***
Той пятнице мы радовались как-то по-особому — ведь за ней следовал первый и, наверное, единственный в этом году нерабочий уикенд. В любую другую пятницу я бы скорее всего отправился бы с парнями в клуб, но так уж вышло, что в тот день пришлось от всех этих радостей отказаться. Причина была весьма веской: Лу совсем недавно поссорился с Элеонор, и потому тогдашней тусовке он предпочел вечер перед телевизором в обнимку с подушкой. Чтобы окончательно разогнать все сомнения со стороны ребят, я объяснил свой строгий отказ развлекаться тем, что якобы себя ужасно плохо чувствую, поэтому остаюсь дома. И конечно же мне поверили. Найл, Лиам и Зейн ушли около десяти часов вечера. Я лежал на широченной кровати и задумчиво смотрел на календарь, висевший на стене. Вечер пятницы. «Вечер пятницы, а я валяюсь тут как дурак, в своей комнате. В ушах — наушники, приятный голос Адель приносит покой в мою душу, но ненадолго; перед глазами — плакат с собственным изображением... Даже музыку перестаю слышать, только и думаю, что о Томмо». Я выдернул наушники из ушей и швырнул их на стол. Я прекрасно понимал, что должен раз и навсегда запретить себе думать о нем. Но разве это возможно? Ведь что бы я ни делал, в голове вертится одно и то же имя. Луи. Луи. Луи. — Похоже, ты впадаешь в депрессию, парень. — сказал я сам себе тихо (отлично, я уже сам с собой разговариваю). Я крепко схватился обеими руками за голову и грубо встрепал волосы. Мне хотелось вскричать, так громко, чтобы весь отель услышал мой дикий животный вопль; ударить кулаком в стену, чтобы на ней образовалась трещина, чтобы сломать себе руку к чертям. Что угодно, лишь бы избавить себя от непонимания того, что же мне с собой делать. Я сходил с ума.***
Все, абсолютно все вокруг считают, что никакая серьезная мысль в принципе не может посетить мою голову. А все потому, что я живу с постоянной улыбкой на лице. И только самые близкие мне люди имеют понятие о том, каким образом я принимаю решения. Мне не стоило вспоминать об идее, пришедшей мне в голову пару дней назад. Она была просто чудовищной. Только последний бессердечный эгоист может быть способен на такую подлость... И все же я вспомнил о ней. В верхнем ящике стола валялась полупустая пачка таблеток, которые я нагло украл, уже и сам не мог вспомнить у кого же именно. Она была спрятана под стопкой старых журналов, которые валялись тут еще тогда, когда мы только-только въехали. Я медленно привстал с кровати и, пошатываясь, подошел к столу. Оперевшись на него одной рукой, другой выдвинул ящик. Таблетки были на месте, в том же количестве, что и было, когда я их стащил. Но меня это не волновало, мне хватит и одной... Я сунул ее в карман джинсов и направился к лестнице. Наши двухэтажные апартаменты могли вместить в себя человек двадцать как минимум. Когда нам проводили небольшую экскурсию по комнатам, Найл, помнится, еще с порога удивленно воскликнул: «Захочешь поесть — помрешь с голоду, пока будешь до кухни добираться», - и мы все молча кивнули в знак согласия. В итоге Луи и Найл решили ночевать в гостиной, а остальные разбрелись по комнатам. Я выбрал самую маленькую из них, но зато дверь там запиралась на замок. Я не любил, когда меня беспокоили. Спускаясь по лестнице, я все еще пытался передумать делать это. Я прекрасно осознавал, что никогда не прощу себе такого. Неужели я действительно могу так поступить? Если бы не мог, меня бы что-нибудь да остановило бы. Но я по-прежнему продолжаю спускаться по лестнице, ведущей в гостиную, где сейчас находится Лу. Все еще намереваюсь воплотить в жизнь самую страшную и безумную задумку в моей жизни. Я чудовище.***
