«And this is torturous electricity
Between both of us
And this is dangerous
'Cause I want you so much
But I hate your guts»
— Уходи! — кричал во все горло Джерард, параллельно с этим раскидывая одежду Фрэнка из шкафа по полу. — Уходи, если ты меня так ненавидишь! — он схватил теплый и мягкий свитер в черно-белую полоску, который когда-то подарил Фрэнку и кинул его прямо в лицо Айеро. — Забирай свои ссаные шмотки! — Ты всегда так говоришь, — осуждающе заметил Фрэнк и приблизился к Джерарду. Он хотел было положить свитер обратно в шкаф, однако Джерард вырвал его у того из рук и резким движением бросил на пол под ноги к остальной куче вещей. — Ты глухой или че блять?! — его голос уже срывался, а лицо приобрело красный оттенок. — Пошел нахуй отсюда, если тебе надо выдерживать меня, — продолжил он почти шепотом. — Я понимаю, что у тебя психические проблемы и все такое, но ты сначала разберись с этой хуйней, я устал твои бесконечные оправдания слушать. Мне кажется, тебе только хуже делает вся эта ерунда с таблетками, ты ж неадекватный! — он развел руками. — И ты ведь тоже должен понимать, что у меня не железные нервы, чтобы терпеть все твои заскоки, Джи. — Не называй меня больше так, — Уэй посмотрел на собеседника исподлобья. — Ты мне противен. Фрэнк растерянно пожал плечами. — Ладно… Если ты так хочешь — я уйду, но я прошу тебя, давай без истерик, — его голос был холодным. — Вали и не возвращайся больше никогда. Мне плевать на тебя. Ты мне противен. — Я уже это слышал, — с нескрываемой ухмылкой подметил Айеро, поднимая брови. — Если тебе на меня плевать, почему же ты сейчас истеришь, хм? — спросил он насмешливым тоном. Эта реплика разозлила Джерарда еще больше. Он почувствовал, как язык в его рту упирается в нёбо, а зубы сжимаются. Уэй стиснул руки в кулаках, поскольку все его тело, казалось, наполнено огромными камнями, которые тянут вниз. Фрэнк молча смотрел на Джи, выжидая, что тот скажет что-то снова. Но он молчал, и не потому что сказать ему было нечего, а потому что уже незачем. Джерард только сейчас осознал, что в их отношениях было бесполезно пытаться находить какие-то компромиссы, обсуждать все проблемы и недосказанности, ведь искренняя заинтересованность во всем этом должна была исходить и от Фрэнка, который каждый раз оставлял за собой последнее слово, говоря что-то вроде: «Хорошо, я тебя понял». Но все это были лишь пустые слова, ведь на самом деле тот ничего никогда не понимал. И стоя вокруг всего этого бардака, — раскиданной по полу одежды; пустых бутылок пива возле кровати, оставшихся со вчерашнего вечера, когда парни как всегда решили расслабиться вдвоем, — Джерард совершенно четко осознавал, насколько их двухлетние отношения были нездоровыми, и ему было искренне непонятно, почему понадобилось столько времени, чтобы, наконец, прийти к этой мысли и все закончить. Раз и навсегда. Тишина. Так тихо, что Джерард слышит биение собственного сердца. Он и не замечал раньше, насколько эта квартира большая. Их с Фрэнком квартира. Айеро очень любил обустраивать интерьер, поэтому на стенах висели различные плакаты рок-групп и листы с текстами тех песен, которые парни слушали по вечерам на колонке, игнорируя недовольство соседей. Теперь же стены были голыми, остались лишь светлые обои в полоску, которые хотелось сорвать и поклеить новые. Джерард как сейчас помнил тот случай, когда мужчина из соседней квартиры орал через стенку, громко стуча по ней: — Вырубите свое говно, ебланы, блять! Людям завтра на работу, бездельники! — Пошел нахуй, старик! — крикнул тогда Фрэнк, а затем посмотрел на Джерарда, и оба звонко рассмеялись. Раньше здесь было громко из-за музыки. Теперь же возник парадокс — тишина казалась громкой Джерарду. Оглушающей настолько, что хотелось закрыть уши, однако это бы никак не помогло. Хотелось кричать так сильно, так сильно, чтобы весь многоквартирный дом услышал и прочувствовал его нестерпимую душевную боль от того, что как раньше уже никогда не будет. Фрэнк забрал из квартиры абсолютно все, что ему принадлежало. Это было справедливо, к тому же не осталось буквально ничего, что бы сейчас напоминало о нем Джерарду. Последний не