***
Этот мир огромен, но нам досталась только малая и самая гадкая его часть — затопленные болотами леса, темные пещеры и холодная местность на вершинах гор. И все это за то, что мы отличные от них, знающие истинное лицо этого мира твари, обладающие тем, чем им обладать не суждено. Они боятся нас. Сочиняют глупые предостерегающие сказки, молятся, когда слышат наши шаги или чувствуют наше присутствие, плетут обереги, а потом носят их у сердца. Будто бы это что-то решает. Но есть и те, кто тайно от чужих глаз поклоняется нам, пользуется остатками нашей магии. Благодаря им на свет появляются новые духи, готовые и дальше наводить страх, заставляя все большее количество глупых людишек искать последнюю надежду на спасение во зле. Есть и другие. «Потомки» — именно так их и называют в нашем мире. Они были рождены от самых могущественных существ, имена которых до сих пор вызывают ужас и страх в лицах людей. Именно о них люди придумывают страшные истории, именно от них все пытаются уберечь своих детей, именно с ними ассоциируют долгую и мучительную смерть. А их дети — не лучше. Только вот о них мало кто знает. Все потому, что потомков тщательно скрывают. Скрывают вместе с другими наисильнейшими тварями, способными в считаные секунды стереть с лица земли несколько десятков деревень. Они ценны для нас. Ценны для всей темной стороны. Они наше тайное оружие против добра. Хотя, я совершенно не представляю, как от таких ветреных созданий может зависеть наша жизнь в дальнейшем. Да, они умеют колдовать даже лучше некоторых наших преподавателей, но их абсолютная безответственность и желание брать от этой жизни все… просто убивают меня. Даже от бесов пользы будет и то больше. Всех, кто хоть как-то может повлиять на исход войны между добром и злом, отправляют в самое нелюдимое и загадочное место этого мира — Мертвый лес. Люди считают, что именно отсюда и появляется вся нечисть. И, рассуждая логически, они не ошибаются. В одной из разрушенных церквей этой местности самые могущественные существа сделали некий университет, где нас обучают магии, помогают разобраться в своих силах, рассказывают историю вражды между добром и злом. Туда отправляют лучших из лучших, тех, кто когда-либо уже доказал, что способен уничтожать все на своем пути ради победы. В этом месте собрались все: волки, русалки, бесы, кикиморы и дети именитых злодеев, которые часто упоминаются в сказках. Попасть сюда трудно, я бы сказала, что почти невозможно. Только один из сотни может побороться за место, и это только побороться. Что ж, говоря честно, с нынешним составом нас ждет невероятный провал. Почему?***
Он снова почувствовал меня. Вижу, что его голова медленно поворачивается в мою сторону. На его лице появляется легкая улыбка, предназначенная мне. Улыбаюсь в ответ. После того, как я случайно выдала себя, он всегда замечает меня, даже если я стою и не дышу. Между нами будто появилась связь. Тонкая и чувствительная, едва уловимая связь. Хотя, чему я удивляюсь? Во-первых, он и с моим местонахождением никогда не промахивается, а во-вторых, он ведь внук Водяного, следовательно, ему легко почувствовать даже невидимое существо, которое хоть какое-то отношение имеет к воде. Ну, или в моем случае, к болоту… Его зовут Дан. Он счастливый обладатель светло-голубых глаз и светлых волос — будто принц из сказки: хорош фигурой, обаятелен, в меру серьезный парень. Впрочем, как и все остальные потомки — все они красавцы. И дело не в генах — дело в магии. Темной магии. Все это знают, поэтому каждый второй мечтает однажды связать свою душу и это черное нечто, дающее великим возможность творить зло. Но даже так им не переплюнуть тех, у кого эта чернота течет по венам. Никогда. Уверена, что у таких как он даже кровь черная. И тем более им не сравниться с самим сыном Водяного, хотя и есть один парень, который разбил большее количество женских сердец. В том числе и мое когда-то. Их компания начинает расходиться. Я, воспользовавшись созданным ими гамом и шумом, быстро перебежала к другому дереву, стараясь не звенеть своими бусами, браслетами и