Хайтамы недолго пробыли в ахуе и вернулись в Аято. Сладкая нега голубого очка манила, словно гипнотизируя всех вокруг. Ноги клонов сами шли в ее объятия.
Кто-то случайно наступил на плащ Аято, который тот скинул с себя, и Тома внутри почувствовал тряску. Потолок вдруг начал падать на него, и, чтобы спастись, он выпрыгнул из рукава. Оказавшись снаружи, парень увидел весь ужас, творившийся на улице, и испытал ужас, подумав, что Аято берут силой.
Тома остолбенел, не сумев сдвинуться с места. Его сердце разрывалось на кучу маленьких частей, уши заложило, а взгляд его устремился точно на лицо Аято, но он не смог различить эмоции Господина из-за накативших на глаза слез. Хоть парень и был в глубокой депрессии, жизнь его Господина была ему дороже собственной, поэтому он готов был пересилить себя, чтобы его спасти. Горничный вспомнил все, чему учился, все, ради чего жил и старался, и сделал шаг вперед, переступая через свои уныние и тоску.
Тома достал копье и кинулся в атаку, без разбора хуяря Хайтамов. Он создал вокруг себя Пиро щит, немного подпалив одежду окружающих врагов. От этого в толпе начались паника и крики. Один из них сорвал его Глаз Бога, лишая возможности пользоваться силой Элемента Пиро. Но Тома не растерялся и решил использовать все воинское мастерство, которому его учил Господин Камисато. Он сжал оружие в руках и решительно двинулся навстречу врагам.
Активные Хайтамы бросили «прогибатора» и отправились на линию фронта. Тома точно попадал во все их слабые места, нанося смертельные раны, которые не мог излечить Аято, ведь свою целебную силу он синтезировал из энергии, получаемой от совокупления.
Камисато в недоумении упал на землю, пытаясь понять, куда слиняли все трах-трахычи. Он заметил стремительную резню в паре сотен метров от себя. Приподнялся и разглядел в этом кишмише своего главного пупсика — Тому, который беспощадно кромсал клонов. В Аято противоречили чувства: он занятно проводил время с аль-Хайтамами, которые почти удовлетворили его желание, но горничный был не только его любовником, но и самым близким и давним другом. Камисато не знал, на чью сторону встать в этом жестоком бою, и решил накинуть на себя одежду.
Тома решительно уничтожал клонов, приближаясь к Аято. С каждым упавшим на землю телом он был все ближе к Господину. Ряды врага редели, некоторые начали сбегать с поля боя, будто их программный код кто-то изменил. Тома наносил клонам физический урон, бил с неистовой силой и понял, что ему совсем не нужен Глаз Бога, чтобы победить и спасти Камисато. Он своими силами может сделать это. Нельзя сидеть сложа руки и унывать, бессмысленно жалея себя. Какая-то книжка — не повод губить свою жизнь.
Добивая последнего аль-Хайтама, он посмотрел по сторонам, убедившись, что тот действительно последний, и побежал к Аято, как вдруг перед ним появился красный столб света, превратившийся в женскую фигуру.
Это была Богиня, которая и устроила этот эксперимент с грехами. Она оглядела парня и произнесла:
— Здравствуй, Тома. Я Асмодей, Хранительница Небесного порядка.
— Здрасьте… — не врубился, кто это.
— Ты единственный, кто преодолел свой порок — уныние. За этот твой подвиг я провозглашаю тебя новым Архонтом. Каково твое призвание в этом мире?
— Убираться дома, решать бытовые вопросы, служить Господину и защищать его… — Тома загибал пальцы, четко проговаривая заученные за много лет работы слова. А потом огляделся вокруг, указывая ладонями на кучи трупов: — Именно из-за этого я только что одолел целую армию клонов.
— С помощью чего тебе это удалось? — Асмодей с удивлением осмотрела мертвые тела, не врубившись, как такой добродушный с виду паренек с этим справился.
— Да вот с помощью этого копья! — покрутил в руках окровавленное оружие.
— Без какого-либо Элемента?
— Ну, да…
— Решено. Тогда ты будешь Физ Архонтом.
— Ничего себе. Спасибо…
Асмодей направила на него энергию из своих рук, которая полностью покрыла тело Томы. Он начал меняться: кончики волос приобрели белый оттенок, мышцы и рост выросли.
Аято увидел Тому, стоящего посреди трупов, и кинулся к нему. Он впервые после долгой разлуки крепко обнял паренька и успел оценить его новый облик.
— Господин! Я так рад вас снова увидеть! — тот опешил от такой резкости, но тут же прижался к нему, широко улыбнувшись.
— А я-то как рад! Ты вылез из своей берлоги, стоишь на ногах и разговариваешь со мной. Неужели болезнь, о которой говорил Бабиджон, прошла?
— Да. Я думаю, что да. — горничный немного нерешительно ответил, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям.
— А что это за секси залупа на нас пялит? — Аято заметил Асмодей, стоявшую рядом.
