но это не совсем то же самое, это лучше. Ком встал у него в горле, когда Кимхан понимает, что находит Порче Киттисавата симпатичным. — Эм, — молчание затянулось настолько, что Порче не выдержал и сделал вид, что кашляет, — Хиа оставил меня здесь перед уходом на занятия, а в его части комнаты был беспорядок, поэтому я прибрался, а когда закончил, не смог удержаться и взял твою гитару, — объясняет он. Глядя в пол, почесывая затылок, — еще раз прости. Кимхан трясет головой, чтобы очнуться от оцепенения. — Нет, кхм, — Ким прочищает горло, а Порче поднимает на него глаза, — я не должен был кричать, прости. Легкая улыбка появляется на лице Порче, и теперь это похоже на маленькую победу. Кимхан медленно закрывает дверь и садится на свою кровать, прямо рядом с креслом Порша. — Что ты играл? Ким видит, что щеки Порче краснеют, и ему приходится отвести взгляд, поэтому он встает и идет к своей гитаре, берет ее, чтобы вернуться к своей кровати и положить себе на колени. — Ох, ничего особенного, — смеется он, — я просто дурачился. — Звучит не убедительно, — говорит Ким, задерживая взгляд на Порче, пытаясь воссоздать мелодию, доносившуюся из его комнаты всего несколько минут назад. Он не врал, даже когда его приводила в ярость мысль о том, что Порш прикоснется к одной из его самых ценных вещей, первой вещи, которую он купил на свои собственные деньги без какой-либо помощи отца или братьев. Ким все равно пытался вспомнить мелодию. — Я не думаю, что слышал ее раньше, — говорит Ким, поднимая бровь и видя, как Порче снова краснеет. — Она моя собственная, — шепчет он, но Кимхан все равно слышит его. — Это хорошо, — Ким улыбается, а Порче отводит взгляд. — Ты просто так говоришь, Пи’Ким. Кима не должен удивлять тот факт, что Порче его знает, на самом деле не должен, но его имя, слетающее с губ Порче, отличается от всего, что он чувствовал раньше. — Ты меня знаешь… — говорит Ким, вообще ничего не имея в виду. — Тебя все знают, — смеется он, и это так отличается от смеха его брата. Смех Порша громкий и звучный, он продолжает звенеть у вас в ушах и может вызвать головную боль, если вы окажетесь слишком близко, но у Порче это почти отдельная симфония. Звук сладкий и трепетный, теплый и нежный, почти как ласка. Может быть, Кимхан предвзят, и Порш на самом деле не так уж раздражает, потому что никто другой, кажется, не видит того, что видит Кимхан. Все любят Порша, все хотят быть рядом с ним и быть его друзьями. И это не значит, что Ким совсем слепой, он слышал, каким хорошим другом является старший Киттисават на протяжении многих лет. Как он примчится к вам, где бы вы ни были, если вас нужно подвезти. Как он надерет задницы хулиганам или как он всегда готов к вечеринкам и быть ведомым, но Кимхан знает лучше, он может видеть сквозь трещины в прекрасной оболочке Порша. Никто не может быть таким счастливым все время. Никто не может делать одолжения, ничего не ожидая взамен. Киму просто нужно было подождать, пока стены Порша полностью не рухнут. Не то, чтобы он что-то делал для того, чтобы это произошло. Не то, чтобы он надеялся на это, но Кимхан знает, что это всего лишь вопрос времени, когда это произойдет, если лицо Порша вытянется, как только он войдет в дверь общежития или как только его друзья оставят его в покое. Он устает, и это сказывается на нем. Порш Киттисават, должно быть, великолепен, но по сравнению со своим братом он не кажется таким реальным. Дело не в том, что он хотел невзлюбить Порче только потому, что он младший брат Порша, но когда он услышал, что еще один Киттисават приходит к ним в школу, Киму стало любопытно, поэтому он решил провести расследование в последние два года. Порче был симпатичным, таково было первое впечатление, и очень застенчивым. Первую неделю