четками. Начинается моя самая любимая часть. Часть, где я смогу стать хоть на некоторую долю видимой. Дан говорит своим друзьям, что задержится здесь на некоторое время, чтобы подольше подышать свежим воздухом. Они понимающе кивают, зная, что их другу, как водному существу, не всегда спокойно сидится в душной разрушенной церкви на протяжении нескольких часов занятий. Он прощается с последним парнем, выжидает несколько секунд, пока тот отойдет от него на приличное расстояние, и только потом вальяжно проходит к скамейке. Присаживается и смотрит прямо на меня. До сих пор не понимаю, как ему это удается. — Привет… — тихо произносит он, на что я отстукиваю некоторый ритм. Он улыбается. — Тебе не надоело безнаказанно следить за мной и другими потомками? Когда-нибудь и они тебя почувствуют. Я пытаюсь не засмеяться. Эти красивые парни никогда не догадаются о том, что за ними может следить какая-то девчонка. Слишком мало ума и навыков. В ответ парню снова отстукиваю ритм, но уже другой. Тот снова пытается сдержать улыбку, но у него не получается. — Так и будешь разговаривать со мной на языке стуков? Могла бы хотя бы заговорить со мной. — Я агрессивно отстукиваю новый ритм, намекая на то, что мне эта идея не нравится. Дан замолкает. Явно не этот ответ он хотел услышать. Но я не могу ничего поделать. Есть множество причин. — Ты ведь кикимора, — даже не спрашивает, а утверждает он. И он прав. Кто, если не кикимора может общаться с помощью стуков и быть невидимой. — Ваши голоса одинаковы, так чего же ты боишься? Вижу, как он тускнеет в лице. Уже хочу сделать шаг ему навстречу, но сдерживаюсь. Не могу позволить себе издать хотя бы один звук. Тогда он точно узнает. Я бы хотела заговорить с ним. Вот уже на протяжении трех месяцев я борюсь с этим желанием. Но мне нельзя. Дело в том, что я не совсем такая, как все остальные кикиморы. Да и вообще, для всех обитателей этого места я не являюсь кикиморой. Мне «повезло» родиться на свет «красавицей». Тот мужчина, что делал мою куклу, явно постарался над моим телом и лицом. Видимо, не хотел, чтобы хозяева дома смотрели на меня, как на проклятие, чтобы я уж точно смогла испортить им их жизнь своим появлением. Из-за этого я сильно отличаюсь от своих сестер, чьи куклы, чаще всего, походят на чучела. Страшные чучела. Их руки и ноги больше походят на куриные лапы, а глаза чаще всего имеют вид пуговицы или цветной бусины. Волосы у них ломкие и сухие, как солома, а на их головах красуются огромные рога. Я же выгляжу как обычный человек. Только самый внимательный сможет развидеть на моей голове маленькие рожки, но я обязана скрывать их под длинными и густыми черными волосами. Для этого мира я одна из страшненьких русалок, которым не повезло со внешностью. От других существ, которые тоже походят на людей, я слишком отличаюсь. Для ведьмы я слишком слаба в области магии, в роли оборотня мне приходилось бы как-то доказывать, что я превращаюсь в какое-то зверье. А русалки, как и я, умеют красиво петь, увереннее чувствуют себя в воде, неплохо ладят с животными, да и в общем мы похожи. Вот только плавать я не умею, но от плаванья меня любезно освободили. В любом случае, узнай бы кикиморы, что я одна из них, меня бы вышвырнули и из этого места, как произошло с моей первой и, наверное, последней деревней. Мои сестры просто не могут принять меня, потому что я не такая, как они. Слишком красива для кикимор, слишком страшная для других. О моей настоящей личности знают только старейшины и то не каждые. — Так и не ответишь? — спрашивает меня водяной с ноткой грусти в голосе. Я пытаюсь что-то ответить, но на ум не приходит ничего здравого. — Я бы хотел услышать твой голос, — продолжает он, понимая, что скорее всего, я буду молчать. — А еще больше я хотел бы увидеть тебя. Знаю, что вы, кикиморы, не отличаетесь красивыми лицами, но я чувствую, что ты особенная. — Я испуганно опровергаю его слова, отстукивая ритмы на дереве дрожащими ладонями. Нельзя, чтобы он начал подозревать. Нельзя. — Ты что, так сильно этого боишься? — замечает он и встает со скамейки. Я вздрагиваю, от чего