Дом Дракона. Узы

Если бы Рейну Таргариен спросили, что из себя представляет дом дракона, она ответила бы, что он подобен весам, на одной чаше которых мир, процветание и верность семье, а на другой — война, разрушение и безумие. И, пожалуй, любой Таргариен бы с ней согласился — единственное, в чем они были семейно-солидарны, так это во взаимном презрении. И тот вечер был тому наглядным примером. В родовом доме правящей династии впервые за много лет собралась вся семья. Только если бы сторонний наблюдатель заглянул на королевский ужин, единственным признаком того, что за столом собрались люди, объединенные общей кровью, стал бы необычный платиновый цвет волос и фиолетовые глаза у многих собравшихся. Однако люди эти сидели в таких напряжённых позах и с такими каменными лицами, словно в любой момент ждали, что сосед кинет в них нож. И так продолжалось до того момента, пока в зал не внесли короля Визериса, некогда энергичного и полного сил, а теперь слабого полуживого старика, уже давно мучившегося от страшного недуга, сжиравшего его заживо. Увы, но ни для кого из присутствующих не было секретом, что дни миролюбивого короля сочтены. Когда по велению его дрожащей руки все уселись, он оглядел стол своим единственным глазом. Его жена со своими детьми, невесткой и отцом-десницей расположились по правую сторону от него, а дочь с семьёй по левую. Король, сделав глубокий вдох, начал говорить. Он говорил о гордости за свою семью, о семейных ценностях, о важности мира и любви в семье. Слова его звучали особенно иронично, учитывая, что его дочь и наследница Рейнира была не один год в непримиримой холодной войне со своей мачехой, Алисентой, хотя никто во дворце, кроме них самих, уже и не смог бы сказать, откуда брал истоки этот раздор. Вражда эта незаметно, но необратимо вылилась на их детей, сдобрив отношения внутри правящей династии еще большей долей обоюдной неприязни. Визерис, всем нутром ощущавший на себе зловонное дыхание смерти, жаждал перед кончиной примирить дочь и супругу, для чего и организовал этот праздничный ужин. Пока он говорил, Рейна обвела взглядом собравшихся. Чьи-то лица изображали вежливый интерес, кто-то откровенно скучал, а кто-то, подобно её кузену Эйгону, смотрел перед собой с таким обречённым видом, словно жаждал сейчас оказаться где угодно, только не здесь. Взгляд Рейны зацепился за сидевших напротив неё принца Эймонда и его жену, принцессу Анну. Эймонд, опустив глаз в стол, ничего не выражающим взглядом слушал — или делал вид, что слушает отца, в то время как его жена смотрела прямо на короля, словно каждое его слово было невероятно важным, а не звучало как изъезженная пластинка, в слова которой на самом деле уже никто не вслушивается. Рейна про себя хмыкнула, девица явно перебарщивала с лицемерием, ведь здесь, в этом змеином логове, ей вряд ли удастся кого-то обвести вокруг пальца. Юная дочь принца Деймона пригляделась внимательнее к девушке. У той были длинные светло-каштановые волосы, большие внимательные глаза и красивая форма губ, правда нос был слегка длинноват, но это не портило, а скорее придавало ей некий шарм. Рейна так задумалась над внешностью девушки, что упустила момент, когда король в порыве эмоций сорвал с себя маску, и теперь весь стол лицезрел не самое приятное зрелище наполовину разложившегося лица. Однако у всех хватило такта даже бровью не повести, правда многие все же опускали глаза вниз, когда король поворачивался к ним. Как ни странно, выходка Визериса, стоившая аппетита многим сидевшим, возымела эффект. Его слова теперь звучали, подобно раскатам грома, отражаясь в душах собравшихся. Когда король устало сел (или упал) в свое кресло, слово взяла вдохновленная речью отца принцесса Рейнира, поблагодарила свою мачеху, королеву Алисенту, с которой её связывали узы похлеще дружеских, а именно узы ненависти, а после неловко опустилась на место. Алисента, растроганная до глубины души, ответила любезностью на любезность; и неожиданно случилось то, чего не ожидал никто, идя этим вечером в этот зал. Атмосфера ненависти, презрения и наэлектризованности сменилась добродушным весельем — хрупким, пугливым и оттого неуверенным. Заиграла лёгкая музыка, сидевшие за столом принялись за еду, негромко переговариваясь с соседями. Рейнира смеялась над шуткой мужа, королева улыбалась своей дочери, даже десница Отто Хайтауэр кривил губы в лёгком подобии улыбки. Правда, Рейна обратила внимание, что её сестра близняшка, Бейла, недовольно поджала губы после какой-то реплики принца Эйгона, а её жених, по совместительству наследный принц, Джейс, вполголоса произнёс что-то, отчего Эйгон лишь презрительно хмыкнул. За столом звучал смех, леди Анна весело что-то рассказывала принцессе Хелейне, в то время как жених Рейны, принц Люцерис, галантно (в его понимании) ухаживал за ней, и они, вспоминая лишь