***
Снова лес, земля и деревья которого окрашены в цвет крови, снова гора найденных в нём трупов. Молодой парень со страхом и дрожью смотрел на это зрелище, глубокими вдохами и выдохами пытаясь усмирить бушующее сознание, однако делал лишь хуже. Запах дерьма, мочи, крови и пота смешались в единую неописуемую смесь. Катаяму сильно тошнило, руки тряслись так сильно, как ни тряслись при сражении с демоном, перед глазами туман, нос забивал ужасный запах, от которого не спасала даже маска на лице. Аки потрясли за плечо и указали на мешки, в которые остальные какуши собирали отрубленные руки, ноги и даже головы. Парень сглотнул и пошёл вглубь леса с мешком, по пути собирая конечности истребителей. — «А ведь когда-то я мог быть на их месте»... В колене стрельнуло, напоминая причину, по которой он теперь какуши, а не истребитель или столп. Даже спустя полгода тренировок и массажей болело и причиняло сильный дискомфорт, а Катаяма до сих пор ходил без трости и позволял себе даже использовать дыхание Грома для поддержания формы. Почему-то только так, только в такие моменты было легко и просто – он держал клинок и мгновенно разрезал тренировочный камень в движении. Однако даже не смотря на это, врачи не позволяли двигаться дальше и советовали бросить дело истребителя и жить нормально... — Помогите... — прохрипел истребитель где-то в кустах. Катаяма бросил мешок на землю и тут же приблизился к раненому, осматривая раны на животе. Истребитель не выжил бы – его кишки порваны и желудок сильно повреждён. Где-то глубоко у себя в голове Катаяма понимал это, но всё равно зашивал огромную рану на животе, чувствуя запах дерьма, крови и мочи от мечника. Парню было страшно умирать: он твердил это каждую секунду, плакал, смотря на какуши с надеждой в глазах. Тело медленно холодело от потери крови и приближения смерти, веки медленно закрывались, слова парня звучали всё тише... А Аки продолжал зашивать рану, не обращая внимание на смерть истребителя. В висках бились мысли о спасении юноши, а не его скорой гибели... Он шил, шил, шил, чувствуя запах дерьма, крови и мочи, полностью игнорируя, что парень уже молчал и не дышал. — Очень глупо и наивно, Катаяма, — услышал он грубый и безразличный голос за спиной. — Идём. Я сделал всю работу за тебя. Аки кивнул, всё ещё продолжая сидеть над мёртвым телом до тех пор, пока его не забрали другие. Сознание парня перевернулось с ног на голову: теперь он понимал весь тот тяжёлый груз, который лежал на всех какуши во время работы. Это намного тяжелее, чем быть истребителем. Каждый божий день ты должен собирать конечности и трупы мечников, ощущая запахи крови, дерьма и мочи, латать выживших и даже мёртвых, что весьма наивно и глупо. Весь тот тяжелый груз теперь лежал и на нём, ведь он потратил ценное время на умирающего человека... Вдруг ему бы удалось спасти кого-нибудь, кто был поживее, чем этот истребитель? ...Аки Катаяма уже не мог жить нормально.***
Время летело быстро и незаметно, стоило ему только привыкнуть ко всему этому. Каждый день сборы мертвецов и их конечностей, каждый день запах крови, дерьма и мочи, каждый день он, будучи весьма наивным и глупым, спасал умирающих, полностью игнорируя других выживших. Совсем скоро он привык ко всему, спасая только тех, у кого были шансы выжить... Аки не знал и не помнил, сколько уже времени прошло. Месяц? Полгода? Десять лет? Ему было безразлично, сейчас самое главное – это работа какуши и какого-никакого врача. — Катаяма-сан, прошу, помогите ему! — перед Аки встал юный истребитель, держащий другого парня у себя на спине. Какуши бросил безразличный взгляд на умирающего: отсутствовала правая рука, голова разбита и органы живота наружу – живой мертвец. — Пожалуйста! — на крик отреагировали и другие, внимательно наблюдая за происходящим. Катаяма прошёл мимо, полностью игнорируя глупого и наивного истребителя. Прямо сейчас он должен выполнять другую работу, например, спасти другого, куда более живого парня или девушку, а не тратить время