Я закрою их рты.

— Нацуки, хватит — Юри грозно посмотрела на низкую девочку с розовыми волосами и глазами, которая опять решила придраться к её стихотворению, как будто единственная цель Нацуки и смысл её жизни — оскорблять поэмы Юри. — Ну уж нет, мы в литературном клубе или где? Я имею полное право высказывать своё мнение по поводу работ — самодовольно ответила Нацуки. — Я не думаю, что слова «это полное говно» являются мнением. — Являются. — Нет. — Да. — Нет. — Д… — Всё, иди к чёрту! — перебила Юри Нацуки, повысив голос. Девушка редко хамила Нацуки, но иногда просто не могла этого не сделать. Нацуки была слишком противной для неё. — Т-ты!.. — Нацуки то-ли покраснела, то-ли побледнела от злости. Но в любом случае, девушка просто вырвала свой стих из рук Юри и сказав короткое «тц» пошла давать своё стихотворение Сайори. Тем временем к Юри подошла их новенькая — Нана. Девушка была тут только второй день, а Нацуки уже раздражала. По мнению Нацуки та была ещё агрессивнее, чем она. И сегодня настал день, когда наступил «Пик» терпения девушки. Нацуки буквально пилила взглядом Нану, пока та решила обменяться с Юри поэмами. — Нацуки? Всё хорошо? — спросила Сайори, которая уже, видимо, успела прочитать стих девушки и сказать своё мнение о нём. — Да, всё нормально. — И как тебе мой стих? — решила сменить тему Сайори, слегка улыбнувшись. — Сайори, твой стих, он… — Нацуки слегка покраснела, поняв, что стих Сайори не прочитала —…Он хороший, да, хороший. Ладно, я пойду, покажи свой стих, ам… — девушка быстро пробежала глазами по тем, кто не занят — Монике, да, именно ей! — и Нацуки, буквально выпихнув Сайори из своей парты начала дальше следить за Юри и Наной. Почему она так делает? Нацуки сама не знает. Она просто хочет посмотреть, как Нана будет вести себя. Нацуки удивлена, но Нана её бесила даже больше, чем Юри, поразительно. — Твой стих, — начала новенькая — он… Отвратительный. — от этих слов Нацуки будто выстрелили в сердце. Какого хрена она имеет право такое говорить? — Ты серьёзно пишешь такую хуйню про нечисть и всякое такое? Лол, кому вообще интересна вся эта тёмная тема? Ещё напиши про вскрытие человека, не знаю, или что там близко тебе, — Нацуки уже начала злиться. Юри, видимо, поникла. Девушке даже стало её жалко — нет, правда, пару минут назад Нацуки оскорбляла её стих всеми матами мира, а сейчас тоже самое делает новенькая, которая, видимо, поверила в себя. Не слушав дальше то, как Нана оскорбляла стихи Юри, Нацуки не выдержила и, встав со своего места, быстро подошла к этим двоим. — Нана, — начала Нацуки, уже не зная, что сказать дальше — какое право ты имеешь так грубо говорить про чужое творчество? На свои стихи посмотри, они ещё хуже, намного. Я правда могу тебе рассказать, почему они отвратительны, начиная с орфографии и заканчивая смыслом. Это всё — полная хуйня, тебе приятно, когда я так говорю? — Нацуки показалось, что она это сказала настолько громко, что это слышали все в клубе — Ну так вот, только я могу так её оскорблять, поняла? — Нацуки! — начала Юри, но её перебили. — И если ты ещё раз скажешь что — то плохое в её адрес… — она дала новенькой пощёчину — Я лично приду и зашью твой рот. *** Все из клуба уже ушли, и остались только Нацуки с Юри. Розоволосая уже хотела уйти, дабы отец не ругался за то, что она пришла поздно домой, как вдруг её резко позвала Юри. — Что такое? — спросила Нацуки, уже понимая, что разговор, наверное, пойдёт из — за той самой ситуации с Наной. — Зачем… — начала Юри, — Зачем ты заступилась за меня? Ты же меня ненавидишь. Нацуки задумалась: а правда, зачем она так сделала? Юри всегда её бесила, а сейчас она заступилась за неё. — Я… Знаешь, я резко захотела защитить тебя. Ты не такая уж и противная, честно говоря — девушка нервно хихикнула, смотря всё время в пол — Мне не понравилось, что Нана так сильно оскорбляла тебя и твои поэмы. — Эти слова, — ответила Юри, — Они ранили меня словно шипы. Мне было так больно. — Если это правда так, — Нацуки резко посмотрела на Юри. Её глаза были полны уверенности, — Если эти слова и правда ранят тебя словно шипы, или как ты там сказала, — немного повысив голос, сказала девушка — То я… Я больше не позволю открыть всем твоим обидчикам рты.