Общак Гитлерюгенда

Не успел погаснуть последний фонарь, как Подколёдный был во дворе дома Ильина. Дабы не палиться, свою машину он оставил дома и добрался на метро. - Так, и как же мне за ними шпионить? - облокотившись на машину Ильина, задумался прокурор Погрузившись в свои мысли, Подколёдный потянул руку, и дверь багажника неожиданно открылась. - Какое легкомыслие - оставить незапертым багажник! - возмутился он И тут Подколёдный придумал, что делать. Убедившись, что рядом никого нет, он залез в багажник, закрыл дверь и завернулся в лежавшее в багажнике одеяло. В шесть часов из подъезда вышли прокуроры. Они загрузили вещи и поехали. - Повезло нам, Паш - сказал Белоногов - Все ещё спят, пробок нет. - Согласен, Дим - ответил Ильин - Дай, что ли, радио включу. Так побыстрее взбодримся. Тут заиграла песня. Я тебя бум-бум-бум, ты меня бум-бум-бум - Это чего ещё за дребедень? - возмутился Белоногов - А такое, увы, сейчас в моде - сказал Ильин Он переключил радиостанцию и попал на Высоцкого. Вдох глубокий, руки шире, не спешите, три-четыре Бодрость духа, грация и пластика - О, вот это хорошая песня - улыбнулся Белоногов - Вот кого надо почаще крутить - согласился Ильин И друзья запели: "Общеукрепляющая, утром отрезвляющая, если жив пока ещё, гимнастика". Лежавший в багажнике Подколёдный зажал между зубами краешек одеяла, чтобы не подпеть. Через три часа прокуроры приехали на место. - Вот и доехали - вдыхая свежий воздух, сказал Ильин - Красивая природа - Белоногов осмотрел окрестности - Так, сейчас ставим палатку - проворковал Ильин - А потом купаться - добавил Белоногов Тем временем в лагере... Недалеко от футбольного поля сидели четверо подростков: высокий озорной черноволосый юноша, рыжеволосая девчушка в очках, крепкий мальчик с тёмно-русыми волосами и блондиночка в розовом платье. - Гриш, ну когда ты уже дашь нам поиграть? - спрашивала рыженькая - Да, ты ещё вчера обещал - добавил шатен - Ок, ждите - сказал брюнет и пошёл к себе в палату. - Ох, ребят, мне бы эту игру - мечтательно промурлыкала блондинка - А плюшевые птицы тебя уже не устраивают, Юль? - спросила рыжая В эту же секунду показался Гриша. Вид у него был взволнованный. - Ребята, у меня игру украли - прошептал он - А ты точно хорошо искал? – с тревогой уточнил русоволосый Никита. - Да чего искать, всё время в чемодане лежала, под полотенцем… Я же её не доставал с тех пор, как отец мне подарки привёз. - Значит, свистнули… - нахмурилась вторая девочка – Наташа. – Как кошелёк позавчера у Светки. - Тогда кто это? – приоткрыв рот, прошептала Юля. - Так самое хреновое, что кто угодно. В нашу палату даже девчонки днём заходят. Вот хотя бы Разина, - Гриша мрачно кивнул в сторону Зинки, дефилировавшей мимо в коротких чёрных шортиках, из которых, как две зубочистки, торчали её тощие ноги. Выглядело это смешно, если не сказать – жалко, однако Зина этого не замечала и самодовольно именовала себя модным эпитетом «стройняшка». – Эй, Зинка, ты в нашу палату сегодня не заглядывала? - А чего я там забыла? – торопливо огрызнулась та. – Я ж не фетишистка, чтобы у пацанов носки тырить. - А не видела, чтобы туда кто-то заходил? - Не, точно, псих! – Разина пронзительно захихикала. – Совсем на этом деле рехнулся! Поищи какую-нибудь уродину прыщавую, а мне некогда! – и побежала на баскетбольную площадку, где её уже ждали Игнат и Ленка. - Кто тут первый о фетишизме заговорил, - прокомментировала ей вслед Наташа. - Вот что, - Никита встал. – Надо вожатой сказать. А ещё лучше Виктории Богдановне. Лагерному сторожу Егору Трофимычу уже минуло девяносто, но выглядел он крепким и держался бодро. У него была седая окладистая борода и лукавые серые