на мертвецов. Истребитель с шоком наблюдал за какуши, начиная плакать ещё сильнее: почему врач игнорировал его? — Не трать моё время, — Аки пощупал пульс ещё живой девушки без ноги: жгут и повязку наложили вовремя, так что она сможет выжить. — Пока ты воешь и просишь меня спасти его, другие страдают, — Катаяма осмотрел ещё одного раненого, с первого взгляда понимая, что тот не выживет: колющая рана задела желудок, желудочный сок медленно вытекал из отверстия. Врач жестом приказал забрать труп от раненной и положить того в мешок к остальным. — Он не жилец. Займись делом и убивай демонов. Истребитель затрясся от гнева и злости, продолжая держать убитого на своей спине. Было видно – мертвец и живой были близкими родственниками, братьями. Юноше было больно и противно слышать такое о родном человеке, не хотелось даже думать о его гибели. — Вы бесчеловечный ублюдок! — зло крикнул истребитель, горящими от гнева глазами смотря на Катаяму. — Как вы можете такое говорить! Аки поднялся на ноги, полностью игнорируя слова и взгляд истребителя – не было смысла отвечать на такие глупые выпады, сказанные на эмоциях. Какуши внимательно осмотрел всё вокруг, кивая сам себе: работа выполнена и они теперь могли идти с мертвецами на кладбище и с ранеными в госпиталь. Все быстро исполняли приказ врача и каждый направился своей дорогой. Истребитель всё ещё стоял и зло смотрел им вслед. — Отнесёшь его на кладбище сам, — спокойно сказал Катаяма, следуя за небольшой группой какуши, которая направлялась в госпиталь. — Иди за второй группой. Больше он этого истребителя не видел и ничего о нём не слышал. Вполне возможно он так и остался стоять с мёртвым братом на спине, привлекая запахом трупа диких животных или демонов. Или же бросил всё это дело и отправился домой и там уже похоронил мертвеца, не желая возвращаться к работе истребителя. Вариантов много, но думать над этим у Катаямы не было времени. Нужно было работать и контролировать новичков, которые по своей глупости и наивности зашивали мертвецов, желая спасти их... — Не тратьте на них время, — холодно и безразлично говорил он многим, когда наблюдал подобную картину. Молодые какуши поднимали на него ошарашенные или порой даже злые взгляды, стоило ему только заговорить об этом. — Вы бесчеловечный ублюдок, — так ему отвечали многие, смея тратить драгоценное время на живые трупы. Катаяма лишь кивал им и задумывался всего на мгновение... «Где она, моя Человечность»?***
Снова прошло немало времени, за которым, увы, Аки не следил. Всё это время он был занят работой врача в госпитале и собирательством трупов и их конечностей в лесах и полях, тренировками в дыханий Грома, когда было много свободного времени утром или боль в колене напоминала о себе. Он только знал, что уже пережил двух глав Корпуса истребителей, но даже это не давало ему понятия, сколько времени прошло, да и ему было всё равно. Катаяма обходил палаты с больными и раненными, внимательно осматривая и слушая жалобы каждого. Работа была всегда, работать нужно было с каждым истребителем. Сломанные руки, ноги и рёбра; открытые раны, за которыми нужен был присмотр; отбитые органы или сотрясения мозга – за всем этим нужно было следить, дабы выжившие смогли пожить подольше и сражаться с демонами. — Здравствуйте, — окликнул его женский голос. — Мне сказали, что в этом поместье госпиталь Корпуса, — Аки обернулся и кивнул, разглядывая двух девушек перед собой. Одна, которая говорила сейчас с ним, имела длинные чёрные волосы и добрые глаза, полные сочувствия, стоило ей только посмотреть на раненных. Вторая была менее дружелюбна и пока ничего не говорила. — Это теперь моё поместье. Совсем скоро я помогу вам с раненными. — Ты истребитель? — спросил Катаяма, получив два кивка. — Если тебе выдали поместье, значит ты столп... — какуши отвернулся от девушек, сложив руки за спиной. — Как ты собираешься помогать людям? — Я врач, — ответила она, вздрагивая от взгляда холодных серых глаз мужчины. — Меня не интересует твоё