Признание

      О, боже. Я так устала. Сегодня я решила даже не заморачиваться над своим внешним видом. Из макияжа только тушь на ресницах, причёска собрана в небрежный пучок, и лишь прядка волос одиноко свисает на мою полностью чёрную одежду. Но не настолько, насколько чернее цвет моего настроения в данный момент. Я максимально разбита и опустошена. И это самая ужасная комбинация чувств в реальном мире.       В кабинете, как обычно, стоит мёртвая тишина. Ваня размеренно стучит чертовски длинными (и красивыми) пальцами по клавиатуре, а я как дура сижу и слушаю клацанье, тяжело вздыхая. Становится душновато, поэтому думаю встать из-за стола и открыть окно. Так и делаю.       Но прежде чем вернуться обратно и сесть за рабочее место, я неожиданно для себя замираю и смотрю на коллегу. В голове мелькают самые страшные и неприятные мысли.       «Давай, скажи ему, сейчас или никогда больше», — проносится одна из них, приставучая, не желающая отпускать меня.       Я пялюсь на Ваню неприлично долго, и он это замечает. От неожиданности присаживаюсь на край подоконника, не отрывая взгляда от работы коллеги. Да, он красив, чертовски красив, но он не принадлежит мне и уж тем более не виноват в том, что вот так сильно запал в мою душу. Любовь приходит и уходит, поэтому надо уметь жить и без неё.       Замечаю, как Ваня вопросительно смотрит на меня в ответ, от неловкости проводя рукой по волосам. Классная стрижка. Так, кажется, я снова отвлекаюсь не на то, на чём должна сосредоточиться.       — Что-то случилось? — наконец прерывает тишину ровный голос коллеги. Ваня быстро отводит взгляд в пол.       От внезапного обращения к своей персоне вздрагиваю и тоже опускаю глаза вниз, желая просверлить в линолеуме отверстие. Похоже, пора его менять, так как в нём уже предостаточно дыр… как и в моём сердце.       — П-прости, — выдавливаю из себя лишь жалкий писк.       По щекам бегут слёзы. Смешиваясь с тушью, они превращаются в чёрные дорожки на моей солёной коже. Я, всхлипывая, с поражением снимаю очки и откладываю их в сторону, закрывая лицо ладонями.       Осенний ветер доносится из открытого окна. Он, приятно охлаждая мою спину, помогает мне немного совладать со своими чувствами. Я открываю лицо. Выгляжу, наверное, ужасно, в сравнении с Ваней. Он всегда такой загадочный, спокойный, рассудительный и привлекательный внешне. А я кто? Жалкая девчонка, попавшаяся на его крючок. Уверена, что не одна я такая в его жизни. Отвратительно.       Решаю выложить ему всю правду. Даже если моё намерение плохо закончится, мне уже всё равно. Хэппи-энды бывают только в книгах, а это – суровая реальность, которая бьёт тебя гаечным ключом каждый раз, когда подворачивается удобный случай.       — Короче, — я нервно глотаю воздух. Такое ощущение, как будто его в этом помещении остаётся крайне мало, несмотря на открытое нараспашку окно. Сквозняк резко закрывает дверь, и я от неожиданности испуганно вздрагиваю. Успокаиваюсь и кладу руки на колени, сильно сжимая их. — Ты мне нравишься.       Виснет неловкая тишина. Ваня прекращает набирать в ворде какой-то текст и, глядя в экран, застывает, словно мраморная статуя.       — Что ты сказала?       — Что слышал, — выдаю я куда смелее предыдущего моего жалкого писка. Горжусь своим ответом. — Не волнуйся. Я прекрасно знаю, что у тебя есть девушка, и больше чем уверена, что ты любишь её, и эта любовь взаимна, нежели в моей ситуации. Я от тебя ничего не требую. Просто мне было необходимо сказать это, понимаешь? Возможно, увидев твою реакцию на моё признание, мой разум наконец-то победит сердце, и симпатия к тебе угаснет, — шумно выдыхаю и встаю с места. — Короче, не бери в голову. Забудь. Считай, что я ничего толком тебе и не сообщала сейчас.       У меня подкашиваются ноги, и кружится голова. Я в шоке от холодности произнесённых мною слов, но довольна тем, что сказала правду. Раньше мне не доводилось вот так вот говорить человеку о своих чувствах, к тому же так подробно. Вижу, как дверь сама по себе открывается после окончания моей речи.       Изо всех сил стараюсь сделать вид, что я не плачу. Слышу, как мой коллега медленно поворачивается к компьютеру и неуверенно продолжает начатую работу, прерывисто стуча пальцами по клавиатуре.       — Как долго я тебе нравлюсь?       Я не ожидала такого вопроса от Вани. С прищуром разглядываю его силуэт, вытирая потёкшую тушь. И даже со зрением в минус четыре он выглядит дьявольски прекрасно.       — Где-то полгода точно, — пожимаю плечами и иду к своему стулу.       Слышу, как он встаёт и тут же останавливается, топчась на месте. Я невольно оборачиваюсь назад, надеваю очки и внезапно встречаюсь со взглядом коллеги, полным равнодушия. В принципе, он у него всегда такой, сколько я его знаю. Ваня бубнит что-то похожее на «прости» и почти в полном молчании покидает кабинет.       Я сажусь на стул и расплываюсь в улыбке. Странная реакция на ситуацию. Больше себя я уже не сдерживаю и заливаюсь истерическим смехом. Надеваю капюшон и откидываюсь назад, продолжая тихонько смеяться. Слезинки одна за другой стекают по подбородку и, падая, впитываются в толстовку.       Всё будет хорошо. Я забуду его и найду себе того, кто будет меня любить так же, как я люблю этого придурка. Просто надо взять себя в руки и немного подождать, ведь так? Или мне суждено сойти с ума в гордом одиночестве? Кто знает.