Порш был рядом с ним, обнимал его за плечи, показывал школу, знакомил со всеми своими друзьями и угощал обедом, младший всегда краснел и прятал лицо в объятиях брата. Кимхан тогда не знал, но теперь он понимает, увидев его снова, почти четыре года спустя. Порче выбирал те же места, чтобы поесть, что и Ким, подальше от людей и спортивной площадки — всего пара студентов с упакованной едой и наушниками, Ким украдкой поглядывал на младшего Киттисавата, задаваясь вопросом, почему он не ходит за своим братом повсюду, но он никогда не подходил к нему. Никогда не спрашивал. Теперь он у него перед глазами, как шутка вселенной, потому что мало того, что ему пришлось делить ничтожное жилое пространство с кем-то, кого он едва терпит, но теперь ребенок, которого Ким отказывался признавать в свое время, к которому испытывал симпатию и к которому испытывал большое любопытство, смотрит на него с искрящимися глазами и натянутой улыбкой. — Думаю, не из-за хороших вещей, — усмехается Ким, глядя на гитару в своих руках. — Ты был неприкасаемым, — шепчет Порче, будто делится секретом. — Что? — Ким подходит ближе, потому что не понимает. — Не делай вид, что ты не знаешь о чем я, Пи, — смеется Порче, отбрасывая его руку, и это маленькие штрихи Порша, которые Ким не может игнорировать, — все в школе хотели тебя, но никто не был достаточно достоин, чтобы попытаться. — Достоин? — спрашивает Ким, подавленный. Порче смотрит на него с пустым выражением на лице, совершенно серьезно, а Кимхан не может удержаться от смеха. Порче смотрит на него в замешательстве, но ему требуется пара секунд, чтобы начать смеяться, а Ким не совсем понимает, но и не нуждается в этом. Через какое-то время они замолкают, и наступает тишина, удушающая и не нарушаемая, как тогда, когда Порш и Ким пытаются игнорировать друг друга. Эта тишина спокойна и утешительна. — Что ты здесь делаешь, Пи’Ким? — наконец спрашивает Порче, и Ким понимает, что он умирал от желания узнать это, как только вошел в эту дверь. Его брат задал тот же вопрос пару недель назад, но выражение их лиц изменилось. У Порша было обвиняющее и почти насмешливое, а Порче с любопытством, почти затаив дыхание, ждал его ответа. — Я сменил карьеру, и папа расстроился, поэтому я живу в одной комнате с твоим братом, — смеется Ким, но это звучит пусто, и ему почти больно. — Ты наконец-то начал изучать музыку? — Порче улыбается, чуть ли не подпрыгивая на месте, не обращая внимания на то, как жалко прозвучали его слова о том, что у него нет доступа к папиным деньгам. Ким медленно кивает, позволяя беспорядку в голове осмысляться, — когда все говорили, что ты изучаешь бизнес, как Пи’Кинн, я не понимал почему. Ты был лучшим президентом музыкального клуба, который у нас был за последние годы! Я так рад за тебя, Пи! Ким не до конца понимает, что происходит, и что за чувство растет в середине груди, он просто внезапно чувствует тепло во всем теле, а голова становится легкой до такой степени, что начинает кружится. Он не понимает, что простая фраза, исходящая от человека, которого он едва знает, кажется, так много значит для него в этот самый момент. Это потому, что единственная поддержка, которую он получает, исходит от его братьев? Это потому, что они не могут громко говорить об этом? Или это потому, что эти новые друзья, которые у него есть, не знают версию грустного и сварливого его школьных лет? Или это просто выражение на лице Порче чего-то, чего он никогда раньше не получал? Это волнение? Восхищение? Ким качает головой, смеясь и почесывая затылок. События разворачиваются в местах, где он никогда раньше не бывал, и его комната начинает казаться намного меньше, чем есть на самом деле. — Спасибо, — говорит он шепотом. — Я тоже хочу изучать музыку, ты знаешь? — Порче