Разъединённые страницы

"Внизу в тени высоких лип мелькнуло у калитки ее белое платье; я протянул руки, и оно исчезло."

На улице дул февральский ветер, и Юи, дрожаще у-ухнув, сорвала плохо натянутый на шею шарф и надела его ещё хуже. — У-ух, — повторила она, — Холодно-о! Уи, холодно! — Холодно, — подтвердила сестра и поправила Юи шарф. — Ты не заболеешь? — Нет, конечно! — отмахнулась спортсменка. — Я сегодня утром потянулась. — Потянулась? — Потянулась. Молча пройдя минуты полторы, Юи отвлеклась от рассматривания пуговицы на своём рукаве и сочла нужным объяснить, что она имела в виду. — Во-от так!! — внезапно крикнула она, и Уи отскочила куда-то вбок. Спортсменка вытянула руки вверх и со звуком дрифтующей Феррари закряхтела. — У меня так спина тогда затрещала, ты не поверишь. — Ужас какой, — помотала головой младшая сестра. — Может, будешь зарядку по утрам делать? Хирасаву старшую такое предложение, по всей видимости, привело в состояние парализующего шока, и она встала на месте, пусто глядя куда-то вдаль. Уи обернулась. — Что-то случилось? Юи проигнорировала вопрос и сняла с плеча сумку, уронила её на тротуар, подняла, снова уронила и решила прямо на дороге проверить её содержимое. Как ни странно, внутри оказались учебники и тетради. Как будто кто-то приготовил их. Удивительно. — Уи, — серьёзно сказала Юи. — Ч-что? — У меня биполярка. В здоровом теле — не здоровый дух. Биполярочница закрыла сумку и встала с корточек. Объяснять свой ход мыслей она, конечно же, не собиралась. — Юи?.. — решилась всё же спросить Уи ещё через полминуты. — В смысле, биполярка? — Это когда в человеке два человека. — Это... — Уи обычно верила даже в очевидную ложь сестры, но настолько громкий диагноз от человека, который биполярку от раздвоения личности различить не может, всё же сумел вызвать у неё некоторое сомнение. — Это я поняла, к тебе-то это как относится? — Я не помню, что собирала уроки. Нет, — лицо старшей сестры выразило чувство глубочайшей душевной боли, — я их точно не собирала. Уи, у тебя теперь две сестры. — Сестрёнка, так это я тебе подготовила. Я заметила, что ты не подготовилась вечером, так что собрала за тебя. — Правда? — удивилась какая-то из старших сестёр Уи. — Правда. Юи набросилась на своего ангела-хранителя и зажала её в объятиях. — Уичка, Уичка, что б я без тебя делала?! Уи лишь посмеялась в ответ. Серые облака дрейфовали по глади холодного постного неба, а Юи радовалась своему волшебному излечению. — За вас? Серьёзно? Азуса пялилась на Юи, пытаясь понять, шутит она или нет. Но для персонажа, словно из анекдота вышедшего, ничего комического в истории не было. — Ну да. А что? — В-в-в смысле, что?! За вас младшая сестра уроки собирает, что это такое вообще? — Ох, как завидно, — пошевелила плечами Джун и плюхнулась головой о парту. — Вот бы у меня такая сестра была. А то только братец-раздолбаец. — Юи-семпай, это... это эксплуатация какая-то! — всё возмущалась Азуса. — Она всё за вас делает! — Юи-семпа-ай, — поднялась с парты голова с двумя пучками, — давайте обменяемся!.. У меня братец в университете, на басу хорошо играет, высокий... — Не-а, — повертела головой Юи. Бошка кохая снова врезалась в парту. — Юи-семпай, вы должны... — начала уже учить уму-разуму человека на год её старше Азуса, но к ним вдруг подошла Уи. — Сестрёнка, вот, — приблизилась она к Юи и показала на что-то написанное в тетради. — Видишь? Тут первый коэффициент тридцать два, так что дискриминантом долго решать. Но второй коэффициент — тридцать, а третий — минус два, так что... — Ты ей домашнее задание делаешь?! — вскочила со стула Азуса. — Я помогаю, — скромно поправила Уи. Юи глупо посмеялась, с актёрским мастерством уровня пня пытаясь сделать вид, что ей хоть немного стыдно. — У сестрёнки не хватает времени на домашнее... — Я тоже так хочу! — вместе с Азусой вскочила Джун. — Уи, переезжай ко мне, брата мы выселим, а... — Юи-семпай, вы должны меньше опираться на свою сестру! — перебила её Накано. — У нас кухня вдвое больше вашей! — перебила её Сузуки, — всё есть: табуретки там, лампочки, кошка