Я и мой дорогой друг Сделаем боль слабей. И прежде, чем кончится день, Запомни...
Утихнет последний аккорд, захлебнувшись в солёной волне других звуков, которая заставит и меня отступить неловко на шаг к закрывшейся за мной двери. Теряю равновесие и чувствую, как подхватывают под локоть. Друг ведёт меня к машине и помогает сесть, а я подчиняюсь. Я неспособен бороздить в одиночку моря, хотя и корабль мой долгое время бесприютен и одинок. Меня штормит. — Когда же ты найдёшь свою меру, дружище? Нельзя ведь так напиваться, даже исключительно в выходные. Тихо усмехаюсь. Я знаю, когда мне хватит, но всегда перехожу эту грань. Намеренно. Я знаю, что бесполезно искать убежища в вихре огней, жидком безумии разнообразных цветов, что разливается по бокалам для каждого желающего за его деньги. Плавали, знаем. Это всё та же, знакомая до боли в сдавленных лёгких дорога, по которой следует мой воспалённый, разбереженный алкоголем разум. Всё то же нескончаемое дрожание тугой глади, под которую я вот–вот погружусь. Я чувствую это, хотя ещё саднит обожжённую глотку, а в висках бьётся встревоженно пульс. Шаг, ещё — по самому краю. По надтреснутому льду, крошащемуся под моими тяжёлыми шагами, обнажающему недвижную тьму, в объятиях которой меня ждёт лишь ужасающее — и желанное — забытье. Изнутри рокочет глухо вальс, чёрной жемчужной нитью звуков обернувшийся вокруг твоей шеи. Каждая из них вздрагивает единообразно всякий раз, что мы скользим по прозрачной, едва выдерживающей мой вес ледяной преграде. Пленённые ею красноватые, жёлтые, ржавые, с выеденными влагой краями листья шуршат под ступнями. Поздняя осень с превосходным делирием её пряных запахов... ...не сравнится с тобой, мой принц. Изъеденная собственной влагой, она бледнеет и чахнет. Взгляни на её золото, превратившееся в хрупкую нитчатую ленту, что жалобно хрустит под моими ногами. Взгляни на мои бесплотные мечты, что точно так же рассыпаются от одного дуновения яви, от одного взмаха ресниц, от проникающей меж занавесок полосы света. Лишь ты, воплощённый и живой, пронизанный тем самым дыханием, что рушит очарование любого миража, движешься со мной, то приближаясь, то отдаляясь. Я почти ощущаю тепло твоей руки, почти чувствую, как твои пальцы сплетаются с моими. Это «почти» заставляет разойтись под моими ногами единую материю застывшей воды. Резко развернуться, ринуться яростно в другом направлении и вести по уменьшающемуся островку льда в прежнем ритме, не сбиваясь. Ошибка может обойтись слишком дорого. Я хочу растянуть этот миг. Покачиваются золотые локоны, неподвластные влаге и времени, блуждает взгляд голубых глаз, останавливаясь всякий раз на мне. Тонкие губы застыли в безмятежной улыбке. Поистине королевская стать, непоколебимая и полная спокойствия. Уверенные, отточенные движения. Не могу оторвать взгляда. Сладостно-болезненная истома проходит по телу и тут же обрывается. Я не различаю слов, лишь поднимаюсь, стиснув запястье друга, с сидения и дохожу с его помощью до своей квартиры. Во мне поднимается чувство негодования, но я его держу за хвост, скользкое, сильное. Проходит совсем немного времени — я понятия не имею, сколько точно,— и злоба замещается на отчаяние. Заплетающимся языком уверяю, что дальше справлюсь сам, благодарю и вытаскиваю ключи из кармана. Чем дольше я стою, тщетно пытаясь попасть ключом в скважину, тем сильнее ощущаю беспокойство. Руки дрожат сильнее прежнего. Наконец, справляюсь с задачей и прохожу внутрь, хлопнув дверью и бросив ключи. Постель, стащенные кое-как вещи, разбросанные в беспорядке; судорожные попытки нащупать мобильный в кармане джинс. Долгие, затяжные гудки, слишком сильно давящие. Терпеливо жду, жмурясь от боли в висках. Каждый звук теперь слишком громкий, любой свет режет глаза — будь то мерцание экрана мобильного или слабое сияние месяца за окном. Знаю, что услышу твоё недовольное бормотание. Конечно, ты сердишься на меня — я в который раз тебя бужу своим звонком посреди ночи, пьяный в хлам, говорю что-то несвязное. Из-за этих звонков у тебя никто не задерживается дольше одной ночи, даже если ничего не происходит. Наверное, единственное, что тебе не позволяет выключить телефон на ночь — то, что ты можешь в любое время позвонить точно так же мне, если что-то произойдёт. И я обязательно помогу унять твою боль. Приму на себя всю горечь, разделю любую тоскливую минуту. Кто бы мог предположить, что в итоге выйдет так? Я буду стыдиться своих чувств и желаний, меня будет бросать то в жар, то в холод, я буду, как неприкаянный, бродить, не находя себе места... Я буду бояться сказать самому близкому человеку то, что волнует меня больше всего, то, что рвёт меня изнутри, не зная, чем закрыть брешь в своей душе. Никогда бы не подумал... Мои ожидания не оправдались. Я слышу только тихое, обрывистое дыхание в трубку. Ты не спал. Ждал. А теперь я жду, что же ты скажешь. Не выдерживаю. Прерывая тягостное молчание, я прошепчу: — Мой милый принц... Есть только ты... Ты — всё, что у меня осталось. И я хочу, чтобы ты запомнил это. Прежде, чем кончится очередной блёклый день моей жизни.Я и ты, свет мой, Всё ещё боремся с ней, Прошу, до скончания дней Запомни... Милый принц, Есть только ты. Мой милый принц... Есть только ты.