Они знают правила

      Рон ставит поднос с тарелкой супа и кружкой травяного чая на пол и приглашающим жестом подзывает к себе пленника, прикованного к стене.       После прихода режима Лорда к власти многое из того, что было основой светлой стороны, посыпалось. Гуманность к Пожирателям в том числе. Они знают правила игры. Рон притворяется строгим хозяином, Антонин притворяется сломавшимся зверем, а Гарри, ночующий с ними в одной палатке три дня подряд, притворяется, что верит этим актёрам и, не задавая другу лишних вопросов, вновь отправляется на поиски /осколков/.       Долохов, не притрагивающийся к еде при свидетелях, устало опускает голову. Ждёт. — Как твоя спина? Давай я сам. — Рон садится на пол, опираясь спиной на жёсткие прутья клетки и, взяв тарелку с подноса, зачёрпывает суп. — Открывай рот.       Мужчина не сопротивляется. Проводя большую часть времени сидя или стоя на коленях с упором на руки, не имея права поднимать голову и подавать голос, он сильно уставал. Руки после таких поз тряслись, тело, всё время находясь в зажатом положении, болело, но вставать троица его пленителей позволения не давала. — Хочешь встать?       Они знают правила игры. Рон притворяется /хорошим/ хозяином, а Антонин /иногда/ сообщает о вызовах, поступающих на метку и о том, что Пожиратели собираются предпринять. Будучи вхожим в Ближний Круг, тот имел возможность через клеймо, горящее чёрной кляксой на бледной руке, получать доступ ко всем выданным заданиям.       Долохов с хрустом потягивается и несколько раз делает повороты корпусом, пытаясь хоть немного снять напряжение с поясницы.       Рон озирается по сторонам, убеждаясь, что в палатке никого нет, и приближается к мужчине, чьи руки всё ещё были скованы спереди наручниками.       Они знают правила игры. Рон весьма грубыми движениями помогает размять пленнику затёкшую спину, а Антонин одним лишь взглядом поднимает Рона на небеса, позволяя утонуть в волне благодарности, фальшью от которой разило за километр, но Уизли умел не обращать внимание на такие условности.       К тому моменту, когда Пожиратель Смерти делает несколько шагов по клетке, Рон успокаивает свои эмоции и вновь превращается в ледяную статую, которой плевать на весь Лордовский выводок мудаков, а Антонин вновь опускается на колени, не дожидаясь приказа. Он уже слышал, как за дверью палатки раздавалось тихое бормотание «главного мозга» всей этой Красной братии, и это был бы вопрос времени, когда Рон резко дёрнет его за руку вниз, призывая опуститься.       Они знают правила игры. Рон делает вид, что спит и не слышит, как мужчина отворяет засов на клетке, игнорируя и антимагические наручники и снотворные зелья, которые ему дают перед сном, а Антонин делает вид, что ему очень стыдно за такой невинный фокус и выходит наружу, предварительно стянув у своего /Надзирателя/ палочку.       Рон делает вид, что его пленник всё ещё за решёткой, а Антонин делает вид, что понятия не имеет, о ком говорят его коллеги, засёкшие в этом лесу /нарушение табу/.       Они знают правила игры. Антонин делает вид, что его тошнит от одной только мысли о том, чтоб облизнуть губы и приоткрыть рот, подняв полный жажды взгляд на своего Надзирателя, а Рон делает вид, что ничего не испытывает к мужчине, так усердно сосущего его член и чьё возбуждение, казалось, искрилось в воздухе.       Гарри делает вид, что всё происходящее кажется ему аморальным. Делает вид, что такое грехопадение друга его тревожит, а Рон делает вид, что верит в эту обеспокоенность.       Они тоже знают правила игры. Рон делает вид, что Крауч-младший, прикованный к стене в комнате Гарри, точно такой-же пленник их палатки, но никак не любовник друга, а Поттер делает вид, что верит честным глазам Уизли.       Они знают правила игры. Рон делает вид, что злится на действия Пожирателей, их политику и стиль жизни, а Антонин делает вид, что его волнуют слова Надзирателя, вбивающего его в матрас, застеленный лишь старым пледом.       Рон делает вид, что не слышит стонов, вырывающихся из груди мужчины «лишённого голоса», а Антонин делает вид, что ему плевать на эти властные руки, сжимающие его шею и иногда отвешивающие звонкие шлепки по бледной коже бёдер, спины и ягодиц.       Они все знают правила игры. Гермиона, заходя в палатку, делает вид, что не знает о происходящем ни в комнате Рона, ни в комнате Гарри, сразу погружаясь в чтение книг или составление подробных отчётов о проделанных исследованиях, Гарри делает вид, что обессиленный фанатик Лорда, на котором почти не осталось живого места - норма всех норм, а Рон делает вид, что верит в неосведомлённость друзей. Барти делает вид, что порка и «воспитание» , получаемые от Поттера и так похожие на «любовь» отца его не возбуждают, вызывая лишь отвращение, а Антонин делает вид, что девятнадцатилетний Мальчишка, вымахавший ростом на голову выше чем он сам, совсем ему не интересен и даже муха на окне достойна большего внимания, чем Уизли.       Они знают правила игры. Рон кормит пленника с рук, делая вид, что не замечает языка, ласкающего его пальцы после забранной дольки яблока, а Антонин делает вид, что такое поведение - норма в любом цивилизованном обществе.       Рон засыпает в своей кровати, обессиленный после жарких поцелуев и почти звериного секса, в процессе которого едва не расцарапал Антонину всю спину, желая слышать больше и громче, а Долохов, вытертый тёплым полотенцем и переодетый, кутается в зимнее одеяло, «забытое» Роном в клетке ещё утром.       Они знают правила игры. Рон будет продолжать делать вид, что не знает о ночных побегах своего «питомца», а Антонин будет продолжать делать вид, что его люди всё ещё живы и ищут сбежавших два года назад Гриффиндорцев, к настоящему времени почти добивших Лорда. Гермиона будет продолжать делать вид, что её беспокоит судьба их пленников, Гарри будет делать, что нашёл ещё не все Крестражи, а Барти будет продолжать делать вид, что его тревожит судьба Британии и Лорда, нежась в тёплых объятиях Поттера, вслух читающего Краучу новый выпуск Вестника или Придиры, в зависимости от чётности дня. Они знают правила игры