ходит туда-сюда — тут только живёшь да плачешь, думая, как тебе повезло! А ещё, а-а ещё!.. — Уи, перестань во всём потакать своей сестре!! — Хочешь, я тебе плечи массировать по вечерам буду?! — уже отчаянно крикнула Джун и стала агрессивно бить рёбрами ладоней по Уи. Та дёрнулась, но через пару секунд вошла во вкус и, как подтаявшее мороженое, растеклась по стулу, приоткрыв от удовольствия рот. Азуса покачала головой и села обратно на стул, массажистка-любительница внезапно для себя нашла новый талант, Уи мурлыкала, а Юи смотрела то на сестру, то на Азусу, то на тетрадь с домашкой и всё пыталась что-то сказать, — но слов не находилось, ибо сказать на самом деле было нечего. Ответ: минус один; одна шестнадцатая. Юи забрала тетрадь, поблагодарила сестру и в спешке свинтила из класса. Уи хотела что-то сказать вслед, но Джун умело надавила пальцами на её шею, и изо рта вырвался лишь непроизвольный стон. — Какой ужас, — вздохнула Азуса. — Надеюсь, её хоть институт вразумит. — Институт? — смогла произнести Уи. Потом до неё дошло. — Ох, институт. Она же третьегодка. — Как время быстро летит, — махнула головой Азуса. — Да, — согласилась Уи и айкнула. — Не так сильно, Джун, в этом месте болит. — Болит — значит надо сильней! — ещё яростнее стала бить массажистка кулаками по плечам подруги. Та, как синтезатор, то звенела, то охала, то гавкала. Джун вдруг остановилась. — Блин, погодите, третьегодки? — и задумалась. — Что третьегодки? — повернул голову довольный клиент. — Я ведь в джазовый клуб только ради семпая пошла. А теперь она выпускается. И ещё полклуба с ней. Азуса снова вздохнула. — Ну и куда мне? — продолжила мысль Джун. — Ладно, хватит с меня клубов. Отдохну на старости лет. — К-какой?! — оживилась вдруг Накано. — В каком это смысле, куда тебе? В клуб лёгкой музыки, конечно! — Не, — лаконично ответила Джун. — В смысле, нет?! — Там же только ты одна и останешься. Никаких семпаев... — В следующем году у тебя семпаев вообще не будет! — жалобно проныла Азуса и вся завяла. Джун тоже как-то от услышанного погрустнела. Уи потирала плечи и весело улыбалась, совершенно не замечая образовавшуюся вокруг угнетающую атмосферу. — Ну ты хоть в клуб вступишь? — посмотрела на Уи Азуса. — Не знаю, — беспечно ответила она и пожала плечами. Девушка с хвостиками издала страдальческий полустон. За окном шёл снег. В прошлом году он подоспел только к середине января, походил, как кот Джун, туда-сюда, — да опять давай дрыхнуть; в этом — едва кончился ноябрь, дети, карлики и нижние половины взрослых уже утопают в сугробах. Юи повернулась к Нодоке. — Нодока, я тупая? Президент студсовета сделала большие глаза и посмотрела на подругу. — Чего? — Тупая? Ну, глупая. Неумная. Э-э... — Да... нет, — озадаченно ответила Нодока, по инерции дописывая уже коряво что-то в тетрадь. — Ну... — Юи помахала руками, но ничего не смогла из себя выдавить, кроме нескольких "Э-э...", "А-а..?" да "Ну это...", и грустно отвернулась. Нодока удивлённо поглядела на неё, хмыкнула и вернулась к решению задачи. Юи свои мысли не то что словами выразить, даже понять не могла. Думала она нечасто, и, вследствие, давалось ей это тяжело. Причинно-следственные связи не особо связывались у неё в голове, и Юи просто списывала всё происходящее вокруг на судьбу. Когда она ходила с сестрой в продуктовый, Уи всегда выбирала продукты, а она катала тележку и иногда зачитывала список, никогда не интересуясь, что вообще покупает сестра и зачем. Но даже когда Юи пыталась напрячь все свои извилины, всё равно упускала что-то из виду. Она не могла ничего поделать с этим. И чувствовала себя как сорняк, обвившийся вокруг взращенного тяжёлыми усилиями растения и качающийся то влево, то вправо — куда порывы ветра понесут. Несколько часов спустя она всё ещё думала об этом, правда уже тыча по аквариуму пальцем. Черепашка плавала туда-сюда, решительно не отзываясь на стук. "Тоже тупая", — подумала Юи и почесала щёку. — А Тон-тян умная? — спросила вслух она. — Ну, не то чтобы, — отозвалась Азуса, настраивая гитару. — Плавает, да ест, да