Мелодия органа

      Я помню, как увидел её впервые — она пришла ко мне с мужем. Её диагноз — туберкулёз. Весьма популярный для нашего времени, смертельный и опасный и, самое ужасное, почти неизлечимый.       Её муж мне сразу не понравился — грубый, отстранённый и холодный. Я не видел в его глазах должной скорби, какая бывает в глазах мужчины в те до боли печальные моменты, когда его любимая женщина стоит на пороге смерти. Передо мной словно стояла кукла — бездушная и с противной наружностью.       Но вот она — она была прекрасной: тёмные длинные волосы, два голубых ангельских глаза, бледная кожа, худое изящное тело, одетое в чёрное платье. Будто она уже скорбила о своей потерянной жизни. Моя Эдна.       Прекрасна, как ангел.       Конечно я занялся её лечением! Я чувствовал, что мой долг — спасти её, вырвать из лап этой жуткой болезни! Видит Бог, я готов был продать душу Сатане ради неё! Иногда мне кажется, что я это сделал — мне так часто снились сны о том, как я прихожу в ад и отдаю свою жизнь в обмен на её.       Я влюбился в Эдну, но не мог себе даже представить взаимности. Я радовался её неаккуратным взглядам и касаниям.       Но в один день мне стало ясно — мы любил друг друга. О, как она смотрела — вы бы видели, вы бы сразу поняли, что она любит меня! Любит всей своей кроткой душой, всей своей тёплой любовью.       И мой радости не было предела, я был счастлив! Я сделал всё для неё, я купил ей кровать, оплачивал лечение, дарил украшения, платья; я окружил её заботой.       Но Эдна упрямо молчала о своей любви. Боялась мужа, его реакции. Мы с ней общались без слов — я понимал её тоскливые взгляды, полные надежд. Конечно, о милая Эдна, я тоже хочу быть с тобой вместе!       Я лечил её больше двух месяцев и любил её, а она любила меня.       Однако… что-то пошло не так. Ей стало плохо в один из вечеров. Я был далеко — это была моя ошибка. Мне доложили, и я сорвался с конференции прямо к ней. Но было поздно — эти врачи, эти ублюдки признали её мёртвой. Они не пустили меня к ней. Видите ли, я не родственник.       Ха! Я врач! Я её единственный возлюбленный! Этот её муж — даже не рыдал. Он сидел у камина и смотрел своими пустыми глазами на огонь. И ничего! Хоть бы мускул дрогнул! Как же я его тогда ненавидел! Я знал, что он хочет её смерти — ну конечно, он же её ненавидит! Ненавидит всем своим нутром.       И тогда меня осенило — моя Эдна жива. Эта сволочь, её супруг, обманул меня.       Я договорился с матерью и сестрой Эдны, что построю ей очень хороший склеп. Лучший. Они согласились — жили не очень богато. Я сомневаюсь, что у них были деньги даже на нормальные похороны — а я не мог допустить, чтобы Эдну завернули в тряпьё и положили в сырую землю!       Что ещё мне оставалось делать?!       На следующий ночь после похорон, пока могила была ещё сырой, я вынул тело Эдны. И да! Я был прав! Моя Эдна, мой ангел — она жива, но очень слаба. Она даже не могла подняться сама, была холодна от страха…       Бедная, бедная Эдна! Её муж — просто урод, выблядок. Так поступить с нежнейшим существом на Земле! Боже, что же он за чудовище!       На своих руках я вынес тело Эдны из склепа, а гроб положил обратно и засыпал землёй.       Луна словно благословила наш с ней союз. Я увёз Эдну к себе домой и положил на кровать. Я давал ей лекарства, расчёсывал волосы, помогал купаться, кормил. Ей не нравился свет, но я уговаривал её хотя бы оставлять окна приоткрытыми, чтобы она дышала свежим воздухом.       Я играл ей она органе каждый божий день, и ей это так нравилось! Я был счастлив — вот она, моя семья, моё счастье, мой родной дом и угол, человек, которого я люблю всем своим нутром!       На работе ко мне обратился полицейский, представившийся офицером Брауном. Он спрашивал про Эдну и её тело и сказал, что будет вынужден обыскать мой дом. Я не так глуп, уважаемые.       Я разрешил им обыскать свой дом, но Эдну укрыл в загородном доме своего отца. Полицейские, конечно, ничего не нашли, а я, как уважающий себя гражданин, обещался им помочь.       Эдну я вернул к себе в дом, но впредь был аккуратен — её муж был ещё жив. наверняка это он сообщил, что Эдна пропала! Какой же он противный! Наверное, он издевался над несчастной супругой!       