***
Он открывает глаза и внезапно сталкивается с такими же зелёными глазами, как у него. Лили смотрит на него недовольно, сурово, но ничего не произносит. Гарри неловко встает с пола, за ним встает Лили, выпрямляясь. Медно-рыжие волосы обрамляют ее побледневшее лицо, а губы сложены в тонкую полоску. Она совсем не выглядит как призрачный дух — вполне обычный человек, что очень радует и прельщает. — Мама… — зовет Гарри, и она качает головой. — Ты не должен был делать этого, — произносит она, но обнимает своего сына порывисто и заботливо. — Гарри, что же ты натворил? Он ничего не отвечает. Ему просто приятно находиться в её объятиях, поэтому Гарри прикрывает глаза и тихо выдыхает, обнимая её в ответ. Он гулко сглатывает тягучий, солоноватый комок, застрявший в горле. Несмотря на свою слабость, он чувствует себя бодрее, чем все эти предыдущие, долгие дни. Раньше ему не хотелось ни есть, ни пить, ни двигаться совсем. Теперь же ему хочется многое. Он освобождается из объятий и ведёт маму за руку к кровати. — Отмени ритуал, пока ещё не поздно, пока есть время, — просит Лили, проводя по его чёрным волосам. Гарри упрямо качает головой. Он хочет насладиться этим моментом до последней капли его жизни, до последнего вздоха, до последней мысли его в голове. Девушка обречённо вздыхает, а после пододвигается ближе. — Упрямый, как и я, — мягко произносит Лили, и впервые улыбается ему за это время. Её улыбка моментально озаряет всю комнату. Становится тепло и уютно; настолько, что у него перехватывает дыхание от переполняющих эмоций. — Я просто больше не могу так жить, — произносит Гарри, и эти слова растворяются в полуночной тьме комнаты. Она всё понимает, она не может его не понимать. Он всеми фибрами души ощущает источаемую ею вину, поэтому стремительно берёт её нежные ладони в свои, посылая свою благодарность. Гарри любит её, безумно и безгранично. Он готов упасть на колени перед этой женщиной, которая не просто подарила ему жизнь, но и сохранила её ценой своей. Но вместо этого, он прикасается сухими губами к её руками, вкладывая в это прикосновение все свои невыраженные чувства, которые копились много и много лет. Невесомые поцелуи становятся более чувственными и поднимаются вверх по руке сквозь одежду. Гарри ловко отодвигает воротник, обнажая тонкую шею и ласково припадает к ней губами, желаю ощутить её вкус. Он не совсем осознает своих действий, он просто делает это, поддаваясь ночному дурману. Когда вызываете призраков, четче формулируйте свои желания и вопросы. Он помнил об этом, точно помнил, но сейчас у него ни мыслей, ни памяти. Существуют только мама и горящее, будоражащую душу, желание. Лили не отстраняется, лишь позволяет ему вести. Гарри убирает прядь волос, и слегка кусает мочку её уха. Вседозволенность и покорность опьяняют, и парень осмеливается прикоснуться к губам. Её губы манящие и дразнящие, из-за чего просто невозможно остановиться. Она слегка приоткрывает рот и медленно, словно раздумывая, облизывает его губы своим горячим язычком, посылая электрический импульс по всему его телу. Стон, неизвестно кому принадлежавший, раздается эхом по всей комнате, распаляя и возбуждая обоих. — Ещё не поздно, Гарри… — умоляюще произносит Лили, отстраняясь. — Гарри, послушай меня! Но он не желает ничего слушать. Он просто подхватывает почти невесомое тело, наваливаясь сверху. Гарри ведь заслужил любви? Пусть даже и такой своеобразной. И Лили сдаётся, обхватывая талию парня ногами и прижимаясь ближе. Поцелуи, поцелуи, и ещё больше поцелуев. Призраки всегда готовы помочь, но помните о плате. Его не пугает расплата. Он был готов ещё с того момента, когда валялся на сырой земле после Авады Волдеморта. Гарри умер ещё тогда, просто осталась бледная оболочка. Только лишь сейчас он ощущает себя по-настоящему живым, акцентируя всё своё внимание на тонкой шее матери, покрытая её засосами. Лили в какой-то момент умудряется стянуть с себя всю одежду, и Гарри повторяет за ней. Свечи дрогнули, а в комнате подул прохладный ветерок. Гарри проводит подушечкой указательного пальца по её тонкому плечу, спускаясь сначала к ключице, а после к розовому, набухшему соску, легонько зажимая его пальцами. Лили не сдерживает шумный, судорожный вздох, когда язычок Гарри касается её груди, а после присасывается, словно ребёнок. Его рука в это время опускается ещё ниже, к лобку, и по-хозяйски проводит пальцами вдоль промежности. Внизу живота завязывается тугой узел волнения и несдерживаемое давление. Времени остаётся ничтожно мало, и сердце совершает кульбит, не