Anatomy

Эррор грубо повалил его на диван так, что затрещали ушибленные кости, и Инк метнул на него раздражённый взгляд. Короткое «прости», а следом быстрые и рваные движения. Он рывком стянул с него штаны, оголяя только тазовые кости (на случай, если придётся быстро одеваться и бежать) и полез в органайзер Инка за смазкой. Одним только Создателям известно, как Инк обожал такие их встречи. Боги, он ощутил как возбуждение волной тока прошлось по лобковым костям, когда Эррор лишь только случайно коснулся чувствительных мест тканью собственных штанов. Инк успел подложить под голову диванную подушку, еле нащупав её через пелену нарастающего желания. Руки очень плохо его слушались. Эррор рвано выдохнул, очевидно едва сдерживая себя, и расфокусированным взглядом прошелся по костям Инка. Художник медленным движением подтянул кофту выше, чтобы Эррору было лучше видно, и… Ох, звёзды… Нити чувственно оплели его позвоночник, забираясь под грудную клетку. Художник не сдержал стона, выгибаясь в пояснице. Эррор скользнул влажными пальцами ко входу, и Инк рефлекторно сжался на них, видя, как это движение отразилось на лице Эррора. О, он обожал его эмоции. То, как Эррор приоткрыл рот одновременно с самим Инком, даже не заметив это… То, как надломились его бровные дуги в томительном ожидании и сожалении, что он не может взять его прямо сейчас, без подготовки… Инк хотел поцеловать каждую его косточку. Он так сильно хотел его… Хранитель словно выпил целый флакон розовой краски. Он не понимал, что с ним происходит. Но от одних только пальцев ему уже сносило крышу. Магия непроизвольно сжималась. Мысли путались. Тело подавалось навстречу ласке и просило ещё и ещё. Сколько они не спали друг с другом? Месяц? Для такого перерыва Эррор уж слишком аккуратен с ним. Даже странно. На третьем пальце Инк не выдержал. Вскочил, потянул Эррора на себя за лацканы пиджака и поцеловал так страстно, что у Разрушителя лаги заплясали в глазницах. Тихое, но грубое: — Трахни меня уже. И Эррор мгновенно повинуется, стягивая шорты и освобождая собственную магию. Он слишком долго был на пределе, чтобы соображать. — Давай же… — сам себе шепчет Инк и устраивается удобнее, чтобы видеть как член медленно проскальзывает в него, почти до самого конца. Раздвигает чувствительные стенки. Инк закусывает кончик языка и делает взмах бёдрами — член входит до упора, заставляя художника откинуть голову назад и раздвинуть ноги шире. Эррору ничего не должно мешать. — Инк… — громко выдыхает Эррор надломленным от возбуждения голосом, и смотрит на него слишком голодно, слишком соблазнительно… Инк почти кончает от этой картины. Разрушитель с ходу задаёт уверенный темп, проникая в Хранителя быстро и глубоко, так, как им обоим сейчас нужно. Инк не сдерживает голоса. Стонет имя Эррора, тянется к нему руками, скользит пальцами под футболку, касаясь чувствительных рёбер. Лаги покалывают пальцы, душа обжигает своим жаром. Боги, как же ему хорошо… — Инк, ты здесь? — пробивается сквозь пелену удовольствия голос Дрима, и Инка подкидывает на месте, словно его облили кипятком. От страха он сжимается на Эрроре так сильно, что следующий толчок приносит боль, а не удовольствие, а сам Разрушитель замирает над ним и в нём, бросая злобный взгляд на дверь. — Судя по звуку, он пошёл в сарай, — на грани слышимости произносит Эррор, только вот Инка это не успокаивает. Боги, неужели Эррор настолько хорошо его услышал? — Твою мать… — выдыхает художник, судорожно соображая что делать. Всё бы ничего, если бы Дрим НЕ ЗНАЛ об этих отношениях. Что временами, после жестокой и кровопролитной битвы за миры, Инк спит с Эррором. На добровольной основе. И предложил даже не он. — Он знает? — так же тихо задаёт вопрос Эррор, однако в его взгляде Инк скорее читает неуверенность, а не злость. — Нет. Как ты представляешь я ему скажу, что мы трахаемся? — в его голосе слышится прорывающееся отчаяние. Эррор выплёвывает ругательство, прежде чем выпрямиться и перехватить бёдра художника обеими руками. — Успеем. Издашь хоть один громкий звук — и нам конец. Инк не успевает ни возразить, ни отстраниться. Эррор добавляет смазки прямо на член, выливая чуть ли не всю колбу, и с силой толкается в Инка. Художник понимает, что фраза про ватные ноги становится вполне себе реальной. Он засовывает в рот собственный шарф, едва сдерживаясь, чтобы не застонать от глубоких толчков. Он старается помочь Эррору, сжимается сильнее, двигается навстречу, но всего этого не достаточно, и он чувствует, как к возбуждению начал добавляться абсолютно лишний сейчас страх. Эррор почти рычит, но вовремя вспоминает и с силой сжимает зубы, концентрируясь только на толчках и получаемом удовольствии. Инк почти любуется тем, какой он сейчас злой, голодный и раздражённый. И как же ему это нравится. — Инк? — художнику кажется, что это раздаётся совсем близко. И от одной только мысли, что Дрим может увидеть их здесь и сейчас, в доме братьев скелетов другой вселенной, занимающихся сексом… Возбуждение смешивается с невероятной дозой страха, и Инк внезапно кончает, ошеломлённый этой мыслью и тем, что это довело его до пика. Эррор впивается в него когтями, царапая нежную кожицу бёдер, и кончает следом, не дав возможности Инку отдышаться до конца. Шарф выпадает изо рта, но Инк не может издать ни звука — слишком сильными были эти два оргазма. Они почти лишили его рассудка. Прежде чем Дрим успевает открыть дверь в дом, Эррор успевает открыть портал, схватить безвольного Инка и скрыться из виду.

***

После того случая Инк старательно делал вид, что ничего не произошло. Не смотря на то, что ему было невероятно стыдно перед Дримом. Даже смотреть в глаза другу было трудно первые несколько дней. И сейчас, сидя на чаепитии с ним, Инк ощущал себя провинившимся ребёнком. Но Дрим вёл себя как обычно. Видимо, им действительно повезло и Эррор успел замести следы за собой. Эта мысль немного успокоила художника, позволив наконец спокойно насладиться напитком и сладостями. Внезапно появившаяся перед ним пустая баночка с потёками прозрачной жидкости внутри, выбила дыхание из несуществующих лёгких. Дрим положил её на стол с таким невероятным спокойствием, что Инку невольно стало страшно за свою жизнь. Это же… О боги. Инк открывал и закрывал рот, в бессилии выдавить из себя хоть слово. Дрим сложил руки на груди, всем своим видом напоминая сурового воспитателя. — А я-то всё думал, почему я тебя слышу, но не вижу. Может прямо сейчас Найтмер поработит какой-нибудь мир? Или кто-то начнёт создавать новую вселенную? Да хоть бы Эррор напал! Может хоть кто-нибудь спасти его от этого позора?? Словно прочитав его мысли, Дрим выдал: — Нет уж. Сначала ты мне всё расскажешь. Любовничек. Почему-то Инк подумал о том, что одной костью в тазу он сегодня не отделяется.