Терапия от негатива

      С громким плеском в котёл опустились кусочки корня какого-то растения. Бурая собачка с оливковыми глазами посмотрела в свиток, в котором в столбик были написаны слова, напоминавшие рецепт. — Написано, что после этого должно начать пениться… — пробормотала она, снова устремив взгляд в котёл. Темно-пурпурная жидкость тихо плескалась, но пена появляться ну никак не желала. — Не понимаю! — свиток отлетел в угол комнаты. — Что я делаю не так?!       Собачка опустилась на табуретку, испустив драматичный вздох. Вздохнула она на полном серьёзе, искренне не понимая, почему у неё не получается зелье. Но тембр её голоса был таков, что самый обычный вздох для собаки превращался в какую-то насмешку над её чувствами. — Тейра! Ты скоро? — раздался голос из-за двери. Мириам!       Тейра поднялась с табуретки и подняла свиток. — У... Угум, — бросила она в ответ, распрямив свиток лапой. Зелёный взгляд снова заскользил по лапописным строчкам. — Было. Было. Это тоже сделала. Ничего не понимаю! — в который раз повторила Тейра. — Тейра, тебе помочь? — в комнату все-таки вошла чёрная с рыжими подпалинами и розовыми глазами ротвейлер, Мириам. — Нет, не надо, — буркнула Тейра, кинув свиток на табурет, чудом не промахнувшись. — Я пойду вылью это в бак для отходов.       Подхватив котелок, Тейра потащила его прочь из здания алхимии. Когда алхимики поняли, что у них образуется слишком много отходов, они обратились к лидерам Южного лагеря — Ти и Джун. В конце концов, за лагерем был сделан стальной бак. Усилиями магов лагеря на него наложили заклинание, частично нейтрализующие эффекты отходов. Благодаря этому лагерь ещё был цел.       Тейра выплеснула жидкость в бак, едва не забрызгав себе всю морду. Отойдя немного, она села прямо на землю, пытаясь понять, в чем же ошиблась.       Тейре нравилось работать с приёмной мамой Мириам, но в одиночестве думалось лучше. Где же она пропустила добавление ингредиента? А может, добавила слишком много или слишком мало? Плохо размешала? Сначала налила одно, а потом насыпала другое, хотя надо было наоборот?