переставая бешено биться, ускоряя ритм. Гарри больше не может терпеть; кажется, ещё немного — и он взорвется от перенапряжения. — Гарри, — шепчет Лили. Её голос тихий, просящий, умоляющий. Она даёт ему знак действовать, и он снова припадает к её губам и одновременно входит в её влажное лоно. Тот момент, когда уже нельзя ничего изменить. Лили доверчиво прижимается к нему, и он обхватывает стройное тело, сменяя положение. Теперь она контролирует ситуацию, кладёт руки на его грудь, и начинает двигаться. Он смотрит и не может налюбоваться её прекрасным телом: грудь слегка колышется от движений, а голова запрокинута от наслаждения. Гарри кладёт свои руки на её бедра, сжимая изо всех сил; он хочет оказаться в ней ещё глубже, ещё больше утонуть в их страсти. Ритм их движений становится бешенным, а стоны превращаются в крики, когда они начинаются сливаться в одно целое. Он бурно изливается в неё, ощущая себя безмерно счастливым. Лили ложится на него, слушая последний стук его сердца, а по её щеке медленно катится прозрачная слеза. Последнее, что он запоминает — рыжие волосы и грустное лицо женщины, которая дала ему жизнь. Так же, как и в первом воспоминании о ней. — Спасибо, — последний выдох срывается с его губ. Обязательно поблагодарите духа, а после отзовите его обратно в загробный мир, иначе… Свечи угасают, а мир за окном начинает медленно светлеть. И ни одного намека на ритуал, кроме кривой белой пентаграммы на деревянном полу. Тело Гарри Поттера безвольно сползает на пол, а на его щеках застыли слёзы. Не спасла, не отговорила, не уберегла. Единственное, что она смогла сделать — осчастливить её мальчика хоть ненамного. Теперь Лили заперта в этом теле с безграничным чувством вины. По крайней мере, Гарри Поттер получил то, что так желал. Это единственное, что её успокаивало…Часть 1
31 октября 2022 г. в 16:53
Гарри Поттер был одинок. Гарри Поттер был разбит. Гарри Поттер просто хотел любви.
Скорее всего, именно поэтому он решился на это.
Гарри чертит на полу пентаграмму и разные символы в ней, расставляет свечи. Чем больше свечей — тем лучше для его магической ауры. Свечи поглощают часть энергии, перетягивая её на себя. И все же плата будет очень высока. Потому что он собирался не просто призвать духа. Он собрался привязать его к себе.
После войны, Гарри Поттер стал никому не нужным потерянным подростком. Да, он был героем, одним из величайших волшебников, и люди видели только это. Даже друзья стали на него смотреть с трепетом и некой опаской. Ведь он был тем, кто вернулся с того света. И теперь ему отчаянно хотелось вернуться туда. Но никто — совершенно никто! — не вспомнил, что он был простым человеком, которому хотелось немного тепла и любви. Гарри не знал, почему ощущал острую пустоту в своём маленьком сердце, которое билось еле-еле, но одним из вариантов был тот самой крестраж. Он прожил с ним около семнадцати лет, и резко лишился его. Ему нужен был кто-то. Хоть кто-нибудь!
Пустой дом на Гриммо стал еще более мрачным и опустошенным. Звенящая тишина оглушала весь мир вокруг, оставляя только отчаянные мысли, граничащие с безрассудством и сумасшествием. Гриффиндор — это диагноз головного мозга, и Гарри никогда особо не задумывался о последствиях совершаемых им действий.
Он прочитал всё возможное о вызовах духов умерших людей, совместив магические и магловские знания. Он собирался держать пришедшего духа до тех пор, пока у него не кончатся магические силы. Он не хотел умирать один.
И вот Гарри дрожащим голосом читает заклинание из книги, зажигая пучок сон-травы, чтобы войти в нужную концентрацию и просто успокоиться, в конце концов. Он не знал, насколько его сил хватит: на всю ночь или же на несколько дней, но это было вовсе не важно. Он был готов к любому исходу.
Когда умираешь во второй раз, уже не так страшно.
— Призываю тебя в этот мир, — шепчет Гарри, становясь в середину пентаграммы, нарисованную обычным белым мелом.
Кого именно Гарри хочет призвать, он сам не знает. Кого-то родного, близкого. За кем не страшно было бы уйти в мир иной.
В полуночной тьме медленно появляется прозрачный туман, и его глаза начинают слезится от едкого дыма, который взялся из ниоткуда. Но он продолжает смотреть на туман, который постепенно начал уплотняться. Слёзы беспрерывно текут по его бледным, исхудавшим щекам, а он сам судорожно облизывает пересохшие губы. Он смотрит до тех пор, пока воздух не кончается в легких, до тех пор, пока мир не начинает расплываться, пока не чувствует на своей щеке теплое и совсем человеческое прикосновение.