Вальпургиева ночь

Вальпургиева ночь. Ночь, обрушившаяся запахами костров и прохладным ветром. Ночь, когда стираются грани реальности, а все запреты теряют силу. Время, чтобы безумствовать, задурманиться и просто воспользоваться царящей свободой в эти проводы весны. Мужчина смотрел, как снопы искр возносились в небо, а счастливые девушки кружились вокруг пламени, утягивая за собой из толпы партнеров для танцев. Каждый, кто наблюдал это зрелище, заряжались их энергией и жизнелюбием, но не Соул. В его глазах сквозила лишь скука. Только обещание, данное напарнице, держало его здесь. Мужчина чувствовал – ничем хорошим это не кончится, но в итоге согласился прийти. Когда все время проводишь с напарником, понимать его должно становиться легче. Но Соул не предполагал, что их с Макой отношения с каждым годом будут лишь сложнее. Она росла. И он тоже. Они оба больше не подростки, и от этого все становится только запутаннее. А желание перейти грань – невыносимее. Чужие руки опустились на мужские плечи. Он знал это прикосновение. - Наконец-то! Соул обернулся. Слова застряли у него в горле. Он забыл как дышать. Сейчас, в отблеске костров, Мака выглядела иначе. Да. Чёрный шёлк обтягивал женскую фигуру, делая и без того тонкую талию ещё меньше. А вот остальные изгибы... Эванс с трудом заставил себя оторвать взгляд от корсета, заставляющего вздыматься полную грудь при каждом вздохе напарницы, и посмотрел ей в глаза. Но, не выдержав её пристального взгляда, обращенного на него, Соул стыдливо ретировался и посмотрел на подол платья, и... О, Шинигами! Разрез на бедре разошёлся, оголяя край чулок. Схватившись за сердце, Соул оперся рукой о ствол дерева, опустив голову и прикрыв глаза, пытаясь успокоиться. - Что на тебе, черт возьми? - Платье, - недоумевала девушка от такой реакции парня. - Что за фасон?! Где ты взяла этот кошмар? - Я думала, тебе понравится, - поникла Мака, оглядывая себя. Прямо как тогда. Черное платье, будь оно неладно! Рекой нахлынули воспоминания, которые не хотелось ворошить. Но и забывать тоже не следовало – как чуть не погубил самого важного человека в своей жизни. Сердце снова обуял гнев, страх потерять напарника. Мужчину трясло. - Дура, чёрная кровь тогда могла поглотить нас обоих! - Раз это был твой мир, значит, платье тебе нравится. - В тот момент ты думала о платье? Серьезно? - Представив меня в нем, ты хотел, чтобы я его надела. Так в чем проблема? - Я уверен, оно было длиннее. - Я его усовершенствовала, - губы Маки тронула хитрая улыбка. Эванс чувствовал себя зверем, которого загоняют в ловушку. Невыносимая женщина. Единственный человек, которому он все спускал с рук. Они смотрели друг на друга, а красный отсвет от огня играл на их лицах. Засмеявшись, она коснулась лбом его груди и снова отпрянула, увлекая за собой. Ведомый Макой, Соул полностью подчинился ее воле. Они отошли во мрак, в заросли вереска и ромашек – цветов, что красовались на головках юных дев в виде венков. Взгляд невольно возвратился к танцующим. Заметили ли? - Ты слишком мнительный. Никому до нас нет дела. Она огладила рукой его щеку. На подбородке чувствовалась небольшая щетина. Соул коснулся губами ее руки. Заправил выбившуюся прядь волос. Наклонился ближе, вдыхая аромат, ставший давно таким родным. Оставил легкий поцелуй за ухом. Мака хихикнула, путаясь пальцами в белых волосах. Щекотно. - Мы не можем. - Сегодня же Вальпургиева ночь. Можно все. - А после? - Сейчас ты здесь. Со мной. А о будущем можно подумать завтра, согласен? Губы мужчины прижались к ямке на ключице. Черный шелк заструился с плеч, оголяя кожу. - Потом обратного пути не будет. - Знаю. - Если и ты покинешь меня… - Не смогу. И не захочу, - девушка обхватила его лицо руками. - Ты был моим с самого начала. Не выдержав, Соул коснулся губами ее раскрытых губ. Осторожно. Крепкие руки легли на тонкую талию, заставляя Маку прижаться к нему всем телом. По телу обоих пробежала дрожь. Желание. Быть близко не только духовно, но и физически. Вдалеке, со стороны костров слышны крики, пение, свист. Едва видны люди, окутанные легкой дымкой. И здесь. Страсть и умиротворение, ласки и прикосновения. Возбуждение, что не находило выход столь долго. Стон. Ее. Его. Сплетенные пальцы дрожащих рук. Плавное прикосновение ее бедер, стискивающих замком. Прерывистое дыхание обоих. Чувства обрушились в троекратном размере. А затем… тишина. Такая приятная, нужная. Правильная. Время близилось к рассвету. Но хрупкий мир двоих перевернулся навеки. Перебирая золотые локоны, Соул чувствовал покой как никогда. А Мака… знай, какой эффект произведет платье, надела бы его чуточку раньше. Эта была ее маленькая победа. И волшебная ночь ей в этом помогла. Ведь это время, когда запреты теряют силу. Время, когда разрешены все безумства. Время, стирающее все грани реальности. Это Вальпургиева ночь.