И мне жаль, что она умерла

Мягкий туман накрыл Гандхарву, а за ним забарабанил по крышам домов дождь. Большие капли, как стеклянные ядра, с упорством старались пробить деревянные и покрытые плотными широкими листьями крыши, но они распадались на тысячу слез и стекали прямо на землю. Тигнари прижал уши и вытер лицо рукой. – Я же говорил, что это дождь. – Ответил он тихо, немного хрипло, своему гостю. Он продолжал смотреть на потускневший лес, обволакивающий пеленой. Землистый запах затруднял ему дыхание. Природа была виной такому состоянию, а не его скорбь. – Войди внутрь. – Склонил голову набок Сайно. А в доме Тигнари витал запах благовоний. Он душил Сайно, проникал в самую душу. До этого дня здесь всегда пахло свежими цветами, вкусной едой и уютом. А когда он приходил раненным, то из рук Тигнари исходила крепкая и сильная вонь целебных мазей и лекарств. Это было невыносимо для Сайно, но и одновременно привлекающим. А сейчас здесь зажглись благовония для траура. Они были тяжёлыми, из-за них слезились глаза, а тонкая нить дыма походила на ядовитую белую змею, скользящей по коже. Сайно нашёл в себе силы поднять голову и посмотреть на Тигнари, тот уставился вдаль, а по лицу бил дождь. Но чуткие глаза уловил, где были капли с небес, а где слезы из глаз Тигнари. Бледный свет из комнаты падал на левую часть лица, и Сайно видел, как тоска состаривала его. Он казался таким выцветшим, будто скоро отправится за Коллеи. – Тигнари. – Встал Сайно. – Иди в дом. Ты промок. Ты можешь простыть. Сайно подошёл со спины, протянул руки. Объятием он мог вернуть его в тёплый и сухой мир, где не было печали и скорби. Но остановился, когда сам Тигнари повернулся к нему и пошёл к шкафу. Он вытащил оттуда полотенце и вытер свою голову. Сайно посмотрел на кровать, где провела последние дни Коллеи. Она, как и Тигнари, теряла краски. И, что самое страшное, в мире исчезал запах Коллеи. Она пахла грибами руккхашавы, пряностями для питы лекарствами и страхом. Её страх становился сильней, когда генерал махаматра был чрезмерно суров и применял силу. Он всегда восхищался её стойкостью и силе духа, и принял тот факт, что она всегда будет его боятся. Потому что Сайно она узнавала по запаху боли, которой ей пришлось нанести, а затем и избавить. Теперь он стоял у кровати, того самого места, где болезнь забрала у неё последние жизненные силы. Когда он явился сюда, то застал закованного, будто в статую, Тигнари. Он сжимал руку бледной и потяжелевший Коллеи. Он с широко раскрытыми глазами смотрел, как она мирно спала, но её грудь не шевелилась, а губы не обсыхали из-за тёплого дыхания. И вот теперь они сидели напротив друг друга, за одним столом. Тигнари перебирал коробки и горшки, пытался увлечь себя уборкой. – Ты не уходишь. – Сказал Тигнари. Его тон был странным: ни злости, ни радости, ни грусти. Сказал, как учёный, подметивший факт. – Не хочу сейчас оставлять тебя одного. Тигнари хмыкнул и остановился перебирать вещи. В руках он крутил маленький плод дуба. Это был подарок Сайно, когда тот вернулся из Мондштадта и привёл Коллеи. Гладкий шарик, с неровностями, но впечатляющий воображение. Ведь из этого маленького шарика мог вырастить величавый дуб. - Подумать только: у него очень острая броня, которую не так легко сломать. Однако он так легко раскрылся мне. После этих слов плод выскользнул из рук Тигнари и покатился в неизвестном направлении. Как бы они его не искали, плод дуба исчез. Когда Сайно предложил оставить поиски, Тигнари вспыхнул красным от злости и выкрикнул ему: – Ты уже здесь торчишь три дня! Ты не отходишь от меня ни на секунду. – Не хочу, чтобы ты один...один переживал. Сайно посмотрел в окно. Птицы начали звать друг друг, как только дождь прекратился. Одно щебетание было громче, а второго просто не было. Только Сайно видел, что птиц было две, просто вторая сидела на соседнем дереве и не открыла клюв. Щебетание стало громче, это било по ушам, но голос Тигнари был ближе и чётче. – Почему? Сайно посмотрел растерянно на Тигнари. Он приблизился и повторил вопрос: – Почему ты сдерживаешь свою боль? Сайно резко поджал губы и чуть отсел, но Тигнари схватил его за плечи и рывком подтянул к себе. Сайно выставил руки вперёд. Они оба упали на пол. Сайно прикусил язык, из глаз брызнули слезы. – Мой язык...