знал, хорошо это или плохо. Он не понимал, куда деть себя, чтобы не чувствовать этой бездонной дыры в груди. Ему хотелось все исправить — позвонить Фрэнку, извиниться, сказать, чтобы тот приехал обратно, а потом они бы попили пива и потрахались, ведь так было всегда. Но сейчас абсолютно все было иначе. Джерард никогда прежде не испытывал такого гнева по отношению к своему бывшему парню, хотя Айеро в тот вечер вел себя как обычно — бросал свои коронные фразы: «ты должен», «я тоже человек», «я не буду такое терпеть», «ты неадекватный», — все это Джерард слышал не один раз, однако теперь он понимал истину слов, и в нем будто что-то сломалось. — Думаешь, я не ненавижу себя за это? — вопрошал Уэй когда-то после очередного нервного срыва. — Думаешь, мне от себя не противно? Я бы хотел быть другим, но я не могу. Мне так жаль, что я постоянно срываюсь на тебя, любимый. Я не хочу этого. Ты единственный, кому я могу доверять сейчас, и я хочу убить себя каждый раз, когда осознаю, насколько я дерьмово поступаю с тобой, — от волнения он закатил рукава свитера, обнажая порезы на запястьях, и тут же спохватился и ахнул, чем привлек внимание Фрэнка. — Что это? — серьезным тоном спросил Айеро. — Ты опять себя резал? Когда? — Вчера… — еле слышно ответил Джерард, опуская голову. — Почему ты это вообще делаешь? — холодно продолжал Фрэнк. — Ты же знаешь, что всегда можешь обо всем со мной поговорить, дорогой, — к концу фразы его тон смягчился. — Правда ведь? «Не знаю», — подумал Джерард, однако фразу не озвучил. Вместо этого он поднял голову, посмотрел Фрэнку в глаза, улыбнулся и сказал: — Конечно, правда. Ничего не было правдой. Джерарду было так больно от осознания того, что Фрэнк никогда не хотел понять его, а лишь притворялся, что понимает, чтобы тот был еще более привязан, ведь Айеро знал — кроме него у Джи никого не было. — Хорошо, я ухожу, — сказал Фрэнк в тот самый вечер, сидя перед диваном и складывая вещи в чемодан. — Но ты же вообще без меня не сможешь, глупый, — он улыбнулся и устремил взгляд на Джерарда, который стоял в дверном проеме. — Еще как смогу, — твердо ответил тот, хотя и не верил собственным словам. Ему было важно тогда не показать свою уязвимость. — П-ф-ф, ага. Уэй узнал этот саркастичный тон и почувствовал, как его тело покрылось мурашками. Он тряхнул головой и провел ладонью по своим волосам, затем запустил в них пальцы и растрепал прическу. — Ты теперь похож на бомжа, — Фрэнк аж взвизгнул от смеха. — Какая нелепость, — донеслось чуть слышно. — Заткнись, — холодно ответил ему Джерард, даже не успев подумать. — Во-о-т как мы заговорили! — насмешливо произнес Айеро, вставая в полный рост. Джерард отлично помнил это ощущение, когда кажется, будто все органы в теле перевернулись, а сердце перестало биться. Он даже не дышал, стоило Фрэнку подойти к нему вплотную и улыбнуться, словно какой-нибудь маньяк. Айеро посмотрел на него снизу вверх и все с той же до дрожи неприятной улыбкой резко схватил Джерарда за запястье, крепко сжав его. Там были заживавшие порезы, поэтому Уэй сцепил зубы, втягивая через них воздух. Фрэнк был тогда доволен реакцией последнего и решил отпустить его. «Ебаный садист», — Джерард спрятал обе руки за спину, сцепляя их в замок. — Да за два года проживания в этом городе ты даже друзей себе не нашел! — снова вернувшись к складыванию одежды, заметил Фрэнк. — Маленький социофобный Джи, мать его, Уэй! Я тебя сколько раз звал в свою компанию, м? — сказал он с вызовом в голосе. — «Нет, Фрэнки, я лучше останусь дома», — насмешливо пародируя голос Джерарда, продолжал Айеро. — Да кому ты теперь нужен будешь? Мне ты точно не нужен с таким отношением, всему есть предел, — Фрэнк положил последнюю вещь в чемодан и застегнул его. — Ага, как и ты мне! Я и один проживу просто отлично, поверь. — Посмотрим. После этого диалога Фрэнк вызвал грузовое такси и еще несколько раз возвращался в квартиру, чтобы забрать коробки, в которые сложил все остальное, что принадлежало ему. Он даже не попрощался, когда уходил с последней, лишь шумно захлопнул дверь, оставив Джерарда одного. *** И теперь, стоя посреди полупустого пространства, Уэй не знал, куда себя