— Это не секси залупа, а Хранительница Небесного порядка. Простите, Вы можете нас оставить ненадолго? — Тома обратился к Богине.
Асмодей хмыкнула и отошла, но на не слишком большое расстояние, чтобы слышать их разговор.
— Она сделала меня Архонтом.
— Архонтом?
— Архонтом.
— Ебать. — удивился.
— Теперь я Физ Архонт. Наверное. — Тома все еще не был до конца уверен в своем новом титуле.
— Какой же ты пиздатый. — Аято снова обнял его и потерся свой щекой об его. — Черт, как же я тебя обожаю, ты самый лучший на свете.
— Спасибо, Господин. Вы тоже. — парень засмущался.
Аято осознал, что все это время не мог удовлетворить себя из-за того, что у него не было ментальной связи с партнером. Он не любил ни Чайльда, ни Чжун Ли, ни Хайтама, но любил Тому. Искренне любил. И сейчас представилась лучшая возможность рассказать ему об этом. Камисато заглянул в его глаза, бережным движением убирая со лба прядь рыжих волос:
— Знаешь… Тома, я понял, что люблю тебя и только тебя. Лишь ты заставлял меня двигаться вперед, ради твоего спасения мы искали Хуиза. Но потом похоть во мне взяла верх, я ничего не мог с собой поделать. Будто что-то отравило мой мозг, будто кто-то управлял мной. — виновато покачал головой, а потом злобно посмотрел на Асмодей: — Теперь мне кажется, что в этом замешана эта залупа. Нет, я уверен, что она извратила меня!
— Ох… Я… — Тома покраснел и не знал, что ответить на это признание.
— А ты умный, секси пидор! — Асмодей вклинилась в разговор и подошла ближе, издевательски посмеиваясь. — Это правда. Я сделала это с тобой.
— Шваль! Нахуя?
— Не твое пидорское дело, самец двужопый! — грозно прикрикнула, а потом высокомерно добавила: — Это типичное развлечение всех богов.
— Ничего себе развлечения! Для вас жизни людей — херня какая-то?
— Да. Люди ничего не стоят, из-за пары смертей мир не изменится.
— Шлюха. — прыснул и уткнулся в плечо Томы.
— Кто тут из нас еще шлюха?! — Асмодей глубоко оскорбилась и перешла в наступление, указывая на Аято пальцем: — Ты так и не преодолел свой грех, остался таким же пошлым и мерзким. Ты не достоин моего уважения.
— Да поебать мне на твое уважение. — развел руками в стороны, ухмыляясь. — Я признаю, что я похотливый, грязный, бесстыжий извращенец. Я всегда таким был, но ты только усугубила это. Я не собираюсь плясать под твою дудку, многопизда, не собираюсь преодолевать эту херню. — упер руки в бока, отвернул голову от нее, а потом закричал так громко, чтобы весь мир услышал его исповедь: Я есть похоть!
— Ты есть гандон!
Аssмодей еще что-то хотела добавить, но вдруг ее перебил грохот, и сильный поток энергии из неба устремился вниз к Аято. Его тело так же покрылось светом и начало преобразовываться, наряд поменялся и стал очень вызывающим и открытым, кончики волос стали молочного оттенка. Камисато хищно улыбнулся и громко сказал:
— Голос в потоке энергии поведал мне, что теперь я Хорни Архонт!
— Не-ет! — Богиня была в ярости от того, что Аято полностью извернул задумку ее эксперимента, только получив выгоду от своего греха.
— Благодаря тебе, секси залупа, я стал Богом. Спасибо, облямудевшая страпиздохуюлина!
— Да пошли вы все! — с этими словами Асмодей растворилась в воздухе и отправилась обратно в Селестию.
Парадоксально получилось, но злодейка сама стала пленницей этих грехов. Она была и зла на Аято, и в унынии из-за своего провала, и завидовала тому, как легко и абсурдно он получил силу. Из-за своей гордыни Асмодей нарекла невинных на мучения во время ее эксперимента, который она устроила для того, чтобы утолить свои желания. Здравые мысли не остановили ее, и она потакала жажде видеть чужие страдания. Но главный ужас в том, что чтобы усилить пороки наших героев, она забрала их хорошие качества и жадно питалась ими сама.
Влюбленные наконец остались вдвоем. Тома успел обдумать все и сразу подошел к Аято, внимательно рассмотрел его целиком, а потом остановил взгляд на лице и восхищенно прошептал:
— Так вы теперь тоже Архонт?
— Да. — уверенно ответил тот и игриво приподнял брови: — То, что мы оба Архонты, очень романтично.