глаза, окружённые морщинками, а на лацкане ветровки поблёскивал неизменный значок ворошиловского стрелка. Дети уважали его больше, чем всех воспитателей и вожатых, и днём старик ни на минуту, пожалуй, не оставался один. Вот и сейчас, окружённый стайкой малышей лет по девяти-десяти, он сидел в саду под яблоней и, неторопливо выстругивая биту для городков, рассказывал: - … А с нами был один парнишка из второго батальона – тоже, как я, совсем молодой. Фамилию не помню, а прозвище у него было Пашка-городошник. До войны он в эти самые городки всех сверстников в колхозе обыгрывал, - тут Трофимыч поднял уже наполовину обструганную биту. – И вот идут на нас немцы, а патронов-то у нас на троих – кот наплакал, да и граната всего одна осталась. Вот тут Пашка и говорит: «Товарищ лейтенант, я их остановлю». Выбежал он на взгорок – немцы, понятно, за автоматы – хвать гранату и прямо в самую серёдку толпы кинул! Немцы и разбежаться не успели… Вот вам и Пашка-городошник! Ребята слушали рассказ с разинутыми ртами. - Дедушка Егор, - наконец спросил розовощёкий пацанёнок, - а наши фашистов всех-всех победили? Насовсем? - Победить-то победили, - вздохнул сторож, - да вот сейчас эта нечисть опять откуда-то повылезла… Только по-другому себя называет, чтоб сразу не погнали поганой метлой. По тропинке между яблонь подошла заведующая лагерем Даниленко Виктория Богдановна – ладная, полнотелая женщина с кудрявыми светлыми волосами, сколотыми на затылке «крабом». - Непорядок у нас, Егор Трофимыч, - вздохнула она. – Опять пропажа. Точно не мог никто посторонний в сад пробраться? - Да кому сюда надо? – ответил старик. – Деревенским, что ли? Так далеко деревня. Я вечером ещё раз забор обойду – может, где доски отстали… - Виктория Богдановна! – послышался крик вожатой Ани. – Большаков приехал! - Ещё и палатка! – заскулил в багажнике Подколёдный. – Это же три часа, не меньше!.. Дело в том, что некая часть организма младшего советника юстиции уже весьма отчётливо о себе напоминала. Точнее, даже две части. И если с желудком ещё можно было хоть как-то договориться, то та, что было пониже желудка, уже не признавала никаких компромиссов. Однако со времён первого и единственного похода Подколёдного (в восьмом классе, когда на третий день по единодушному решению пионерского отряда его отправили домой на электричке) прогресс шагнул далеко вперёд. Ильин и Белоногов распаковали палатку, потянули с двух сторон за шнурки – и над полянкой вырос нарядный оранжевый домик. - Цивилизация! – одобрил Ильин. – Мангал потом соберём. - Поторапливайся! – Белоногов расстегнул рубашку. – Кто последний, тот заберёт себе первую проверку! Друзья разделись и спустились к воде. - Тёплая какая, - Ильин попробовал ногой воду. – Как в тропиках. А пираньи тут часом не живут? - Не боись, - хмыкнул Белоногов. – Я их сам съем! Мы в детстве таких пираний на прутиках над костром жарили. Да с печёной картошечкой, м-м-м… - Он блаженно зажмурился и упустил тот момент, когда Ильин обрызгал его водой. – Пашка, ты чем думаешь? - Кто-то что-то говорил насчёт проверки! – расхохотался Ильин. - Ну, я тебя…! – завопил Белоногов и бросился за товарищем. - Снять бы вас на телефон, - бухтел себе под нос Подколодный, выбираясь из багажника, - да показать, чтоб совестно было… - Он огляделся по сторонам и рысью припустил в направлении ближайшего орешника. Через минуту берег огласился таким невиданным воплем, что Ильин и Белоногов в два прыжка выскочили на сушу. - Это что? – близоруко огляделся Дмитрий Сергеевич. – Тебе Сашка новый звонок поставил? - Я бы ему за такие шуточки уши надрал, - фыркнул Ильин. – Это там, в орешнике. - Лось, что ли? - Лоси осенью ревут, - обеспокоенно