Луны белой свет.

Ночь и в правду прекрасное время суток, правда? Блеклая луна гордо восседает в ночном небе как царица, как нечто божественное и неописуемое. Её свет пробивается сквозь окно квартиры и падает на пол пятнами, блеклыми пятнами средь романтической темноты. В комнате свежо , пахнет влюбленостью и какой – то клубной похотью. С колонок тихо доносится музыка, граничащая с чем – то интимно изысканным. Ноги в лёгком танце путаются в друг друге, Дазай не может оторвать взгляд от супруга , лицо Куникиды вылизывает холодный цвет луны, его розовые губы вытянуты в дрожжащую ухмылку, даже очки не скрывают темно-зелёный влюблённый по уши взгляд. От этого взгляда бегут муражжки, от этого взгляда чёрные точки в глазах , от этого взгляда у Дазая подкашиваются ноги и зубы терзают пунцовые губы в нетерпении. Чужое тело горячее и пылкое, греет и обжигает. Чужой язык во рту приятен, эйфорично приятен , так не хочется его отпускать, он хорошо вписывается в чужой рот. Так как будто был создан для него.  Дазай сейчас ненавидит свою потребность в воздухе, хотя задохнуться от поцелуя не так плохо. Шальные руки везде, неуправляемо везде. Хочется вжаться и слиться воедино, соединить души и тела, как же это возбуждает. Возбуждает запыхавшийся Дазай с приоткрытыми губами, коньячим шальным взглядом с блестком лунного света, с растрепаными волосами и немым желанием. Заставь меня кричать. Кровать мягкая, почти такая же мягкая как и чужие касания. Куникида, возбужденый чувствами, быстро оставляет влажные поцелуи по всему лицу : на переносице, по щекам, лёгкий на губах, на скулах и на подбородке. Луна интимно дышит, медленно двигается блеклыми языками по комнате, освещая возлюбленных. Тела как будто находятся в огне, в них точно больше тридцати шести градусов, может все сорок, а то и сорок пять. Доппо целует мягкую как зефир мочку уха и тут же прикусывает заставляя Осаму рвано выдохнуть и немного изогнуться в спине. Пальцы Куникиды поддевают чужую футболку намереваясь снять, шатен приподнимается и помогает снять вещь. Одежда им не нужна, они будут греть друг друга всю осеннюю ночь. Футболка падает в тёмный угол и единственный природный свет не придаёт ей значение, как и другой. Музыка продолжает танцевать в комнате раскаливая воздух как будто он на углях. Только вот её танец меркнет в ушах когда слышны чавки и наслаждение друг другом, поцелуи глубокие и мокрые, пытающиеся передать все чувства которые накопились с самого дня их встречи. От ненависти до любви. Куникида проводит носом по плечу и чувствует как тело покрывается муражками, он не специально хмыкает и выцеловывает голую кожу. Дазай доверяет Куникиде все позорное прошлое оставшееся в шрамах на теле, а Куникида их спокойно принимает и целует, целует, целует. Неважно что сделал Дазай, важно что Куникида целует, целует, целует. Все его поцелуи растекаются по телом жаром, так что глаза не произвольно закатываются, так что тело выгибается навстречу и просит ещё. Доппо не откажет. Блондин проводит языком по ореолу соска и слышит лёгкий короткий стон. Не задерживаясь на груди он поцелуями бежит по коже покрытой муражками и шрамами, выцеловывает живот и низ живота. Звезды дрожат от возбуждения этих двоих, кажется космос становится зыбким, а рассвет глупым и ненужным. Ночью тааак хорошо. Дазаю блять очень хорошо, он чувствует тяжёлое дыхание на шее, которое ложится и остаётся ожогом остывая. Так приятно. Чужие пальцы тщательно разрабатывают мышцы, приносят для начала дискомфорт, а потом удовольствие. Куникида пытается отвлечь его от растягивания проводя языком по члену, чувствуя как нервно поднимается чужая грудная клетка, покрытая вязкой темнотой с кляксами луны, у блондина в глазах темнеет. На свете нет ничего другого что заменит эти чувства. Ни наркотики, ни алкоголь, ни музыка, ни стихи. Про такое блять не напишут, это невозможно, это нужно чувствовать. Член Куникиды большой и идеально бьёт по простате заставляя Дазая выгибаться на встречу. Его длинные, кажется что сломанные пальцы путаются в блондинистых волосах, оттягивают их, играются. Его светлые волосы как песок текут между пальцев, они такие же красивые и ахуенные как и Доппо. То что видит под собой Куникида не стоит и миллиона долларов, это бесценно. Он даже под угрозой жизни не продаст это, впечатает в память, если надо насильно, и будет вспоминать. Дазай такой интимный. Его губы приоткрыты в стонах, они розовые и опухшие от постоянных поцелуев и покусываний, глаза блестят в темноте и частенько закатываются от сильных толчков. Их видит и слышит только темнота, ночь и луна. И им это нравится. Они привыкли хранить тайну, они любят окидывать возлюбленных взглядом, уступая место солнцу.