Anything to keep him warm

- Ты трижды ужасный идиот. Бог не позволит мне постоянно избегать последствий твоих глупостей. Хэйтем недовольно посмотрел назад на Коннора, наблюдая за тем, как парень дрожит и качается взад-вперёд, вцепившись в собственные плечи руками, пытаясь удержать тепло. За пределами палатки ночь уже завладела небом, будто опрокинутая бутылка с чернилами, она затемнила небеса, оставляя тёмную полосу поверх чистого синего цвета. Воздух был решительно ледяной. Дом находился в нескольких милях отсюда. - О, ради всего святого, - проворчал Хэйтем с раздражением, отвернулся от походного костра и встал на колени перед своим сыном, потянувшись к нему, - сними это прежде, чем ты поймаешь свою смерть. Коннор не отвечает, но даже со льдом в его волосах и стучащими зубами ему удаётся направить особенно ядовитые насмешки в своего отца. Первую, которой Хэйтем позволяет прозвучать с издёвкой над собой и вторую, когда он настойчивым движением пытается стащить одежду с сына. - Или ты делаешь, как я говорю тебе, или можешь переломать все свои конечности после того, как получишь обморожение. Выбор за тобой, - произнёс Хэйтем. Коннор фыркнул. Но в конце концов он разогнул свои руки, чтобы снять промочившуюся одежду прочь, часть за частью. Хэйтем стелет толстые тёплые одеяла, что они принесли с собой, около огня, а потом пренебрежительным жестом зовёт Коннора сесть на них. Хэйтем снимает свою куртку и рубашку, прежде чем сесть позади сына, оборачивает последнее стёганое одеяло вокруг них обоих, укрывая того в своих руках. - Твои методы… сомнительны, отец, - пробормотал Коннор сквозь стучащие зубы. - Но, тем не менее, моя практика выживания неоспорима, - сказал Хэйтем. Он плотно прижался грудью к спине Коннора, немного дрожа, поскольку ледяная кожа мальчика стремилась парализовать его нервы. Они сидели вдвоём около костра, и в их глазах отражались тихие отблески пламени. Хэйтем вздохнул глубоко, стабилизируя дыхание, утыкаясь носом в мокрые волосы на шее Коннора, ощутив их влажное прикосновение к своему лицу. И если он случайно оставит несколько обжигающих поцелуев полуоткрытым ртом здесь, на затылке мальчика… Что ж, это только для того, чтобы убедиться, что кровь его сына будет бежать по телу разгорячённой вновь. Всё что угодно, чтобы согреть его.