возразил Ильин. – Больше на ишака похоже. И тут прямо на них из кустов вывалился Подколодный со спущенными штанами. - Какого лешего? – не сговариваясь, выпалили прокуроры. - А-а! Больно! – не своим голосом завывал Подколодный. Друзья заглянули в кусты и тут же поняли, что стало причиной такого ишачьего концерта. Во всём лесу Подколёдный ухитрился выбрать для своих естественных нужд громадный муравейник. - Владимир Анатольевич, как Вы здесь оказались? - удивился Ильин - Решил за вами проследить! - прыгая на месте, ответил Подколёдный - А то натворите дел... Блин, больно! - Только этого нам не хватало... - понурил голову Белоногов - Паш, чего делать-то будем? - Даже не знаю, Дим... - задумался Ильин - Давай сначала поможем бедолаге, а там посмотрим. - Что верно, то верно - согласился Белоногов - Владимир Анатольевич, Вам помощь нужна? - Неужели не видно! - провопил Подколёдный Ильин взял ведро и набрал в него воды. - Владимир Анатольевич, опустите свою пятую точку в ведро с водой - поможет. - Ни за что! - заверещал Подколёдный - Она у вас не дистиллированная! - Ну уж извините, у нас не цивилизация - еле сдерживая смех, сказал Белоногов - Хотя, если Вам больше нравится ходить с зудящим от укусов задом... - Ну уж нет! - взвыл Подколёдный Действительно, после того, как пострадавший прокурор опустил свои ягодицы в ведро, ему заметно полегчало. - А теперь, слушайте нас, Владимир Анатольевич - начал Белоногов - Мы тут с Пашкой посовещались по поводу того, что же нам с Вами делать. И решили - мы готовы оставить Вас здесь. - Но при одном условии - продолжил Ильин - Если Вы не будете нас доставать. Иначе мы с Димкой отправим Вас домой. Вы нас поняли? От злость и негодования у Подколёдного аж задёргалась губа. Как это - ему ставят условия?! Но делать было нечего. - Понял - буркнул он К территории лагеря подъехал вишнёвый "Лексус", из которого вышел солидный крепкий мужчина средних лет в дорогом костюме. Даниленко вышла ему навстречу. - Здравствуйте, Руслан Дмитриевич. Мы так рады Вас видеть. - И Вам не хворать, Виктория Богданова - Большаков поздоровался с заведующей - Как там дела в лагере? - Всё хорошо, никаких происшествий. Дети все довольны - ответила Даниленко О краже она решила пока не говорить, попробовав для начала разобраться самой. - А как там мой сорванец поживает? Могу я его увидеть? - спросил Большаков - Лёшку-то? Конечно, сейчас позову. Дождавшись, пока Даниленко отойдёт, Большаков засунул голову в машину и проверил лежавшую там барсетку. - Ну вот и договорились - улыбнулся Ильин - Ну, чем теперь займёмся? - Чего-то мне есть так захотелось - Белоногов погладил себя по животу - Давайте так, мы с Пашкой соберём мангал, а Вы, Владимир Анатольевич, можете пока собрать дрова. - Пусть будет так - Подколёдный с важным видом вскинул голову - Я покажу, что такое походная жизнь. Он встал и пошёл вглубь леса. Прокуроры, хихикая, стали собирать мангал. - Помнишь, Паш, как я с ним тогда возился, а ты взял и и скомуниздил его? - улыбаясь, сказал Белоногов - Такое не забыть - рассмеялася Ильин - Интересно, справится ли наш подколодный? Под одной из берёз собрались Игнат, Денис, Ленка и Зинка. Дело в том, что именно в дупле этого дерева они спрятали свой общак, и сейчас они его достали, чтобы пересчитать собранные деньги. - Я же говорил, что получить бабло в лагере нам не составит никакого труда - сказал Игнат - Да, не думала, что всё будет чики-пики - проворковала Ленка. На ней были джинсовая мини-юбка и микроскопический топик (на все вопросы по поводу столь вульгарного вида девочка отвечала, что ей жарко). Благодаря этому прикиду стало ясно, что пупок девушки проколот, а на правой стороне живота