улыбается, а Ким поднимает глаза. Его щеки порозовели, и он снова кусает губы. — Правда? — спрашивает Ким, подходя ближе, — тебе нужен репетитор, который помог бы тебе в отборе? Кимхан не знает, откуда это взялось, и, очевидно, Порче не ожидал этого, судя по выражению его лица. Он прочищает горло и собирается отступить, но младший Киттисават удерживает его за рукав куртки. — Ты правда это сделаешь, Пи? — он спрашивает, положив одну руку на грудь, — потому что мне это действительно понравилось. Есть что-то еще за маленькой искоркой в его глазах, что-то за румянцем на щеках или зубами на губах, но он пока не может понять, что именно, поэтому он просто кивает, загипнотизированный улыбкой, которая появляется на лице мальчика.———
Он не знает, как все это началось и почему он скрывает это от Порша. Не то чтобы он должен был говорить ему, и Порче тоже, но как-то странно, что он держит их встречи в секрете, когда все, что они делают, это играют на гитаре, едят закуски и смеются над глупостями. Вот уже почти пять месяцев они встречаются каждый четверг с трех до пяти или даже до шести, когда кажется, что время летит незаметно. Порче быстро учится, он подхватывает, как только Ким что-то объясняет ему, иногда ему нужна помощь с положением пальцев для определенных аккордов, но в остальном он даже лучше Кимхана во многих аспектах. Он полон надежд и любви, и Ким слышит это в каждой ноте, которую он играет, и в тихих смешках, которые он издает, когда облажается. Довольно странно, как изменились дни Кима. Его дни были ярче, и теперь он предвкушает следующее утро, темное облако, которое просто следует за ним повсюду, почти полностью рассеялось, он мало думает о своем отце и отвечает на звонки своих братьев с неподдельным волнением, даже игнорировать Порша кажется проще. Когда он видит Че на его концертах, все тоже меняется, он улыбается и больше двигается, люди тоже кричат громче. Он приписывает это чувству, которое возникает у него каждый раз, когда он занимается с Порче. Он всегда полон вопросов, комплиментов и историй о своем дне, которые заставляют его забыть о своих неудачах, о критиках и усталости, даже о семейной драме. Порче подобен солнцу, и благодаря ему стало теплее. В последнее время он обедает с Кинном, что почему-то кажется прямым результатом разговоров Порче о том, как много его брат значит для него, поэтому он время от времени звонит своему Пи и спрашивает, как прошел день. Первые пару раз Кинн волновался до такой степени, что убегал в свою комнату, даже когда он все еще был в классе, но они оба начали привыкать к этому. И приятно относиться к своему старшему брату как к тому, кто он есть, как к члену семьи. Даже когда они так и не узнали значения этого слова. У Кимхана появилась потребность видеть Порче, делиться с ним чем-то, надеясь на положительную реакцию, но он держал это при себе. Он вел себя не в духе и даже начал пугать себя, пока не получил сообщение от младшего Киттисавата, спрашивающего, можно ли встречаться и в другие дни недели. Итак, за последние две недели они нашли время встречаться по вторникам, с пяти до семи, и даже поужинать после этого. Ким опаздывал, до дома Порче было два часа езды, а он все еще не мог найти последнюю музыкальную таблицу, которую вытащил из своих старых занятий прошлой ночью. Дверь распахивается, и Порш входит, волоча ноги, пока не позволяет себе упасть на кровать. — Так ты сегодня ночуешь здесь? — Ким усмехается, все еще роясь в своих вещах, — нет никого нового, с кем можно было бы переспать? — Отвали, — отвечает он, его рот прикрыт подушкой. — Неважно, — говорит Кимхан, забирая ключи от машины, гитару и сумку, закрывая дверь и уходя.———
