***
Мондштадт был рад им так же, как и они ему. Встретив их в своём кабинете, Джинн улыбнулась нежно, по-сестрински. — Как хорошо, что вы вернулись, — сказала она. — У меня как раз есть поручение для вас. — Я даже не удивлён, — пробормотал Итэр, привыкший, что каждый пытается воспользоваться его безотказностью, в особенности его друзья. Джинн хватило совести сделать виноватое лицо. — Вы, конечно же, очень устали с дороги, я понимаю. Скоро в Мондштадте праздник... — Мы знаем, — кивнула Паймон. — Лиза написала нам. — Лиза? — Джинн казалась удивлённой. — Она ничего мне не говорила... Но ладно. В любом случае, здорово, что вы приехали к сроку. Давайте я расскажу вам всё подробно. Лиза действительно прислала им короткую весточку, обещая реки бесплатного вина (если только тебе продадут алкоголь, милашка) и горы бесплатной еды (сможете съесть столько, сколько осмелитесь). Она не распространялась о том, что это за праздник вина и каково его значение для города. Итэр полагал, что любой повод, по которому мондштадтцы могут лишний раз приложиться к выпивке, получит всеобщее одобрение. — Вот как, — протянула Паймон, когда они покидали кабинет Джинн. — Значит, Анемо архонт возвращается домой с западным ветром... — Ты выглядишь впечатлённой. — Это красиво звучит, — поспешно отозвалась Паймон, как будто оправдываясь. — Как, знаешь, действительно хороший повод для праздника. Итэр кивнул. — Надо найти Венти, — сказал он невпопад. Паймон тут же скорчила неприязненную мину. — Вот начнётся праздник, этот бродяжка сам явится на дармовое вино! Ему лишь бы напиться за чужой счёт! Итэр бросил на неё насмешливый взгляд. — Не ты ли решила бросить все наши дела в Инадзуме, только прочитав о бесплатной еде на фестивале? — Это совсем другое! — возмутилась Паймон. Итэр покачал головой. Но в одном Паймон, пожалуй, была права: Венти сам найдёт их, если захочет свидеться. — Пойдём узнаем подробности насчёт нашей, — Итэр кашлянул, — лавочки. Паймон кивнула. — Джинн сказала, что за это отвечает, ммм, Бернхард, кажется. Ты знаешь его? Итэр пожал плечами. — Что-то не помню. — Ну, значит, познакомимся. Паймон с нетерпением ждёт праздника! — Паймон хлопнула в ладоши и довольно прижмурилась. Итэр улыбнулся. Предчувствие говорило, что на них опять повесили какую-то неблагодарную заботу, но он решил не портить Паймон настроение.***
Если подводить итог, задача была следующей: им нужно было помочь орденовской благотворительной лавочке добиться успеха на ярмарке. Бернхард, один из рыцарей ордена, взволнованно объяснил им это так: — На ярмарке в честь Праздника вина орден хочет устроить свою палатку, чтобы собрать средства на благотворительность. Это вообще-то частая практика, орден всегда так делает на крупных мероприятиях, и мы... эм, — он замялся на мгновение, но потом махнул рукой, и заговорил уже эмоционально и открыто: — мы выбираем ответственного жребием на самом деле. В этот раз жребий выпал мне, но я ни на что не способен в таких вопросах. Понимаете, речь идёт про управление финансами, продуктами... Тем более — еда. Она же... она же быстро портится! Не представляю, что делать! Поэтому мне пришлось обратиться к магистру Джинн. Я подумал: лучше уж меня разжалуют, потому что я ни на что не годен, но зато орден не пострадает от моей неблагонадёжности! — Как самоотверженно, — присвистнула Паймон. — И поэтому Джинн отрядила нас тебе помогать? Бернхард покраснел. — Полагаю... полагаю, да. Простите. — Ничего! — Паймон бодро кивнула. — Мне нравится, как