спит. Черепаха. — То есть, не умная? — не приняла размытый ответ Хирасава. — Нет, — после некоторой паузы пресно ответила Накано, — не умная. — То есть, тупая? — Н-ну почему сразу тупая?! — встрепенулась Азуса и сделала оскорблённое выражение лица. — Она умная! Вон, на имя отзывается даже. Тон-тян! Тон-тян не отозвалась и повернулась к девочкам задом. Муги, прикрыв рот, посмеялась. — Ну, отзывается... — неуверенно уверила дрессировщица и продолжила бренчать струной. Рицу резво, как кошка с подвешенной на нитке мышкой, игралась с волосами Мио. — А черепахи думать умеют? — спросила Юи. — Чего тебя на философские вопросы сегодня тянет? — заметила Рицу и дёрнула чёрные волосы. Мио вскрикнула и показала Тайнаке ладонь — мол, давно шишек не получала? — Я умнее Тон-тян? Муги с Рицу рассмеялась. Темноволосые участницы клуба тоже начали хихикать. Юи оглянула подруг и, не поняв, над чем все смеются, прижала лоб к аквариуму. К ней подплыла черепашка и стукнулась мордочкой об стекло. — ...Но я ведь не черепаха, — завершила какую-то неначатую мысль Юи. На следующий день произошло фантастическое, на грани абсурда граничащее происшествие: приходит Уи с магазина, а на кухне сестра готовит. — Сестрёнка, что ты делаешь? — Гофовлю, — пытаясь не выронить что-то изо рта, пробубнила повариха. — Что?.. — Овивири. Юи держала в руках исполинский онигири, а во рту — продолговатый кусок нори. Уи охнула. — Так давай я тебе помогу! — и побежала мыть руки. В итоге Уи сделала месячный запас онигири, а Юи засмотрелась на мастерство младшей сестры и последующие несколько минут с глупой улыбкой наблюдала за процессом созидания. — А почему ты решила онигири сделать? — спросила Уи, долепливая последнюю штучку. — Ой! — довольная улыбка слетела с лица Юи. — Я же это... приятное тебе хотела сделать. Уи удивлённо подняла на неё глаза. Затем умилилась. — Для меня? — Да. Младшая сестра пискнула и улыбнулась так широко, что даже губы запрыгали. — Какая ты у меня заботливая, — хлопнула в ладоши счастливая Уи и обернула вокруг треугольной рисовой массы водоросль. Юи хотела бы и возразить, но уже автоматически заулыбалась и стала потирать руки, а взгляд сам опускался на еду. Обжора несколько мгновений пыталась сохранить хоть какое-то благородство, но привычка тут же одержала верх, и Юи, схватив онигири со стола, поглотила беднягу. Было вкусно, но стыдно. — Ты тове беви, — с набитым ртом произнесла она. Уи лишь улыбнулась. — А Муги говорит, что говорит, что там, мол, даже преподаватели все женщины, — важно разглагольствовала Юи, одновременно пережёвывая целые семьи онигирийцев у себя во рту. — А в общагах там кругом одни тараканы. Мио поэтому к следующему году упорно готовится: Рицу ей картинки насекомых показывает, а она не отворачивается. Успехи даже есть. Правда на пол пару раз вырывала, но успехи есть. — А она в общежитии будет жить? — заинтересовалась Уи. — Ну да, — удивлённо ответила Юи. — Мы же все будем. У Уи ёкнуло сердце. — Будем что? — Жить. — В общежитии? — В общежитии. — Ох. Уи ещё не совсем осознала услышанное, но какое-то слабое чувство предстоящей скорби нахлынуло на её сердце. Юи заметила. — Ты расстроилась? — А? — встрепенулась младшая Хирасава и натянула улыбку. — Нет, нет! Поздравляю!.. Хотела ещё что-то сказать, но слов не нашлось. Повисла неловкая тишина. Юи тоже растерялась и, действуя по зову сердца, взяла с тарелки большой уродливый онигири и протянула его сестре. — Б-будешь? Уи замерла. Потом опустила взгляд на кулинарное произведение искусства. — А... Да нет, ешь... После повторного молчания разговор внезапно зашёл о розовых бантах, и последний онигири остался разлагаться на тарелке. На следующее утро февральский ветер всё ещё дул, а Юи всё так же мела что-то наполовину лишённое смысла и вертела в руках конец расплывшегося в разные стороны шарфа. Будто шарф надела больше по привычке, нежели по какой-либо другой... ей не холодно? не холодно вообще? Холодрыга же. — Тебе не холодно? — спросила Уи. — Нет, — прервала Юи рассказ об игре с пощёчинами, счётом и "чем-то там ещё, не помню", и удивлённо