разные украшение на моей шее и руках начинают позвякивать. Эти звуки вызывают в парне еще больший азарт. Они действуют на него будто свисток для начала действий. Его шаги становятся увереннее и быстрее с каждой секундой. Он приближается ко мне. Стою и не шевелюсь, надеясь на то, что эта глупая связь подведет его и он пойдет в другую сторону, не наткнувшись на меня. Одно его прикосновение и все — я в миг стану видимой. А этого я тем более допустить не могу. Когда между нами остается всего несколько сантиметров, я откланяюсь назад, пытаясь хоть как-то увеличить расстояние между нами. Но любой дурак поймет, что этого будет недостаточно. Вот он начинает протягивать свою руку вперед, пытаясь докоснуться до меня. Я понимаю, что мне срочно нужно что-то делать. Можно остаться стоять на месте и надеяться на чудо, а можно взять себя в руки и побыстрее убежать отсюда, зазвенев своими украшениями на весь университет. И в первом и во втором случаях он сможет найти меня. Такого количества украшений, как я, не носит ни одна кикимора. К моему счастью, сегодня удача на моей стороне. Когда между мной и его рукой почти не остается и сантиметра, одна из старейшин начинает вещать что-то по громкой связи, и я успеваю быстро покинуть небольшую полянку у школы, на которой меня только что почти разоблачили. За несколько секунд я добегаю до первого попавшегося мне корпуса и забегаю в женский туалет. Скорость и легкость — главные особенности кикимор. Именно благодаря второму пункту мне и приходится носить все эти побрякушки на себе — иначе меня просто сдует ветром. Точнее, ведьмы уже давно придумали заклятие, для того, чтобы кикиморы не улетали, но никто ведь не знает о том, что я кикимора. Так что приходится пользоваться старыми и проверенными средствами. Тем более, украшения очень выручают на различных медицинских осмотрах. Когда я встаю на весы, доктора видят нормальные цифры, а не присущие мне несколько килограмм. Выждав, пока какая-то из сирен выйдет из помещения, я снова становлюсь видимой и подхожу к раковине, чтобы побрызгать на себя холодной водой — уж сильно я разнервничалась. Медленно начинаю приводить в порядок свои растрепавшиеся во время бега длинные черные волосы и запутавшиеся между собой украшения. «Да уж… нужно уметь попадать в такие рискованные ситуации» — упрекаю себя я, злобно смотря на свое отражение в зеркале. Надеваю линзы, чтобы мои зеленые глаза без зрачков никого не заставили усомниться в том, что я русалка, прячу свои рожки и убираю большее количество украшений внутрь черного длинного платья (иначе это будет выдавать меня), оставляя только браслеты из обычных камней на запястьях и длинные серьги в ушах. Как только я вышла из туалета, по всей территории раздался раздражающий звук. Через несколько секунд этот страшный вой подхватили лесные волки и вороны. «Пора идти на занятия» — говорили они. И я была обязана повиноваться. Тебя могут с легкостью выгнать отсюда в какое-нибудь болото, за невыполнение правил. Это место требует дисциплины от живущих здесь существ, иначе люди найдут его.***
Урок травоведения всегда проводился в глубоко в лесу у «пьяных деревьев» — так их раньше называли смертные, из-за изогнутых от черной магии стволов. Воздух в том месте был пропитан гнилью, а тишина могла свести с ума любого. Здесь не летают вороны и не бродят медведи. Это мертвая земля. Но от этого, трав здесь растет не меньше, чем в других частях леса. Даже наоборот, здесь их намного больше, вот только мало из них можно назвать целебными — это по части «светлого» леса. Там и живую воду можно найти, и разные травы. Наша группа медленно шла за одной из старейшин, которая рассказывала что-то о волчьем корне и его чудо свойствах. Но ее никто и не собирался слушать. Потомки, что шли рядом с ней, вечно смеялись и демонстрировали друг другу свои «невероятные» способности, изредка они подзывали к себе мелких существ, вроде чертов, чтобы попрактиковаться в магии уже на них. Те же с легкостью повиновались, ведь ни мозгов, ни чувства самосохранения у них не было. Зато они были отличными