это звучит. Паймон ещё никогда не управляла собственной лавочкой. Она самодовольно захохотала. — А ты, Итэр? Мы же теперь важные люди, да? Да? Нам как раз это подходит! Итэр покачал головой. — Так это лавочка с едой? — уточнил он. — Да. Мы думали устроить что-то вроде закусочной. На ярмарке будет много вина и других напитков, можно будет много всего попробовать, но, эм. На таких ярмарках всегда мало еды. А это приводит, ну, понятное дело, к не очень хорошим последствиям. Паймон понимающе покивала. — Да-да, конечно, — поддакнула она. Итэр прочёл по её лицу: она совершенно не представляет, что Бернхард имеет в виду. Итэр вздохнул. — Что ж, — сказал он осторожно. — Если речь идёт про управление, то, думаю, мы можем попытаться это сделать. По правде говоря, у них не было возможности отказаться. Джинн хоть и говорила приятным дружеским тоном, но напомнила Итэру про чудесный, то исчезающий, то появляющийся статус почётного рыцаря, который обязывал его помогать ордену без требования дополнительной оплаты. Сам Итэр считал, что с задачей управлять крошечной лавочкой на ярмарке Бернхард справился бы стократно лучше него, хотя бы в силу того простого обстоятельства, что был официальной частью Ордо Фавониус и жил в Мондштадте много дольше. Бернхард улыбнулся с облегчением. — Спасибо вам большое, господин почётный рыцарь! Я завтра отведу вас к месту нашей палатки. Для меня честь работать с вами! И с вами тоже, госпожа Паймон. Паймон приосанилась и принялась за привычное бахвальство. Итэр перестал слушать их разговор, медленно погружаясь в уныние.***
Следующий день наступил неотвратимо. Ночь они скоротали на казённой орденовской кровати, так что Бернхард встретил их сразу после завтрака. Ярмарку готовили в Спрингвейле, и в путь они отправились немедленно. Бернхард повёл их боковой улицей в обход главной. — Там сейчас развешивают украшения, и народа намного больше, — сказал он, пока они спускались по очередной лестнице мимо роскошного отеля Гёте. Итэр был не в духе и молчал даже больше, чем обычно. Впрочем, Паймон прекрасно справлялась с разговорами за двоих — как и всегда. Ярмарку отлично можно было разглядеть издалека. Там, где прежде пустовала утоптанная дорога, теперь раскинулось буйство красок: цветные шатры, ленты, шарики, флажки по обе стороны дороги, которые вели к щедро украшенной цветами и пустыми винными бочками сцене. — Вот это да, — протянула Паймон оглядываясь. Итэр мысленно с ней согласился. Выглядело здорово, празднично. Бернхард приосанился, как будто лично вешал все эти украшения. Может, так и было, Итэр не мог сказать наверняка. Людей здесь было немного, зато каждый выглядел очень занятым: кто-то вешал гирлянды в дальних рядах, кто-то катил бочки или выкладывал что-то из ящиков в палатки. Стояла предпраздничная суета. — Нам сюда, — позвал Бернхард и отвёл их в первый ряд. Это была небольшая скудно украшенная палатка с приметным знаком Ордо Фавониус, под навесом стоял крепко сколоченный прилавок, который пока что пустовал. К прилавку кто-то аккуратно прислонил обычную для мондштадтских закусочных стоечку с крупным объявлением:«Угощения от лучшего повара по эту сторону Драконьего хребта! Закуски со всего Тейвата: Уникальные блюда Мондштадта, Инадзумы и Лиюэ»