Порче ждет его возле своего дома. Солнце садится, и его сад выглядит прямо как из сказки, когда Ким паркуется. Он забирает свои вещи из машины и идет к Порче, который открывает для него белые ворота. Они обычно встречаются в парках, рядом со школой Порче, или в кафе, с открытыми площадками для них, но когда Ким отправил сообщение Че, сообщив ему, что он немного опоздает, он ответил своим адресом, спросив его, не будет ли много проблем с проведением урока репетиторства у него дома на сегодня. Кимхан начинал нервничать по мере того, как он приближался к дому. Было странно думать о том, что ему никогда не приходило в голову переступить порог дома Порша Киттисавата, а теперь он снимает обувь, входя в гостиную. Место уютное и чистое, в углу комнаты стоит проигрыватель, а окна от пола до потолка пропускают солнечный свет. — Извини, здесь беспорядок, — смеется Порче, неловко стоя посреди ковра. Они оба знают, что он просто так говорит, поэтому Ким приподнимает бровь, и они смеются. Им не требуется много времени, чтобы влюбиться в эту псевдо-дружбу, которую они создали для себя, чтобы объяснить фамильярность своих прикосновений и скрыть невысказанные взгляды, которыми они обменивались. Это похоже на бомбу замедленного действия, тикающую у них в затылке. Ким не знает, что произойдет, когда это взорвется, иногда он хочет подтолкнуть это, подойти ближе, попытаться понять, что он чувствует каждый раз, когда слишком долго смотрит на своего Нонга, или комок в горле, когда взгляд Порче падает на его губы, иногда он боится все испортить, чтобы сказать что-то не то и прогнать его, поэтому он молчит и отступает назад. Он также притворяется, что не видит огонька разочарования в глазах Че, который тот пытается скрыть за своей улыбкой. По какой-то причине сегодня днем он чувствует себя по-другому. Это может быть место или тот факт, что Кимхан чувствует себя неподготовленным к уроку, который на самом деле мало чему учит, потому что кажется, что у них обоих заканчиваются оправдания, чтобы продолжать встречаться друг с другом, поэтому они играют на своих гитарах и поют. Ким закрывает глаза, когда Порче играет песню, которую он готовил для прослушивания, а когда он снова открывает их, солнце уже село, и Порче ждет его. — Ты обманул меня, — говорит Ким через некоторое время, — я тебе совсем не нужен. Затем он смеется, и теплое чувство, в середине его груди, возвращается.———
Прошло так много времени с тех пор, как Ким в последний раз видел один из тех потолочных вентиляторов, которые висят в воздухе, но теперь он прислонился головой к дивану, а Порче рядом с ним наблюдает за движением вентилятора. Прошло так много времени с тех пор, как Ким чувствовал себя так комфортно с кем-либо, даже его друзья или братья не провели бы двадцать минут в тишине, глядя на старый веер поверх их голов, и все равно захотели бы чем-то поделиться. — Знаешь, Пи, из-за чего мой Хиа жаловался на тебя больше всего? Ким закрывает глаза. Он знал, что этот момент рано или поздно наступит. Они не могли просто игнорировать тот факт, что Порш и Ким знают друг друга всю свою жизнь и большую ее часть подъебывали друг друга. — Что тебе все равно, что ты не нравишься людям, — говорит он, и Кимхан открывает глаза и поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. Порче все еще смотрит в потолок с мягкой улыбкой на лице, — что тебе все равно, что о тебе говорят. Если бы что-то подобное прозвучало из уст Порша, это прозвучало бы унизительно, но на лице Порче играет улыбка, как будто он хранит какой-то секрет. — Ну, у твоего Хиа куча друзей. Его улыбка мерцает, и он поворачивает голову, чтобы посмотреть на него. — Ты знаешь, почему это так, Пи’Ким? — Кимхан смотрит на него в замешательстве, есть ли для этого причина? — это из-за меня, — выражение его лица и тон голоса меняются, он звучит