виднелась татуировка в виде свастики. - Осталось нам ещё игру на вокзале загнать - сказала Зинка - Вот завтра во время тихого часа мы это и сделаем - ответил Игнат - Кстати, народ, я вот чего вспомнил - начал рассказ Денис - Дело в том, что я видел, как в лесу припарковалась машина с двумя кренделями. Один такой толстый, а второй бородатый. - А ещё сегодня к территории лагеря подъехала дорогая тачка, а внутри лежала барсетка с баблом - добавил Игнат - Во, будет чем поживиться! - обрадованно воскликнула Зинка - Ага! Обворуем и тех, и других ночью, пока все спят - сказала Лена Порешив на этом, ребята пошли на обед. Подколёдный не появлялся подозрительно долго. За это время Ильин успел собрать и разжечь мангал, а Белоногов нанизал на все шампуры куски свинины вперемешку с луком, хлебом и помидорами. Положив мясо на угли, друзья присели передохнуть и только тут заметили отсутствие незваного гостя. - Куда это он запропал? – удивился Белоногов. - Небось в город пешком подался, - зевнул Ильин. – Надеюсь, его в лесу никто не сожрёт. - А сожрёт – мы плакать не станем, - Белоногов встал, чтобы перевернуть шпажки с шипящим шашлыком. И тут из машины Ильина донеслось тоненькое, но отчётливое урчанье. - Это ещё кто? – Ильин даже подпрыгнул. – Не дай бог, второй Подколодный! - Хуже уже не будет, - философически прокомментировал Белоногов, облизывая пальцы. Ильин приоткрыл дверь и вдруг покатился со смеху: - Димка, смотри! Ну ни фига себе сюрприз! Из рюкзака, лежащего на заднем сиденье, высунулась мохнатая серая мордочка с острыми ушами и смешной бородой. Мордочка зевнула, разинув маленькую розовую пасть, и приветливо тявкнула. - Белка! – захохотал подбежавший Белоногов. – И ты здесь! - Я её не звал, - пробормотал Ильин, - она сама в мой рюкзак забралась… - Да чего ты оправдываешься, - Белоногов вытащил Белку из рюкзака и взял на руки, - с ней веселее. К тому же, подозреваю, Подколодный ох и не любит собак… А Подколёдный в это время брёл по лесу в поисках хвороста. Однако сколько он ни таращился по сторонам, но аккуратных коричневых палочек, которые он представлял себе по рисункам в книгах, поблизости не валялось. Ветки в основном были кривые, серые, да ещё и не слишком чистые. - Ну нашли куда приехать, - бурчал он себе под нос, - даже хворост здесь не растёт… А я из-за вас помирай с голоду! Оглядевшись ещё раз, он вдруг заметил в стороне от дороги круглую полянку, поросшую каким-то кустарничком. Подойдя поближе, горе-прокурор увидел, что кустарнички усеяны ягодами – мелкими зелёными, а кое-где и крупными сизыми. Даже Подколёдный, чей единственный поход в лес продлился три дня, знал, что такое черника (хотя и видел её главным образом в стаканах на базаре, а чаще в банках с маминым вареньем). И уж, конечно, знал её вкус. - Всё равно нормального обеда не получится, - проворчал он, сорвал горсть ягод и запихал в рот. – Вкусно! На минутку мелькнула мысль об Ильине и Белоногове, но Подколёдный тут же отмахнулся от неё. - Ещё чего, - бурчал он, набивая рот ягодами – спелыми и неспелыми, без разбору, - Белоногов всю эту полянку сожрёт и не поморщится. Да и Ильину только подавай! Никакого уважения к коллегам. Уплетая пригоршню за пригоршней, он и не заметил, что удаляется от тропинки. Но тут под ногой что-то хрустнуло. Подколёдный поскользнулся, заорал дурным голосом и полетел куда-то вниз. Через несколько секунд его многострадальный зад снова приложился обо что-то твёрдое. Подколёдный задрал голову и увидел высоко над головой небо и черничные кустики. - Кажется, я упал в яму, - прокомментировал он. Скажем прямо – сделать правильный вывод на его месте было нетрудно. Подколёдный кое-как поднялся на ноги, брезгливо