О капризных принцессах и грозных драконах

      Звук, отражающийся от стен в танцевальном зале оглушал, но слишком услаждал слух Гонхака. Хотелось слушать вечно эту мелодию. Их тренер по танцам всегда учил плавности движений, без рывков, чтобы не повредить мышцы, но Киму все равно, он увеличивает скорость и загнанно дышит. Шел второй круг его страданий или награды. Он сам еще не определился. Дончжу впереди него снова прогнулся, а Ким перестал дышать и сбился с ритма.       Хванун бросил на него грозный взгляд через зеркало, буркнув недовольно о недостаточных стараниях некоторый. Лидо укол в свою сторону проигнорировал, но пялиться на макнэ перестал, чтобы избежать катастрофы.       Завершающие аккорды мелодии и на Кима падает обессиленное тело, перенося весь свой вес на хёна. Хак еле успевает его поймать. Все вымотаны, но новая хореография доведена до идеала. Завтра пару раз закрепят ее и можно идти на The Show.       — На сегодня все свободны, молодцы! Если кто-то еще раз что-то закосячит, я ему глаза выколю - грозно сказал Нун. - чтобы на жопу моего лучшего друга больше не пялился. - добавил шепотом на ухо Лидо.       Хак густо бы покраснел от смущения, если бы, итак, уже не соперничал с маковым цветом из-за тренировки. Он скосил глаза на Чжу, что расположился на его плече и увлеченно доказывал Ёнджо-хёну, что Покибол - ловушка для малышей и Эш прав, что не заставил Пикачу сидеть в нем. Фух, кажется, младший Хвануна не слышал.       — Давайте закажем курочки? Я сейчас готов слона слопать! - Гонхи мечтательно закатил глаза и укусил за палец Сохо. За что схлопотал болючий подзатыльник. Заслужил и не жалеет. Было вкусно, но курочка вкуснее.       Заказ решили сделать по дороге и стали собираться. Чжу отказался идти пешком и с улыбкой в 32 сидел у Гонхака на спине. В прямом и переносном смысле. Он не мог отказать младшему и, стиснув зубы, подкинул свою ношу повыше и удобней перехватывая под пятую точку, немного сжимая. Стоит признаться, такое положение вещей старшему очень нравилось.       В общежитии началась борьба за выживание, точнее за душ, в который разом ломанулось шесть человек, застревая в дверном проеме. Никто не собирался уступать. Сиона жизнь в одном доме с братом научила хитрости и ему удалось проскочить в душ первым и, пользуясь замешательством остальных, закрыть дверь прямо перед их носом. За бортом, то есть за дверью, был оставлен даже лучший друг.       Из минусов жить в одном общежитии с пятью парнями - быть геем, особенно, когда от одного конкретного парня все тело зудит и зубы сводит, потому что хочется, но колется. Они с ребятами ориентацию не обсуждали. Гонхаку остается только гулко сглатывать, провожая жалобным взглядом капельку, скатывающуюся по груди Сона и заканчивающую свой путь у кромки полотенца, которым обернуты бедра. Отчаянно хочется бросить в младшего стопкой одежды, но единственное, что из отчаянного ему удается - вовремя закусить губу и подавить скулеж. Не очень успешно, конечно, об этом говорит хитрый взгляд Хвануна и смешок Ёнджо. Хванун-падла, все-таки растрепал все старшему.       Как получилось, что о сердечных терзаниях в курсе Нун, хотя тема ориентации не поднималась? Очень просто. Оказывается, прежде чем залипать на чей-то зад и без зазрения совести пускать на него слюни, нужно убедиться, что в общежитии нет никого, кто мог бы тебя с поличным поймать. Знаете, крайне тяжело отрицать очевидное, когда тебя выдают оттопыренные штаны и рука, плавно к ним опускающаяся.       Теперь каждый, даже мимолетный взгляд, в сторону младшего стоит Лидо потери весомой порции нервных клеток и насмешек Ё. Хак стоически выносит все... Всё, кроме приземлившегося с разбега на его колени Дончжу, чудом не задевшего стратегически важного место на теле старшего. Серьезно, Гонхак иногда на физическом уровне ненавидит внезапную тактильность Сона.       — Хён, почему ты такой долгий и еще не сходил в душ? - Показательно морщится Чжу и начинает заливисто смеяться, всем телом откидываясь на хёна. За что тут же скидывается с колен на пол и До, недовольно бурча себе под нос, что-то о невоспитанных малявках, скрывается за дверью ванной комнаты. Старший выдыхает, как только щелкает замок, и радуется практически до писка фанатки, которой на пути попался любимый исполнитель, минутам в тишине и...       — Хён, чем бы ты там не занимался... - ехидный смешок - поторопись, или мы съедим все без тебя! - Раздается за дверью. Чёртов Хванун!       — Уже иду! Только попробуйте сожрать все ножки и я утоплю вас в унитазе! - Кричит в ответ и ускоряется, прекрасно понимая, что останется без всего.       Наскоро обтеревшись и закинув полотенце на мокрые волосы Гонхак вышел из душа и направился к столу, на котором постепенно вырастала гора из еды и напитков, наблюдая за суетой макне-лайна. Решив не мешать, он относит свои вещи в комнату и выдвигается в сторону кухни, чтобы помочь Ёнджо, молясь всем богам, чтобы тот не начал его подкалывать по поводу Сиона.       — О, спасибо, а то я уже думал, что придется стать осьминогом и тащить все это добро из кухни самому. - С мягкой улыбкой проговорил Рейвен. Кажется пронесло. - Кстати, а почему это ты каждый раз сбивался с такта, когда на первую линию выходил Дончжу?. - Тихий смех. Или не пронесло. Лидо страдальчески завыл.       — Хён, ты что ударился?! - Обеспокоенно крикнул Сион.       — Нет, все хорошо, просто оступился! - Кричит в ответ и пытается не бросить стакан, что держит в руке, в самого старшего хёна.       — Будь осторожней!       — Хорошо, Дончжу~я! - Громко. И продолжает уже шепотом, на грани шипения - Ёнджо-хён, всеми богами клянусь, скажешь хоть слово и я запихну тебя в морозилку.       — Даже не думал. - Посмеиваясь. И Хак уверен, что тот очень даже думал, на лице все написано.       — Хёны, идите сюда! Всё готово, мы уже даже выбрали фильм! - кричит Гонхи.       Все собираются в зале и Сохо, заходя последним, выключает свет для атмосферы. Выбрали ужасы и Хак прекрасно понимает, что поесть ему сегодня не удастся, после первого же скримера личная липучка запрыгивает на его колени и утыкается лицом в плечо. Ким вздыхает, оборачивая руки вокруг талии Сиона и со злорадством отмечает, что есть сегодня не будет еще и самый старший хён. Хванун, всеми конечностями вцепившийся в Рейвена, вскрикнул и усилил хватку, подтверждая мысли Лидо.       Комок в руках постоянно вздрагивал и пищал от резких звуков, а ноги старшего онемели настолько, что было проще отрезать их, чем вернуть кровообращение, но Ким стойко делал вид, что не замечает потерю конечностей. Из колонок разнесся нечеловеческий рев, а ключицу Хака пронзила резкая боль, она была настолько сильной и неожиданной, что тот даже закричать не успел, белая футболка пропиталась маленькими капельками крови, проступившей из раны.       Чжу огромными, от испуга глазами, смотрел на творение своих зубов и боялся пошевелиться, фильм перестал его волновать, потому что теперь ему грозила реальная опасность. Он всегда любил кусаться и делал это с особым упоением, любимой жертвой был Лидо, потому что забавно вскрикивал и просто журил младшего, больше для проформы, чем реально делая замечание. Но сейчас все было серьезно, Сион немного не рассчитал силу укуса, потому что ненавидел резкие звуки и от страха забылся. Поднимать взгляд на лицо старшего было страшно и он попытался слезть с удобных бедер, на хкоторых просидел добрую половину фильма, но крепкие руки, усилившие на его талии хватку, не позволили улизнуть.       — Хёёёёёён... - Жалобно и очень тихо, чтобы не привлекать внимание остальных и не отвлекать от просмотра, протянул Дончжу. - Я случайно, хён, я не хотел, прости меня. - Все так же, на грани слышимости и не поднимая глаз.       Никакой реакции не последовало. Абсолютная тишина и неподвижное тело под младшим напугали сильнее, чем необдуманный поступок. Глаза пришлось поднять, чтобы проверить, насколько все плохо. Взгляд Гонхака сфокусирован на одной точке, чуть выше плеча Чжу, глаза слезятся, а по щеке скатывается одинокая капелька, челюсть напряжена до предела, зубы сведены друг с другом с такой силой, что стоматолог потом Хаку голову оторвет за это, тело онемело и он не мог пошевелить ни единым мускулом, все ощущения в теле были сосредоточены в одной единственной зудяще-пульсирующей точке - месте укуса.       