взглянула на сестру. — Вчера намно-ого холоднее было. — Было? — задумалась сестра. — М-м, было. — Тебе холодно? — Мне? — всплеснула руками Уи. — Нет, ты чего! Просто я подумала, что тебе холодно. — Мне не холодно. — Ну и хорошо. Рассказ о непонятной игре после этого неловкого разговора застыл где-то позади, и сёстры, благополучно дойдя до школы, разошлись. Какие-то пощёчины. Ну зачем ей? Счёт, пощёчины... Счёт какой-то. Она же не может в математику. Вообще не может. Зачем ей считать? К тому же, эти тараканы... Вот зачем? Они же противные и везде водятся. В вулканах там, после ядерной... или это бактерии? В космосе, в жаре, в холоде... Холодно же? Уи вдруг опомнилась и осмотрелась. Джун, размахивая руками, что-то горячо, с вопросительной интонацией объясняла Азусе, а та надулась, будто в рот сунув баклажан, и всё отворачивалась то от левой руки Сузуки, то от правой. — Ну я не понимаю! Ну извини меня, но я не понимаю! Что это такое? Я тебе Юи-семпай, чтоб на меня злиться? — Что Юи-семпай? — окончательно отрезвела разумом Уи. — Я не— я не понимаю!.. — жалобно посмотрела на подругу Джун. — Чего она? — Чего ты? — спросила Азусу Уи. — Я-я чего?! — обернулась сидевшая спереди Накано. — Да это она! Обе начали что-то невнятно кричать в сторону друг друга, и Уи потёрла висок. Азуса притихла, а Джун продолжила горланить. — Да не ори ты, — заметила Азуса и снова отвернулась. — Д-д-д!.. — девушка с кактусовидными пучками даже не знала, что на это ответить. — У-уи, чего она?!.. — Что случилось-то? — Она... — начала Джун. — Она, — перебила Азуса, — издевается надо мной! Я говорю ей, что одна останусь в клубе. А она смеётся, говорит: "Умрёшь в одиночестве, умрёшь в одиночестве..." Я ей предлагаю вступить, а она издевается! И-и, и я ей уже ничего не говорю, а она всё продолжает да продолжает! — Ну это же шутка, — сказала Джун. — Шутка, — подтвердила Уи. Однако она всё же понимала, почему гитаристке так неприятно. — Но да, немного не к месту. Джун, извинись лучше. Шутница сделала серьёзное лицо. — Это ж бред какой-то. Не буду я извиняться. Все замолчали и поотворачивались кто куда. — Только о себе и думаешь, — чересчур желчно, но довольно метко бросила Азуса. Джун сперва вся затряслась от злости, но затем успокоилась и о чём-то задумалась. — Как-то давно... — тихо начала она, — у меня день рождения был. Исполнилось девять, по-моему. Мне обычно дарили такие... подарки в упаковках, знаете? Красные, зелёные... красивые цвета. Ну, вот. А на этот раз упаковки не было. И подарка. Я расстроилась, но виду, как приличный человек, не подала. — Азуса хрюкнула от смеха. Джун заметила, но виду, как приличный человек, не подала. — А потом ко мне подходит папа и... протягивает котёнка. Котёнка!.. Я его так давно хотела, и вот... котёнок. Джун сделала паузу и глубоко вдохнула. — Так вот. Азуса, можешь пососать его яйца. Азуса вскочила со стула, открыла рот, и прозвенел звонок на урок. Джун ещё до следующей перемены самодовольно ухмылялась. Джун, зачитавшись записями в тетради, врезалась лбом в стенку. Обернулась влево, смотрит — кабинет. В кабинет и пошла. Уи за всем этим делом издали посмотрела и вздохнула. Ну как можно таких людей одних оставлять? Они же как кошки. Туда-сюда. А потом ещё и в стены врезаются. И перепишет небось на баллов тридцать. А-ах, ну что поделаешь-то?.. Сострадательная Уи, волновавшаяся о пересдаче больше самой пересдающей, покачала головой и направилась на третий этаж. Одной идти ей сегодня не хотелось — всякие неприятные мысли так и лезли в голову, — поэтому, чтобы забить эту самую голову чем-то не так сильно наводящим мигрень, нужно было найти собеседника. Хирасава младшая как раз хотела разок заглянуть в клуб сестры, и случай выдавался прекрасный. К тому же, все вместе пойдут домой. Беспроигрышный вариант. Однако из клуба лёгкой, но всё же музыки никакого шума не доносилось. Уи немного приоткрыла дверь и стала через щёлку наблюдать за происходящим внутри. — Нет, Юи, смотри, — тыкала Мио ручкой по листку. — Обе части возводишь в... Рицу, ты не рухнешь? Участницы клуба (за исключением Азусы) сидели около стола и решали задачки. Немудрено: надо ведь к экзаменам готовиться, а не струнами бренчать да по барабанам лупить. — Рухну, — уверенно ответила качающаяся на стуле девушка. — Лучше бы готовилась, — вздохнула Акияма. — А я и так готова! На все сто! Юнга! — Я! — подняла руку вверх Юи. — Что ты там не понимаешь?! — встала Рицу со скрипящего уже от боли стула и, успев за путь к юнге потрепать волосы и Муги, и Мио, посмотрела на Юичкин листок. Подумала-подумала, а затем выдала: — Пропускай! — Рицу! — недовольно расчёсывала растрёпанные волосы Мио. — Рицу, Рицу... — повертела в воздухе рукой Тайнака. — Сперва возводишь в квадрат, затем по формулам упрощаешь, раскрываешь во-он такую скобку, — и развела руки в сторону так сильно, что даже спина хрустнула, — а там ещё и синусы! А ещё и ОДЗ! И это только первая часть задачи. Начнёшь её делать в начале — ничего не успеешь. Пропускай, Юи. — Ну... да, — согласилась Мио. Азуса, сидевшая на кресле, ошарашенно вылупилась на семпая. Уи тоже. Человек, месяцев, может, шесть назад не знавший, что такое ОДЗ, теперь говорил о нём, как о старом приятеле. Юи с серьёзным лицом махала головой. Потом начали обсуждать следующую задачу. Азуса отчуждённо глядела на подруг и молчала. Уи заметила, что Юи принялась спорить о чём-то с Рицу. Это было странно, даже сюрреалистично, смотреть, как сестра говорила о конусах и сечениях, не теряя мысли на протяжении трёх предложений. Четырёх... Пяти... Что она говорит? Уи перестала понимать, закрыла дверь и побежала по ступенькам вниз. Серые облака сносило февральским ветром... Чего их сносит? Пусть стоят на месте. Уи подняла голову и замерла, чтобы наверняка убедиться, что это облака движутся, а не она. Двигались. Уи даже нахмурилась от досады. Потом заметила, что она какая-то раздражённая в последнее время, и улыбнулась. Потом подумала, что выглядит сейчас, наверное, как идиотка, и, потупив голову, продолжила путь. Онигири сестринского приготовления всё ещё одиноко лежал в холодильнике. Уи приготовила ужин и посмотрела на часы. Потом помыла посуду. Потом пошла в ванную комнату и, сев на бортик ванны, стала глазеть на стиральную машину. Та стирала. Через три минуты Уи устала разглядывать крутящееся бельё и решила прибраться в доме. Тряпочки, пылесос и её любимая пушистая щётка. Второй этаж, третий. Комната Юи. Комната Юи? Уи снова опомнилась. Как-то мало беспорядка. Он, конечно, есть, но по сравнению с тем, что здесь творилось год назад... Юи подменили?! Значит, про биполярку она не врала?! Что? А чего это я? Что это я? Уи замерла и взглянула на часы. Ох, она же третьегодка. Конечно она станет самостоятельной. Почему я веду себя так, будто она ничего без меня сделать не может? ... Тараканы... Тараканы у нас случаем не водятся? Уи поспешно вышла из комнаты и стала проверять дом на наличие усатиков. Убедившись, что их нет, глянула на часы, вернулась на второй этаж и стала снова почему-то заниматься залом: очень уж ей он нравился. Походила туда-сюда, там да сям прошлась щёткой. Пыли нигде не было. Уи постояла в замешательстве и взглянула на полку, ожидая, что там, может быть, будет ответ на не заданный ещё вопрос. Ответа не было, зато была купленная ещё дедом книга с волнистыми жёлтыми страницами, к которой Уи питала какую-то исключительную сентиментальную любовь, хоть ни разу её даже не открывала. Как-то давно кое-кто (предположительно трёхлетний и совсем недавно излечившийся от биполярного расстройства) пролил полбутылки молока на открытую книгу, и все странички, прифигев от такой наглости, домертва всосались друг в друга. Теперь при попытке её открыть, многострадальная книга издаёт звонкий хруст, пугает Уи и снова отправляется на полку. То же самое произошло и в этот раз. Стиральная машинка всё ещё гудела. Уи посмотрела на часы. Скоро Юи вернётся. Уи села на диван, задрала голову и уставилась в потолок. Ветер постучал в окно, и она почувствовала пустоту внутри. Скоро Юи вернётся... Уи вдруг вскочила, понеслась за телефоном и, найдя его забытым на кухне, набрала