Кровь идёт. Немного. – Сайно, пожалуйста, скажи, что ты тоже по ней скучаешь. – Опустил уши Тигнари, его голос стал печальнее. – Тебе тоже грустно? – Мне не грустно. – Рявкнул сердито генерал. Он поспешил встать. Взял из угла своё копьё. Он ступил босыми ногами на ледяной и мокрый деревянный пол крыльца. Тигнари выбежал за ним. – Зачем ты привёл её ко мне? Лесной дозорный растерял своё спокойствие. Лицо исказила гримаса злости. Уши остро уставились наверх, а хвост слегка задрожал. Он бил им по полу. В оскале проявились клыки, которые скрипели в сторону Сайно, который почувствовал, как предательски задрожала артерия на шее. – Почему ты делаешь вид, что тебе всё равно? Почему ты молчишь? Что с тобой не так, Сайно?! Он сжал копьё. Развернулся и ушёл. Шёл осторожно, чтобы не поскользнуться и упасть. Но голова шла кругом. Насыщенный зелёный лес давил на него, а запах после грозы доводил до тошноты. Осуждающие крики зверья создавал какофонию в голове. Однако он до сих пор слышал, как Тигнари звал его и всхлипывал. А Сайно боялся оборачиваться и возвращаться. Всё это было для него невыносимо. Сайно уже чувствовал мокрый песок под ногами, как из холодного леса он окунулся в тёплую солнечную пустыню. В стороне что-то сверкнуло. На деревьях застрял бумеранг Коллеи. Теперь генерал обернулся и вновь подумал о Тигнари, которого он оставил там, в одинокой хижине, где догорала благовония, и пепел с неё сыпался на руки лесного дозорного. – Я должен вернуть бумеранг. – Поставил себе задачу генерал. Он отложил копьё и полез на дерево. И как только его пальцы коснулись мокрого бумеранга, он почувствовал, как нога скользнула по такой же мокрой коре. На секунду он кое-что вспомнил. Был ливень, почти такой же. После него они втроём решили прогуляться по лесу. Недалеко от дома, ведь скоро должен был быть ужин. Коллеи увидела, как на дереве рос красивый и огромный персик зайтун. Он был бы отличным десертом после ужина. Она запустила бумеранг, и тот застрял. Когда Сайно и Тигнари отвлеклись, она полезла за ним. Они стояли на подвесном мосту. Дерево и Коллеи разделяла пропасть. Но сам бумеранг был невысоко. И когда её пальцы коснулись мокрого бумеранга, она почувствовала, как нога скользнула по такой же мокрой коре.

***

Тигнари сидел в хижине. Перебирал лекарства и мази, нервно искал нужные средства. На кровати лежал Сайно. Уже перебинтованный. Тем не менее Тигнари не мог успокоиться и думал, как привести Сайно в чувства. В хижину вошла обеспокоенная и виновато выглядящей Коллеи. Падая, она думала, что это конец. И почти приняла его, если бы не Сайно, который просто полетел вниз за ней. В полёте он поймал её и перегруппировался, чтобы упасть на спину в кусты. Коллеи не пострадала при падении, но даже она почувствовала, что план Сайно не совсем сработал. Она визгнула, когда услышала хруст его левого плеча и руки. Она не могла посмотреть в его сторону, когда почувствовала запах крови. Тигнари позвал на помощь остальных дозорных. Ему помогли перенести генерала в его хижину. Он всех прогнал, а сам занялся экстренным лечением Сайно. Всё это время Коллеи сидела на крыльце и не знала, что ей делать. Она билась в истерике и думала, как же ей помочь, а потом теряла рациональность мышления и ударялась в самобичевание. Через пару часов Тигнари открыл двери и впустил её. – Всё будет в порядке. – Он накрыл её пледом и дал успокоительное. – Генерала не убьёшь такой ерундой. Коллеи что-то промямлила и шмыгнула носом. – Да, это было глупо, Коллеи. Хорошо, что Сайно был с нами. Иначе бы ты погибла. Тигнари сказал это уже не так спокойно. Будто он чуть сам не всхлипнул. Его прервала Коллеи, которая снова ударилась в плач, а её наставник тяжело вздыхал: он не знал, как убедить её в том, что самое худшее позади и ничего подобного больше не произойдёт. Он сел рядом с ней и обнял за плечи. Как только Коллеи успокоилась, он дал ей небольшие поручения, чтобы Сайно быстрее приходил в себя. Прошло довольно много времени, и Тигнари теперь не мог сохранять стойкость духа. – Нари... Плечи дозорного вздрогнули от неожиданности. Он подбежал к кровати. Коллеи осталась у двери. Она замерла. – Нари...