Лысый чёрт

Иван нетерпеливо пялился в монитор, потому что Рогозина ждала результатов, подозреваемый — разоблачения, а судья — доказательства. Холодов рядом нудел и трындел, работая над своими уликами. — Андрюх, — позвал Ваня, — можешь мне инфу на Приходько достать? — Да я для тебя чёрта лысого достану, — пообещал Андрей. — Чëрт лысый сам кого угодно достанет! — Чегой-то, Тихонов, нет у тебя с Аристовым взаимопонимания, — хмыкнул Андрюха. У Вани с Аристовым вообще ничего нет. Ни взаимопонимания, ни уважения, ни романтики. Они, можно сказать, находятся в фазе затяжного конфликта. Всё потому что Аристов — мудак каких свет не видывал, а Ваня — идиот. Иначе не объяснишь, почему несколько месяцев назад, разозлившись на очередные подколы Аристова насчёт Ваниной безответной любви к Амелиной и решив набить чёрту лысому наглую морду, Ваня вдруг обнаружил себя на коленях и с членом во рту. Собираясь бить морду, Ваня выпил для храбрости, и перед тем, как дать в зубы, обложил обидчика трёхэтажным матом, и его, кажется, обложили в ответ… Но без приглашения к минету. Ваня аж протрезвел в процессе. И снова набрался, едва проглотил всё и вытер губы. Не то чтобы ему раньше не приходилось сосать: Ваня в оральном сексе вообще считал себя гуру — но чтобы вместо драки?.. Мудак Аристов ещё и не выгнал Ваню на улицу, как должен был поступить всякий гетеросексуальный коллега, которому без предупреждения отсосали. Аристов уложил Ваню спать, даже раздев перед этим, и оставил на табуретке стакан воды и таблетки. И на следующий день ни словом, ни делом не напоминал о случившемся. Только донимал ещё сильнее. Оксанку в кино водил, обедами угощал, на вызов с собой звал — и ведь слепому же ясно, что начхать Аристову на Оксану, и на Ваню начхать, и на весь мир. Злобный лысый мудак! — Это потому что ты не умеешь его правильно готовить, — фыркнул Андрюха, когда Ваня пробурчал, что Аристова терпеть не может. Аристова готовить? К чему? Этого мудака чёрта с два приготовишь! Ване иногда отчаянно хотелось стереть с лица лысого придурка эту его ухмылку, этот грёбаный покерфейс, и глаза стереть, закрыть, зашить крепкими нитками, чтобы не пялился. С такими глазами хоть в фильмах ужасов снимайся в роли злобного колдуна: глаза маньяка, чесслово! Ваня как заколдованный в них пялился, когда целовал Аристова. Зажмуриться хотел и не мог, взгляда не отводил. Цеплялся пальцами сначала в плечи, потом в ягодицы, а потом вновь к плечам вернулся, хотя лучше бы вцепился в шею. В полутьме Аристов казался ещё больше похожим на нечисть типа какого-то вурдалака. Правда, засос он оставил на Ване только однажды — зато такой, насчёт которого в лаборатории ещё месяц сплетничали! И Оксана до сих пор припоминала Ване этот синяк, когда он пытался подкатить. Вообще-то за поцелуи и укусы отвечал Ваня. И за разодранную спину тоже. Даже не потому что хотел пожестче — не так уж и хотел, наоборот. Но нежность с лысым чёртом не вязалась. Нежничают с девчонками, типа той же Оксаны. Нежничают с теми, кого хочешь любить. Аристова он просто хотел, без слова на букву «л». Аристов за счёт Вани самоутверждался, наверное. — Помянешь чёрта всуе, он и объявится, — пробурчал Ваня, когда учуял запах одеколона, которым и сам уже пропах, после того как полночи кусал подушку в постели Аристова и скользил ослабевшими коленями по простыне. За спиной поражëнно замер Андрюха. Мечтал, наверное, слиться с креслом или искал повод смыться в кабинет Рогозиной