деть от всего — от этих ебаных чувств (а чувствует ли он что-то вообще?); от этой ебаной съемной квартиры, которую они арендовали вместе с Фрэнком; от этого ебаного города. Теперь ему все было противно. Противно и гадко настолько, что к горлу то и дело подкатывала тошнота и хотелось просто исчезнуть, однако Джерарду все еще было страшно выбрать смерть, а особенно сейчас, когда его тело даже никто не обнаружит, если он сделает это прямо в квартире, ведь ее хозяин почти не приходил сюда. Покончить с собой где-то на улице тоже было не совсем возможно — Джерарду не нравилась мысль о том, что его тело, а может и сам суицид, увидят посторонние люди. Зато оставался вариант, который, как казалось парню, всегда помогал ему успокоиться хотя бы на некоторое время. Он подошел к письменному столу, а затем выдвинул ящик и достал оттуда маленький канцелярский нож синего цвета, на котором была запекшаяся кровь. Если раньше Джи ранил себя исключительно в ванной, то теперь, к счастью или к сожалению, скрываться было просто не от кого. Он сел на диван напротив стола и снял одежду, преследуя цель изрезать себя так как никогда раньше. Он стал хаотично наносить порезы на живот, где прежде ни разу этого не делал, и действительно не испытывал в этот момент ничего, даже боль казалась ему не такой сильной. Джерард лишь злился, и это подталкивало его на то, чтобы делать порезы исключительно глубокими, поэтому на каждом из них сперва виднелся белый кожный слой, а затем, плавно или же точечно, показывалась кровь и небольшими струйками стекала по животу вниз, иногда попадая на светлое покрывало дивана, которое пятнами впитывало красную телесную жидкость. Когда на животе и груди просто не осталось места, Джерард размазал по ним ту кровь, которая еще не запеклась. Он приступил к рукам, сначала проводя по недавним еще свежим порезам, и от этого кожа еще больше расходилась в стороны. Джерард довольно улыбался, плавно переходя с запястья левой руки на предплечье, оставляя глубокие раны везде, куда только мог дотянуться. Парадоксально, но боль бывает приятной, и причина этого — эндорфины, которые в данном случае выступают своеобразной системой эмоциональной регуляции, но в прямом смысле саморазрушающей. И хоть Джи понимал это, данное действие было для него своеобразной зависимостью, почти как алкоголь или наркотики, от которой ему сложно было избавиться, и в любой непонятной ситуации он чувствовал облегчение, когда прибегал к самоповреждению. Так было и сейчас. Практически вся рука Джерарда постепенно окрасилась красным, казалось, он резал каждый сантиметр кожного покрова. Парень отложил нож в сторону и стал отпечатывать кровь по правой руке, таким образом убивая сразу двух зайцев, ведь пока она стекала по левой, то сразу же оказывалась на другой, и там словно тоже были порезы. Это как рисовать на себе красным маркером, только то было бы совсем не больно. Покончив с этой частью мазохизма, Джерард принялся бить и щипать себя по бедрам, а ногтями царапать, но не до крови — не выходило. Он даже пожалел, что был таким худым, ведь тогда места для синяков было бы больше, как и в случае с самопорезами. Когда Уэй изрядно устал и потерял счет времени, он откинулся на спинку дивана и заплакал, но не от того, что раны до сих пор давали о себе знать и кровили; не от того, что бедра болели, а от гораздо более болезненного осознания собственной слабости и никчемности, раз от него так легко отказаться. Джерард жадно глотал ртом воздух, отчего плач был отнюдь не тихим как это случалось обычно. Он склонился набок и упал лицом в подушку. Затем Джерард начал кричать и бить руками по дивану. Его крик слегка заглушался лишь благодаря тому, что головой к подушке он припал очень плотно. Неизвестно сколько бы продолжалась эта истерика, если бы не внезапный звонок в дверь, прозвучавший непрерывно несколько раз. Джерард моментально вытер слезы и натянул штаны, пока противная мелодия продолжала резать уши. «Сука, какие нетерпеливые», — он подбежал к двери. Открыв ее, Уэй увидел соседа из квартиры слева, который припадал головой к стене, держа ладонь на кнопке звонка. Джерард никогда раньше не видел мужчину