обиженным и виноватым, — наши родители умерли, когда я был совсем маленьким, и мой дядя причинил нам больше хлопот, чем оказал какую-либо помощь, поэтому, когда Хиа стал взрослым рано, чтобы работать, он выгнал его. Ким знал некоторые подробности о Порше, его так называемых друзьях, просто чтобы говорить об этом с притворным восхищением и снисходительностью, но он никогда не задерживался, чтобы на самом деле узнать о жизни Киттисаватов. Теперь он жалеет, что не сделал этого. — Мы так долго были одни, поэтому он завел как можно больше друзей, чтобы они могли присматривать за мной, когда Хиа в этом нуждался, они провожали меня в школу и угощали обедом или подвозили, когда было поздно, но Хиа всегда должен был отплатить тем же. Кимхан смотрит на него, не зная, что сказать, потому что это именно то, чего он не хотел, узнать больше о Порше, а затем начинает чувствовать себя полным идиотом из-за того, что он ему не нравится. — Даже когда я достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе, он продолжает это делать, он даже спит здесь большую часть ночей, потому что не хочет оставлять меня одного в доме. Вот оно. Кимхан снова прикусывает язык. — Мой Хиа может быть шумным и неряшливым, но он добрый и заботливый. — Зачем ты мне все это рассказываешь? — спрашивает Ким, и он больше не может смотреть Порче в глаза. — Потому что чем больше я узнаю тебя, Пи’Ким, тем больше я понимаю, что если бы вы двое не были так заняты борьбой друг с другом, вы были бы лучшими друзьями! — он смеется, и Ким качает головой. — Это неправда, — он отвечает. — Я знаю, что он тебе небезразличен, — Порче кусает губы, и Ким снова отводит взгляд, — я видел, как ты защищал его, когда люди говорили о стипендии. В защиту Кимхана можно сказать, что он не защищал Порша, он просто ненавидел глупых людей. Но прежде чем он успел сказать это Че, в животе у него заурчало, и он расхохотался. — Может быть, нам стоит пойти поужинать?———
Порче рассказывает ему об одном заведении с лапшой, рядом с его домом, всего в паре кварталов отсюда. Ким никогда не был поклонником лапши, но он много ест ее с тех пор, как переехал, поэтому они решили прогуляться еще немного, пока не нашли место с карри, и зашли туда, не задумываясь. Они разговаривают, пока не приносят еду, о том, что прослушивание все ближе, и он планирует подать заявку на стипендию. Они говорят об университете, общежитиях и о том, что Киму больше не придется делить комнату с Поршем. Он видит это по его глазам, маленькая озорная искорка в его глазах вернулась, но прежде чем он успел что-то сказать, Кимхан вскакивает. — Если мне придется выбирать котенка в друзья, я бы предпочел тебя. Затем Кимхан замечает перемену в лице Порче, это длится всего секунду, но он видит, как он моргает, как будто вздрагивает, и как его нижняя губа слегка дрожит. Он мог бы вообразить это по тому, как он выглядит сейчас, как будто ничего не случилось, та же мягкая улыбка и блестящие глаза. — Друзья? — он спрашивает дважды, и Ким хмурится. — Конечно, мы друзья! — отвечает он почти обиженно, — я не просто твой наставник, не так ли? — Очевидно, что нет! — расстроенный Че говорит ему, забыв об остатках еды на своей тарелке, но все еще держа столовые приборы, — но это все? Это все, чем мы являемся? — Я не понимаю, — говорит Ким, и это действительно не так. Ему кажется, что он никогда раньше не видел Порче таким сердитым и не слышал такого тона голоса. Он не хочет слишком много думать о своих словах или о том, как хмурятся его брови. Они почти не разговаривают, пока не заканчивают есть и не покидают ресторан, Порче делает пару шагов вперед Кима, достаточно, чтобы держать его рядом, но вне досягаемости его рук. Обратный путь к дому Киттисавата кажется длиннее, холоднее и