Эффект неожиданности

Со временем Джейсон становится забывчивым. По большей части это заслуга психотерапии, потому что после походов к «ебаному мозгоправу», как выразился морпех, вместе с птср, закрытым гештальтом в виде отца, выбивающего из него все дерьмо кулаками, пропало и навязчивое желание контролировать всех и вся. Салим такой перемене рад, даже если ему приходится по сто раз напоминать американцу убирать после себя чайные ложки или закинуть вещи в стиральную машинку. Это даже чем-то напоминает переходный возраст Зейна. В какой-то момент он заводит ежедневник и заставляет Колчека записывать планы на день, а то и на два. – Это херня какая-то, – мужчина фыркает на лежащие перед ним листы и маркеры. – Это удобно, Джейсон. Вот увидишь. Салим довольно хмыкает, когда его муж перестает капризничать и послушно расписывает дела на понедельник, периодически поворачиваясь к иракцу. Он услужливо напоминает о вещах в химчистке и протягивает красный фломастер. Чего Салим точно не ожидает, так это того, что его возлюбленный забудет про их третью годовщину. Неприятное предчувствие подкрадывается еще за неделю до знаменательной даты, когда Джейсон не бегает с шилом в заднице и не предлагает вместе выбрать столик в их любимом ресторанчике. Осман успокаивает себя тем, что еще предостаточно времени, но ничего не меняется спустя четыре дня. В один вечер он находит Колчека в спальне. Он распластался животом на кровати и склонил голову над ежедневником, пока телевизор крутил какую-то передачу про гольф. Салим присаживается рядом и разминает чужие напряженные плечи. – Ты ничего не забыл? – полуспрашивает-полунамекает мужчина, склонившись над любовником. – О-о, блять, да, – на мгновение Салиму даже кажется, что маркер выведет нужную дату и время, но Джейсон лишь благодарно стонет за массаж и падает всем телом на простынь. – Неа, вроде все записал. Почешешь спинку? Его приподнятое настроение падает так же стремительно, как маленький белый шарик мимо лунки. Джейсону остается только гадать, почему его иракский мишка отворачивается от него и игнорирует скользящую за пояс пижамных штанов ладонь. Ежедневник, расписанный сразу на неделю вперед, одиноко лежит на тумбочке у кровати. День X выдается очень нагруженным. Салиму хочется лезть на стенку, когда босс поручает ему составление отчетов. Глаза болят от долгой работы за компьютером, живот бурчит, требуя еды, а плечи неприятно тянет из-за неудобной позы. Ему самому не помешал бы хороший массаж. В теории можно даже проглотить ком обиды и обратиться за помощью к своему дурному морпеху с памятью золотой рыбки, вот только все его планы накрываются медным тазом, потому что Джейсон едва ли не сбивает его с ног по возвращению домой. – Далеко собрался? – интересуется Салим. Джейсон поправляет козырек кепки. Упрямец, за окном бушует гадкий ветер, а он все никак не может сменить головной убор. Хоть покупай ему шапку-ушанку и заматывай на скотч. – Мы с Ником договорились пивка попить, – Джейсон поправляет ворот ветровки, – вернусь не знаю когда. Наверное, можешь не ждать. И все. Раздается хлопок двери, постепенно утихают шаги на лестничной клетке. Салим устало вздыхает. Сидя в душном офисе за абсолютно неинтересными бумагами, он думал, что хуже и быть не может, а теперь оказывается, что не только может, но и будет. Их третью годовщину Салим отпразднует в гордом одиночестве на кухне вместе с чайником. Мог бы он представить такое когда-нибудь? Точно нет. Салиму сорок пять, он взрослый мужчина, переживший уход жены из семьи, и уровень инфантильности и наивности неприлично низок, но он все равно никогда не думал, что в их с Джейсоном союзе может произойти подобное. Не мог тот, кого он так сильно любил еще с того самого аккадского храма и от кого чувствовал столь сильные чувства в ответ, просто забыть и уйти веселиться в бар. Не должно быть так. Вскоре на столе помимо чашек и тарелок со сладостями оказывается почти целая пачка сигарет, запрятанная на черный день. Помнится, как Джейсон помогал бросить ему курить и даже купил несколько никотиновых пластырей. Как же горели его глаза, когда Салим своими руками выбросил оставшиеся сигареты и пепельницу. Может быть, это и есть тот кризисный этап в их отношениях? С чего Салим вдруг решил, что у них все будет иначе? На языке горчит от скверных мыслей и чересчур сильной затяжки. Из раздумий вырывает негромкий рингтон. Иракец сначала даже не понимает, что происходит, слишком уж неожиданно было получить от кого-то звонок, а после принимает вызов. – У вас что-то стряслось? – Рейчел как всегда прямолинейная и резкая. – Почему Джейсон не с тобой? Салим хрипло смеется с толикой грусти. Ему самому