Ari Abdul — BABYDOLL
When I meet your eyes The devil, he wins
Громкая музыка слегка отвлекает Тэхена от мельтешащей рядом ярко-красной кофты. Чимин суетлив, он роется в сумках, пакетах, сбрасывает на пол чью-то одежду и в целом ведет себя очень нервно. Раздраженный первым проигрышем, Тэхен скалится и тихо рычит, желая Пака за шкирку выбросить из раздевалки. Даже тут покоя от него нет! — Долго еще злодействовать будешь? — спрашивает Ким, промакивая хрипящее горло теплой водой. — Отвали, — незаинтересованно бросает Чимин, ни на секунду не отвлекаясь от спешных поисков чего-то. Тэхен закатывает глаза, поднимается и очень неохотно заглядывает однокласснику за плечо. — Че ищешь-то? — басит он на ухо омеги, засунув руки в карманы спортивных брюк. Пак дергается от неожиданности и пихает Кима в бок, тут же показывая острые зубы. — Не твое дело! По дрожащим рукам, учащенному дыханию и мокрым корням волос понятно, что Пак только что с площадки. Собственно, он-то и обошел Тэхена в первой гонке, из-за чего тот рвет и мечет, закрывшись ото всех в раздевалке. Однако кое-что еще не может спрятаться от чужих глаз… Чимин выглядит взволнованным, чем-то обеспокоенным. Кажется, если он не найдет пропажу, у него случится истерика. Тэхен мысленно перебирает в голове варианты, в чем так сильно сейчас может нуждаться его заклятый враг. Пробивающийся сквозь пыльный воздух тонкий аромат дает подсказку. Раздевалка наполняется слабым запахом вечернего левкоя, и Тэхен позволяет себе вдохнуть глубже, чтобы оценить масштаб катастрофы. По его подсчетам у Чимина должна быть течка в этом месяце, а в скейт-парке все еще трется Сокджин, альфа, который давным-давно положил глаз на омегу. Не будь Тэхен таким наблюдательным, он бы не знал всех этих деталей, но так вышло… Да, то, что они с Паком живут буквально на одной лужайке и уезжают в школу с одной остановки, действительно сблизило их за столько лет, но… Чувства, противоречивые идиотские чувства, питаемые Кимом к Чимину, делают его немного одержимым своим врагом. Тэхен лезет в карман рюкзака и достает пачку блокаторов. — Воду свою не дам, из раковины пей. Чимин фыркает, когда дрожащими пальцами выдавливает на ладонь две маленькие таблетки из серебристого блистера. Он махом закидывает их в рот, а следом отнимает чужую бутылку, обхватывая горлышко пухлыми сухими губами. Кажется, у Пака жар. Тэхен еле как давит в себе желание прикоснуться к его лбу, с замиранием сердца глядя, как кадык нервно дергается на шее омеги из-за судорожных глотков. Что ж, поцелуй с Пак Чимином через бутылку явно не входил в его планы на вечер. — Буду должен, — вместо благодарности хрипит тот, утирая мокрый рот рукавом. Он облегченно выдыхает и плюхается на стул у зеркала, запрокинув голову и закрыв глаза. Тэхен не знает, что еще сказать, а потому хватает свою доску и кидает на колени омеги ключи. — Закроешь за собой. Ким возвращается на арену. Ор стоит дикий, поэтому он даже не пытается вникнуть в раздающиеся повсюду крики. Из огромных колонок возле диджейского пульта по всей площадке разносятся мощные басы, внизу проходит соревнование — сегодня у них ежемесячная показательная гонка за лучшего. Что ж, если Тэхен проиграет еще раз, победы не видать. Чуть поодаль стоит Сокджин в компании таких же, как и он, альф — беспринципных, самоуверенных и наглых. Чонгук и Юнги не вызывают ничего, кроме желания начистить им рожи. Все они со смешками обсуждают омег, которые наравне с альфами пытаются побороться за первенство. Ким допивает остатки воды, гоняя на языке медовые нотки слюней Чимина, и идет к лестнице, чтобы быть готовым ко второму заезду. Джин подходит к нему расслабленной походкой, будто уже знает, что победит. — Готов просрать мне, омежка? — ехидничает альфа, поглаживая лакированное дно скейта с незамысловатым узором бананов. Тэхен не смотрит на него, заново шнуруя кроссовки. — Готов уничтожить тебя, — рычит Тэхен, наблюдая за тем, как площадку освобождают для следующих участников. Когда слышится свист судьи, оба юноши бросаются вниз — колеса гремят не тише басов, а ветер, треплющий волосы, обдает прохладой. Состязание дается Тэхену сложнее — альфа выносливее по природе, он ни в какую не хочет уступать победу. Однако Чимин, наблюдающий за