nothing cuts like a mother

«…одно из самых невыносимых чувств на свете появлялось каждый раз, когда приходилось снова возвращаться в свой дом поздно вечером после совсем незапланированной встречи с прожигающим разочарованием и недовольством холодным взглядом агаты, ждущей меня на крыльце. издевательство. она словно имела способность предугадывать почти точное время моего возвращения в самые разные дни, когда я уходил из дома, не предупреждая абсолютно никого. и, каждый раз пересекаясь с ней на пороге, глядя в ее ничего не выражающее равнодушное лицо, мне хотелось просто провалиться под землю, исчезнуть в тот же момент, когда я пересекался с ней взглядом, спрятаться куда-нибудь как можно дальше, лишь бы только не видеть её ледяных глаз, как будто режущих мою кожу заточенным раскалённым до предела лезвием. агата никогда ничего не говорила, она лишь молча брала в руки длинную тонкую сигарету, до этого одиноко тлевшую в пепельнице, что стояла на деревянном ограждении террасы, и затягивалась, не отрывая взгляда от моего силуэта, как только он становился различимым в темноте ведущей к дому дороги. я никогда не хотел смотреть на неё. никогда не хотел поднимать взгляд, старался быстро проходить мимо неё в дом, не произнося ни слова. ровно так же, как и она, впрочем.» — в чем смысл? — джефф невесело усмехается, вытягивая из идеально ровной колоды по свою левую руку новую карту, оценивая свои шансы и понимая, что их практически нет. если агата захочет, она определенно выиграет. а выиграть она хочет всегда. — хочешь сказать, что я должен просто терпеливо ждать, пока меня снесет гигантский косяк рыб посреди моря, и я захлебнусь под водой, не успев сделать, ровным счётом, ничего? агата слегка подаётся вперёд, давя джеффа бесстрастным холодным взглядом. — пусть так. проведи половину своей жизни, стоя посреди толпы и обдумывая каждый свой следующий шаг, пока остальные мимо тебя бездумно идут, не глядя даже себе под ноги. там, снаружи, они все - тупейшие стадо баранов. и я дам тебе один простой совет, джеффри, — женщина слегка приподнимает уголки кроваво-красных губ, ломая их во что-то, похожее на улыбку, ставит локти на стол и кладёт голову на сцепленные пальцы, отложив свои карты в сторону рубашкой вверх. — не позволяй никому увидеть то, что ты чувствуешь на самом деле. не выдавай никому никакие эмоции, никакие чувства. не показывай ничего, что есть внутри тебя: ни словами, ни жестами, ни языком тела, ни выражением лица. ведь люди отчаянно жаждут увидеть живую смену эмоций на твоем лице, людям нужно питаться чужой человечностью, иначе они начнут голодать. они уничтожат тебя до самого основания. они - бараны, а бараны всегда предпочитают не думать, а двигаться, не имеет значения, в каком направлении и ради чего. ты не такой, как они. ты - часть моей семьи. мы все здесь по своей природе – несокрушимые. только попробуй позволить кому-то увидеть в тебе слабость и уязвимость. если, конечно, — насмешливо добавляет, мрачно ухмыляясь. джефф уже давно знает, что она не всерьёз. — не хочешь умереть и перестать быть моим сыном. джефф возвращает ей не менее равнодушный взгляд, улыбаясь в ответ. агата, даже если никто не договаривался, положит на стол пятого джокера, создаст ужасающую комбинацию, просто потому что хочет. просто потому что может. все будут играть так, как будет угодно ей. джеффу невольно вспоминаются его подростковые годы, когда игра в карты была для него сплошным мучением: необходимость соблюдать строгие правила бесстрастия, тщательно обдумывать каждый свой следующий ход. когда маленький джефф тянул карту, уже собираясь положить на стол, агата саркастически спрашивала, с насмешливым скептицизмом в глазах, уверен ли он в своём решении. и каждый раз джефф почти в панике хотел убрать ещё не перевёрнутую карту обратно, но она не позволяла. обрывала его, опасно прищуриваясь, и джеффу казалось, что спокойная враждебность загоралась крохотным огоньком в её снежных глазах. она не любила, когда он вёл себя неуверенно. — я действую в твоих интересах, джеффри. если ты собираешься что-то сделать, — растягивает каждый слог, лезвием своего голоса режет сознание, заставляя услышать и осознать каждое слово. джефф внутренне вздрагивает, ёжится от её тона. — если ты уже начал что-то делать, то нужно идти до конца. ты можешь подумать, прежде чем действовать. но лучше всего - прежде чем подумать, подумай ещё раз. и только потом действуй. уходя из её кабинета после попытки игры ещё совсем юный и чувствительный джефф, нервничая, старался промямлить что-то хорошее, желая показать агате, что он искренне ей благодарен за время, которое она уделила ему этим днём. однажды он спросил её: — я когда-нибудь научусь играть так же, как ты, мам? он помнил, что агата никогда не любезничает, не откровенничает, и уж точно не говорит нежности. когда джефф был маленьким, ему казалось, что он просто еще недостаточно хорошо научился играть в карты. недостаточно хорошо, чтобы агата сказала ему хоть что-нибудь. — конечно научишься. ты же мой сын, джеффри. ты будешь обыгрывать всех, где бы ты ни был и с кем бы ты ни играл. — даже тебя научусь обыгрывать? агата улыбается. незнакомо улыбается. и на секунду джеффу кажется, что он её не знает. теперь они изредка меняются друг с другом взглядами заточенными, как клинки. они никогда не были семьей. они были сожителями, теперь они, скорее, коллеги. джефф откидывается в кресле назад, устало выдыхая. чувствует, как игра начинает ему медленно наскучивать. задумчиво смотрит на темную поверхность деревянного стола. утром агата застрелила двух людей на встрече, которая была призвана называться «деловой», но получилось как всегда. сейчас она терпеливо ждёт, пока джефф выложит свою карту, и всё это создаёт до боли странный контраст. а ещё необъяснимый комфорт и чувство, что править миром не так уж и страшно. — мам? агата поднимает голову и смотрит вопросительно, но не то, чтобы с особым интересом. раньше маленького джеффа этот взгляд был способен пригвоздить к земле и заставить почти физически ощутить, как ледяные иголки колют его кожу, заставляя внутренне содрогаться из-за накатывающей паники. сейчас такие штучки его не берут. они с матерью стали слишком, слишком похожи, чтобы чувствовать друг от друга угрозу. мать пристально смотрит на него. — я не «джеффри». я «джефф». и он снова её не узнает.