Итэр замер в ужасе. — Это, — начал он, — это... Продолжить было выше его сил. Бернхард застенчиво улыбнулся и почесал затылок. — Да, собственно. Надпись — это идея госпожи Паймон. Итэр кинул на Паймон убийственный взгляд, та спрятала руки за спину, на лице у неё появилось подозрительно невинное выражение. — Вы можете приготовить всё, что вам захочется, господин, — поспешил уверить его Бернхард.— Простите, вчера я говорил недостаточно почтительно. Мне бы не хотелось ставить ограничения для такого именитого повара, как вы. На самом деле орден заранее подготовил несколько позиций, но, я полагаю, они вам не пригодятся. — Пригодятся! — выпалил Итэр. Сжал кулаки, заставил себя медленно выдохнуть и успокоиться. — То есть, я имею в виду, я не успею приготовить очень много... и если, эм. Если народа будет много... Бернхард кивнул с явным желанием угодить: — Конечно будет! В Мондштадте любят фестивали, господин. Он казался радостным, этот Бернхард, от него веяло предвкушением. Итэр заметил это только сейчас: сегодня в нем появилось чуть больше энтузиазма, чуть больше восторга в адрес Итэра. Итэр боялся даже представить, что Паймон накануне наплела ему о них. Он втянул воздух через нос и почесал лоб. — Так. Сначала нам нужно вернуться обратно в город, — сказал он в тщетных попытках убедить самого себя, что у него есть план. Плана не было.***
Итэр тяжело уронил голову на стол. Когда Лиза соблазняла их с Паймон обещаниями горы бесплатной еды, он не думал, что эту гору ему придётся готовить самому. Они — он, притихшая Паймон и очевидно взволнованный Бенни, — сидели в укромном углу «Хорошего охотника». Посетителей сегодня и правда было много, но Сара трогательно отбила для них одно местечко. — Как насчёт того, чтобы… исходить из имеющихся ингредиентов? — осторожно предложил Бенни. — Я имею в виду, тебе ведь понадобится действительно куча всего... Итэр беспомощно застонал. Он хотел избежать этих мыслей, но об этом ему тоже нужно будет позаботиться: заготовки, ингредиенты, помещение для готовки, транспортировка. — Да, — сказал он глухо. — Да, ты прав. И надо подумать, что я вообще могу приготовить быстро и в большом количестве. Бенни похлопал его по плечу. — Зови, если тебе понадобится помощник, ладно? Я, может, и не особо везучий, и не такой мастер, как ты, но я знаю, как работает готовка! Я могу помочь. Бенни улыбнулся, и Итэр почувствовал, как у него тепло дрогнуло что-то в груди. — Спасибо, — сказал он, перехватывая его руку. — Бенни, ты лучший друг! Бенни ярко покраснел, но улыбнулся шире. И пускай Итэр не собирался подпускать Бенни к приготовлению пищи больше никогда (после того раза, когда Бенни в попытках приготовить яичницу взорвал их единственный походный котелок, подпалил себе волосы, сжёг до углей кусок отменной свинины и вызвал целую ораву пирослаймов), само предложение грело дружеским неравнодушием. В любом случае, в предложении Бенни крылась чудесная мысль. Поэтому Итэр обратился за помощью к Ноэлль. — Конечно, тебе можно использовать продукты из нашей кухни, — сказала она, когда Итэр коротко обрисовал ей проблему. — Пойдём, я с удовольствием покажу тебе, где и что находится. Кухня ордена оказалась просторной и пустой. В погребах нашлось много вяленого мяса, овощей и специй. — Ты уже решил, что хочешь готовить? Я сделаю список, — сказала Ноэлль, доставая из кармана кружевного фартука маленький блокнот. Итэр почесал подбородок. Речь шла о выживании, о его достоинстве. Так что нужно было выбрать что-то несложное. Во время путешествия на «Алькоре» он очень поднаторел в приготовлении рыбы и птицы. — Это фестиваль, поэтому нам нужно что-то простое. Что можно съесть на ходу. Я думаю, это будет шашлычок из рыбы, — Итэр кивнул сам себе и встал в более уверенную