настолько близко, и теперь он смотрел на его серую майку, массивное телосложение и темные волосы с сединой на корнях, пока тот отчаянно пытался принять ровное положение, а затем уставился на Уэя расфокусированным взглядом. — Ты-ы че, блять, совсем т-того? — сосед дышал перегаром. — Видел время вообще, па-ацан? — он икнул и в следующую секунду ужаснулся картине перед собой, видя изрезанное и окровавленное тело Джерарда. — Ты реально больной? — мужчина будто бы протрезвел за долю секунды. — Реально больной, — грустно ответил ему парень, держась за полуоткрытую дверь рукой. — Я щас вызову психушку, — сосед откашлялся и достал кнопочный телефон из кармана, собираясь действительно звонить куда-то, чего Джерарду никак нельзя было допустить. В его глазах моментально помутнело, он вырвал телефон из рук мужчины и резко бросил его на подъездный кафель с такой силой, что устройство почти разлетелось на кусочки. — Ты совсем охуел?! — громко рыкнул сосед и переступил порог квартиры, затем вытянул ладонь, согнутую в кулаке и ударил Джерарда по лицу. Последний явно не ожидал такого поворота событий и совершенно не успел себя как-то подготовить, а поэтому не устоял на ногах и упал, ударившись головой об стену. — Че, больно?! — сосед захлопнул дверь и тяжело дышал, смотря на Джерарда. — Нет, приятно, — улыбнулся ему тот. — Ты мазохист, что ли? — Сделайте это еще раз… — Джи поднялся с пола. — Реально больной. Ты это самое… че вообще делаешь? — Да так, ничего. — Я вижу. Тебе, может, помощь нужна? Психушку я уже не вызову — ты телефон мне разъебал, — мужчина горько усмехнулся. — Пожалуй, да. У Вас еще остался алкоголь какой-то? Пиво, водка или че Вы там бухаете? — Ха, малой! А ты, гляжу, не промах, — сосед рассмеялся и легонько толкнул Джерарда я в плечо. — Да, давай на «ты». Я понимаю, что я уже не такой молодой… Тебя как зовут хоть? — Разве это важно? — улыбнулся Джерард. — Пусть это останется тайной. Как и твое имя. Джи и правда не хотел знать даже такой мелочи как имя мужчины, с которым собирался выпить, ведь для него действительно не был важным этот факт. Сообщать свое он тоже не хотел то ли из-за страха, то ли чтобы быть в равных условиях. — Ты это самое, надень че-нибудь. А то страшно смотреть на эти твои… — Нравится мое тело? — заигрывающим тоном Джерард намеренно прервал собеседника. — Че? — тот нахмурился. — Я не пидор. — Ладно, извини, — Уэй махнул рукой и пошел в комнату, чтобы надеть свою футболку. *** Однокомнатная квартира соседа была небольшой и явно требовала ремонта: сорванные обои, скрипучие половицы, мигающий свет в коридоре — все это создавало какую-то атмосферу безнадежности, а бардак и затхлый запах ее только дополняли, но Джерарда совсем не смущала обстановка. Они прошли на кухню, где был также включен свет, и Уэй увидел две бутылки водки, стоящие на деревянном столе, что был без скатерти. Одна из них была пустой, а вторая — только начатой и без крышки. — Такое пьешь? — обратился к нему мужчина, присаживаясь на стул. — Угу, — кивнул тот и сел рядом. Мужчина рассмеялся и ухватился за живот рукой, а Джерард недоуменно уставился на него. — Да не прикалывайся, тебя ж с одного глотка унесет, вон какой худой! — Это мне и нужно, — довольно ответил парень и, потянувшись к бутылке, сделал первый глоток. — Надо же, даже не поморщился! Это самое, у меня закусить нечем. Уэй энергично замотал головой из стороны в сторону и продолжил пить обжигающую горло водку. — Э, ты поделись. Не один здесь, — собеседник отобрал у него бутылку, затем тоже сделал большой глоток. — Фу-ух! Хорошая! — Ага! К несчастью Уэя водка закончилась довольно быстро, учитывая то, что оба пили ее беспрерывно, почти не разговаривая друг с другом. Джерард был только рад тому, что сосед не задавал вопросов, на которые ему совсем не хотелось отвечать, как и на любые в целом. — Ну че, домой? — спросил его мужчина, опьяневший по-новой, перед тем как поставить бутылку на стол. От этой реплики Джерард невольно шелохнулся. Он хотел бы пойти куда угодно, только не домой. Только не в эту пустую квартиру, которая лишь нагоняла тревогу, однако в таком состоянии отправиться, например, шастать по улице не