номер. Пошли гудки. Уи глубоко вдохнула, пытаясь восстановить ритм сердца, отчего-то решивший скакать галопом. Трубку подняли. — Алло? Уи? — сквозь порывы ветра произнесла Азуса. — Приве~т. Вы как там? "Кто это?" — еле внятно донёсся голос Юи. Азуса что-то прогавкала в ответ и продолжила разговор: — Нормально, домой идём. А что? — А ты... Погулять не хочешь? Азуса рассмеялась, а потом резко прекратила. — Нет, нагулялась уже. Мне твоя старшая сестра всю руку обслюнявила. Юи-семпай, я о вас говорю! Ага, давайте, затыкайте уши, у вас-то они не в слюнях! Ужас. Ну что с ней поделаешь?.. — Азуса вздохнула. — К тому же, холодрыга. Чего тебе приспичило? Вдруг из трубки послышался эротичного характера стон. — Рицу-семпай!!! Секунды три можно было услышать ругань Мио, а потом Азуса продолжила: — Давай завтра, как раз суббота. — М-м, — ответила Уи. — Весело вам. — А? — Д-до завтра. — А. До завтра. Пи-ип. Уи уставилась в случайную точку на обоях и вся, как приготовленный Юи вчера онигири, развалилась. Телефон соскользнул из рук и упал на пол. Ветер бился в окно. Вдруг Уи выпрямилась, подняла свою раскладушку и набрала другой номер. Через секунд двадцать трубку подняли. — Ась? — Пойдёшь гулять? — Сейчас? — Да. Молчание. — Ну ладно. — Тогда у твоего дома? — Ладно. Уи хотела сказать "хорошо", но звонок уже сбросили. Она понеслась в свою комнату, переоделась и, даже не убрав тряпочки, пылесос и свою любимую пушистую щётку, поспешила к выходу. Ветер ломился в окно, но Уи погрозила ему кулаком. Ветру это не понравилось, и минут пятнадцать Уи страдала, вертелась и тёрла руки, стоя у двери из тёмного дуба. Потом госпожа Джун соизволила всё же открыть. — А. Госпожа явно не ожидала встретить подругу прямо у своей двери и от внезапности ситуации не смогла сказать ничего, кроме как "а". — Ага, — красноречиво дополнила Уи. — Пятнадцать минут тут стою, Джу-ун... — Я думала, ты ещё дома. Уи вздохнула и, поправив шарф, пошла в сторону дороги. На улице было темно, и только невзрачные фонари апельсиновым оттенком заполняли тротуары и стены соседних домов. Сузуки почесала ухо и присоединилась. — Куда идём хоть? — Не знаю. Просто погулять захотелось. — В такой вот холод? Может ко мне домой? Можешь, кстати, там и остаться. Уи посмотрела на подругу и удивлённо поморгала. Потом до неё дошло. — Жить? — Жить, ясен красен. Я тебя запирать там не собираюсь. — А-а. М-гм. Хирасава младшая застыла и посмотрела на небо. — Снег? — вытянула руку Джун и почувствовала резкий холод, покалывающий ладонь то тут, то там. Девушка с хвостиком вздохнула. — Кажется, дождь собирается. Джун устало застонала и со страдальческим выражением лица положила голову набок. Уи не отводила взгляда от небосвода. — Давай ко мне. Кошку погладишь там, э-э... Что у меня ещё есть?.. Уи? Слышишь? — М-гм... Ветер врезал по лицам девочек. Сузуки прикрылась руками и заскулила, как псина. — Ай!.. — замолчала, но ответной реакции не услышала. — Азуса!! Ты её звала гулять? — М-гм... — Вот! Оставила друга умирать на морозе! А я вот нет! И это я ещё после этого "только о себе и думаю!" — М-гм... В голову с двумя кругленькими кактусами по бокам вдруг вдарило осознание. И чёртов февральский ветер вместе с ним, куда же нам без ветра. — Уи, что-то случилось? — М... М? — опомнилась она. — Что случилось? — Не знаю. Прогуляться в такую погоду вечером предлагаешь, на небо загадочно смотришь... Давай, признавайся. — В чём?.. — В любви, конечно! — сложила руки Джун. — Давай, "Я, Хирасава Уи..." — Я, Хирасава Уи... — "Хочу признаться тебе, Сузуки Джун..." — Хочу признаться тебе, Сузуки Джун... — "В своей глубокой любви и неумолимой страсти к тебе, и..." — В своей... Ой, да ну тебя! — Почти сработало. Уи вздохнула и помотала головой. Блики света скользили по стёклам, в которых искривлялось её отражение. Она неожиданно улыбнулась и осмотрелась вокруг. — Юи уходит. — Чегось? — В колледж. Будет жить с подругами в общежитии. — А, слыхала. Поздравляю. — Спасибо... Капли, словно кометы, падали с неба и разбивались об асфальт. — А чего минорная такая? — спросила Джун. — Поняла? Типо, минор. Дзюнь, — и зажала минорный аккорд на воображаемой гитаре. За такие шутки ей на голову шлёпнулось несколько больших капель. — Ай! Усиливается. Уи подняла руки и вытянулась. — Дождь... — сказала она. Джун сунула руки в карманы и прищурила глаза. Уи повернула голову и, увидев на себе взгляд, улыбнулась. — Дождь, — повторила она. — Дождь и ветер. Отвратительно просто, — и ещё больше улыбнулась. — ...