или, ещё лучше, прямиком в Аргентину. Ваня и сам едва не заорал, когда почувствовал на плече железную хватку и когда Аристов наклонился опасно низко, так что губы коснулись уха. — Охренел, Тихонов? Не знаешь, чем занять язык? — А вы найдете моему языку применение, товарищ полков… Ой, тащмайор? — громко произнёс Ваня в оглушительной тишине. Злобное лицо лысого чёрта стало ещё злобнее, глаза сверкнули совсем уж бешено, и Ваньку бы убили на месте, придушили бы голыми руками, если бы не свидетели. — С твоим языком ты зря занимаешь место начальника отдела, — парировал Аристов. — Когда тебя уволят, помогу устроиться продавцом на рынок. Аристов отобрал у перепуганного Андрея распечатки каких-то важных экспертиз и убрался прочь, а Ваня остался растирать плечо, на котором могли остаться синяки от пальцев. — Ваня, ты рехнулся? — тихо спросил Андрюха. — Совсем крышей тронулся? Ты зачем перед ним выделываешься? — Я? — Нет, Ваня не тронулся, Ваня абсолютно здоров, не считая того, что творит со своей личной жизнью. — Аристов просто мудак. — Да вы друг друга стоите… Больше Андрей ничего не прибавил, да и Ваня не стал расспрашивать. Стоят друг друга? Эх, если бы лысый черт считал так же…

***

Вновь увидеть Аристова удалось только вечером. Да и то лишь потому, что Ваня сам притащился к нему домой. Ну а что, Ваня не гордый, Ваня хочет знать правду. Аристов втащил внутрь прихожей, по привычке захлопнув дверь Ваниной спиной. — И чего ты хочешь? — спросил он, но голос прозвучал устало и равнодушно. Ваня про себя подумал, что если Аристов ляпнет что-то вроде «Что, никто другой не ебëт так, как надо?» то Ваня уйдёт и больше никогда не переступит порога этой квартиры. И не потому что гордость задета, а потому как этими словами Аристов закрыл бы несколько ещё не озвученных вопросов. — Кофе хочу и в горячий душ, — ответил Ваня. Аристов молча кивнул в сторону ванной и ушёл на кухню ставить чайник. И потом на Ваньку, распаренного и замотанного в полотенце, показательно не смотрел, хотя Ваня с чашкой кофе в руке и с бургером в зубах едва на колени к Роме не забрался. Аристов равнодушно пялился в телек. Потом — в окно. Затем — в потолок. Только Ванины руки убрал от пояса своих брюк. — Мне уйти? — уточнил Ваня. Чёрта с два он уйдёт! Лысый чёрт так легко от него не отделается! — Я устал, — коротко ответил Рома, вновь убирая Ванины руки и поворачиваясь на бок. Устал он… А Ваня не устал? Он сразу понял, о какой усталости идёт речь. Не о физической, с нею очень приятно боролись в постели. Друг от друга, значит? Так это от Вани устал Аристов? Ваня вдруг понял, что он вовсе не хочет уходить. Лысый чёрт Аристов заколебал дальше некуда, сбежать бы от него на другой континент или наоборот преследовать, вынимая душу!.. Но это Ванин лысый чёрт Аристов! Ваня к нему… привык? Ване он… нравится? Не только страстный секс без обязательств и не только препирательства вместо прелюдии, а сам Рома… И совсем не хотелось, чтобы всё кончилось. — Послушай, Ром, — Ване очень непросто было признавать ошибку, но он попытался, — я был не прав. День длинный и сумасшедший, Рогозина давила, я сказал лишнее. Нет, не в этом дело, понял Ваня. И Рома тоже это понимал. Этот разговор давно назревал, и теперь от него не скрыться. — Или ты мне объяснишь, что происходит или выметайся из моей квартиры и больше не приходи. — Рома развернулся к Ване лицом, уставился своими колдовскими глазами, развалился на диване так хорошо и так