позу. — Это будет очень любопытный опыт. Дело в том, что за время путешествия я встретил множество способов приготовления рыбы. Мондштадт, Лиюэ, Инадзума, они все имеют выход к воде, поэтому морепродукты не являются редкостью для кухни этих мест. Но вот способы приготовления... Ноэлль и Паймон слушали его, как заворожённые. Итэр с умным видом покивал сам себе. — В Мондштадте рыбный шашлычок делают из кусков рыбы, голову и хвост не используют, иногда добавляют капусту или другие овощи по вкусу. В Лиюэ есть похожее блюдо: там также рыбу нанизывают на вертел и жарят, но голову используют как украшение. Некоторые выедают жареные рыбьи щёчки. Иногда такую рыбу все равно режут на куски и перемежают лотосом или редисом. А в Инадзуме рыбу держат на углях, чтобы она завялилась. Итэр протараторил это на одном дыхании, так что к концу пламенной речи у него жутко колотилось сердце и пересохло во рту. Он сглотнул, сделал глубокий вдох. — Так что нам понадобится много свежей рыбы. Ноэлль кивнула. — У ордена налажена поставка от ассоциации рыболовов. Я могу сделать срочный запрос на дополнительный ящик сегодняшнего улова. — Отлично, — кивнул Итэр. — Спасибо. Ноэлль вся как будто засветилась от благодарности. — Паймон, а как тебе нравится идея с рыбой, приготовленной по-разному? — с улыбкой спросила она. Паймон кинула опасливый взгляд на Итэра и кивнула. — Да, хороший план... О, Паймон ещё вспомнила пирожные-рыбки, в Инадзуме. Итэр, помнишь? — в разговоре про еду Паймон забыла собственную провинность и с головой ушла в рассуждения. — Они очень вкусные, инадзумцы их любят. И их можно есть на ходу. Нам же нужно что-то сладкое, да? Было бы здорово их тоже приготовить, что там надо? — Их нужно выпекать в особой форме, — нахмурился Итэр. — Здесь мы этого сделать не сможем. Приготовление тайяки требовало особого оборудования, особого теста, особых сладких бобов... Последнее можно было заменить густым джемом из закатника, в Инадзуме тоже так порой делали (джем из закатника там любили так же, как в Мондштадте), но вот все остальное заменить не представлялось возможным. — Как жаль, как жаль! Пироженки-рыбки очень вкусные... — Если хочешь, можешь сама их приготовить, — отрезал Итэр, который все ещё сердился на Паймон. Паймон немедленно прикусила язык. — Итэр, — робко окликнула его Ноэлль, — вы... Нет, не моё дело. Что ты ещё хочешь приготовить? — Куриный шашлычок с грибами, — ответил Итэр. Ноэлль кивнула, пополняя список. — Ещё, ммм... Может, редисовых шариков? Они простые: порезать редис, смешать с тестом и обжарить. Сделаем немного. — Если мы неизбежно будем работать с мукой, можно выпечь что-нибудь ещё? — предложила Ноэлль. — Лиюйские лепёшки, — решил Итэр. — В Лиюэ их называют «Мора», потому что сверху наносят украшение, но по сути это кусок мяса между двух лепёшек. Как бутерброд. Его тоже удобно есть на ходу. — И ещё яичные рулетики можно! — влезла Паймон. — Они же тоже простые. Да? Итэр вздохнул. — Можно. Но немного. Не думаю, что это будет удобно... — Мы можем насадить их на палочки. Как данго! — Ладно, решено. Этого хватит, — сказал Итэр. Ноэлль кивнула и сверилась со списком: — Итого нам нужно: мясо, рыба, курица, яйца. Мука, грибы и овощи есть в погребе. Специи тоже. — На самом деле, мяса тоже хватит, — сказал Итэр, припоминая запасы, которые им раньше показала Ноэлль. — Хорошо, тогда я пока оформлю заявку на рыбу. Через пару часов у нас будут все ингредиенты. После этого работа закипела полным ходом. Где-то в череде огня, неостановимой мучной взвеси и запаха натёкшей крови Итэр успел позабыть про свою обиду на Паймон, и вскоре они перешучивались и переругивались, как и каждый день до этого.***
