Welcome to the circus

Он стоит посреди цирковой арены, огромной цирковой арены. Зал полон, и с каждого кресла за ним следит безликая пара глаз. Куда не посмотришь — глаза, глаза, глаза, внимательные, оценивающие. И вдруг тишину разрывает оглушающая какофония, такая, что Скэриэлу хочется завопить, лишь бы хоть немного приглушить её. Но неведомая сила не даёт издать ни звука. Безумная какофония всё нарастает, нарастает, нарастает… А потом оборачивается звенящей тишиной так же неожиданно, как раздались первые звуки. В такой тишине раздающийся будто из ниоткуда скрип кажется ещё более зловещим. Голос! Жуткий скрип оказывается не просто скрипом. Скэриэл пытается вслушаться в него, но это и не нужно, слова абсолютно ясно звучат в голове, вот только механический голос постоянно спотыкается на случайных буквах: «Добр-ро пожал-ловать в наш-ш цир-р-рк! С-сегодня — хит-т сез-зона! Ан-ншлаг! Н-наш л-лучший акт-тёр пр-редставл-ляет свой лучш-ший номер-р!» Щелчок — Скэр даже не успевает понять, как оказывается посреди непростительно тонкого, натянутого под самым дырявым куполом этого проклятого цирка, каната. Или даже не каната — верёвки? Ясно, что нужно шагать вперёд. Вот только как? Каждый из зрителей вперил свой потусторонний взгляд в него, и каждый из взглядов будто приколачивает к месту гвоздями. От этого идти как-то не становится проще. Да, он не единожды по дереву залезал в комнату Готье, не раз куда-то взбирался как переносчик, но это ведь совсем не то же самое! Скэриэл прекрасно отдаёт себе отчёт в том, что ему не хватит ловкости на такой трюк. Но ещё лучше — в том, что он не имеет права продолжать топтаться на месте, это точно его уничтожит. Выдох — и шаг. Канат ходит ходуном настолько пугающе, что от ужаса на Скэра накатывает ярость. Хочется к чертям испепелить и канат, и этот голос, и все эти глаза, и вообще весь проклятый цирк! Но он же не Гедеон так срываться. Да и не сможет. Уставившись на канат взглядом, полным то ли мольбы, то ли угрозы, Скэр не дыша ставит вторую ногу. Внутри всё сжимается. Глухой удар — и вот он на земле. Острая боль пронзает плечо. Толпа бестелесных зрителей вдруг оказывается ужасающе материальной, и с каждой секундой она всё ближе к обессилевшему обездвиженному Скэру. Он не сможет даже закрыть голову руками.