Где твои крылья, которые нравились мне?

      Ичиро видел много разных людей. И плохих, и относительно хороших, если в его окружение такие были, но таких, как этот парень он видел впервые.       Натаниэль имел ангельскую внешность. Рыжие волосы отдавали медным на солнце, льдистые глаза, в которых можно утонуть, ослепительно яркая улыбка на веснушчатом лице, звонкий смех, бархатная кожа. Но самое главное, это белоснежные крылья за спиной. Этот парень олицетворял всю невинность и доброту.       Такого Ичиро не видел никогда. Не сочеталось лишь его имя. Оно скорее звучало осквернëнно и подходило для того, кто всю жизнь должен убивать людей.       Хотя Нейт был назван в честь своего отца, что и занимался этим всю свою жизнь. Он должен был быть наследником, если бы не его ангельская душа, что не прощает такого греха, как убийство.       Первый раз Ичиро увидел Натаниэля в шестнадцать.       Мальчику было только десять, а отец Ичиро решил представить ему тех людей, которые должны служить ему правой рукой после того, как он возглавит клан после кончины Кенго.       Их встретил Натан. Он кланялся Ичиро, рассказывал ему о чëм-то, что было ему не интересно, пока он не задержал взгляд на женщине и мальчике, спустившихся со второго этажа.       Мужчина обернулся, и увидев их, натянуто улыбнулся. В его глазах вспыхнули огоньки гнева, что сильно удивило его.       — Это моя жена, Мэри. И мой сын, Натаниэль. Он станет вашей правой рукой, когда подрастëт, Лорд.       Мальчик слегка улыбнулся, но Морияму зацепило не это, а крылья за спиной женщины и мальчика. Он подошёл ближе и провëл рукой по мягким крыльям Натаниэля. Тот едва заметно вздрогнул, а Мэри с недоверием посмотрела на Ичиро.       — Красивые. — он чуть улыбнулся, что было для него редкостью.       Мальчик оживился и рассмеялся. У него был приятный звонкий голос, и Ичиро даже впал в ступор от этого.       — Спасибо. — на лице Натаниэля появилась уже широкая улыбка.       — Ты видишь их? — тихо спросила у него женщина, и Ичиро кивнул.       — Но из всех людей, что я знаю, их видят только мой брат и муж.       Это было немного удивительно и очень странно, но он не задавал лишних вопросов. Лишь снова кивнул, потрепал мальчишку по волосам и заговорил с Натаном, направляясь к креслу.       Больше он не видел Натаниэля, пока тот не позвонил ему сам. Ичиро тогда едва исполнилось двадцать один, а Нейту уже было пятнадцать. Его звонок был слегка неожиданным для него, но он сразу же ответил.       — Натаниэль?       На другом конце слышались всхлипы, и Ичиро даже забеспокоился. Он уже хотел спросить, что случилось, но мальчик заговорил сам.       — Моя мама…она…она убила моего отца, а потом просто…просто исчезла и…чëрт! Вы можете приехать, пожалуйста? Я…я не помню номер дяди и не знаю… — из трубки послышался вздох, и ещё один всхлип. — Я не знаю, кому ещë могу позвонить.       Он замолчал, и Ичиро не сразу понял, что тот ждëт ответ. Он пытался переварить информацию, и только спустя минуту молчания ответил Натаниэлю.       — Да. Я приеду, жди там.       Ехать было не очень далеко, ведь тогда у него как раз были дела рядом с Балтимором, и потому спустя каких-то тридцать минут он пытался успокоить мальчика, что был на грани истерики.       Приказав своим людям убрать тело, он отвëз Натаниэля к себе.       Ичиро долго пытался узнать, что случилось, и получил в ответ только то, что мать перерезала отцу горло, а потом у неë пошла кровь и она пропала. Просто пропала. Растворилась, как он сказал. И он даже поверил в эту чушь, ведь если учесть, что у мальчика и его матери есть крылья, то возможно всë. И это в том числе.       Он запретил ему убивать кого-то, и парень охотно согласился. С этого момента Натаниэль жил с Ичиро в Нью-Йорке. Веснински был в восторге от этого города, и Морияма чувствовал тепло в груди каждый раз, когда тот заходил к нему в кабинет и замирал около панорамных окон с отличным видом на весь город.       Натаниэлю девятнадцать, но он до сих пор смотрит на этот вид с замиранием сердца, заходя в кабинет. Ичиро двадцать пять, и он всë ещë чувствовал тепло в груди от этого.       Пока рыжий парень разглядывает город в очередной раз, Морияма разглядывает его. Ему никогда это не надоест. Также, как не надоест подходить к нему сзади и смотреть вместе с ним на прекрасный Нью-Йорк. Особенно на ночной Нью-Йорк. И он снова встаëт с кресла, подходя к нему сзади, и проводя рукой по мягким белоснежным крыльям.       — Мне так нравятся твои крылья, Натаниэль. — он шëпот разрывает тишину, и Нейт ухмыляется.       — Может ты наконец скажешь это обо мне, а не о мои крыльях, Ичиро. — он поворачивается, хватает его за галстук и притягивает к себе, оставляя между их лицам пару сантиметров.       Ичиро хмыкает и пытается вспомнить, когда это началось. Этот парень давно сводит его с ума, но перешло в это лишь два года назад. Случайно.       — Твои крылья мне нравятся, а тебя я люблю, Натаниэль.       Парень краснеет и шумно выдыхает, притягивая Ичиро за тот же галстук к себе, целуя. Это олицетворение невинности не такое уж и невинное, не такое ангельское, как можно увидеть.       Этот ангел чертовски горячий, сексуальный и хитрый, потому как он разрывает поцелуй, вытирает губы тыльной стороной руки и ухмыляясь, подходит к его столу, запрыгивая на него. Он склоняет голову и смотрит на мужчину, болтая ногами.       — Ну давай, Ичиро, заслужи ещë поцелуй, м?       Он знает, что Морияма это ненавидит. Ужасно ненавидит, но идёт к нему, ставя руки по обе стороны от парня, и целует его шею. Он глубоко вздыхает. В дверь стучат, и Ичиро тихо проклинает человека по ту сторону.       — Лорд?       — Заходи.       Один из подчинëнных заходит в кабинет, стараясь игнорировать сидящего на столе Натаниэля. Он нервно теребит пальцами рукава рубашки.       — К вам тут человек. Впустить еë?       Ичиро раздражëнно вздыхает, кивая. Нейт спрыгивает со стола, вставая в угол комнаты. Там его не видно, и Морияма закатывает глаза. Веснински делает так, чтобы подслушать разговоры. Не часто. Когда что-то не так, как ему кажется.       В комнату заходит женщина, и Натаниэль пытается разглядеть еë.       Ичиро хмыкает, выгибая одну бровь.       — Лола.       Натаниэль вздрагивает. Он чувствует, что от неë исходит опасность.       Лола — именно та женщина, которую Нейт научился читать. Она была непредсказуема, а значит опасна.       И сейчас он мог прочитать то, что исходило от неë. Угроза.       — Лорд. Прошу прощения, что заявилась так. Я никак не могу оправиться после смерти Натана, и мне так грустно, что вы просто куда-то выбросили его тело, не похоронив…       Натаниэль видит его. Лезвие, едва сверкнувшее за спиной. Он понимает, что ей нужно. Он знает. Чувствует.       Ичиро не видит лица Натаниэля, но он тоже чувствует. Но только не опасность, исходящую от Лолы, а нервозность Нейта.       Потом видит, как Лола резко достаëт лезвие из-за спины, и чëрт. То, как Натаниэль оказывается перед ней, одним взмахом перерезая ей горло откуда-то появившимся ножом, заставляет Ичиро резко подняться с кресла.       В глазах Натаниэля мелькает страх. Из его носа течëт струйка крови, а крылья заливаются кроваво-красным цветом. И Ичиро понимает. Он убил. Натаниэль убил. Веснински отбегает к двери. Ичиро идëт за ним, но тот останавливает его.       — Я сейчас, подожди.       Натаниэль забегает в туалет, запирая дверь. Он смотрит в зеркало, смывая кровь с лица.       Резкая боль заставляет его закрыть глаза и сжать кулаки в попытке сдержать крик. Это больно. Ужасно больно. Он чувствует, как рубашка мокнет, и снова смотрит в зеркало, поворачиваясь спиной. Рубашка пропиталась кровью. Он снимает еë и смотрит на то место, где были крылья. Большая рана, но крыльев нет. Он вспоминает мать.       Тот момент, про который он не упомянул в рассказе тогда, четыре года назад, когда объяснял ситуацию для Ичиро.       — Натаниэль, послушай меня. Я не выживу, потому что я убила намеренно. Если ты сделаешь также, то тоже умрëшь. Не убивай.       — А если я буду защищаться? — по щекам подростка стекают крупные капли.       — То ты лишишься свои чудесных крыльев, но будешь жить. Сохрани их. Постарайся.       — Обещаю.       Он снова плакал, как тогда. Сегодня он не сдержал два обещания. Он убил, и он лишился крыльев.       Натаниэль быстро надевает рубашку и доходит до кабинета Ичиро. Он заходит, подходя к панорамным окнам, вновь смотря на Нью-Йорк. Рана всë ещё болит, но больше болит сердце. Намного больнее.       Он чувствует присутствие Ичиро и его изучающий взгляд. Натаниэль быстро расстëгивает рубашку, сбрасывая еë на пол. Он слышит медленно приближающийся шаги и удивлëнный вздох.       — Натаниэль…где твои крылья? Где твои крылья, которые мне так нравились?       Он снова плачет. Чëрт.       — Их не будет больше. Я их лишился.       Ичиро подходит ближе, аккуратно целуя парня в висок.       — Ничего, Натаниэль. Ничего. Я люблю тебя и без них.       Ему хочется кричать от боли, а его сердце разрывается на куски. Ему больно потому, что он лишился своих белоснежных крыльев, но он так счастлив, что его не оставят, не смотря на это.       Он смотрит, как Нью-Йорк начинает оживляться, а на улице светлеет. И он кивает. Себе. И Ичиро.       Мужчина осторожно поворачивает парня к себе и обнимает, гладя его по рыжим волосам.       Натаниэль обнимает его в ответ так крепко, что рана на спине ноет ещë сильнее, но он думает только о том, что почти ничего не изменится. Он лишь будет грешным ангелом, потерявшим крылья.       Ичиро думает о том, что ему лишь нужно привыкнуть, что у его невинного, доброго ангела больше нет белоснежных, словно снег, крыльев.       Но он всë ещё любит его, и от этого на душе у обоих чуть лучше, чем могло бы быть.