Да всё с ней будет в порядке, с Юи твоей. — С ней — будет... Но фразу она не докончила. Ветер ударил с новой силой, и кончик шарфа стал лихорадочно трястись на воздухе. — Ладно, давай по домам, — предложила девушка с хвостиком. — Прости. — Стой-ка, — помахала головой её подруга и побежала к встречным фонарям. Уи — за ней. — Куда? — неуклюже спотыкаясь в темноте, спросила Хирасава младшая. — Сейчас-сейчас, — ответила бегунья и резко остановилась. Уи, боясь, что врежется в неё, бросила правую ногу в сторону, но поскользнулась на мокром тротуаре и, взвизгнув, упала. Джун обернулась и подавила желание заржать, как лошадь. — Ушиблась? Она протянула копыто, и Уи, будто увидев в нём длань Господню, жадно схватила его. Схватила и решила ещё немного полежать, так что Джун пришлось, кряхтя и пыхтя, самой поднимать подругу. Та повиновалась и, встав на ноги, отряхнулась. — Спасибо. — Да, да, — махнула рукой Джун, и из её уст вырвался лёгкий смешок. — А! Падаешь, отвлекаешь меня... Кофе. — Кофе? В нескольких метрах от подруг неприметно светился торговый автомат. Девушка в белой глуповатой куртке подскочила к нему и прислонила лоб к холодному стеклу. — Тебе какой? Уи стало отчего-то невыносимо весело. Вечерний гаденький дождь, ноги в грязи, Джун, прижавшая нос к автомату — всё это в ту секунду показалось Хирасаве младшей поразительно очаровательным и лёгким. Она сняла резинку, и светло-каштановые волосы заплясали в зимней тьме. — Выбери за меня. — Как знаешь. Потом не плюйся. Джун закинула деньги в автомат, понажимала кнопки, и коричневая алюминиевая банка, гремя и звеня, упала вниз. Через несколько секунд она была уже в воздухе. Уи немного заторможенно отреагировала (то бишь, не среагировала вообще), и банка грохнулась на тротуар, а затем покатилась дальше. — Лови!!! Заторможенная обернулась, посмотрела на скрывающегося преступника и наконец решила побежать вслед. Пробежала полметра, поскользнулась и покатилась вместе с банкой. Джун, хотевшая уже понестись вперёд, застыла, а через несколько мгновений, осознав ситуацию, показала на трагичного персонажа пальцем и залилась хохотом. Кофе врезалось в бетонный забор, а Уи, неудачно попытавшись встать, перевернулась на спину. Рядом с горящим шаром фонаря застыли четыре белые точки, вскоре скрывшиеся в пятнах дождевого дыма. На лицо упало несколько капель, а затем — тень. — Ха-ха-ха!.. ха-ха... ха... ха-ха-ха-ха-ха!! хе-хе-хе-хе-кхе!! Кхе-кхе! Кха-а!! — Джун настолько распирало от смеха, что она закашлялась и стала задыхаться. — Кхе!! Кха-ха-ха!! Кхе!... А-а... У-ух... Хе-хе... Фух. Тебе помочь? Джун и не заметила, как Уи уже успела встать. — Поздновато уже будет помогать. — Прости, ты просто так забавно упала, что, это... Девушка в до безобразия грязном пальто открыла поднятую банку кофе и немного отхлебнула. Она чувствовала себя глупо и мокро, однако скверно ей не было, скорее наоборот. — А себе? — спросила она. — Я кофе не люблю. Уи чуть не поперхнулась, подумала и решила всё же поперхнуться. — Кхе-кхе, — скорее даже сказала она, чем действительно закашлялась. Джун помахала головой и подошла к ней. — Что ж с тобой поделаешь? Она похлопала Уи по спине. — Повыше. — А? — не поняла кофеинонепереносимая. — Повыше? Джун посмотрела наверх. — Чего? Летающая тарелка там? Хирасава младшая зашевелила плечами. Искательница НЛО заметила знак. — Чё ты делаешь? Заметила, но не поняла. — Ну плечи, плечи, — пояснила Уи. — Болят. — Ну конечно, так повалилась. Молчание. — Ты мне пообещала каждый вечер их массировать. — Я обещала?? — Да. — Не помню такого. И вообще, дождь. Всё, давай по домам. Уи рассмеялась. — Чего? — нахмурилась лицо