Все так же, не издавая ни звука и не реагируя на происходящее вокруг, Лидо поднялся, не расцепляя рук и чуть не упал, из-за резко хлынувшей в нижние конечности крови. Не обращая внимание на покалывания, на негнущихся ногах, он пошел в сторону своей спальни. Молча, держа Сиона, которому пришлось обхватить бедрами талию старшего, скрестив ноги за его спиной, потому что на него продолжали не реагировать и не отпускали. Оставшиеся в комнате оторвались от фильма и удивленно смотрели вслед удаляющимся, пожимая плечами на немой вопрос.       Возле комнаты старший немного отмер, освобождая одну руку, чтобы открыть дверь, но на попытки младшего обратить на себя внимание, не реагировал. Ким подошел к кровати, сбросил не сопротивляющееся тело на нее и отмер. Таких искусных оборотов трехэтажного младший еще не слышал, будь под рукой бумага и ручка, он бы записал каждую букву.       — Я все зубы тебе вырву, засранец! - Заканчивает свою гневную тираду Гонхак.       — Я не хотел, правда, давай помогу обработать... - Чжу вырывает ватку, смачивает средством и закатывает выше рукав свободной футболки, чтобы открыть себе доступ к ране, наслаждаясь тем, как перекатываются крепкие мышцы под кожей старшего.       Лидо шипит, но старается не выдавать весь спектр неприятных ощущений, а младший улыбается и дует на ранку каждый раз, когда горячей кожи касается лекарство. Он, в принципе, согласен так каждую минуту свою проводить: заботиться, трогать, внимательно следить за сменой каждой эмоции на лице. Гонхак красивый. Очень. Ему особенно идут светлые волосы, слегка удлиненные, все еще влажные после душа. Чжу хочется запомнить каждую родинку, каждое движение ресниц, каждую шероховатость на коже. Конечно, он никогда и никому в это не признается.       — Почему ты улыбаешься? Тебе нравится травмировать меня?       — Нет, просто ты шипишь как дикий большой кот, нужно сказать Ёнджо-хёну, что ты метишь на его место.       — Не стоит, мне хватает одной коалы, которая считает, что мое личное пространство - его личное пространство, еще и Хвануна, который начнет виснуть на мне 24/7, я не вынесу.       — Эй, я не коала!       — А кто сказал, что я про тебя? Может, я имел в виду Гонхи?       — Чего?! Когда эта шпала вешалась на тебя? Руки ему откушу!       — Сон Дончжу, я что, слышу в твоём голосе ревность? - Хихикает Гонхак и снова обвивает руками талию Сиона, чтобы тот не смог улизнуть от ответа.       — С чего бы мне ревновать? Ты же не мой парень!       — А, так проблема только в этом? Мне нужно стать твоим парнем, чтобы заработать твою ревность? Хорошо, давай встречаться.       — Дава... Что?! Хён, ты с ума сошел? Какой еще парень?       — Ну, обычный. С которым обнимаются, кусают, ходят вместе в кино и кушать, сидят у него на ручках, крадут еду из его тарелки... Погоди-ка, так мы уже встречаемся. Оооо, а еще со своим парнем цел...       — Я понял! Замолчи! Хватит шутить.       — Я не шучу. Ты мне ключицу прокусил, ты за меня замуж теперь выйти обязан. Что это за метки вообще? Ты фанфиков перечитал?       — Я не специально! Ну, то есть, специально, но сильно - не специально. Ааааа, короче, отстань... - Бурчит, уткнувшись в здоровую ключицу Чжу. Сверху раздается задорный смех и Хак притягивает младшего еще ближе, с силой вжимая в свое тело. Сион сдавленно пищит и пытается выбраться, но резко замирает и его глаза расширяются до невероятных размеров.       — Хёёёёён, скажи, что я наткнулся на телефон в твоем кармане. - жалобно тянет Сион.       — Мммм, это определенно не телефон. - Нервно хихикнув проговаривает Лидо и усиливает хватку на младшем, чтобы прекратить возобновившиеся попытки выбраться, которые приносят дискомфорт.       — Или ты прекращаешь брыкаться, или я тебя завалю, опорочу твою честь и тебе точно придется выйти за меня. - Шипит старший.       — ЧЕГО?! Я ТЕБЕ КТО, ДАМА ПРИДВОРНАЯ ЧТО ЛИ?! - Переходит на ультразвук Дончжу.       — Ну, не дама, конечно, а принцесса, ты же не настолько стар. - Хихикает Хак.       — Прекрати ржать и отпусти меня. - Слова сопровождаются ударом кулаком в грудь. Ощутимым. Все-таки дури в Чжу очень даже много.       — Ага, сейчас! Где это ты видел, чтобы принцесса просила, а дракон сразу ее отпускал?       — Дракон? Тогда мы точно не можем быть вместе! Межвидовые браки и все такое... - Все-таки успокаивается и вливается в эту игру Дончжу, стараясь не думать о том, что ему упирается в бедро.       — Я уверен, тебе понравится, а детей мы потом усыновим.       — Каких еще детей? Я не готов стать отцом!       — При всем уважении, ты не отец, а мать.       — Какая мать?! Я - актив!       — Ты что?       — А... Эм… Ну, то есть... Я не гей…       — Ну, конечно, жду тебя ночью, будем проверять.       — Я не приду! - Наконец-то выпутывается из объятий Чжу и пулей вылетает из комнаты старшего, красный от подушечек пальцев до кончиков ушей. Старший криво усмехается и еще какое-то время гипнотизирует закрытую дверь, кратко хмыкает, падая лицом в подушку.       Гонхак просыпается от света, который бьет по глазам из-за приоткрытой двери и замечает человека, нервно мнущегося на пороге.       — Ты же говорил, что не придешь. Либо заходи, либо закрой дверь, свет мешает мне спать. - Произносит хриплым от сна голосом Хак.       Дончжу подпрыгивает от неожиданности, еще секунду медлит и закрывает дверь. Лидо раздосадованно стонет у себя в голове, но не успевает до конца отчаяться, потому что слышит как в темноте что-то шипит и чертыхается, зацепившись ногой за пуфик.       — Если ты хотел тихо задушить меня во сне, то стоило быть более незаметным.       — Заткнись или я сейчас уйду.       Кровать прогибается под весом и тяжесть переносится на бедра Лидо, руки старшего рефлекторно сжимаются на боках.       — С места в карьер? С приходом ночи ты сме...       Договорить не дают, кусают за здоровую ключицу, несильно, но ощутимо. Гонхак замолкает и улыбается, перехватывая инициативу на себя. Привстает и удобно устраивается в положение сидя, вместе с младшим. Одна рука остается на талии Чжду и сжимает чуть сильнее. Вторая скользит вверх, проходится по шее, большим пальцем слегка надавливая на кадык и останавливается на затылке, аккуратно оттягивая за волосы назад. Следует сдавленный стон и Ким ухмыляется. Из-за темноты, он не видит как изгибается Сион, но уверен, что тот выглядит великолепно. По правде говоря, великолепно он выглядит всегда.       Дончжу пробивает крупная дрожь, когда вслед за рукой весь путь очерчивает язык старшего. Губы оставляют легкий поцелуй за ухом, прихватывают хрящик и пропадают. Младший протестующе мычит, но сразу замолкает, когда его губ с напором касаются другие. Голова начинает кружиться и если бы он не сидел на крепких бедрах, то непременно свалился бы, потому что ноги определенно не были в состоянии его удержать.       Чжу целовался с Хвануном. Как настоящие подружки тренировались друг на друге, чтобы потом не упасть в грязь лицом. Он неосознанно сравнивает ощущения и понимает, что бесполезно. Целоваться с Гонхаком - крышесносно и приятно до поджимающихся на ногах пальцев. Сон уверен, что поцелуи с Кимом станут его хобби, если привороты существуют, то старший сейчас провернул этот трюк с ним.       Воздуха катастрофически не хватает, но отстраняться не хочется. Гонхаку кажется, он сейчас попробовал самый вкусный фрукт в своей жизни. Губы младшего мягкие из-за бальзамов, которыми тот постоянно пользуется, слегка влажные от слюны и сладкие. Отстраниться приходится.       Дыхание сбилось, губы онемели и покалывали, но никого это не останавливало. Чжу притянул старшего за шею и углубил поцелуй, жадно исследуя языком все, попадалось на его пути. В комнате было душно, жар от разгоряченных тел, накаляет воздух еще больше. Пальчики Сиона путались в высветленных волосах, проходились по короткому ежику на загривке. Руки у младшего прохладные и так приятно контрастировали с кожей Лидо.       Пока макнэ исследовал его рот, он исследовал тело младшего, казалось, он уже выучил его талию “от и до”, так часто обнимал, но нет, оказывается, пробраться под одежду гораздо интересней. Подушечки пальцев медленно перемещаются, тщательно запоминая каждый изгиб и ощущения - кожа бархатная, всю жизнь бы ее касаться и еще, минимум парочку, после. Одна рука перемещается на ребра, вызывая щекотку и Чжу хихкает в поцелуй, вторая - опускается на бедро, сжимая - за хихиканием следует стон.       