образование, — Катаяма отвёл взгляд от столпа, смотря на небо через окно, где солнце медленно садилось за горизонт. — Как ты собираешься помочь людям, будучи здесь? Совсем скоро их начнут грызть демоны и у меня будет много работы с раненными, — Аки пошёл к своему кабинету, игнорируя злой взгляд второй девушки. — Ладно... Делайте что хотите и как. Умрут всего лишь на десяток человек больше. После знакомства с сёстрами он больше не был главным врачом и хозяином госпиталя, отдав это звание столпу, Канаэ Кочо. Теперь это было поместье Бабочки, где он, пока что, ещё жил и работал. Были постоянные стычки с младшей сестрой, Шинобу Кочо, по поводу его работы и метода выбора того, кто живее. Постоянно Катаяма слышал оскорбления от глупой девчонки, когда приносили очередного раненого. — Уносите, — Аки отвернулся от сборища какуши, тут же чувствуя их гневные и злые взгляды. Особенно злым он был, опять же, у неё. — Не тратьте моё время на живой труп. — Чёртов бесчеловечный ублюдок! Как ты можешь быть врачом?! — Кочо направилась в поместье, жестом подзывая какуши с раненым истребителем. — Я спасу его. Катаяма с безразличием смотрел им вслед, слаживая руки за спиной. Снова, уже, возможно, в тысячный раз у него в голове эти мысли. «Где она, моя Человечность»? Впервые эти мысли не были прерваны работой или тренировками. Ему хотелось узнать, где его Человечность и что с ней случилось. Что, чёрт возьми, случилось с ним самим из-за её отсутствия? Катаяма вошёл в свою комнату и впервые за очень долгое время посмотрел в зеркало, сильно удивляюсь своему внешнему виду, словно и не он это. Аки сделал шаг ближе, внимательно рассматривая себя. — «Когда я успел потерять правый глаз? — он провёл пальцами по шраму на правой половине лица, чувствуя его шершавость. — Откуда у меня морщины? Седые волосы? — Катаяма провёл рукой по не аккуратно подстриженным волосам. — Когда я в последний раз стриг волосы и брился? Ничего не помню... — рука сжалась в кулак на голове, сильно сжимая волосы. — Зачем я вообще здесь?.. Почему я стал какуши, почему хотел стать истребителем?.. — Аки сел на кровать, силясь вспомнить хоть что-то из своей, как оказалось, долгой жизни. — Семья... У меня она вообще была? Если была, значит теперь мертва и по этой причине я стал истребителем? Или что-то другое? — голова болела от переполняющих её мыслей и предположений. Ничего не было. Ни одного воспоминания о семье, если она вообще была, ни одного знакомого и родного имени, даже воспоминаний о учителе и начале пути истребителя тоже не было... Лишь одно напоминание – раненое колено, которое решило прямо сейчас стрельнуть в приступе боли. — Что со мной?.. Ничего не помню... Всё из-за потери Человечности? Стоило ей уйти, и я сразу же забыл обо всём, даже о старости и болях... Я был настолько безразличен ко всему, что смог стать бессмертным? — Аки услышал возню на улице и тихий плач. Старик встал и посмотрел в окно, где видел мрачные лица Кочо и какуши, кто-то даже плакал по мертвецу, а он... В сердце Катаяма не было никаких болей или сожалений – он знал, что всё так и будет, знал о смерти истребителя и сказал об этом всем, а его проигнорировали и назвали бесчеловечным. — Что для них Человечность? Попытка спасти живой труп и потерпеть неудачу, когда она очевидна? Испытывать эмоции к людям и их бедам, а не безразличие? Что такое Человечность? Где она? Кто забрал мою Человечность»? — тело резко напряглось, испытывая просто животный гнев и ярость. Казалось, оно знало ответ на последний вопрос и прямо сейчас дало ему подсказку: это кто-то, кого он ненавидел всей душой. В голове медленно всплывало имя язвы всего мира, которая посмела забрать его Человечность. — Мудзан... Кибутсуджи... — впервые за сорок или пятьдесят лет его безразличной жизни он заговорил вот так, с сильной ненавистью и яростью. Даже удивился, осознав, что с ним произошло: безразличие уступило место гневу, ярости и ненависти. — Неважно, сколько мне сейчас лет... Шестьдесят, семьдесят или восемьдесят. Я – бессмертен, пока безразличен ко всему, — на лице вновь холод и спокойствие, вся ярость ушла глубоко внутрь его. Аки Катаяма снова такой же безразличный и замкнутый, как и всегда. — Я обязательно доживу до этого момента. Врач вышел из комнаты и направился на вечерний осмотр больных. Не стоило забывать о своих обязанностях.***