Ну теперь-то ничего страшного — она со мной, она жива и здорова. Ей ничего не угрожает.       Вы можете подумать, что я сумасшедший, но это не так — она говорила со мной, она была жива! Я слышал её сердце, её прекрасный голос, я видел её улыбку — и этого было достаточно, чтобы я был действительно рад. И Эдна даже открыла глаза. Свои голубые, небесные глаза, и моему счастью вновь не было предела!       За сорок восемь лет своей жизни — я впервые чувствовал такую радость! Совсем скоро моя Эдна сможет и ходить!       Из-за болезни от неё пахло не очень — простите. Я купил ей дорогие духи. Они ей так понравились…       Она больше не болела. Но встать не могла — сильно ослабла. Я подносил ей воду, еду, расспрашивал о том, а что же она такого сделала мужу, что он хотел её убить? Она ответила, что ничего — он ненавидел её из своего гнусного характера.       Я ненавидел его всё больше, с каждым днём! И скоро я нашёл его.       За то, что он сотворил с моей Эдной, я решил убить его. Это малая цена за тот ужас, что сейчас пытается пережить моя любимая. Я забрался к нему в дом, пока он был в саду, спрятался в шкафу в спальне, захватив с собой топор. Я дождался, пока наступит ночь и он ляжет спать.       Тогда я вышел и замахнулся топором. Но тут в дверях увидел шестилетнего мальчика. Он смотрел на меня и чуть не кричал. На его голубых глазах, прямо как у Эдны, наворачивались слёзы.       Я аккуратно опустил топор и поднёс к губам указательный палец. «Тише, — сказал я ему, — я лишь хочу помочь!»       Это был сын Эдны — без сомнения! Такие прекрасные глаза были только у моей Эдны.       Мальчик плакал и вдруг позвал отца. Я не мог допустить, чтобы меня словили за попыткой убийства — слишком у нас много моралистов! «Нельзя убивать людей!» Ха! Люди твари, многие заслуживают убийства.       Прежде, чем этот ублюдок проснулся, я поднял топор и ударил его по голове шесть или семь раз под визг мальчика. Малыш побежал на лестницу, но куда уж ему до взрослого мужчины? Да, может я уже и не молод, как ныне покойный муж Эдны, но я ещё полон сил.       Я догнал мальчика и успокоил его, вытер слёзы. И забрал домой, к матери. Ему самое место рядом с мамочкой — тут я его понимаю. Моя мать умерла рано.       О мальчике я заботился так же трепетно, как и об Эдне, но скоро он начал меня раздражать — он вечно плакал и не хотел спать рядом со своей матерью! Что за неблагодарность?!       Как-то он меня сильно разозлил своей выходкой — сказал, что хочет к отцу. Я против насилия, но я ударил его чуть выше шеи. Удивительно, но после этого он вёл себя как шёлковый.       Скоро он заболел, как и мать, и тоже перестал вставать. Но я беспокоился об Эдне больше, каюсь.       В один день я заметил, как у моей Эдны в глазах больше не читалась радость, не было той красоты…       Я не мог позволить, чтобы её ангельский взор угас. Вспомнив, что у них с сыном одинаковые глаза, я вдруг подумал — раз они почти одинаковые, почему бы мне не поменять их? Эдне они нужнее, чем этому несносному мальчишке.       Спустя время ко мне постучали. Меня арестовали за убийство Дональда Маккинси. Мужа моей Эдны. Они опрашивали и моего ангела, и её сына…       Тогда я понял — весь мир ненавидит мою Эдну и меня. Я всего лишь хотел, чтобы у нас с ней была семья — я даже принял её сына! Да, я хотел с ней ребёнка — у нас не получалось. Одно меня радовало — я думал, что мою Эдну спасут теперь…       Но все они были в сговоре — они похоронили и её, и маленького сына — и не сказали никому, кроме её матери и сестры. Теперь я знаю, в чём была моя ошибка — нужно избавиться и от матери Эдны, и от сестры — они все ненавидели моего ангела. За её невинность, за чистоту и непорочность, за её райскую красоту.       Она была послана мне Богом. Но они убили её, разлучили нас. Нет! Нет, я слышу, прямо здесь — я слышу её сердце. И голос.       Разве вы не слышите?       Моя Эдна рядом. Совсем близко. Наша любовь не имеет границ. Никто не помешает нам быть вместе, дорогая Эдна. Я выберусь отсюда и найду тебя. И мы снова будем вместе.       Ты рада? Да, я тоже.