представлялось возможным — Уэй был слишком пьян: голова ощущалась ватной, в глазах все плыло, а к горлу то и дело ненавязчиво подкатывала тошнота. Он энергично замотал головой и произнес грустным тоном: — Я не хочу. Можно я у Вас… у тебя переночую? — Э-э, ну, ладно. Я тебе на диване постелю. В комнате их было два: первый раскладной, второй — нет. Нетрудно было догадаться, какой из них принадлежал хозяину квартиры, который уже доставал из шкафа тонкое покрывало и плед. — Не боись, я их стирал, — бросил мужчина, застилая небольшой по размеру диван. — Во, готово! Можешь ложиться, — сказал он Джерарду, который стоял около него и пошатывался. — Это что, приказ? — Да не. — Ты такой хороший, — Уэй припал к груди соседа и обнял его спину. — Э, ты че? Стоять не можешь? Пьян как черт. — Так ты тоже, — заметил Джерард, поднимая голову. — Ты очень хороший, правда. Мне хочется тебя отблагодарить, — он притих и закрыл глаза, боясь негативной реакции, хоть она и была бы логичной. — Пони…маешь? — Я ж не пидор, — с усмешкой напомнил мужчина, но не отстранился. — Ну так… — Уэй обнял его еще крепче. — Ты боишься меня? — Слушай, мы пьяные в жопу, — сосед вздохнул. — Да или нет? — Джи посмотрел ему в глаза. — Что «да или нет»? — Хочешь или не хочешь? — Допустим, да, — мужчина кивнул головой. Джерард отошел от него и, шатаясь, повернулся спиной к дивану, затем вытянул руку и попытался коснуться ей соседа, однако тот стоял слишком далеко. — Иди ко мне, — прошептал Уэй. — Подожди, я свет выключу. — Почему? — А зачем он нам? — мужчина пошел к выключателю. Джерард услышал характерный щелчок перед тем как наступила темнота. Он поморгал, давая глазам привыкнуть, пока его руки нащупывали диван. Он уселся в ожидании, а по приближающимся шагам он понял, что новый знакомый идет к нему. «Не слился», — мысленно подметил Уэй и улыбнулся. Ему хотелось почувствовать себя кому-то нужным, пусть даже и левому мужику, которому на вид лет пятьдесят. Джерард услышал, как тот резко приземлился на диван. Мужчина решил особо не церемониться и приблизился к парню, снова обдавая перегаром. Их губы почти соприкасались, отчего обоим стало неловко, и первый слегка отстранился. — Тебе когда-нибудь отсасывал малознакомый пацан? — прошептал Джерард. — Да мне вообще пацаны не отсасывали. — А я вот хочу. Ты хороший мужик. — А ты хороший парень, — как только эта фраза донеслась до ушей Джерарда, по его телу пошли приятные мурашки. — Ска…жи это еще раз, — умоляюще произнес он. — Что сказать? Что ты хороший? — А разве не так? — Нет, почему же. — Я хочу услышать это снова, — голос Джерарда стал протяжным. Он давно понял, что похвалу надо заслужить, и сейчас точно знал как это сделать, поэтому спустился с дивана словно с горки и, устраиваясь между ног мужчины, встал на колени. Джерард взял на себя инициативу, потянулся к ремню на джинсах любовника и расстегнул на них пуговицу вместе с ширинкой. Через трусы он слегка коснулся члена и погладил ладонью несколько раз перед тем как спустить вниз белье и обхватить рукой член, который от этого затвердел почти моментально, и Джерард улыбнулся: — М? — Угу, — мужчина глубоко вздохнул и вытянул руку, запуская пальцы в волосы Уэя. «Блять, я надеюсь, он хотя бы помылся», — подумал Джерард перед тем как припасть губами к шейке и слегка облизнуть языком. Он почувствовал, как рука сжала его волосы, которые доставали до плеч. — Тебе нравится? — Уэй поднял голову. — Конечно нравится, Джи. В теле Джерарда похолодело — он четко услышал голос Фрэнка. — Ч-чего? — испуганно спросил парень. — Нормально, говорю, — мягкий голос соседа вернул его к реальности. — Давай, не отвлекайся, — мужчина погладил Уэя и снова схватил за волосы, опуская его голову вниз. Джерард наконец высунул влажный язык, затем круговыми движениями начал водить им по головке. Он закрыл глаза, открывая рот пошире и позволяя члену проникнуть немного глубже. Несколько движений вверх-вниз, и с губ сидящего на диване мужчины сорвался еле слышный глухой стон. Он в очередной зарылся ладонью в красные волосы Джерарда и погладил по голове, отчего тот опять моментально ощутил, как по его телу, словно ток, пробегают