Осенняя прогулка

      — Знаешь, как я люблю октябрь? Люблю бродить по пустынным багряно-золотым аллеям или, как сейчас, ехать по ним верхом и вдыхать запах прелой листвы — ни с чем не сравнимый запах поздней осени, — делилась Натали, замедляя свою резвую лошадку, тоже обрадованную прогулкой и всё норовившую пуститься вскачь, дабы вдоволь поразмяться. — А ещё мне нравится собирать в октябре разноцветные букеты из кленовых листьев и алых ягод поспевающей рябины, чтобы после принести домой и поставить в широкую вазу. Заварить в гостиной чай, забраться в кресло, укутавшись самой большой шалью, и читать любимую книгу в обнимку с тёплой кружкой. И любоваться собранным осенним букетом. Но почему эта чудесная пора столь скоротечна? Всего-то пару недель! Несправедливо.       — Возможно потому, что всё имеет своё начало и свой конец, — заметил ехавший рядом Владимир. — Разве в смене времён года нет своей прелести?       — Наверное есть. Но иные моменты хочется продлить подольше.       — Те, в которых мы счастливы? — улыбнулся барон Корф.       — Да, — призналась Натали. — Когда мы счастливы, мы не думаем о времени. А между тем, наше счастье не может длиться вечно. Ему на смену обязательно придут дни, когда небо затянет свинцовыми тучами, и наша душа заплачет моросящим дождиком.       Натали грустно вздохнула и опустила глаза вниз, туда, где под парковыми деревьями матушка-природа расстелила ковёр из опавших листьев. Им, по-видимому, было всё равно на чьи-либо чувства и переживания. Их судьба — увы! — предрешена: лежать на остывающей земле, дожидаясь своего часа, пока заморозки не набросят серебристый иней. А после, спустя немного времени, непременно выпадет мокрый ноябрьский снег и спрячет их под своим серым, словно сотканным из лохмотьев бедняка, одеялом. Однако и лохмотья, с первыми настоящими морозами и снегопадами, уступят место роскошной белоснежной шубе с переливающимися бриллиантовыми искорками. И под этой богатой шубой лежать листьям до прихода весны. Но всё это будет потом. Нынче же павшим предвестникам наступающих холодов выпала доля погреться на осеннем солнышке и полюбоваться на синий купол неба, натянутый над кронами деревьев.       Углядев перемену в настроении супруги, Владимир крепче затянул удила своего пегого скакуна, подъехал ближе к Натали и обнял за талию. Почувствовав его прикосновение, она очнулась от своих дум и, повернув к нему лицо, встретилась взглядом.       — Давайте грустить вдвоём, моя дорогая баронесса, — сказал он ей, касаясь её носа своим.       — Я уже почти не грущу, — прошептала она, видя, как он склоняется к её губам для поцелуя.       «Вот теперь совсем хорошо», — восклицала Натали в миг осеннего поцелуя любимого супруга.       Ревнивец-ветер, не смогший спокойно смотреть на чужое счастье, возмутился и налетел на парк. Как же так? Кто смеет радоваться жизни, в то время как природа замирает и засыпает на долгие месяцы? Он грубо затеребил пышные лошадиные гривы, заставляя скакунов Владимира и Натали нервно дёргать своими головами в попытке прогнать проказника, а наездников — прервать свой поцелуй. Ветру очень хотелось обратить на себя внимание. Срывая с деревьев листья, что ещё не успели пасть на землю, он стал заворачивать их и кружить причудливыми вихрами.       Наблюдая сей восхитительный листопад, Натали подняла голову к небу и обнаружила, что они с Владимиром стоят под могучими ветвями большого старого дуба, упорно не желавшего проститься со своим одеянием, сопротивлявшегося ветру до последнего. Этот дуб был одним из немногих в парке усадьбы Корфов, кто в завершении октября ещё мог похвастаться столь пышным осенним платьем. Его тёмно-жёлтые с коричневыми ниточками-прожилками листья колыхались под порывами ветра и громко шуршали, будто нашёптывая что-то паре, укрывшейся под ним на своих лошадях. Вдруг с макушки упрямого гиганта сорвалась тоненькая веточка с желудями и полетела вниз. Натали подставила руку, и жёлуди опустились прямо к ней в ладонь.       — Самое время загадать желание. Можешь задумать, чтобы наша осень не кончалась, — предлагал Владимир, любуясь вместе с Натали нежданным подарком. Оба заметили, что спустившаяся к ним веточка — не простая, а со сдвоенными желудями*.       Натали покачала головой:       — К чему желать постоянства, ежели и впрямь ничто не вечно? Ты прав, и перемены могут быть во благо. За осенью настанет зима. Она может случиться сырой и слякотной, а может наоборот станется морозной, снежной и солнечной. Но разве не от нас зависит, как мы будем ощущать себя в ней? Какая бы ни была погода за окном.       «Я пожелаю другого, — добавила баронесса, пряча жёлуди в карман амазонки. — Чтобы мы с Владимиром всегда были друг у друга. Для меня нет ничего дороже звуков его голоса, тепла его любящих рук, его желанных объятий и возвращающих к жизни поцелуев».       Переглянувшись, супруги пришпорили лошадей и не спеша поехали дальше. Наигравшийся с листьями ветер поворчал ещё немного и затих. Скучно — устраивать спектакль в отсутствии зрителей. А большой и старый дуб, подаривший Натали частичку себя, махал вслед удалявшейся паре своими раскидистыми ветвями. Ему тоже взгрустнулось. Он понимал, что и его черёд — не за горами. У всего имеется свой час, своё время и свой срок.       

Октябрь 2022 г.