отряхнул штаны и тут убедился, что небо и кустики стали не намного ближе. Похоже, яма ему попалась изрядная. Первой мыслью любителя черники было позвать на помощь. Однако представив себе, как Ильин с Белоноговым будут вытаскивать его с ворчанием, а то и с подначками, отпуская комментарии по поводу его компетенции во всех вопросах, от профессиональных до, не дай бог, личной жизни (а с них станется!), ему стало не по себе. - Ещё чего, - сердито процедил он сквозь зубы. – Сам выберусь! - А всё-таки, куда подевался Подколодный? – лениво осведомился Белоногов, лёжа на траве и обгладывая второй по счёту шампур. Белка пристроилась рядом и терзала зубками большой кусок жареного мяса. - И правда, - почесал бороду Ильин. – Этот дурак во что угодно мог вляпаться. - А как мы его найдём? - Ну точно, мозги в отпуске, - хмыкнул бородач. – У нас же Белка есть! Белка, ко мне, - он подозвал собаку и ткнул её носом в приоткрытый багажник. – Ищи! Умная маленькая собачонка спрыгнула с его рук и, уткнув нос в землю, уверенно засеменила в ореховые кусты к муравейнику. Покрутилась там, звонко чихнула на муравьёв и потрусила по тропинке, по которой два часа назад ушёл Подколёдный. - Не, ну ты смотри, - восхищался Павел Валентиныч, - прямо «Ко мне, Мухтар»! «Мухтар» ростом не выше травы бодро чапал вперёд. Вслед за собачкой прокуроры вышли на черничную поляну. - Будто медведь похозяйничал, - не без тревоги прокомментировал Дмитрий Сергеич, увидев целую полосу ободранных и кое-где обломанных кустичков черники. – Нам ничего не оставил. - Я бы сказал, здесь один прокурор похозяйничал, - привычно скроил насмешливую гримасу Ильин, но, покосившись на товарища, быстро поправился: - Тот самый, которого мы ищем. - Ягоды-то ещё не все вызрели, - Белоногов на ходу сорвал горсточку. – Это кто же их без разбору лопал? - Он, видно, думал, что ягоды на кустах как жвачки, с разными вкусами растут, - хихикнул Ильин. – Хорошо, что тут вороньего глаза нет. А то Сашка как-то рассказывал, как у его бабки в деревне дачники этой дрянью потравились. Одного ведь так и не откачали. Он говорил достаточно громко, чтобы Подколёдный, сидевший в яме, расслышал его слова. Его тут же прошиб холодный пот. - А вдруг я тоже съел этот, как его, вороной глаз? – прошептал он, лязгая зубами. – И что я, младший советник юстиции, так и помру в этой вонючей яме? А как же без меня прокуратура? Я только-только их вразумлять начал! Мысль о том, чтобы окончить свою бесценную жизнь раньше времени, Подколёдного решительно не устраивала. Из двух зол приходилось выбирать меньшее. - Помогите! – жалобно заскулил он. Через полминуты над краем ямы появились физиономии Ильина и Белоногова. - А вы здесь неплохо сохранились, товарищ Подколёдный, - съязвил Ильин. Постояв немного (явно дольше, чем если бы в яму угодили, скажем, Макс или Оля), Белоногов притащил толстый сук, и вдвоём с Ильиным они извлекли Подколёдного на поверхность земного шара. - А кстати, - давясь от плохо сдерживаемого смеха, нежно поинтересовался толстячок, - что это вы тут делали? - Я? – небрежно уточнил Подколёдный, отряхивая колени. – За кабаном наблюдал. Здесь толь-ко что вот такой кабанище прошёл! Я, конечно, спрыгнул в яму, чтобы зря не тревожить зверя. Вон, видите, - он показал на широкую полосу разорённого черничника, - тут он и проходил. - Странно, что следы заканчиваются возле ямы, - разыгрывая удивление, заметил Ильин. - А это… а это он прыгнул. Во-он в те кусты, - Подколёдный наугад ткнул пальцем, как выяснилось, в сторону лагеря. – Лоси – они знаете как прыгают? - А разве это не кабан был? – невинно уточнил Павел Валентиныч, а Белоногов за его спиной хрюкал, прыскал и отчаянно