интересен ответ на этот вопрос. – И тебе привет, Рейчел, – еще одна затяжка. – Я не знаю. Видимо, очень соскучился по Нику. Женщина напряженно сопит в трубку примерно минуту. Салим успевает скурить сигарету полностью и потушить бычок в чашке остывшего чая. Такое свинство ему не свойственно, но сегодня все как-то ощутимо меняется, так почему бы и нет? Все равно он сам уберет кухню утром, ведь Джейсон либо будет болеть с похмелья, либо забудет. Опять. – Значит так, – вдруг напоминает о себе миссис Кей, – ты сейчас же собираешься и едешь ко мне. Нельзя грустить в одиночку, это не обсуждается. Рейчел тут же сбрасывает и на всякий случай скидывает адрес смской. Осман давно забыл о войне, но все равно следует команде. Тем более, что перспектива провести этот вечер с подругой очень ему импонирует. Салим добирается до чужого дома на такси. Лениво наблюдает за стекающими по окошку каплями – только-только заморосил грибной дождик. И хотя он очень подходит под настроение, мужчине приходится очень быстро выбежать из машины под козырек, чтобы не промокнуть до нитки. – Открыто, проходи! – раздается сразу после звонка в дверь. Иракец спокойно проходит внутрь, аккуратно вешает верхнюю одежду на крючок, стараясь не намочить другие вещи. Все же стоило посмотреть прогноз погоды заранее и прихватить с собой зонтик. Рейчел встречает его в прихожей. Она выходит из кухни, вытирая руки полотенцем, и выглядит совсем по-домашнему. Так и не скажешь, что несколько лет назад она имела репутацию Альфа-суки. Семейная жизнь действительно меняет людей. – Пошли в гостиную, я сейчас принесу нам выпить. – А мы не будем шуметь? – уточняет Салим, поглядывая в сторону детской. – Я уложила Мэри спать еще час назад, так что теперь ничто не помешает мне хорошенько обматерить Колчека. Забавно наблюдать за такой злобной ухмылкой женщины, приходящейся Джейсону близкой подругой. Страшно представить весь поток ругательств, на который она способна. Салим согласно кивает, проводя по влажным из-за дождя волосам рукой, и проходит дальше по темному коридору. Рейчел снова скрывается на кухне и кричит что-то про выключатель с левой стороны. В темноте гостиной раздается еле уловимый шорох. Салим порывается спросить у хозяйки, завели ли они домашнего питомца, но вопрос отпадает сам, стоит ему только включить свет. Мужчина сначала жмурится и от яркой вспышки лампочки, и от больно веселых лиц друзей. Джоуи хлопает в ладоши и кричит «Поздравляем!», а после легкого тычка в бочину Мервина радостные вопли проходятся цепной реакцией. Ник не может присоединиться к рукоплесканиям, за него это делает трехлетняя малышка Мэри, удобно устроившаяся у него на груди. Джейсон, стоящий ближе всех ко входу, светится ярче рождественской ели и смотрит на него такими оленьими глазами, выбивая все меланхоличные мысли из головы одним махом. – Блять, ты бы знал, как я охуел столько дней тупить! – жалуется он, сгребая Салима в жаркие объятия. Бумажный пакет слегка скребет по пояснице, но это кажется такой никчемной мелочью сейчас. Салим сжимает морпеха в своих руках крепче, от сильной любви и совсем немного от обиды, и облегченно выдыхает в мочку уха. – Ты меня так напугал, хабиби, – признается, расчувствовавшись. – Прости-прости, – Джейсон неловко извиняется и зацеловывает щеки. – Я просто хотел, чтобы ты прям удивился. Если бы я просто позвал всех ребят к нам, как ты хотел месяц назад, то было бы совсем не то. Что ж… стоит признать, ожидаемого эффекта этот засранец добился. Салим еще больше удивляется тому, что Джейсон запомнил его желание вновь встретиться с товарищами и принял к сведению, и не может об этом не сказать. – Блять, Салим, – вдруг фыркает американец, отстраняясь на долю секунды, – я могу забыть выбросить мусор, но только не все, что связано с тобой. Хоть щас перескажу, что ты говорил позавчера в пять вечера. Веришь? Салим верит. Безусловно верит и наклоняется вперед, чтобы поцеловать, наконец, эти тонкие вечно болтающие губы. Джейсон отвечает с той же страстью, проводя руками по спине. Пакет все еще царапал кожу через свитер. – Открыть-то можно? – спрашивает Осман, косясь на спрятанный от чужих глаз подарок. Джейсон неожиданно мнется и переходит на тон ниже. – Лучше не надо, там… не надо, короче. Дома откроем. Хорошо, дома так дома. Салим хмыкает на порозовевшие щеки и заглядывает мужчине за спину – похоже, Рейчел решила не дожидаться горе-любовников и уже открыла несколько бутылок вина для Клариссы и Джоуи. Эрик играл с малюткой на руках бывшего сержанта безо всякой неловкости. – Кажется, самое время присоединиться к ним, – тянет Джейсон и ласково обхватывает салимовскую ладонь. – Ты как никогда прав.