сражением, становится двигателем — Ким хочет, чтобы тот видел, что он лучше всех тех, кто пытается его покорить. Лучше Чонгука, лучше Юнги, лучше Джина. Это началось с самого детства. Когда в соседнем доме поселилась семья Пак, скучная жизнь Тэхена превратилась в соревнование. Новый одноклассник был идеальным соперником во всем: в учебе, спортивных достижениях, любовных похождениях, в скейт-парке… Он бы назвал этот союз заклятыми друзьями — они никогда не обнимались при встречах, частенько дрались и получали выговоры от учителей, открыто ненавидели друг друга, но непоколебимо уважали. Чимин был достойным, и оттого в сердце Тэхена начали расцветать иные чувства, совсем не те, которые обычно люди питают к своим врагам и к своему полу. Чимин Тэхену нравится так же сильно, как альфам нравятся омеги, но об этом он упорно молчит, продолжая делать вид, что не происходит ничего странного между ними. Долгие взгляды, молчаливые прогулки из парка домой, взаимопомощь, когда в ней кто-то нуждается… Тэхен делает последний трюк и с рыком вырывает победу у Джина из-под колес. Судья громко свистит и объявляет второй этап состязаний завершенным. — Ты сегодня как свинья на коньках, — усмехается Пак, когда Тэхен валится на пол у перил. — Себя-то видел? — тяжело дышит Ким. — Воды дай. Чимин показушно отвинчивает пробку с бутылки и медленно подносит к губам, кончиком языка пробегаясь по краю. Глаза Тэхена горят раздражением, но он терпеливо ждет, когда настырный омега наиграется с его нервами. Тот снова обхватывает горлышко губами, мажет слюнями по пластику, а затем склоняется к Киму и раскрывает рот, отчего вода свободно стекает на толстовку парня. — Охренел? — утробно рычит Тэхен, вытирая залитую водой грудь. Промокшая ткань неприятно липнет к телу, а Чимин лишь хихикает, выпрямляясь и кидая ему бутылку. — Джин сказал, что кататься будешь с Чонгуком. Уж его тебе точно не обойти. — Да ладно? — усмехается Ким. — Думаешь, я позволю этому сопляку опередить меня? — Этот сопляк сильнее тебя раза в два. На твоем месте я бы уже начал молиться. Тэхен поднимается с пола и нависает над Чимином скалой. — Так помолись же, чтобы победа досталась мне, — рокот оседает на ушах омеги низкой вибрацией, а низ живота обжигает горячей волной. От Тэхена пахнет потом и еловыми ветками. Этот запах пробуждает в нем природное начало, он путает омегу и не дает разобрать, кто стоит перед ним. Волк в груди тянется навстречу как к потенциальному партнеру. Чимин еле заметно склоняется ниже, чтобы вдохнуть поглубже чарующий аромат. — А на кой черт мне твоя победа, Ким? — шепчет тихо Чимин, губами едва касаясь уха Тэхена. У того мурашки бегут по коже от интимности момента, и он с силой сжимает кулаки за спиной, чтобы не схватить Пака и не напасть на него как животное. — Узнаешь, когда я выиграю кубок. — Не выиграешь, — усмехается Чимин, — потому что кубок будет моим. — Спорим? — Тэхен нехотя отстраняется от вожделенного омеги, туманным взглядом фокусируясь на его лице. Щеки Чимина пылают огнем, а губы снова сохнут, вынуждая хозяина постоянно облизывать их. Тэхен гулко сглатывает, когда кончик чужого языка прячется во рту. — На что? — На поцелуй, — самоуверенно отвечает Тэхен, нисколько не замешкавшись, — если я выигрываю, ты должен мне поцелуй, воробушек. Недоумение на лице Чимина вызывает у Кима ухмылку. Глаза омеги мечутся по его лицу, пытаясь понять, правду он говорит или в очередной раз издевается. Течка, подстегивающая Пака, заставляет вырисовывать в голове похабные картинки того, как они жарко целуются после заезда. Чимин не хочет этого признавать, но Тэхена он готов поцеловать даже сейчас, без победы и споров. — А если проиграешь? — выгибает бровь омега, пытаясь восстановить сбившееся от одних только фантазий дыхание. — А если проиграю, то оставлю тебя в покое. — Оставишь… В покое? Чимин очень надеется, что в голосе не слышно его разочарования, но Тэхен мягко усмехается и хлопает его по плечу. — Не волнуйся, воробушек, победа будет за мной. Он оставляет Пака за спиной и уходит в раздевалку. Там он общается с ребятами и тянет время до третьей гонки. Когда время приближается к старту, Чонгук уже стоит у площадки. Выглядит он как гладиатор: мышцы под футболкой бугрятся, а брови нахмурены