К вечеру они управились со всеми заготовками: почистили и выпотрошили рыбу, нарезали и нанизали на шпажки будущие шашлычки, подготовили мясо для лепёшек. Сами лепёшки решили испечь заранее, тесто отогреется теплом жареного мяса. Редисовые шарики и яичные рулеты тоже приготовили заранее. — Мы скажем, что их подают холодными, — буркнул Итэр, пытаясь свернуть яичный рулет вокруг деревянной шпажки. Получалась какая-то ерунда. У Паймон выходило намного лучше, кружевные оборки блинчика изящно гнулись вокруг стержня под её руками. Итэр со вздохом признал свою несостоятельность в этом вопросе. — Остальное на тебе, — сказал он, пододвигая к Паймон тарелку с тонкими яичными кругляшами. Она даже не заметила, вытащив кончик языка от усердия. Итэр устало откинулся на спинку стула, так и задремал. Очнулся он спустя некоторое время от ощущения веса чужой руки на плече. Итэр вздрогнул, нелепо дёрнулся в сторону и разлепил глаза. Ноэлль виновато улыбнулась. — Мне не хотелось тебя будить, но кухня — не лучшее место для отдыха. Итэр потёр лицо руками. — Всё в порядке. За окном беспощадно брезжил рассвет, заливая сизое небо лиловыми и розовыми искрами. — Кажется, сейчас и время не лучшее для отдыха, — он попытался улыбнуться в ответ, но получилось криво и безрадостно. Ноэлль покачала головой и поставила перед ним тарелку нежных ароматных блинчиков. Стопка пухлых ровных кругляшков, один на одном, прослоенных густыми взбитыми сливками с сахаром, сверху их украшала композиция из нарезанных долек закатника и нежных листиков мяты, утопленных в жёлтом ягодном варенье. Итэр тяжело сглотнул. Аромат стоял невероятный, перебивая въевшийся в руки отвратительный запах рыбьей требухи. Итэр удивился, как он не заметил этого волшебного аромата сразу же, как открыл глаза. — Ноэлль, это... это... — Итэр почувствовал, как у него на глаза навернулись слезы. Он снова сглотнул, снова потёр лицо. — Это очень вкусно выглядит, спасибо тебе. — Вы вчера хорошо постарались, — сказала она застенчиво. — Даже если вам не удалось отдохнуть, я все равно хотела вас чем-нибудь порадовать. Итэр не стал говорить, что она участвовала в подготовке не меньше, что она тоже устала, что она тоже не отдохнула. Вместо этого он снова сказал: — Спасибо, Ноэлль. Твои блинчики — это лучшее, что со мной случилось за эту неделю. Ноэлль улыбнулась ему в ответ, поправила передник. — Я рада, если смогла помочь. Итэр энергично кивнул и потянулся к блинчикам. Это и правда было его единственное утешение, и ему стоило поторопиться, если только он не хотел делиться с Паймон. Он не хотел. (Ноэлль все равно испекла достаточно блинчиков, чтобы хватило на всех.)***
Когда они прибыли на место, ещё было слишком рано. Редкие гости ярмарки бесцельно слонялись в ожидании начала от одной палатки к другой, где торговцы заканчивали последние приготовления. Итэр заметил здесь много знакомых вывесок: «Кошкин хвост», «Рассвет», «Хороший охотник», «Мондштадтский торговец»... Донна раскладывала по прилавку перевязанные яркими лентами букеты, Марджори, опершись на бочку возле Бланш, о чем-то рассказывала, взмахивая руками. Бернхард, беспокойно переступая с ноги на ногу, ждал их возле палатки. Едва завидев их приближение, он посветлел лицом и замахал: — Доброе утро, господин Итэр! Госпожа Паймон! — Ты как будто думал, что мы не