Где Коллеи? Тигнари закатил глаза. – Вы неисправимый идиот, матр! Вы чуть не погибли, а ваш первый вопрос никак не связан с вашим самочувствием! – Прости...Я не умею грустить...Но не хочу оставлять тебя одного... – Так. – Уши Тигнари дёрнулись. Он положил свой хвост и на руки Сайно. – Теперь помолчи. У тебя бред. Через пару часов Сайно мог ходить по хижине, как и раньше, но Тигнари силой приковал его к кровати. Всё это время между девушкой и генералом происходила странная телепатическая связь. Они явно что-то пытались сказать друг другу, но могли только пялится и упорно молчать. Тигнари под вечер устал от них и выступил их медиатором. – Коллеи хотела бы извиниться, что из-за неё ты чуть не расшибся в лепёшку. А Сайно хотел бы сказать, что он любит Коллеи, как родную дочь. Архонты, ну почему вы оба покраснели? Ты и так постоянно спрашиваешь, как у неё дела и передаешь через меня подарки! А Коллеи интересуется, когда ты вернёшься, и собиралась тебе подарить новый набор карт "Священный призыв семерых". Ох, ребята, почему вы не умеете разговаривать с друг другом? Наступил вечер. Воздух стал холодным, зато в доме Тигнари было тепло. Здесь снова пахло жизнью, а краски с ярких лоскутных одеял отражались на добром лице Тигнари. Или он просто истощал тот живой уют от своей умиротворенной улыбки. Он пожелал Коллеи спокойной ночи и заботливо приобнял. Затем распустил шторы-листья, чтобы лунный свет не бил в глаза девушки. Он остановился на мосту и посмотрел на верхушки изумрудных деревьев. Рядом с ним пролетел тукан, неся в клюве ветку с ягодами. Проследив за ним, Тигнари усмехнулся, когда тукан приземлился в своё гнездо и осторожно держал ветку, чтобы птенцы могли щипать маленькие синие ягодки. Он вернулся домой. Закрыл дом листьями и повернулся к своей кровати. У стенки лежал Сайно, придерживал гипс и задумчиво смотрел на звезды. Они будто подмигивали ему, а тому было скучно отвечать, ведь смотрел на них в одиночестве. Тигнари осторожно лёг рядом и поцеловал Сайно в щеку. – Ещё раз так сделаешь – убью. Угроза прозвучало слишком мило, чтобы Сайно воспринял её всерьёз. К тому же он не мог забыть сон. Он повернулся к Тигнари и положил голову ему на плечо. - Мне приснилось, что Коллеи умерла. Тигнари опутал Сайно своим хвостом. – Она жива. Ты спас её. – Это было ужасно. – Продолжал обеспокоено говорить Сайно, поглаживая хвост Тигнари. – Словно...Словно от моего сердца оторвали одну из важных частей, без которого оно не может биться. – Неудивительно, ведь ты действительно воспринимаешь её как дочь. Сайно застеснялся и отвернулся. Тигнари усмехнулся и аккуратно боднул его в затылок. – Я очень испугался за вас. Думал, что вы оба погибнете. – Его голос стал тише и серьёзнее, как из того сна. – Я бы не пережил, если бы исчезли из моей жизни. Сайно повернулся и зарылся в волосы возлюбленного. Он снова хотел проявить те чувства, которые не мог тогда выпустить во сне. Он хотел разбить стену принципов, что не давала ему разделить все переживания и страхи вместе с Тигнари. Но у него не получалось, и это вгоняла его в мрачные мысли. Он чувствовал себя неспособным любить, и считал, что в такие моменты сам не заслуживает любви. – Ты плачешь, Сайно. – Заметил Тигнари и заботливо погладил возлюбленного по голове. – Я сейчас избавлюсь от этого. – Вздохнул Сайно. Пальцы Тигнари нежно легли на веки Сайно. Он осторожно провёл большим пальцами по ресницам и взглянул в яркие глаза цвета южного и жаркого заката. Сайно видел, как Тигнари тоже плакал. – Давай поплачем вместе? Слегка улыбнувшись, Сайно почувствовал как одна из слез быстро скатилась вниз. Он поцеловал Тигнари и прижал к себе. Шум лес за окном придавал уверенность Сайно, что впредь всё будет хорошо.