между двумя взъерошенными пучками. — Что смешного? Ты тут глупо выглядишь, а не я. — Может, мне нравится выглядеть глупой. — Я рада?.. Это тут при чём вообще? Уи, тебе дождь всю голову отморозил, иди домой. — К тебе? — А-а... — Джун замерла. — М-м... Хм-м... — Ладно, шучу. Спасибо. Уи бросила допитую банку в ближайшую мусорку и тихо пошла вдоль бесконечного ряда фонарных столбов. — А... Ну, до завтра тогда, — лениво крикнула Джун. — До завтра, — ответила Уи, и ливень изогнулся под порывами ветра. — Я дома, — сказала в пустоту пришедшая девушка. Уи по пути домой успела охватить апатия, так что грязное пальто она даже не сняла и стала подниматься по лестнице. Стиралка не гудела, а мокрые вещи были развешаны. Тряпочки, пылесос и её любимая пушистая щётка находились на своих местах. На столе стояла тарелка с последним онигири, рядом — листок бумаги: "Съешь меня, пока я не испортился!" Лакомство удостоилось тоскливого взгляда и было отправлено снова в холодильник. Через несколько минут дверь в комнату Юи немного приоткрылась. Юи спала. Сестра зашла внутрь и осмотрелась. Здесь они когда-то часами говорили о совершенной ерунде, здесь они играли и смеялись, здесь делились друг с другом проблемами и задумчиво молчали, здесь хранились их воспоминания и мечты, — это их комната! Так когда она успела стать такой незнакомой? Рюкзак был пустой — уроки на завтра Юи не подготовила. Уи даже почувствовала какое-то облегчение. Потом перевела взгляд на стол. Там были разбросаны тетради. Уи подошла поближе и стала читать каракули сестры. "Решите уравнение, если..." Она посмотрела на решение в тетради, но ничего не поняла. Вот бы она не сдала. Девушка с мокрыми лохматыми волосами испугалась своих мыслей и, махнув грязным пальто, выбежала из комнаты. Это было уже не чувство предстоящей скорби. Уи панически металась по дому, и зеркала отражали её отчаянное, покрытое каплями дождя лицо; она зашла в свою комнату, но кровать уже была расстелена — не ей, — её вещи, неумело, но с душой сложенные, лежали на этой же кровати; с каждым шагом она попадала в шах, и отражения на стёклах, зеркалах и блестящих поверхностях ручек окружали её со всех сторон. Смена ролей — что может быть забавнее? Заботливая Юи, непутёвая Уи, — ветер смеялся за окном и ломился внутрь. Она слепо хваталась за всё, что под руку попадётся, и продолжала беспомощно метаться по дому, ища что-то, хотя бы что-то. Это был уже не был не страх разлуки. Она выбежала на балкон, пытаясь набрать в опустевшие лёгкие воздух; она протягивала руки куда-то вдаль, но дальние огни лишь размывались в глазах, на которые падал февральский дождь. Прежней Юи теперь нет, она выросла, она изменилась, она потеряна; а если нет прежней Юи, то что случится с прежней Уи? Всё произошло так незаметно, за её спиной, и она не успела ни вырасти, ни измениться, так что её рассыпающаяся личность продолжала вытягивать руки и хвататься за всё, что сможет, в отчаянном желании доказать самой себе своё существование. Но старшая сестра на фотографиях смеялась в унисон с ветром, и ничейное пальто колебалось в воздухе. Без Юи она никто. Всем, чем она когда-либо была — это сестра Юи. И вот, Юи уходит. Капли стекали с пальто на недавно убранный пол. Она взяла с полки книгу и, сев на диван, рассмотрела её. На потрёпанной зелёной обложке сверху вниз было написано: "Страдания юного Вертера". Она попыталась открыть книгу, и та захрустела. Лишь углы старых, вросших друг в друга страниц свободно дрожали. Она потянула две страницы в разные стороны, и те разорвались. Иероглифы и символы стёрлись в шершавые области на бумаге, отрывки слов остались незаконченными или неначатыми, и выглядело всё это просто ужасно. Столько времени проведя вместе, страницы не пережили разделение. Книга и вправду имела больше ценности, будучи закрытой. Она понесла роман к себе в комнату, затем села на кровать и продолжила разрывать страницы, получая всё тот же результат. Больше она ничего не могла. Только разрывать страницы. Через несколько минут она заснула. В окно неумолимо бился февральский ветер.