зажимал руками рот, притворяясь, что ест чернику. - Кабан?.. Ах, да! Кабан вспугнул лося, лось как прыгнет в кусты, а кабан… а кабана я потерял из виду, - скороговоркой закончил Подколёдный, пряча глаза. - Ясно, - Ильин вздохнул. – Ну раз так, пошли в лагерь. А то тут небезопасно, знаете ли. Лоси вон, кабаны… - Того и гляди, ещё медведь ночью явится, - промычал Белоногов. - Медведя бояться нельзя, - важно принялся рассуждать Подколёдный, - а то съест. Лучше всего притвориться мёртвым. Только тут выдержка нужна, и немалая, - он бросил на спутников самодовольный взгляд. – Потому что медведь может и обнюхать… аааааааааа! Тут младший советник юстиции издал вопль, будто его цапнула гадюка, и подпрыгнул в воздух на добрых полметра. Причиной тому была Белка, неосмотрительно ткнувшаяся мордой в ноги новому знакомому. - Уберите это животное! – вопил Подколёдный. – У меня на собак аллергия! - От аллергии чихают, а не пляшут, - пожал плечами Ильин. – Белка, давай ко мне, а то и вправду чем-нибудь от него заразишься. Белка неодобрительно тявкнула на Подколёдного, после чего бросилась на руки Ильину. - Только собаки тут не хватало - буркнул прокурор - Так, а кто-то обещал не капризничать - напомнил Белоногов Подойдя к лагерю, Подколёдный почуял аппетитный запах. - Чем это там у вас вкусно пахнет? - спросил он - А это мы, пока Вас не было, начали заниматься шашлыками - ответил Ильин - Что же вы сразу не сказали про шашлыки! - воскликнул Подколёдный Он сразу же подбежал к мангалу и схватил шампуру. - Мммм, очень вкусно - довольно сказал Подколёдный - Уж в чём, но в шашлыках вы, коллеги, знаете толк. - Надо же, Дим, наш Подколодный в кое-то веки доволен - насмешливо прошептал Ильин - И не говори, Паш - согласился Белоногов - Может хоть после шашлыков он оставит нас в покое. Но мечтам друзей не суждено было сбыться. - Блин, как больно! - держась за живот, прохрипел Подколёдный - Что вы такого в шашлык добавили? Отравить меня решили? - Типун Вам на язык, Владимир Анатольевич! - сказал Ильин - Это, наверное, у Вас от ягод. - Что стоите? Выручайте! - от боли Подколёдный аж присел - Есть "Ношпа"? - "Ношпы" нет - ответил Белоногов - Есть только активированный уголь. - Несите уже сюда! Ильин слазил в машину за аптечкой. Подколёдный трясущимися руками разорвал бумажную упаковку, высыпал в рот полную горсть таблеток и захрустел. - Не много ли? – обеспокоенно сощурился Белоногов. - Фафыфесь х фьяфову, - неразборчиво промычал больной, дотянулся до бутылки с квасом и стал жадно пить. - Э! – прикрикнул Ильин. – Ты смотри, угольков к нам в бутылку не напусти! - Я сказал, катитесь к дьяволу, - проскулил Подколёдный, отбрасывая наполовину опустошённую бутылку. - Вот тебе и благодарность, - не сговариваясь, вздохнули оба. Лёше Большакову было тринадцать лет. Он был похож на отца – такие же чёрные кудрявые волосы и квадратный подбородок, но выглядел более подтянутым и спортивным, в то время как у Большакова-старшего уже вырисовывалось пивное брюшко. - Ну как, не скучаешь здесь? – поинтересовался отец. - Да ничего так… - рассеянно ответил подросток. – А мама скоро вернётся? - Не знаю, - Большаков покачал головой. О том, что у мамы в Милане, как водится, очередная неземная любовь, здесь рассказывать как-то не хотелось. – Ты лучше про себя расскажи. Как ребята, не наезжают? - Попробовали бы, - лаконично усмехнулся сын, пожав крепкими плечами. – Хотя есть тут один отморозок… Шарипов его фамилия. По-моему, пап, он настоящий скинхед. - И как такую сволочь сюда пустили? Хорошо же, поговорю с начальством. - Да не надо, - возразил Лёша. – Ещё скажут, что я стукач. - И скажем, - процедил сквозь зубы сидевший в кустах сирени