***

      Тейра сидела на бревне и смотрела на огонь. Языки пламени пожирали заботливо собранные дрова, грея всех собравшихся. Около костра собрался весь лагерь. Скоро начнётся вой.       Тейра опустила лапу в свою небольшую сумку, с которой ходила на квесты и достала оттуда листок бумаги. Заботливо погладив его лапой, она посмотрела на него.       С фотографии улыбались трое ротвейлеров. Один, чёрный как Мириам и зеленоглазый, приподнял лапой тёмные очки. Он выглядел умным и проницательным псом, особенно в этом белом деловом костюме, который ему очень шёл. Рядом с ним радостно сверкала красными глазами бурая ротвейлерша в коричневой шляпке. А между ними сидела маленькая бурая и зеленоглазая Тейра, весело открывшая рот, демонстрируя таким образом розовый язычок.       Эту фотографию Тейра получила в последнюю годовщину лагеря. Каждый пёс в лагере получил фотографии с самыми яркими его воспоминаниями. Кену удалось достать кое-что и для неё. Хэллувой — самое подходящее время, чтобы вновь взглянуть на родителей. Кен не ошибся с выбором, может, ему помогла Мириам. Тейра была очень рада, что теперь у неё есть что-то, напоминающие ей о семье и былых днях.       Щенки, сидевшие неподалёку от Тейры, хвастались количеством полученных конфет. Тейра с болью посмотрела на них. Сейчас Хэллувой для них — лишь время, когда можно собирать сладости, а квесты — игра, вроде пряток или догонялок. Они не понимают всю серьёзность положения.       «Однажды вы все осознаете,» — подумала Тейра, смотря на щенков. «Однажды вы поймете мою ненависть к котам».       Сколько ещё ждать воя? Тейре не хотелось выть вместе со всеми — опять же, из-за голоса. Может, будь она постарше, могла бы, как Кен, уходить в лес и выть там, выражая свою боль. Ада, призрак, обитающий в лагере, права — огонь не погасает.       После воя Тейра побрела к зданию алхимии, собираясь ещё немного поработать, пока Мириам не погнала её спать. — Тейра! — стоило вспомнить про Мириам, раздался её голос. Тейра обернулась и увидела, что Мириам идёт не одна, а в сопровождении чёрного красноглазого пса, вокруг которого плясали красные язычки пламени. Он был достаточно большого роста, выше Мириам — наверное, гривистый волк как пират Волчий Хвост.       Тейра вздрогнула, вспомнив про ночь смерти родителей. Она уже было оскалила зубы, как подумала, что пёс не может быть таким плохим. Но надо быть настороже. — Корсен прибыл в наш лагерь пару дней назад, — пояснила Мириам, подойдя ближе, — я. Ну, я подумала, что неплохо было бы вас… Познакомить. Корсен, он… ммм… Поглощает негативные эмоции.       Тейра едва заметно кивнула, сверля Корсена недоверчивым взглядом. Как раз последние пару дней она работала над тем самым зельем, не общаясь почти ни с кем и огрызаясь на любые попытки к ней подойти, и только сегодня утром достигла нужного результата. Теперь-то она могла выдохнуть спокойно.       Корсен устремил на Тейру свой жутковатый красный взгляд. Её глаза встретились с его.       Через несколько секунд Тейра неожиданно для себя отметила, что в ушах будто стоит какой-то шум, а всё, кроме Корсена и красных огней, пляшущих на его лапах, слегка размылось и побледнело. Сейчас Тейре казалось, что взаправду тут есть только Корсен, что только он настоящий. — Почему ты питаешься именно негативом? — спросила она у Корсена. Ну не может же нормальный пёс есть эмоции вместо обычной пищи! — А ты бы предпочла живую плоть? — его голос оказался гулким, но в то же время каким-то сухим и холодным. — Фу, мерзость какая! — губы Тейры изогнулись, отображая отвращение, волной пробежавшее по всему телу. — Нет, конечно! — Разумеется. — Кивнул Корсен, нисколько не изменившись в лице. — Что ж, что до того, почему негатив… Негатив — он живее и ярче, он лучше запоминается, а потому плотнее и питательнее. Негатив — куда более важная часть жизни. Он делает нас сильнее, а счастье лишь расслабляет. — Почему это негатив запоминается лучше? — А расскажи мне, — медленно ответил Корсен, — много ли ты сейчас помнишь моментов, когда ты была искренне рада?       Тейре на ум быстро пришли несколько счастливых воспоминаний, и она уже раскрыла рот для ответа, но Корсен продолжил: — А моментов горечи?       Картинки так и замелькали в голове Тейры. Ярче всего, конечно, отражалась смерть родителей и события после неё. — Вот поэтому я предпочитаю негатив. Счастье ступает легко и быстро, не оставляет следов, которые бы напоминали о нём чаще. А вот негатив идёт тяжёлыми шагами. Каждый его шаг — это рана, глубокая рана. И именно поэтому негатив куда ярче.       Тейра собиралась возразить, но поняла, что сказать ей нечего. Разве Корсен в чем-то неправ? Подумав об этом, она всё же решилась отвести взгляд, и тогда он случайно упал на тёмное небо, на котором сверкали бледные звёздочки. Оно… красиво. Почему же раньше Тейра не смотрела туда, концентрируясь на том, что происходит с ней на земле? — Благодарю, — наконец проговорил Корсен. — Очень… вкусный негатив. — Гррр, — буркнула Тейра. Её разозлило, что этот пёс «негативу нет» отнёсся к её чувствам как к какой-то еде. Чувства и эмоции — это её часть, без них жизнь уже не та — Тейра видела Лореаля и знала, о чем говорит. — Вы как-то… Долго. Я думала, это будет несколько быстрее, — сказала Мириам с затаенной тревогой. — Скорость поглощения негатива зависит от количества и качества этого самого негатива. Раньше мне псы с сильным негативом встречались очень редко, но здесь их куда больше. Должно быть, в лагерь не вступают с лёгким сердцем и беззаботной душой.       С всё тем же выражением морды, пусть и с каким-то скрытым удовольствием, Корсен развернулся и медленно пошёл в сторону казарм, невольно привлекая взгляды тех псов, которые ещё не привыкли, что в лагере теперь есть очередной мистический пёс, да ещё и ходячий факел. — Ты как? — поинтересовалась Мириам. — Я… Не знаю. — Тейра вздохнула. — Мне нужно ещё подумать.       Под тихий плеск зелья думалось невероятно хорошо. Освободившись от негатива, Тейра подумала, что и не знает, когда в последний раз чувствовала себя так же легко. Да, негатив стал частью её жизни, сросся с самой сущностью Тейры, но он был невероятно тяжёлой ношей. Корсен был прав — негатив делает сильнее, вынуждает развиваться.       Тейра опустила лапу в сумочку и вновь достала фотографию. — Я понесу эту ношу столько, сколько потребуется. Может быть, однажды… Я стану счастливой.