придём, — с подозрением прищурилась Паймон. — Нет-нет, что вы, я бы никогда так о вас не подумал, — протараторил Бернхард и вдруг отвёл взгляд, растрепал волосы. — Я просто переживаю. Эта ярмарка... праздник ежегодный, но я впервые принимаю в нем вот такое участие. Такая ответственность. Столько всего нужно сделать. — Но это Итэр всё делал. И Паймон. Бернхард побледнел, затем покраснел. Итэру немедленно стало его жаль, так что он сказал: — Нам нужно разложить еду на прилавки и убрать заготовки. Бернхард поспешно закивал. — Да, да, сейчас, я всё устрою. Бернхард раздобыл для них походную лиюйскую печку. Паймон присвистнула, с любопытством оглядывая удобный агрегат. Итэр тоже впечатлился. Он уже видел такие печки, даже пробовал брать с собой, но однажды уронил в грохочущую инадзумскую пропасть и решил, что еда, приготовленная на живом открытом огне, не скованном налётом цивилизации, всё-таки вкуснее. Они убрали печь за прилавок вместе с ящиками шашлычков. Смазанная крио-маслом древесина обещала не дать пропасть их трудам. Готовые закуски Бернхард вместе с Паймон художественно разложили по прилавку. Выглядело неплохо. — Ну вот, готово, — гордо заявила Паймон, отряхивая ладони. — Можем начинать! Людей становилось все больше, везде мелькали знакомые лица. Лили и Нора бегали друг за дружкой, Рудольф и Джиллиан смотрели на них посмеиваясь; Сьюзи и Норма пробовали яркие цветные напитки; Глория сидела рядом с палаткой Донны; Стэнли и Сайрус говорили о чем-то под деревом, и кто-то из них то и дело поворачивался к Бенни, трепал по голове или подмигивал; Хосе пытался забраться на сцену, но его не пускали; Чарльз говорил с человеком за стойкой «Рассвета»... Оживление захватывало ярмарку со всех краёв. Через несколько минут пространство вокруг сцены освободилась и по лестнице поднялась Джинн. Паймон потянула Итэра ближе. Послушать действующего магистра собирались все присутствующие. На правах самого серьёзного официального лица Джинн произнесла со сцены речь в честь открытия праздника, и вот тогда под радостные вопли мондштадтцев, под звуки песен и смеха, — вот тогда праздник действительно начался.***
Неожиданно для себя Итэр обнаружил, что их лавочка... популярна. Пользуется спросом. Первыми их нашли Эмбер с Эолой, Итэр рад был их увидеть, хоть и оказалось, что пришли они не совсем на праздник. — То есть, и сейчас вы не отдыхаете? — ужаснулась Паймон. Эола покачала головой. — Патруль, — сказала она. — Кто-то должен сохранить трезвое сознание, когда все в городе напьются. Она перевела взгляд на Эмбер и улыбнулась: — Спасибо, что согласилась помочь мне. — Не стоит благодарности! — горячо отозвалась Эмбер. — Я всегда рада прийти на помощь! — Эмбер как всегда, — покивала Паймон. — Помогает всем. — Это правда, — согласилась Эола, и Эмбер раскраснелась от похвалы. Они купили целую корзинку закусок для всех рыцарей патруля. И на самом деле Итэр полагал, что этим их дневная выручка ограничится, но всё пошло иначе. Следом прибежал Бенни, необычайно взбудораженный, с горящими глазами и царапиной на щеке. — Нужно ли нам спросить, что случилось? — настороженно уточнила Паймон, тыкая себя в щёку. Бенни почесал затылок, фыркнул. — Я, эм, не заметил ветку. Но это неважно. Итэр, мои папы хотят устроить пикник на берегу, где потише. Можешь дать нам еды в дорогу? У меня вот тут с собой, — он замешкался, вытащил из кармана горсть моры и протянул, — вот. Не знаю, на сколько хватит. Паймон со знающим видом принялась считать монеты, а Итэр