посланниками, слугами, охраной… В общем, за «людей» их здесь вовсе не считали. Я же шла в самом конце, не упуская возможности дотронуться до каждого дерева. В этой части леса они рассказывали самые интересные истории и показывали самые невероятные картины прошлого. Раньше здесь не было такой зловещей атмосферы… но тьма добралась и до этого места. — Мойра, не хочешь развлечься? — приобняв меня за плечо, ко мне подошел Каст. В голову сразу ударил запах смерти и опасности. — Нет. Как минимум потому что от тебя воняет. — коротко отвечаю я, одаривая его натянутой улыбкой. Мои руки продолжают тянуться к каждому встречному дереву. Моему собеседнику мой ответ не понравился. — Невежливо отказывать сыну Кощея, ты же знаешь? Да еще и хамить… — он хватает мою руку, не давая прикоснуться к очередному дереву. — Ай-ай-ай, Мойра-Мойра. Вот живешь здесь всю свою жизнь, но так и не поняла, как надо с потомками общаться. — Я одариваю его злобным взглядом, но из-за линз он выглядит уж слишком неубедительно. Глаза русалок должны влюблять в себя, а не наоборот. Иногда меня это дико раздражает. — У меня нет настроения развлекаться с тобой. — Компания твоих древесных друзей кажется тебе интереснее? — с усмешкой спрашивает он. — Мне тебя жаль, русалочка. Я отвернулась, не желая и дальше вдыхать этот запах темноты, что заставлял меня задыхаться. Мои глаза столкнулись с глазами Вельмиры — единственной русалки, которая могла считаться потомком. Она была очень зла, и я подозревала из-за чего. Заприметив меня и Каста, ее компания русалок направилась в нашу сторону. Вот они, в основном Вельмира, были бы не прочь поразвлечься с сыном Бессмертного Кощея, но обычно все его внимание доставалось именно мне. Многие русалки часто ломали головы, почему же именно я, совершенно не красивая и не похожая на русалку нечисть, привлекаю внимание многих потомков. Этот вопрос тоже мучал меня. Возможно, дело в том, что я единственная из них не пахну рыбой и водорослями. Я вообще ничем не пахну, говоря честно. И внутри меня ровным счетом ничего. Пустота и часть души того, кто меня создал. От этого и легкая, как пушинка. — Смотри, Вельмира и ее компания готовы согласиться на твое предложение. — с ухмылкой я указываю на приближающихся русалок. Их украшения из драгоценных камней, найденных на дне озер и морей, слишком сильно выделяются на фоне серого леса, поэтому не заметить их практически невозможно. Каст медленно оборачивается на них, но после быстро переключает свое внимание на меня. Почему-то все эти украшения, красиво уложенные волосы и ангельские голоса его совершенно не привлекают. — Не зли меня, я сделал свое предложение именно тебе. — его почти белые глаза смотрели мне прямо в душу и пересчитывали каждую косточку внутри меня. Вокруг потомка медленно собиралась темная магия — показатель того, что совсем скоро он жутко разозлится. Ее едва можно было развидеть в воздухе, но я чувствовала, как она медленно обволакивает меня все больше и больше. Становилось страшно. — Потомкам и обычной нечисти нельзя развлекаться друг с другом, ты это прекрасно знаешь. — Я пустила в ход свой главный и последний аргумент, который должен был подействовать на него. — Раньше тебя это не останавливало, Мойра. — процедил он, а после все же отпустил мою руку и двинулся в сторону Вельмиры и ее свиты. Я выдохнула. Вместе с воздухом из моего рта вышла и темнота, что успела в меня проникнуть. Все же Каст успел разозлиться. На меня его сила не подействует, ведь во мне слишком мало живого, чтобы смерть нарушила баланс, но будь бы это кто-то другой, ему были бы обеспечены головокружение и недомогание на ближайшую неделю. Это если повезет, конечно. Старейшина продолжала рассказывать свой нудный монолог о травах. Я, стараясь забыть об очередной несуразной встрече с Кастом, продолжала касаться деревьев и впитывать их истории. Был бы здесь Дан… возможно, мне и не пришлось бы терпеть все это. Он не из тех, кто слишком пользуется своим положением. Да, иногда случается, что он вместе со своими друзьями смеется над низшей нечистью, но он совершенно не такой, я знаю это.