Кровавый поцелуй

Несмотря на сон, Мастеру становилось всё хуже. Сон давал лишь временное восстановление сил, но они вновь утекали, как вода сквозь пальцы. Франкенштейн, в тайне от Мастера, проводил исследования, пытаясь понять причину подобного состояния Ноблесс и найти путь хотя бы к его стабилизации. В своё время он достаточно изучил анатомию и физиологию благородных, настолько, что теперь имел право выдвигать теории. Но теории не приносили ответов, Франкенштейн бился, как рыба об лёд, и даже решил, что его знаний недостаточно. Всё же он изучал обычных благородных, быть может, дело в этом? Зная, что Мастер всё равно откажет просьбам хотя бы обследоваться, Франкенштейн обратился к Регису и Сейре. Те не возражали, предоставив себя для всестороннего исследования. Знаний стало больше, значительно больше, но и их не доставало. Как же не хватало крови, предложенной в своё время Лордом! Не найдя ответов в исследованиях, Франкенштейн решился на отчаянный шаг. В особняке, в котором проживал Райзел в Лукедонии, имелась комната, куда Франкенштейну вход был воспрещён. Почти пустая, с парой старых сундуков да редкими книгами на полках полуразвалившегося старого шкафа. Да, Франкенштейн не удержался и нарушил запрет, он, конечно, зашёл внутрь, но трогать ничего не рискнул. Больше всего ему было жалко книг, съедаемых временем. Уже тогда они были старыми, теперь же, наверное, стали ветхими, если вообще сохранились. Оставив Мастера на Тао, Франкенштейн направился в Лукедонию. Возможно, он найдёт ответ в книгах. Несмотря на всю предосторожность, страницы едва не рассыпались в руках учёного. Но он взял с собой всё нужное оборудование для оцифровки, так что старые рукописи остались в памяти компьютера. И лишь переведя всю информацию в цифровой вид, учёный начал пристально её изучать. Вернувшись домой, Франкенштейн первым делом отправил Сейру и Региса на ночёвку к Шинву, и туда же послал всех троих модифицированных. Благородные явно что-то поняли, но деликатно промолчали, тогда как шебутное трио было только радо свалить куда-нибудь от обязанностей по дому. Избавившись от ненужных свидетелей, способных помешать в любой момент, Франкенштейн дождался, когда Райзел захочет вечернего чая и спустится в гостиную. У него уже всё было готово - аккуратная фарфоровая чашка, чайник, источавший терпкий запах заваривающегося чая. Редкий и очень приятный купаж. Франкенштейн опустился на одно колено: - Мастер. Я был в Лукедонии, и осмелился нарушить ваш запрет... я читал недозволенные книги. Не дождавшись ответа, он поднялся, осторожно налил в чашку чай на две трети. - Я знаю, что вам нужно для того, чтобы поддержать здоровье. Райзел бросил на Франкенштейна быстрый взгляд. Тот закатал рукав по локоть, обнажив крепкое предплечье. Ноготь, на секунду ставший острым из-за Копья, рассёк синеющую сквозь кожу вену. -Вам ведь это нужно, Мастер? - он вытянул руку вперёд, тяжелые капли начали падать на стол. Райзел всё ещё молчал, отведя взгляд в сторону. - Или, быть может, смешать с чаем? Франкенштейн занёс руку над кружкой, сильнее рассёк вену. Капли крови растворялись в чае, делая его мутным и тёмным. Наполнив чашку, Франкенштейн, приложив к порезу платок, пододвинул чашку к Райзелу. Тот на несколько секунд замер, будто колеблясь, после всё же поднёс чашку к губам. - По крайней мере, в этот раз ты предупредил, Франкенштейн, - заметил Райзел. - М-мастер... - тот вздрогнул и смутился. Райзел пригубил чай, густо намешанный с кровью, принялся пить мелкими глотками, не отрываясь. Закончив, опустил пустую чашку на блюдце. Франкенштейн улыбнулся: - Возможно, этого будет недостаточно. Один взмах руки - и почти затянувшаяся рана вновь начала кровоточить. Франкенштейн опять протягивал руку Райзелу. Тот всё же не выдержал, неспеша поднялся со своего места, подошёл к Франкенштейну, взял в ладони его предплечье. Наклонился, обхватил губами его запястье, втянул кровь. - Легенды о вампирах имели под собой основание и раньше, мутанты всего лишь обладают обостренными потребностями по сравнению с их создателями. Не беспокойтесь, это останется тайной. Некоторое время в гостиной царила тишина. Франкенштейн, не отрываясь, следил за тем, как Мастер, прикрыв глаза, тянет кровь из его запястья, как едва заметно подрагивают длинные ресницы, чувствовал, как шершавый язык то и дело скользит по коже, не позволяя ускользнуть ни единой капле. Следил и понимал, что этого количества всё равно будет слишком мало. Одной рукой он развязал ленту на шее, расстегнул воротник. - Мастер. Пожалуйста. Райзел уже не сопротивлялся. Чужая кровь растекалась по его венам, лишь обостряя давний голод, ставший неотъемлемой частью его существования. Он, едва приоткрыв глаза, медленно потянулся к обнажившейся шее, сам прокусил пульсирующую под кожей артерию. Франкенштейн ловко пережал кровоточащее запястье, дождался, пока ранка затянется. И медленно провёл рукой по волосам Мастера, показывая, что он не имеет ничего против происходящего. Даже сейчас Райзел сдерживал себя, не позволяя себе жадно глотать кровь. Он пил элегантно, ни одна капля не стекла из-под его губ. И, тем не менее, Франкенштейн чувствовал всё нарастающее головокружение, понимая, что обычный человек на его месте не перенёс бы подобного кровавого поцелуя. Он уже готов был мягко оттолкнуть от себя Мастера, но тот отстранился сам. Странно, на шее почти не осталось ранок, они затягивались даже быстрее, чем обычно. - Прошу прощения, - Франкенштейн опустился на диван. Непростительно, учитывая, что Мастер стоит, но голова слишком уж кружилась, руки мелко подрагивали. - Франкенштейн? - встревоженно спросил Райзел, и по телу человека будто разлилось тепло - о нём волнуются. - Всё в порядке, Мастер, - Франкештейн сдавленно улыбнулся. По щекам Райзела разливался непривычный румянец, выглядел он намного лучше, чем несколько минут назад. - Почему вы не сказали мне раньше? О том, что вам нужно? Райзел отвёл взгляд в сторону, ничего не произнося. Но Франкенштейн и так знал, почему. - Боялись, что со мной что-то случится? - Да. - Но я ведь намного крепче остальных! Головокружение проходило слишком медленно по сравнению с обычной кровопотерей в бою, но это было неважно. Важными были совершенно другие вещи. Повисшую в гостиной тишину нарушил голос Мастера: - Спасибо. Франкенштейн взял его руку в свою, поцеловал потеплевшие пальцы: - Больше не покидайте меня надолго. Райзел слабо, едва заметно улыбнулся.