Хоть что-то

      — Я со Славой вновь начал общаться. — словно в воду опущенный, произнёс парень, не желая участвовать в дальнейшем диалоге, как и просто присутствовать в монологе подруги. К чему всё это?       — Ты — неисправимый идиот, Влад. — спустя пару минут молчания и десятком вдохов и выдохов в попытке успокоится, осуждающе произнесла девушка.       — Я в курсе, спасибо. — парень уже и не отрицает этого, а зачем? Кто он, если понимает, что им играют, что с ним поступают, как с ковриком для обуви, вытирая ноги, что вскоре он вновь будет убиваться, но всё равно бежит за ним?       — Я просто уже не знаю, что говорить. Сколько можно-то? — Влад лишь пожал плечами, вздохнув. Он сам уже устал от всего этого. Устал вечно получать «пощёчину» сразу после «поцелуя». Устал ожидать пока Слава выкинет что-нибудь эдакое, что заденет, раздробит на тысячу осколков, что-то внутри. Устал от того, что его вечно скидывают в бездну и вытаскивают, словно спасая. Устал от эмоциональных качель, на которых добровольно сидит, — Он никогда к тебе нормально относится не будет, милый. — парень молчал, смотря в пол.       Славик был словно уличный фонарь зимней холодной ночью. Вроде светит, да и пока стоишь по ним не так страшно, но это не солнце, что б согреть, не для Влада точно. Ветер всё так же обдувает лицо, щипая холодом щёки, забирается под куртку и саму кожу, заставляя мурашки пробежаться по спине. О, как бы парень хотел, чтобы они пробегали от аккуратных, нежных прикосновений и неожиданных объятий. Как бы ему хотелось щуриться не из-за снежинок, наровящихся залететь в глаза, и назойливого ветра, а из-за удовольствия и одновременно страха открыть очи полностью и осознать, что это сон.       Но, увы, Влад скорее замёрзнет насмерть, нежели дождётся чего-то такого. Он совершенно один под дурацким фонарём посреди тёмной, холодной, тоскливой улицы и на отрез отказывается уходить, до последнего надеясь, что тусклый свет его согреет когда-нибудь. В глубине души он понимает, что этого не будет, но принимать не хочет, как и идти домой в тепло и уют.       — Ну вот зачем ты вечно за ним ходишь, возвращаешься к нему, прощаешь? — продолжала подруга, стараясь не сорваться на нервный крик.       — Не знаю. — частично соврал парень, на самом деле он знал, но как объяснить, не понимал, — Я, мазохист, наркоман, просто идиот. Ничего нового. — да, Влад ощущал себя именно так, он словно наркоман, а Слава его личной сорт героина. Он ловил приходы в виде мимолётного спокойствия, радости и веселья, а после очередного раздора приходила ломка. Хотелось вновь встретиться, поговорить, погулять, походить по магазинам, посидеть у него на квартире, смотря какой-нибудь дурацкий фильм или играя в игры. Парень в какой-то степени полюбил эмоциональные качели, на которых его катают, полюбил взлетать в облака и, падать, разбиваясь о землю, когда у него вновь забирают крылья. После каждых истерик по поводу Славы, следует применение и кусочек счастья, а потом вновь по новой и так по кругу.       — Владик, тебе к психологу надо. — грустно произнесла девушка, зная, что её вряд-ли послушают.       — Но я не хочу, он меня заставляет хоть что-то чувствовать…