— Насчет вашего признания… — горничный сильно переживал, впервые открывая свои чувства, которые пытался прятать на протяжении многих лет службы: — Я тоже люблю вас всем сердцем. Когда я увидел ту сцену, я без раздумий бросился к Вам на помощь, потому что не мог смотреть на это. — он скривился и отвел взгляд, вспоминая недавние события. Немного собрав путающиеся мысли, добавил: — Можно сказать, что вы вытащили меня из депрессии. Но и мне самому пришлось приложить огромные усилия. Кто-то уверен, что он идеален, и меняться должны другие. Кто-то считает, что меняться слишком поздно, а может, просто боится это делать. Но одно я знаю точно: ради любимого человека можно и нужно пересиливать себя, чтобы становиться лучше.
— Ты столько прошел ради меня. Судьба подарила мне великолепного спутника. — Аято наклонил голову и страстно припал к губам Томы, растроганный его словами.
Они двое стояли посреди горы трупов и долго чувственно целовались, не замечая ничего вокруг, ведь им никто больше не был нужен. Только красный огонь заката был ориентиром, чтобы понять, сколько времени прошло, ведь всё вокруг будто остановилось.
***
Аято и Тома вскоре предстали перед другими Богами Селестии. Почти все их приняли, одна Асмодей с пеной у рта твердила о том, что они недостойны этой роли, что они ничтожны и не имеют права даже находиться на парящем острове. Вот только никто ее не слушал, а некоторые и вовсе грозились выгнать ее саму, лишь бы та заткнулась.
Тома и Аято на первое время устроились в одном из пустовавших покоев Селестии и жили вместе, как и раньше. Из-за необъятной силы новоиспеченный Физ Архонт с непривычки ломал всю утварь. Аято нисколько не злился, но пару раз наказывал своего парня за это, да и тот, понятное дело, не был против.
В обязанности Томы входило быть хорошей домохозяйкой и даровать Физ Глаза Бога достойным людям на континенте. Именно поэтому ему пришлось спуститься с небес на землю и положить начало новому искусству.
У всех Богов были только имя и титул, но Аято решил пойти дальше, ведь был шальной натурой, и дал себе второй титул «СПРМ», что означало «Созерцатель Порядка Раскрепощенных Мужчин». Тома не совсем выкупал это, как и остальные, но спорить с Камисато никто не стал.
Впоследствии его клан стал очень известным по всему Тейвату, хотя, возможно, это была скорее дурная слава. Аяке приходилось краснеть перед остатками знати Инадзумы, ведь вовсе не их дражайшего братика отшлепала целая куча клонов прямо посреди города. Но была одна существенная вещь, которая затмевала «позор клана Камисато»: распространялись известия о новом Архонте Томе, который кочевал по миру и привлекал к себе последователей — обладателей Физ Глаза Бога. Он образовал свой клан, куда стекались люди со всего Тейвата, чтобы обучаться уникальному боевому искусству, созданному новым гением Томой.
Аято путешествовал по свету вместе с возлюбленным, поддерживая его во всем, хотя иногда возвращался в Селестию по делам. Силу любви, полученную от Томы во время странствий, Камисато преобразовывал в энергию и запасал, а после на парящем острове открывал третий глаз и направлял ее нуждающимся: людям в депрессии, запое и страдающим от других пороков. Таким образом, из Селестии Аято созерцал подобных людей и помогал им. Это не совсем подходило к наименованию его титула, но он сам признавался, что назвался так только ради забавной аббревиатуры.
Тома и Аято чтили память павших друзей и следили, чтобы подобных экспериментов свихнувшихся Богов больше не было. Правда про одного своего друга они все-таки забыли…
***
Человек в черном плаще и капюшоне безразлично наблюдал за корчащимся в агонии врагом, которого только что одолел при помощи Пиро Глаза Бога. Каждый раз при использовании элементальной силы он с горечью вспоминал, как заполучил ее.
В тот день он смиренно стоял за углом дома, уже полчаса ожидая, когда два целовавшихся парня наконец уйдут. После исчезновения яркого столба света, унесшего их, некто вышел из темноты и пошел к месту действия, где земля была покрыта кровавыми трупами клонов. Он подобрал два Глаза Бога, Пиро и Гидро, оставшихся после новоиспеченных Архонтов, и сел на корточки перед одним из тел.
— Дедушка рвет и мечет, отец. — смуглые руки сняли капюшон, и оттуда показалось лицо Сайно. — Даже твои чертовы клоны, и те подверглись чревоугодию. Ничтожество. — Он разочарованно посмотрел на мертвого аль-Хайтама, но не смог сдержать слезы, которая упала на его щеку. — Зато я лучше тебя. Я точно найду применение этим Глазам Бога и не закончу, как ты. Прощай… папа.
Сайно встал, натягивая капюшон на лицо и утирая им слезы, и быстро начал уходить оттуда, лишь бы поскорее забыть эту ужасную картину: горы трупов его отца, изуродованные ужасными ранами от чужого копья. Чтобы привести себя в чувство, чуть развеселиться и успокоить дрожащие конечности, махаматра сам себе рассказал анекдот, истеричиски посмеиваясь:
— Сидят в одной тюремной камере гей и зоофил. Зоофил: «…Ой не могу… Сейчас бы барашка». Гей: «Б-Б-е-е-е-е-е».