Прикосновения с затылка пропадают, не успевает Ким расстроиться, как с него резко дергают футболку, прерывая поцелуй. Прохладные бабочки касаний пробегают по торсу и это лучшее, что Дончжу трогал. Кожа натянута, под ней перекатываются кубики мышц. Хорошо, что свет не горит, потому что сейчас все ощущается в разы ярче и лучше отпечатываются в памяти. Если бы они жили в эпоху Возрождения, то Ким Гонхак был бы чертовой самой эстетичной и прекрасной скульптурой, он бы стал лучшим творением Микеланджело, только он смог бы увековечить в мраморе все великолепие, из которого соткан старший.       Футболка макнэ отправляется в путешествие к дальним уголкам комнаты, а сам он оказывается перевернут на спину. Хак нависает над ним и ведет кончиком носа по линии челюсти. Поцелуи спускаются по шее, переходят на ключицу и прикусывают ее - месть за вечерний проступок. Раздается стон и Лидо уверен, что нашел чувствительное место на любимом теле. Он запомнил и продолжил путь. Сначала - едва ощутимые короткие поцелуи, чтобы прощупать почву и не спугнуть. К губам присоединяется язык, исследующий грудь младшего. Сосок обдают горячим дыханием, дразня, затем накрывают его полностью. Язык обводит основание очень медленно, зубы проходятся по вершине, вырывая приглушенный писк и переходят на второй, в точности повторяя пытку. Плавно опускаясь все ниже, Гонхак исследует очертания пресса младшего, доходит до выпирающих тазобедренных косточек и поднимает глаза, он буквально чувствует, как за ним пытаются следить сквозь темноту.       Зрение младшего потихоньку привыкало к окружающему пространству и он мог разобрать размытый образ предметов и своего хёна, краешки зубов которого, касались кожи у кромки его штанов, спрашивая разрешения продолжить и ему, естественно, позволяют. Дончжу сейчас был готов дать согласие на все что угодно, если бы получил обещание вечность находиться в этой постели и ласках.       Ким выпрямляется и цепляет пальцами пижамные штаны Сона, снимая их неторопливо, изводя этим тонсена, а попытки нетерпеливо ерзать пресекает утробным звуком, похожим на рык. Младшему нравится, он возбуждается все больше и заинтересованно пытается понять, что его ждет дальше. Хотелось подчиниться и он не может отказать себе в удовольствии.       Губы старшего прокладывают себе путь от щиколотки до бедра, иногда покусывая нежную кожу. Крепкие руки аккуратно исследуют стройные ноги, вызывая дрожь предвкушения.       Гонхак ловко меняет их местами снова, вытягивается на кровати и закидывая Чжду на себя, накрывает одеялом.       — Это была демо версия совместной жизни с грозным драконом - легкий поцелуй в макушку младшего - остальное доступно только по платной подписке, в которую входит: стать моим парнем, кормить, любить, обнимать и чесать, режущиеся зубки, только в тех местах, которые закрывает одежда. А теперь спи, принцесса, у нас через 2 часа фотосессия, а еще нужно придумать, от какой бешеной псины я героически отбивался, получив укус.       —КИМ ГОНХАК! ТЫ САМАЯ ОТВРАТИТЕЛЬНАЯ СКОТИНА, А НЕ ДРАКОН! КТО ВООБЩЕ ТАК ДЕЛАЕТ?! ВОЗБУДИМ И НЕ ДАДИМ?! ТЫ ЧТО, ПУБЕРТАТНАЯ МОЛОЛЕТКА?!       — Ты разбудишь сейчас всю общагу и будешь сам объяснить, что ты забыл в моей кровати голый, а я сделаю вид,что спал и вообще с тобой не знаком. Кстати, пубертатная малолетка? Кто тебя так сквернословить научил? Опять с Хвануном смотрели какую-то дрянь?       — Дрянь в моей жизни только одна и я на ней сейчас лежу. Готовься, Ким Гонхак, завтра ты погрузишься в прелести совместной жизни с капризной принцессой, отрабатывать придется по полной. Кажется, Ун говорил, что он очень хотел забрать всех Хёнов с собой в баню. Оплата будет произведена с твоей карты.       — Но...       — Никаких "но", хён! Закрывай глазки, тебе нужно выспаться и быть полным сил. Добро пожаловать в раб... Отношения! Да, именно в них.       — Спокойно ночи, моя капризная принцесса       — Сладких снов, мой грозный дракон