призадумался. Несколько искателей приключений, которые направятся на берег. Наверняка возьмут с собой вина и пива, под настроение попробуют порыбачить, но едва ли у них сейчас что-то получится. Итэр сложил в корзину редисовые шарики, шашлыки с грибами и несколько лепёшек. Когда он закончил, Паймон придирчиво оглядела то, что он собрал, и пересыпала монеты в коробку с выручкой. — Не торопись по дороге назад, — сказал Итэр в напутствие. Бенни хохотнул и отмахнулся: — Мне не поможет. Но спасибо. Он ушёл, помахав им на прощание, и Итэр даже не успел выдохнуть, прежде чем появились Фишль с Моной. Мона держала два бокала с яркими синими напитками, Фишль вставала в позу, заламывая руки. Оз молчаливо парил за их спинами. — Дать вам рулетиков? — предложила Паймон. — Она немного сладенькие. Она указала на подставку, в которой стояли нарядные яичные рулетики, изящными оборками завивающиеся вокруг шпажек. — Выглядит... хорошо, — призналась Мона. Фишль ликующе рассмеялась: — Тогда, в этот знаменательный день, отмеченный светом и радостью моих подданных, я, Фишль фон Люфтшлосс-Нарфидорт, дарую вам, мой верный астролог, этих рулетиков в знак моей искренней признательности за вашу верность. — Миледи говорит, что сегодня она угощает, госпожа Мегистус, — пояснил Оз. Мона сжала зубы, скулы у неё порозовели. — Могу только благодарить мою принцессу, — ответила она. Паймон прыснула в кулачок, но быстро отдала им рулетики. Фишль пришлось забрать у Моны свой бокал и передать её порцию рулетиков. Уходили они, негромко переговариваясь. — Как хорошо, что у тебя много друзей, Итэр, — сказала Паймон, довольно поглядывая на уже внушительную горку монет в коробке. Но только друзьями их посетители не ограничились. К ним заглядывали почти все, проходящие мимо: Юри и Маргарет, Свен, Брюс, многие мондштадтцы, которых Итэр не знал по имени или в лицо. Заглянул Виктор. — В маске сейчас, конечно, невыносимо ходить, — кисло протянул он, потирая лицо под плотной тканью. — Почему не снимешь тогда? — спросила Паймон. Из неё постепенно как-то ушла привычная настороженность по отношению к Фатуи. Итэр и сам относился к Виктору иначе. С другой стороны, отношение такое понятно: Виктор, в общем, ничего не делал, только жаловался на то, как хочет домой и встретиться с семьёй. Итэр как никто мог понять его чувства. — Устав, — совсем уж нерадостно отмахнулся Виктор и расплатился за рыбный шашлычок. — Спасибо. В какой-то момент Итэр понял, что к ним действительно заглядывают почти все гости ярмарки. Лавочек с едой было не много, а вот интерес к еде подвыпившие горожане проявляли очень сильный. — Самая популярная палатка после «Рассвета», — позабавлено хмыкнул Кайя, крутя в пальцах шашлычок с грибами. Только такая популярность почему-то Итэра не радовала. — Я удивлён, — продолжал Кайя, — но не слишком. Как-никак, — он кивнул на вывеску, — «лучший повар по эту сторону Драконьего хребта», а? Хорошо сказано! Кайя засмеялся. Смеялся он, как обычно, с долей иронии — как будто с Итэром и над Итэром одновременно. — Это Паймон придумала! — приосанилась Паймон. — Я не удивлён. Всё шло хорошо. Поток посетителей не прекращался, Бернхард радовался и не переставал расхваливать их кулинарные (у Итэра) и предпринимательские (у Паймон) таланты. Не обошлось без парочки внезапных сложностей: кончилось крио-масло, кончились лепёшки, лиюйская печка не справлялась с возрастающим спросом на жареное мясо... Но всё шло хорошо. Донна просила совета по управлению лавкой, Драфф уговаривал