тише. Это молчание отличается от всех остальных, оно пугает и причиняет боль, и Кимхан не знает, что сделать или сказать, чтобы оно исчезло. Он спотыкается ногами, когда Порче останавливается перед его белыми воротами. Он видит, как тот делает глубокий вдох, прежде чем повернуться лицом к Кимхану. — Кто я для тебя, Пи’Ким? — спрашивает он, и в его глазах стоят слезы. Ким открывает рот, но не издает ни звука. Он всматривается в каждую черточку лица Порче, пытаясь найти правильный ответ, но его мозг не работает, руки потеют, ноги, кажется, приросли к бетонной дорожке. И все же Порче ждет, пока его терпение не иссякнет и слеза не скатится по его щеке. — Я не хочу быть твоим другом, Пи’Ким. Все происходит быстро, Порче закрывает белые ворота и исчезает в своем доме. Кимхан не знает, как долго он стоит перед воротами или когда он садится в свою машину и едет обратно в кампус, но когда он возвращается в свою комнату и видит, что Порш уже спит, храпит, как будто он не жил с кем-то другим, но он, наконец, понимает. Он облажался.———
Прошло две недели, а Порче не отвечает на его сообщения и не отвечает на звонки. Первые пару дней он хотел оставить его в покое, но теперь думает, что это только ухудшило ситуацию. Было глупо притворяться, что не чувствуешь того, что чувствовал он, или даже думать о том, чтобы игнорировать все, что они разделяли последние пять месяцев, только по той причине, что он был старым одноклассником Порша. Его работа в университете тоже не помогла. Его друзья не могут удержать его внимание больше трех минут, и его концерты кажутся все более пустыми с течением времени. Глупо, что он позволяет своим чувствам контролировать всю свою жизнь, но он никогда раньше не испытывал ничего подобного. Он начал возиться с людьми после школы, это было легче, а иногда и весело. Просто размытое пятно тел и лиц после ночных прогулок или концертов в барах. Кимхан никогда не знал ничего лучше. Все его старшие братья были такими же. Танкхун слишком легко влюбился и оправился еще быстрее. Кинн каждую ночь приводил нового мальчика, а его отец, ну, он никогда никого не любил. Поэтому, когда Порче появился в его комнате с этими глазами лани и звуком своей гитары, он не знал, что чувствует, он не мог отличить нежность от тоски или утешение от потребности. Он хотел Че. Две недели, которые он не видел его и не слышал его голоса, только подтвердили это. И он знает, что должен дать ему пространство, время и все, что он хотел, но завтра у него прослушивание, и он не может пойти, думая, что Кимхан не влюблен в него трогательно и отчаянно. Он припарковался возле своей старой школы, ожидая, когда Че выйдет из большого синего здания, но прошло уже почти сорок минут, и ученики расходятся по домам. Он чувствует, как они смотрят на него и шепчутся, он собирается сдаться, когда видит единственного человека, который может конкурировать с Поршем, если они пытаются заставить его сойти с ума. Он ждет, что Макао заметит его и подойдет к нему, но в ту секунду, когда он видит, что он прислонился к своей машине, он поворачивается в другую сторону. — Хей! — Ким кричит на него, следуя за ним, пока он не хватает его за руку. — Разве мы не должны были игнорировать друг друга до самой смерти? — говорит он, скрещивая руки на груди и равнодушно глядя на него. — Это так драматично, — Ким качает головой. — Это буквально то, что ты сказал мне, когда я вошел в это место, слово в слово, — он усмехается, — что ты вообще здесь делаешь? Разве дядя не отрекся от тебя? — Он забрал мои кредитные карты, он не отрекся от меня, — Кимхан отмахивается от него движением руки и меняет тему, — ты знаешь Порче Киттисавата? Он становится нетерпеливым, солнце садится, и он не вернется в кампус, пока не исправит это, не