мурашки, а в штанах становится тесно. Он остановился и часто задышал, не поднимая головы. — Что, такой большой? — усмехнулся новый знакомый, в голосе которого слышалась улыбка. «У него был больше», — подумал Джерард, но мысль не озвучил, вместо этого продолжив отсасывать и подключив к делу правую руку. Поначалу он провел по выступающим венам подушечками пальцев, будто бы щекоча, а когда услышал сдавленное «Бля…», то обхватил член ладонью, не переставая интенсивно работать ртом. Джи снова невольно представил Фрэнка на месте соседа и понял, что темнота являлась огромным плюсом в данной ситуации, однако следующая мысль в его голове сильно разочаровала: «Это не он», — подумал Уэй, и осознание окатило, словно ледяная вода. — «Что я вообще делаю, блять?» — он почувствовал, как его окутывает невыносимая злость на все: на себя, потому что он инициировал отсос мужчине, которого знает несколько часов; на самого́ соседа за то, что тот вообще на это согласился и ему определенно нравилось происходящее; на Фрэнка, от того что парень, которого Джерард любил как только мог, отпустил его настолько легко, в то время Уэй думал о нем даже в момент, в котором Айеро просто не было и быть не могло. Стоило ему задуматься обо всех этих вещах и осознать сюр всей ситуации, как он понял, что больше не может продолжать, а потому резко прекратил ублажать мужчину напротив. — Эй, че такое? — в голосе последнего послышалось недовольство, смешанное с обеспокоенностью и растерянностью. — Ты хочешь меня? — эту фразу Джи прошептал как скороговорку. — Я? Ну… — У тебя ствол стоит колом, кстати. Я люблю грубо, если что. Он соврал. Соврал, потому что ему снова захотелось сделать себе больно, в этот раз не только физически. Джерард желал на тысячу процентов почувствовать отвращение ко всему в себе: к неустойчивому характеру, нелогичному и порой импульсивному поведению, шрамам и порезам на теле, желанию себя разрушать — словом, ко всему тому, что в каких-то смыслах не нравилось Фрэнку Айеро, который словно умер, ведь его уже было не вернуть, и не потому что это было невозможно, а просто из принципа, поскольку расставание инициировал не кто иной как сам Джерард-мать-его-Уэй. Ему хотелось вернуть Фрэнка, но он был недосягаемым теперь, и это ранило настолько сильно, что чувство пустоты разъедало в миллион раз больше обычного, оттого что он потерял человека, который был всем. Казалось, что он бы все отдал за то, чтобы снова слышать голос Айеро, касаться его и чувствовать приятный запах одеколона, что нравился им обоим, однако вместе с тем четко осознавал тот факт, что если Фрэнки вернется — опять будет больно. Парадокс заключался в том, что так или иначе парни, находясь в этих взаимоотношениях, в какие-то моменты чувствовали себя погано лишь с той разницей, что Фрэнк всегда находил казалось бы логичные обоснования своим претензиям, а Джерард никогда не мог понять, почему злится на того, кого любит всем своим гнилым сердцем, и это разрушало как его, так и бывшего парня. «Бывшего». Так странно было добавлять это слово, ведь раньше он говорил просто «мой парень» или «мой любимый», когда в компаниях речь заходила о Фрэнке, а теперь же, думая о нем в таком ключе, он чувствовал отвращение, которое вызывало тошноту, только вот снова не очень ясно, к кому именно обращено это ощущение. — Грубо? — знакомый голос вырвал Джерарда из раздумий. — Что? — шепнул он. — Что? — Я не услышал, что ты сказал. — Я спросил… Бля, неважно. — Нет! — неожиданно даже для себя Уэй повысил голос, встал с колен и потянулся к любовнику перед тем как притянуть его за майку и поцеловать в губы. Парень быстро отдалился, проверяя реакцию. Он ожидал, что его оттолкнут или ударят, но все снова было наоборот, потому что мужчина сначала обнял его за талию сзади, сцепив в замок массивные руки, а затем потянулся поближе и, не убирая их, повалил Джерарда на бок и забрался сверху, таким образом позволяя ногам оказаться согнутыми в коленях. Его джинсы и трусы все еще были спущены, обнажая все интимные места, а член все так же был тверд, поэтому мужчина слегка откинулся назад и снял с себя все это, кинув куда-то на пол под ноги. — Что мне