добавить в маринад вина, к ним выстраивалась очередь, но что-то оседало тревожным неприятным чувством в животе. — Ты не выглядишь, как самый богатый человек этой ярмарки. — Голос Венти вмешался в мысли внезапным порывом. Итэр вздохнул. — Ты давно здесь сидишь? — спросил он. Венти пожал плечами. Он опирался спиной на прилавок и смотрел вверх из-под дрожащего на ветру навеса палатки. — Так что тебя беспокоит? Вы баснословно успешны. Я мог бы спеть про тебя, о великий повар тейватской земли. Итэр поморщился. — Я не повар, — сказал он. — Разве не ты сделал всё это? — Венти махнул на двухэтажный прилавок, тесно заставленный едой. — Не я один, — уклончиво отозвался Итэр. — Ну и что! — Венти выгнул кисть, и перед ним появилась лира. Он повёл пальцами по струнам. — Не велика разница. — Я не повар, — упрямо повторил Итэр. — Тем более, не «лучший по эту сторону» чего бы то ни было. Я едва умею готовить простенькие блюда. — Ну и что! — Венти засмеялся. — Ты уделяешь слишком много внимания ненужным мелочам. — Нет, понимаешь, — Итэр вздохнул. — Это всё какой-то обман. Я... сначала я просто подумал, что это более быстрый и безопасный путь. Люди более сговорчивы, когда ты разделяешь с ними еду. Ещё сговорчивее, когда ты для них готовишь, но... Но все это как-то внезапно превратилось вот в это. Итэр безнадёжно указал на яркое объявление возле палатки. Венти помолчал, бездумно перебирая струны. — И разве это важно? — уточнил он. — Ты готовишь еду, значит, ты повар. И ты готовишь её хорошо, потому что людям нравится. — Но... — Нет, подожди, — Венти тряхнул головой. — Погляди на них. Он протянул раскрытую ладонь и медленно повёл слева направо перед собой, указывая на смеющуюся веселящуюся толпу. Итэр повторил взглядом его движение. Улыбчивые лица, раскрасневшиеся от вина и сияющие от радости. Венти продолжал: — Сегодня праздник, и каждый пришёл сюда отдохнуть. Повеселиться с друзьями, отпраздновать, выпить, перекусить, посмеяться. Для каждого сегодня — это радостный повод. Послушай: смех, пение, музыка... Вон там играют на свирели, вон там — на лютне, — Венти тыкал пальцем в разные стороны. — Каждый что-то напевает. Вон там уже закончилась вторая бочка вина, так что пока мешают только коктейли. Вот здесь хозяин недавно привёз бочку вином этого года, так что там очередь. Вон там продают флажки, но детям дают бесплатно... Видишь? Сегодня праздник. Они пришли сюда радоваться, и твоя еда — часть их радости, их хорошего настроения. Разве это не главное в конце концов? Итэр сглотнул. Картина перед ним как будто разрослась вдаль и вширь. Он больше не видел крошечный участок перед их лавочкой, он как будто видел весь фестиваль сразу, от начала и до конца: курсирующая беспокойная толпа, визжащие дети, яркие краски, крики. Кто-то поёт, кто-то смеётся, кто-то о чём-то спорит, кто-то бегает, кто-то пьёт… Так много всего. И для каждого мондштадтца сегодня — важный праздник. — Я... не думал о таком, — сказал Итэр. Он чувствовал, как напряжение и усталость прошлых дней вытекает из него, сменяясь шумом жизнерадостной воодушевлённой толпы. — Потому что ты думаешь о всякой ерунде, — легкомысленно отозвался Венти и запел негромко лёгким весёлым мотивом: В городе, где дует ветер, Где играют дружно дети, В лучшем городе на свете Нынче праздник был. И поётся много песен, От еды прилавок тесен, Каждый рад покуролесить В этот славный день!.. Порывистый западный ветер подхватывал каждое его слово и разносил над ярмаркой, в самое синее мондштадтское небо.