имеет значения, будет ли у него выпускная неделя или его брат, который, кажется, пропал без вести последние несколько месяцев, вдруг снова начнет звонить ему, ему нужно только одно. Макао хмурится и присматривается к нему получше. — Конечно, я знаю его, — отвечает он, — как ты… подожди, — то, как он смотрит на него, меняется, как будто он, наконец, разгадал величайшую тайну, как будто у него есть недостающий кусочек головоломки, — ты причина, по которой он хандрил в школе бродя по коридорам? Лицо Кима вытягивается, это было единственное, чего он не хотел, чтобы произошло. Он не думал, что его глупость повлияет на Че, или, может быть, он просто не хотел об этом думать. Следующее, что он помнит, — это то, что его двоюродный брат бьет его прямо в лицо. — Какого хрена?! — Порш, наконец, убьет тебя, — смеется он, — я видел, что он плакал, даже когда пытался это скрыть, и мне только что удалось убедить его потренироваться на завтра, потому что он даже не хотел брать в руки гитару… — Просто скажи мне, где он, — говорит Ким себе под нос, полностью сдаваясь, он видит это, поэтому он прочищает горло и произносит два слова, которые он уже должен был знать. — Музыкальная аудитория.———
Он находит его сидящим перед пианино, последние лучи солнечного света, проникающие в класс через окна, падают прямо на лицо Че, и он выглядит прекрасно. Сердце Кима становится все меньше, пока он не чувствует, как оно падает в желудок, а затем становится таким большим, что он чувствует его в горле. Его пальцы ложатся на клавиши, и пространство заполняет та же мелодия, которую он впервые услышал в своей комнате. — Готовишься к завтрашнему дню? Мелодия обрывается, и Порче поднимает голову. Он весь в румянце и с приоткрытыми губами, а Ким так глупо тратил время, не целуя эти губы. — Пи’Ким? — Че спрашивает входящего в комнату, — что ты здесь делаешь? Легкая улыбка появляется на лице Кима, когда он садится за пианино рядом с Порче. Тот присматривается к нему получше, а потом замечает. — Пи, что случилось с твоим лицом?! Ким смеется, он так скучал по своему голосу. — Я врезался в стену, не беспокойся об этом. — Похоже на удар. — Может быть, я это заслужил. Порче смотрит вниз, его руки лежат на пианино, губы сжаты. Ким идет, чтобы взять одну из гитар на подставке, и возвращается к Че. — Я все испортил, да? — Порче не отвечает, и Ким начинает играть, — я боялся, — говорит он, и Че, наконец, поднимает глаза. — Чего? — говорит он себе под нос, он расстроен, но все еще ждет ответа. — Переступить границы дозволенного? Ошибочно предполагая что-то? Обманом заставить тебя полюбить меня? Порче смеется, и пальцы Кима перестают играть. — Пи, ты мне понравился с тех пор, как я впервые увидел тебя четыре года назад, мне не нужен был наставник, я просто хотел провести с тобой время, — Кимхану не нужно ничего говорить, чтобы Че понял миллион вопросов на его лице, — ты казался таким недосягаемым тогда, такой совершенно неряшливый, — кажется, он больше вспоминает старые воспоминания, чем на самом деле разговаривает с Кимом, — тебе нравилась музыка, как и мне, ты был втайне добр к людям и такой красивый, — он снова кусает губы, и Киму приходится избавляться от этой привычки, — но ты, казалось, ненавидел моего брата, и я бы не посмел приблизиться к тебе, но потом я, наконец, встретил тебя и… — Ты понял, что я был не более чем ложью? — смеется он, глядя на гитару у себя на коленях. — Ты был настоящим и таким прекрасно хрупким, — он смотрит на него со слезами на глазах, — и когда я, наконец, подумал, что у меня есть шанс, ты… — Ты делаешь, — выдыхает Кимхан, откладывая гитару в сторону и держа лицо Порче обеими руками, — ты единственный, кто это делает. Затем Порче целует его, держа за лацкан пиджака и притягивая