сделать? — спросил он и положил ладони на плечи Джерарда перед тем как немного спустить с них футболку и синхронно провести руками, доставая пальцами до выпирающих ключиц. — Ты никогда в жопу не трахал? — сбивчиво поинтересовался парень. — Разве что бывшую жену, — сосед усмехнулся. — Но не будем о ней! Джерард снова ощутил его губы на своих, только теперь они целовали настойчиво, и вместе с тем как-то неловко, словно мужчина никогда раньше не делал такого жеста. Уэй довольно улыбнулся и простонал перед тем как ответить на поцелуй. Он облизнул губы любовника и проник языком в его рот, от чего тот отстранился. — Что такое? — Джи растерянно захлопал глазами, чувствуя накатившую тревогу. — Ты мне только что хуй сосал, — засмеялся мужчина. — Тебе противно? Разве жена не целовала тебя после минета? — Бывшая жена, — заметил сосед, а затем снова прильнул к губам Джерарда, и в этот раз намного увереннее. Последний улыбнулся и коротко вздохнул, открывая рот шире и проталкивая свой язык вперед. Они играли таким образом друг с другом до того момента, пока одному из них стало почти нечем дышать. Сосед Джерарда, видимо, не привыкший к таким долгим французским поцелуям, отстранился от его губ и сказал шепотом, флиртуя: — Ну, давай. — Как прикажешь, — мурлыкающе ответил ему Уэй, поворачиваясь спиной и выгибая ее. — Хороший мальчик, — мужчина пристроился к нему сзади и взял в руку свой член. — Любишь грубо? — М-хм, — только и смог сказать ему Джи, когда ощутил прикосновение через джинсы и сжал зубы, тут же выдыхая и, чувствуя, как внизу щекочет все больше. — Пожалуйста… Только подожди, — он потянулся к правому переднему карману на джинсах и достал оттуда канцелярский нож, который успел захватить перед уходом из квартиры. — Ты там дрочишь, что ли? — снова усмехнулся сосед. — Нет, я… — Джерард почти рывком перевернулся на спину и обнажил лезвие ножика, которое с перекатывающимся резким звуком вылезло наружу, очевидно привлекая внимание мужчины. — Это че там такое? — У меня кинк на ножи, — холодно ответил ему Уэй, на этот раз не зная, врет он или нет. — Я хочу, чтобы ты поранил им мое тело. — Ты это самое… — любовник нервно сглотнул. — Прекращай хуйню всякую. И так весь в крови. Внатуре псих какой-то, — в голосе отчетливо слышалась злость, которая тут же передалась Джерарду. — Заткнись и делай, что я говорю! — рявкнул он, сжимая ножик в ладони. — Я воткну его в твое сраное горло, понял? — Э-э, пацан, полегче, — мужчина отстранился. — Ты… боишься меня? — голос Джи снова стал тихим. — Спрашиваешь еще! — фыркнул собеседник. — Да ты только что убить меня грозился! Как я, по-твоему, должен реагировать в этой ситуации? Джерард ахнул, потому что осознал — эти слова он слышит не в первый раз, ведь они когда-то принадлежали Фрэнку, однако в тот день ситуация складывалась немного иначе. Уэй уже не помнил всех деталей, и осталось только обрывочное воспоминание, которое, словно вспышка, ослепило его в кромешной темноте: — Блять… Я напугал тебя? — испуганно спрашивал Джи, отпуская шею Фрэнка. — Блять, прости, прости, я не… Я не понимаю, что я делаю. — Да ты только что убить меня пытался! Как я, по-твоему, должен реагировать в этой ситуации? Я не хочу умирать в отличие от некоторых, знаешь ли. «Я разрушаю всех и все, к чему прикасаюсь…» — подумал Джерард, все еще сидя на диване и ощущая, как его тело словно растекается. Невыносимое чувство вины резко сковало все мышцы. — «Я, блять, реально неадекватный. Сука, сука, сука!» — в следующий миг его рука будто сама собой согнулась в локте, а затем он почувствовал еле ощутимый шлепо́к собственной ладонью по щеке. — Ты че? — сосед, все еще находившийся над ним, перешел на шепот с нотками испуга. — Я люблю грубо, забыл? — улыбнулся парень. — Ударь меня, пожалуйста. — Ты настолько пьяный, что ли? Ты хоть понимаешь сейчас, что ты делаешь? — Да блять, с бывшим каждый раз так было! Думаешь, откуда у меня все это? Я знаю, что делаю. — фыркнул Джерард. — Расслабься уже и не заставляй меня злиться. Просто сделай это, пожалуйста… А после можешь подрочить себе и потом кончить мне в рот, если захочешь, — последнюю фразу он произнес кокетливо. — Интересный