Игнат. – Мы тебе ещё устроим тёмную… - он проводил глазами обоих Большаковых и на цыпочках вернулся к машине. Ещё полчаса назад возле «Лексуса» бдительно маячил охранник Слава – рослый жилистый парень с перебитым носом и татуировками на пальцах. Но Большаков, прикинув обратный путь до города, отпустил его в столовку пообедать, и теперь машина осталась без надзора. Конечно, справиться с хитроумным замком Игнату было бы не под силу, но пока он не собирался этого делать. Из кармана юного экспроприатора появилось шило, украденное из ящика Егора Трофимыча. Игнат на четвереньках подполз к машине и проколол одно за другим все четыре колеса. - Вот так-то, - хихикнул он, отползая в кусты под свист вырывающегося их проколов воздуха и вопли сигнализации, - щас вы мне сами сигнализацию отрубите. Через пять минут к машине уже бежали Большаков и Слава. - Твою мать, - рычал бизнесмен, - где твои гляделки были? - Шеф, вы же сами сказали… - виновато напомнил Слава. - А подумать в падлу было? Что тут всякое отребье шарится? Блин, чего я Лёшку в Англию не отправил! – Большаков топнул ногой. – Что стоишь, запаску ставь! - Шеф, у нас одна запаска, - напомнил Слава. - Да без тебя вижу! – рявкнул Большаков. – Позови кого есть, чтоб заплатки на шины поставил, что ли! Пока Слава бегал за дедом Егором, Игнат всё так же, на четвереньках, отполз на порядочное расстояние и во весь дух припустил к корпусу – уже пришло время ужина. - Ну как? – шёпотом спросил его Денис. - Застрял он тут надолго, - торжествующе хихикнул Шарипов. – Ночью попробуем. Как говорил прокурорам один знакомый токсиколог, «отравиться можно и активированным углём, если съесть целый мешок». По поводу действия половины пачки он ничего не говорил, но скулить, во всяком случае, Подколёдный перестал. Друзья плюнули на него, вытащили спиннинг и отправились, как выразился Белоногов, «на ловлю пираний». К вечеру в ведре набралось около дюжины окушков, которых Белоногов, обсыпав всеми, какие нашлись, приправами, изжарил на мангале с ломтиками картофеля. Над поляной поплыл вкусный запах. Ильин открыл бутылку тёмного пива. Подколёдного мутило от одного вида еды, и он уполз в машину. - Доставай-ка, Дим, гитару, - предложил Ильин, отвалившись от импровизированного стола. – Сейчас самое время. Над лесом садилось солнце. В сиреневом небе уже виднелись бледные вечерние звёзды. Плеснула в озере рыба. Даже Подколёдный притих. - Что петь будем? – спросил Белоногов, вынимая гитару из чехла. - Давай сначала нашу любимую, - предложил Павел Валентиныч. Дмитрий Сергеич прислонился спиной к дереву и взял первый аккорд: Если друг оказался вдруг, И не друг, и не враг, а так, Если сразу не разберёшь… Подколёдный поначалу не очень-то прислушивался к тому, что поют коллеги. Но второй куплет Белоногов как будто невзначай (а может, и в самом деле невзначай, что вы так сразу?) запел громче: Если парень в горах – не ах, Если сразу раскис – и вниз, Шаг ступил на ледник – и сник, Оступился – и в крик… Владимир Анатольевич высунулся из машины. Хитрые огоньки в глазах Ильина не обманывали. - Это вы нарочно? – хмурым начальственным тоном поинтересовался он. Белоногов перестал играть. - А мы что? Мы ничего. Мы эту песню ещё в пионерском лагере выучили, - невинно проворковал Павел Валентиныч. – А вы что-то имеете против Высоцкого? Подколодный был бы и рад сказать какую-то гадость, но в голову, где песни Высоцкого гостили редко, ничего не приходило. - Несолидно всё-таки, - вывернулся он наконец, - он блатные песни писал. - По-вашему, это блатная песня? – искренне удивился Белоногов. Подколодный снова залез в машину, завернулся в одеяло и включил радио, где передавали новости валютной биржи.