ближе. Его губы теплые, но щеки холодные, и Кимхан не может насытиться, поэтому берет еще, кусает и облизывает, пока не чувствует его руки на своих волосах, и в его глазах больше нет слез, только уши такие же красные, как и шея. — Мы в школе, Пи’Ким, — смеется Че одними губами, но все равно чмокает его. — Черт, — смеется он себе под нос. На самом деле это не имеет значения, потому что Кимхан хватает Порче за руку, тащит его из музыкальной комнаты к своей машине и везет к себе домой. Когда они добираются туда, они целуются и смеются, Порче играет свою песню до тех пор, пока это единственное, о чем думает Ким, поэтому он напевает мелодию, чтобы заставить Че заснуть у него на груди, когда они наконец ложатся на диван после того, как у них болят пальцы и немеют губы. На следующее утро Кимхан отвозит Порче на прослушивание, и ему приходится вышвырнуть его из комнаты, чтобы пойти сдавать экзамен.———
Кимхан надевает наушники, когда открывает дверь и видит самую ужасную сцену, которую когда-либо видел своими глазами. Порш лежит без рубашки на своей кровати и целует другого мужчину без рубашки. Его старший брат. Никто не двигается. Ким просто стоит перед кроватью, несколько раз моргая с приоткрытыми губами. Кинн пытается сесть в кровати и кладет подушку себе на колени, Порш спешит заговорить, но Кимхан наконец выходит из оцепенения. — Что на самом деле… Но прежде чем он смог закончить предложение, он вспомнил, что всего два дня назад Порш вернулся в город, чтобы забрать документы Порче для подачи заявления на стипендию, а Ким тайком привел младшего котенка в их комнату, и они целовались в постели Кимхана, пока не стемнело, и Порче пришлось надеть маску, чтобы встретиться со своим братом в регистрационном бюро. — Кимхан, я могу объяснить… — говорит Кинн, но Ким поднимает руку в его направлении. — Я понимаю, — говорит он, полностью собранный и спокойный. — Что? — спрашивает Порш, хватая с пола одну из своих рубашек и надевая ее. — Вы, ребята, влюбились, я ничего не могу с этим поделать, — пожимает он плечами, — держу пари, это была прекрасная история любви, которую вы мне расскажете позже, — затем он поворачивается к Поршу, — ты, должно быть, был так напряжен из-за идеи сообщить мне новости, я понимаю, — кивает Ким, когда говорит, сложив руки вместе, как будто произносит мотивационную речь, — не нужно, мы все взрослые, и я ничего не мог сделать или сказать, чтобы разлучить вас, ребята, но я бы никогда этого не сделал, потому что я достаточно взрослый и люблю своего брата, так что, — он кланяется им обоим и искренне улыбается, — я оставлю вас в покое. А затем Кимхан неожиданно исчезает за дверью так же, как и вошел. — Что только что произошло? — Порш поворачивается к своему парню, который выглядит таким же растерянным, как и он сам. — Я понятия не имею, — Кинн медленно начинает улыбаться, — он никогда в жизни не говорил, что любит меня. — Что он имел в виду, говоря, что понимает, как тяжело было скрывать это от него… А потом он щелкает, и Порша начинает тошнить. — О нет, — шепчет он. — Что случилось? — Кинн пытается взять его за руку, но Порш уже встает и ищет свои ботинки. — Я, блядь, убью тебя, Кимхан Терапаньякун! — кричит он, ни к кому конкретно не обращаясь, и выбегает из комнаты. Кинн находит их пятнадцать минут спустя. Порш стоит рядом с Кимханом в одном из садов рядом со стоянкой. Его парень бьет его брата кулаком в живот, пытаясь задушить его, но Кимхан продолжает смеяться, пока Кинн не оттаскивает Порша и не держит его за спиной. — Успокойся, Порш, — говорит он, отряхивая пыль со своей одежды, — так или иначе, мы будем семьей, так что нам лучше наладить отношения. Порш снова прыгает на него и бьет Кима кулаком в лицо, прежде чем Кинн успевает добраться до них.