ты. Нравишься мне этим. Хоть и с приколом, пацан, — рассмеялся любовник перед тем как прикоснуться к щеке Джерарда и отвести ладонь прежде чем ударить. — Сильнее, пожалуйста! — почти пропищал Уэй, от шлепка чувствуя смешанные ощущения по всему телу, которые напоминали ему о том, что он все еще живой. На этот раз мужчина гораздо охотнее выполнил просьбу Уэя и несколько раз со всей силы отвесил ему удары по лицу, а Джерард от этого вздыхал и стонал так сильно, что опять завел садиста-новичка. «Еще, пожалуйста, блять, пожалуйста, ударь меня, сильнее, пожалуйста, господи, да, не останавливайся!» — только и слышал он, делая это снова и снова, с каждым разом больше входя во вкус. Мужчина остановился только тогда, когда в его нос резко ударил запах крови. — Блять! — громко выругался он и повернул голову Джерарда к себе. — Парень! Слышишь меня? — ответом на вопрос стали сдавленные хрипы и интенсивная дрожь, что немедленно заставило подскочить с дивана и включить свет. Когда комната озарилась, то в ту же секунду мужчина увидел перед собой поистине ужасную картину, которая, казалось бы, могла произойти только в фильмах ужасов: его новый знакомый в находился той же позе полусидя-полулежа, и в этом не было бы ничего страшного, если бы не одно но… Первое, что бросилось в глаза — синяя ручка миниатюрного ножичка в его руке, сжатой в кулак, а тело парня и диван были окрашены в красный, из его горла рекой лилась кровь. Мужчина почувствовал, как его нутро холодеет. Он взялся за голову руками и сделал то, что пришло ему на ум моментально, перед этим подобрав с пола свою одежду и чуть ли не в прыжке надев на себя трусы. «Бежать!» — за секунду он оказался в подъезде и быстро спускался вниз по лестнице, хотя к тому моменту даже не успел додумать эту мысль.«So leave me in the cold
Wait until the snow covers me up
So I cannot move
So I'm just embedded in the frost»
*** «Wo bist du?» Фрэнк держал свой телефон трясущимися руками — Джерард уже два дня не отвечал ему ни на звонки, ни на сообщения, и сейчас он стоял возле двери некогда их общей квартиры, в тысячный раз нажимая на кнопку звонка. «Ну же, открой!» — мысленно умолял Айеро, прислушиваясь к тишине за дверью. Раздраженно стукнув по обивке кулаком, он развернулся, сел на корточки, опираясь спиной на стену и снова открыл сообщения на телефоне:«Слушай, давай поговорим? Ты вспылил, я понимаю, но я не думал, что дойдет до того, что ты меня выставишь»
…
«Джерард, пожалуйста. Хватит дуться, ты же сам эту хуйню затеял, а теперь я у тебя самый плохой»
…
«Почему ты не отвечаешь на звонки?»
…
«Это уже не смешно. Ты запугиваешь меня или что-то случилось?»
…
«Два дня прошло, пожалуйста, скажи, что все в порядке»
Перечитывая все это, Фрэнк чувствовал себя полным придурком, ведь произошло что-то действительно серьезное, раз Джи не выходит на связь так долго и вообще не показывается. Он положил телефон в задний карман и заплакал от бессилия, опуская голову на колени. — Прошу прощения! От неожиданности Айеро резко поднял голову и понял, что уснул, но не знал, сколько прошло времени. Еще не проснувшись, Фрэнк подумал, что это, наконец-то, его любимый. — Джи? — он поморгал глазами и увидел огромного мужчину в форме полицейского, державшего перед его лицом значок. — Простите? — А, — Фрэнк поднялся с подъездного кафеля и откашлялся. — Чем могу помочь, сэр? — Это Ваша квартира? — Да. То есть, нет! — бегло ответил он и поймал прищуренный взгляд амбала. — Ладно, — тот глубоко вздохнул и развернул перед Фрэнком фотографию, которую все это время держал в левой руке. Вы видели этого парня? Айеро присмотрелся к снимку, и в следующий миг ощутил, будто его сердце остановилось. На фотографии был Джерард. Его Джерард. Джерард, мать его, Уэй. — А… что с ним? — трясущимися губами произнес Фрэнк. — Его убили, — коротко и по-будничному ответил полицейский. — Или он сам себя убил, пока все как-то… — Это я его убил, — прошептал Айеро и вытянул руки перед собой. — Я его убил, — с закрытыми глазами повторил он, словно робот, слыша и чувствуя, как на его запястьях защелкнулись наручники.«Wipe away your tear stains
Thought you said you didn't feel pain»