Снова прошло время и в этот раз он мог спокойно сказать, сколько прожил – три года. Это время тянулось для него очень медленно, если вспомнить, что он прожил практически всю жизнь даже и не заметив этого. Теперь в поместье Бабочки было очень шумно, ведь здесь жили три чудо-истребителя, которых он даже запомнил по именам: Танджиро Камадо, Зеницу Агацума и Иноске Хашибира. Катаяма не понимал и не знал, почему запомнил их поимённо. Эти три юнца приносили слишком много проблем, шумя у него под окнами во время тренировок, возможно так и удалось запомнить, слушая их вопли. Кочо также сильно изменилась после смерти старшей сестры и появления этих троих. Как Аки удалось заметить, больше всего внимания девушка уделяла Камадо, всегда ночью появляясь там во время осмотра больных... Мельком Катаяма слышал их тихие разговоры и смех, иногда столп давала советы, которые истребитель с радостью использовал во время тренировок, иногда разговоры были о чём-то более личном. Аки, кажется, понял такую тягу Кочо к Камадо. — Ты очень похож на мою сестру, — снова девушка оказалась быстрее и была на «осмотре» больного. — Такой же добрый, как и она... Канаэ тоже сильно сочувствовала демонам, предлагая им помощь, — Камадо удивлённо вздохнул, но продолжил слушать, уже восхищаясь старшей Кочо. Аки прошёл мимо комнаты Камадо, доверяя его Кочо. Прямо сейчас он должен готовиться к завтрашнему дню, а не подслушивать, пусть и случайно, разговоры про луну.***
Вот и наступил тот день, когда всё должно закончиться. Сердце старика колотилось в бешеном ритме, стоило ему только услышать, что Вор его Человечности совсем рядом. Резко раздался грохот. Катаяма пришёл, как оказалось, вовремя, прямо в тот момент, когда Кибутсуджи одной атакой откинул всех столпов. Какуши прислушался, ощущая просто невероятную мощь и силу прародителя. Гнев и ярость мгновенно высвободились из сердца Аки, заставляя его идти на опрометчивый шаг: Катаяма забрал клинок у мертвеца из рук, вдыхая огромное количество воздуха. — Верни мою Человечность, — Кибутсуджи обратил свой взор на однаглазого старика, крепко держащий чужой клинок в руке. Мудзан не видел угрозы в человеке, тут же атакуя его за дерзость. «Дыхание грома третий стиль: Собирающиеся на гул грома комары» Катаяма бил на опережение. Стоило ему только услышать движение мышц демона, как он тут же пошёл в атаку. Сила в старческом теле и хороший слух ещё позволяли сражаться, используя всё, что у него есть. Он сражался не за мир или людей, ему всё ещё было плевать на всё и всех. Аки Катаяма сейчас сражался за себя и свою Человечность, которую украл Вор с именем Мудзан Кибутсуджи. Когда вернёт её, тогда и побеспокоится о других и мире. Какуши слышал, как демон злится. Его зубы скрипели, а сердца бились быстрее, чем обычно. Аки продолжал атаковать и уклоняться, гнев и ярость в его теле нарастали с каждым ударом. Катаяма двигался быстро, словно он вернулся на несколько десятков лет назад, в те дни, когда был молод, силён и Человечен. Воспоминания потихоньку возвращаются: вот он видел, как стал какуши. В следующем эпизоде он уже истребитель, в другом ученик столпа Грома... Вот-вот должна показаться его семья, место, где Аки Катаяма должен быть с Человечностью. Сильная боль в правом колене заставила Какуши на миг остановиться. Воспоминания резко прервались из-за боли и мгновенной смерти. Мудзан разрубил его на мелкие кусочки, оставляя целой лишь голову. Аки Катаяма был слишком безразличен ко всему, даже к боли, но стоило Человечности начать возвращаться, как тут же всё пошло не так... Стоило ли оно того, Аки Катаяма? Вполне возможно, что да – на мёртвом лице старика была улыбка.