им понятные шутки, тихо хихикали. Тем временем принц Эйгон поднялся из-за стола, чтобы долить вино в бокал Бейлы, что-то шепнул ей на ухо, отчего принц Джейс резко вскочил из-за стола, желваки на его лице заиграли. Это привлекло внимание всех присутствовавших, как и то, как медленно, почти плавно поднялся со своего места принц Эймонд, предупреждающе глядя на Джейса. Неизвестно, во что бы вылилась ситуация, однако Джейс поступил, как подобает истинному королю — быстро совладав с эмоциями, он поднял кубок, выставив все так, словно лишь хотел произнести тост. Конечно, никого из старой гвардии Таргариенов ему обмануть не удалось, но все с радостью ему подыграли — никто не хотел быть тем, кто испортит, возможно, последний семейный ужин умирающего короля. Рейна встревоженно посмотрела на принца Эймонда, чей один глаз был прикрыт повязкой, а другой все ещё, прищурившись, прожигал дыру на Джейсе. И с удивлением заметила деталь, которую пропустила бы, будь она чуть менее внимательна. Леди Анна, не переставая легко улыбаться, левой рукой держала мужа за руку, большим пальцем оглаживая костяшки его пальцев. При этом она даже не смотрела на него, все её внимание, казалось, было приковано к Джейсу. Эймонд расслабил плечи и так же неторопливо сел. Когда его жена перевела на него взгляд, он едва заметно кивнул, вызвав её улыбку. Складывалось впечатление, что леди Анна, не привлекая к себе лишнего внимания, одним касанием успокоила гнев мужа. Вся эта немая сцена заинтересовала Рейну, и она решила непременно обсудить её с сестрой, когда останутся наедине. Ужин тем временем был в полном разгаре, и даже уход больного короля, которого вынесли слуги, не изменил атмосферу. Джейс пригласил на танец свою тётю Хелейну, вызвав новую волну умиления у Отто Хайтауэра. Всё прекратилось внезапно. Когда раздался звук ударившегося по столу кулака. Принц Эймонд медленно с улыбкой, не предвещавшей ничего хорошего знавшим его, поднялся с места, попутно схватив первый попавшийся кубок. — Последний тост! — произнёс он. Рейна, которая ещё ни разу не слышала его голоса, почувствовала как по спине пробежались мурашки, таким неожиданно мягким он оказался. — За моих племянников. Джейс, Люк, Джоффри, — негромко перечислил Эймонд. — Все они красивы, умны… — пауза. — Сильны. В зале повисла тишина, из разряда тех, что случаются в первую секунду выстрела, когда никто не может поверить, что это действительно произошло. О законнорожденности сыновей принцессы Рейниры не судачил разве что ленивый. Но так открыто намекать на это до недавнего времени осмелился лишь один человек. И он ненадолго задержался в этом бренном мире. — Эймонд, — предостерегающе произнесла королева, но была перебита своим нахальным сыном, желавшим закончить начатое. — Давайте поднимем наши кубки, — лишь принцу Эйгону хватило наглости поддержать брата, — за трех сильных мальчиков. — Попробуй повторить это ещё раз! — крикнул Джейс, забыв о своей партнерше по танцу и сделав шаг к дяде. Эймонд с ухмылкой повернулся к нему, так же сделав пару шагов навстречу. Все присутствующие напряглись, чувствуя приближение бури. Анна попыталась взять мужа за рукав, но он даже не заметил ее движения, повернувшись к Джейсу. — Почему? — невинно спросил он. — Это всего лишь комплимент. Или ты не считаешь себя сильным? Он не успел договорить — кулак Джейса обрушился на него, однако тот едва лишь дёрнулся в сторону. Дальше началась настоящая неразбериха. Эймонд в ответ толкнул Джейса, тот упал, Люцерис бросился на помощь брату, но был придавлен Эйгоном к столу. Рейне пришлось удержать свою воинственную сестру, желавшую тоже… впрочем, на что надеялась Бейла, было неясно, учитывая разницу в силе между ней и Эймондом. Королева, схватив явно получавшего удовольствие от учиненного им спектакля Эймонда за рукав, гневно что-то прошипела. В ответ он в притворном удивление произнес: — Я всего лишь сказал, как горжусь своей семьёй, мама. Но похоже мои племянники не так гордятся своей. Джейс и Люк вновь кинулись было на него, но были остановлены куда более внушительной силой. Деймон Таргариен, их отчим, одним словом заставил их успокоиться, после, встав перед ними, совершенно спокойно обернулся на своего племянника. Эймонд смотрел на дядю настороженно и внимательно. От весёлости в его лице не осталось и следа. Несколько секунд между ними летали молнии, хотя принц Деймон не сказал ни слова, да и вообще выглядел каким-то расслабленным. Но эта расслабленность не обманула никого, хоть сколько-нибудь знавшего порочного принца. Не обманула она и Эймонда. Хмыкнув, он походкой истинной пантеры вышел из комнаты. Спустя пару мгновений за ним тенью выскользнула принцесса Анна. Рейнира тем временем отправила своих детей в покои и растерянно смотрела вокруг. Когда же это прекратится! Как долго её дети будут нести крест её грехов!