удобно, что Ваня не мог не распихать его ноги в стороны и устроиться между бёдер. Только отвечать-то всё равно надо. — Ты на меня злишься, — подсказал лысый проницательный чёрт, когда Ваня начал изобретать отговорку. — Я на тебя злюсь, — повторил Ваня. А нечего его постоянно задевать Оксаной! — И ревнуешь к Амелиной, — продолжил Аристов. Ревнует?! Ну нет! — Не ревную! — тут же заспорил Ваня. — Вот ещё тебя ревновать, у нас же ничего нет. Вот именно, нет ничего. Романтики нет, чувств нет, даже уважения нет. Ревнуют тех, кого любят. Аристов красноречиво обвёл чёрными глазками Ваню, себя, комнату, флакон со смазкой в изголовье. — А это что? — уточнил он. Ваня пожал плечами. В их третий раз с Ваней случилась форменная истерика. Сразу после оргазма. Ваня даже пьян не был, только устал, как собака, и физически, и эмоционально, и от чувств к Оксане устал, и от себя, и от сомнений и страхов. И он тогда, едва снялся с Роминого члена, бился в истерике, когда размазало от отвращения к себе. От того, что им пользуются, что он пользуется, что человек, которого он любит, никогда не ответит взаимностью, и что тот, кто есть рядом, гладит по плечам и стирает следы с щёк, не больше чем случайный любовник. Тогда предполагалось, что Аристов удовлетворит своё любопытство, попробует пару раз секс с парнем и остынет наконец. Но лысый чёрт почему-то не остыл. — А это что? — повторил за Ромой Ваня. — А это ты мне ответь: хочешь, использованием служебного положения назовëм? Ваня положил ладони на Ромины колени и с нажимом повёл выше, жалея лишь о том, что под ладонью не бархатистая кожа, а грубая ткань. Рома не шелохнулся, даже когда руки добрались до паха. — Значит, для здоровья? — уточнил Рома, но голос ясно давал понять: если Ваня с ним согласится, будет горько жалеть до последних дней жизни. — По приколу? Нет, ну какой прикол… Ване нравилось дразнить Аристова, и спорить с ним нравилось — особенно, если на желание. И трахаться повсюду было безумством, но Ваня подсел на него, как на компьютерные игры. И сила нравилась, и животный магнетизм, и колдовской взгляд тоже нравился, когда не хотелось его стереть. Даже ненавидеть Аристова было задорно. Но это не было словом на букву «л». — У меня есть условие, — сказал Рома, всё-таки перехватив Ванины руки, когда те беззастенчиво полезли в штаны. — Никаких больше Оксан. — Между прочим, это ты к ней подкатываешь! — возмутился Ваня. — Так что это я должен ставить такие условия! — Хорошо, я на них согласен, — ухмыльнулся Аристов. — Никаких Оксан. Вот же лысый чёрт! Это его «никаких Оксан» прозвучало как признание в любви, так что Ваня расчувствовался и едва не расклеился. Нет, ну какая любовь… Любовь — с девчонками, типа Оксаны. А это Аристов!.. Лысый злобный чёрт!.. Ваня перелез через Ромину ногу и растянулся на диване, но на поцелуй ответил и даже мстительно прикусил губу. Любовь, скажет тоже… А потом вспомнилось, как Ромка носил его на руках, когда у Вани болели простреленные ноги. Как сидел возле его кровати и как гладил по спине, отгоняя кошмары. Как бесстрашно поддерживал любые споры, даже те, в которых Ваня нацеливался на смену позиций. Как прощал любые выпады в его адрес, хотя Ваня и в лицо, и за глаза о Ромке отзывался очень нелестно. Ваня положил голову на Ромину грудь, прижался щекой к груди и замер. Нет, ну, допустим, слово на букву «л» — слишком громкое определение. Но… Никаких больше Оксан. А со всем остальным они со временем разберутся.