Он лежал на диване, накрывшись теплым пледом. Зачем ему плед? Здесь достаточно тепло. Напротив тихо работал телевизор, проходя мимо, я успел заметить, что он смотрит "Друзей". Его пустой одинокий взгляд был направлен точно в центр экрана. Он почти не моргал, словно прицеливался, из-за чего создавалось впечатление, будто бы он не имеет никакого отношения к тому, что там показывают по ящику. Ему просто нужно было смотреть куда-то. Ничего не говоря, я подошел мимо и зашел за ограждение — на кухню. Заварив две чашки кофе, я поставил их рядом друг с другом и сунул руку в карман. Нащупав там маленький плоский кружочек, я достал его из кармана и опустил в ту, что слева, быстро размешал и, убедившись, что пузырьков не видно, взял чашки и пошел обратно к Томмо. — Я сделал тебе кофе! — О, спасибо, дружище, — он поднял глаза и посмотрел на меня с натянутой улыбкой, больше похожей на нервную гримасу. Мурашки пробежались по телу, — А то я сам все никак не заставлю себя встать. — Придется встать, — подмигнул я ему, усмехнувшись, — Лежа не пьют. Давай, поднимайся, пока он не остыл. Он нехотя скинул с себя плед и уселся поудобнее в центр дивана. Я вытянул левую руку вперед и вручил ему чашку. Наши пальцы слегка соприкоснулись. Руки у него были теплые и нежные, впрочем, как и всегда. Меня передернуло. Может, еще не поздно все исправить? Нет, поздно. Первый глоток. Второй. Третий... В надежде, что он не заметит моего выжидающего взгляда, я скромно попивал свой кофе, иногда отводя взгляд в телевизор. Он допил очень скоро и приподнялся, чтобы отнести чашку на кухню. Когда он только скрылся за стеной, я впервые смог нормально выдохнуть. Напряжение, которое я испытывал в последние пять минут, не давало мне спокойно дышать, я мог лишь тихонько посапывать. Именно тогда я безошибочно распознал то самое чувство, когда понимаешь, что назад дороги уже нет. Лу показался из-за угла и улыбнулся мне. Он всегда мило улыбался, когда встречался со мной взглядом, и я всегда старался придумать что-то, чтобы задержать на себе его взгляд: кривлялся, шутил, что-то говорил ему, спрашивал о чем-то... Единственная мысль, которая вертелась на уме в такие моменты: «Только не уходи». Мне казалось, если сейчас я его упущу, то больше никогда его не увижу. Глупо, но это действительно так. Я был по-настоящему одержим Луи. Он был моим всем. Воздухом, которым я дышу. — Чего-то мне не хорошо, — взгляд его неожиданно помутнел,— Ноги не держат... Он проделал несколько маленьких шагов и, самую малость не добравшись до дивана, на котором я сидел, упал на колени. — Что с тобой, Лу? — я резко вскочил, присел рядом с ним и схватил за плечи. Его тело отдавало странным жаром. Неужели началось, так быстро?.. — Я не могу двигаться... Что это? — растерянно мямлил он, речь его была заметно нарушена. Со стороны выглядело так, будто бы он сильно пьян. Я поднял его на руки и посадил на диван. Усевшись рядом, начал старательно расстегивать пуговицы на его рубашке. Меня трясло больше его, это точно. Распахнув ее, я увидел его немного вспотевшее тело. Вот черт... Как же я мечтал об этом. Правда это происходит на самом деле? Может, я просто сплю? Тогда я не хочу просыпаться. — Что... Что ты делаешь? — в полголоса шепчет напуганный Лу, его глаза на половину закрыты. — Хочу проверить температуру. Слегка наклонившись, я нежно прикоснулся к его груди губами и медленно провел ими вверх по шее, заканчивая мочкой уха. Из Луи вырывался тихий стон, я отклонился назад и с интересом заглянул ему в глаза. Какие же красивые у него глаза... — Кто так температуру проверяет?.. — возмущался Томмо. — Молчи и не шевелись. — неожиданно для самого себя сказал я грубым приказным тоном. Лу вздрогнул и вдруг перестал дергаться. Кажется, он все понял. Удивленно посмотрев на меня, он хотел вырваться, но смог лишь дернуть одной ногой: — Что ты подмешал мне, Хаз?.. — Простой афродизиак. Сиди смирно. Скоро пройдет. Я помогу тебе. — Ты... Нет! Поздно, слишком поздно, Луи. Я снова взял его на руки и понес к себе в комнату. Он что-то испуганно шептал всю дорогу, кажется, просил отпустить его. Нет, Лу. Я тебя не отпущу. Прости меня, Лу. Прости...