так сильно, будто он уже готов броситься в атаку. Ким усмехается его виду и расслабленно крутит доску вокруг оси, уперев нижний ее конец в пол. С Чоном он старается не разговаривать — Чонгук нелюдим, постоянно хамит и ни во что не ставит соперников. Толку от него ноль. Судья снова свистит в свой проклятый свисток и объявляет кандидатов на победу. Первые трюки удаются Тэхену легко — он даже не запыхивается. Однако после воодушевляющей речи диктора в Чонгуке просыпается животное, и он выжимает из себя по полной — крутит в воздухе опасные бета-флипы, дразнится олли, выворачивает с помощью дополнительной доски мэнуалы, выпендриваясь впечатляющим контролем и тела, и скейтов. Судья сходит с ума, он в восторге, и Тэхену приходится признать, что ни победы, ни поцелуя с Чимином в этом месяце ему не видать. Расстроившись раньше времени, он раздраженный покидает площадку и проходит мимо Джина, который во все глаза наблюдал за гонкой. Тот с победным кличем встречает Чонгука, а затем начинается церемония вручения приза победителю. Чон с непроницаемой рожей принимает кубок позолоченного кроссовка и кланяется, вызывая взрыв аплодисментов и радостных криков у зрителей. К моменту, когда все собираются ехать в клуб, Тэхен уже чистый после душа и переодетый в другой спортивный костюм. Компания делится на несколько человек: кто-то разбредается по машинам, кто-то парами усаживается на мотоциклы, кто-то гурьбой идет на последний автобус. Чимин же, редкостная скотина, седлает спорт-байк Джина и надевает на голову шлем с кошачьими ушками, вызывая у Тэхена желание треснуть чем-нибудь тяжелым по защитному стеклу на глазах. Он утрамбовывается в тесный пикап Намджуна и с хмурой мордой едет до самого клуба, игнорируя друзей. У него сегодня депрессия не столько от проигрыша, сколько от просранного спора с Чимином. Засосать Пака в самые десны хотелось неимоверно, а теперь об этом придется только мечтать. В клубе духота и смрад. В воздухе витает по меньшей мере сотня различных запахов волков, и Тэхена дурит с порога. Он сразу же целится к бару, а когда удается присесть за стойку, заказывает пинту лагера и оценивающим взглядом проходится по компании, занявшей столики у дальней стены. Чимин, как и всегда, сияет. Все взгляды направлены на него, он в центре внимания. Кудрявые волосы омеги вспушились после душа, а румяная из-за жара и соревнований кожа светится в неоновых прожекторах ламп. Тэхен забирает напиток и присоединяется к ребятам, занимая место рядом с все так же молчащим Чонгуком. — Че, даже выпендриваться не собираешься выигрышем? — перекрикивает музыку Тэхен, склонившись к парню. Тот смотрит на него как на кучу дерьма и фыркает. — Много чести. На этом их диалог заканчивается. Тэхен топит свое расстройство в бокале пива, Чимин по-прежнему травит какие-то донельзя уморительные анекдоты, а Джин, окосевший от пары коктейлей, в открытую пускает на него слюни. Дело принимает совсем иные обороты, когда кто-то предлагает сыграть в бутылочку. Кима такое не интересует, но он напрягается, когда Пак голосует «за». Собственнические порывы заставляют его вынужденно согласиться на игру, поэтому Тэхен тоже усаживается поближе к центру стола. Чимин глядит на него нечитаемым взглядом, а потом его отвлекает Сокджин, пихая под руки пустую стеклянную бутылку. Начинается полная вакханалия. Подростки целуются даже не глядя с кем, музыка грохочет по перепонкам, алкоголь льется рекой. Тэхен подмечает, что Чимин совсем не пьет — боится, наверное, потерять контроль и повиснуть у кого-то на шее из-за надвигающейся течки. Что ж, ему так даже лучше. Не придется сходить с ума от ревности, которую он и так испытывает двадцать четыре на семь из-за проклятого омеги. Когда очередь доходит до Тэхена, он с уверенностью хватает бутылку и крутит ее на столе. Горлышко минует Намджуна, Юнги и ребят, останавливаясь в опасной близости от Чимина. Проходит секунда, прежде чем кто-то орет о том, что указывает она на Чонгука. Тот с великим нежеланием откидывается на спинку кресла и смотрит на Кима с усмешкой, сомневаясь в том, что у того духу хватит залезть ему на колени. Тэхен, однако, распаленный алкоголем, расстройством от проигрыша и взвинченный из-за прилипчивого к Чимину Сокджина, не задумываясь седлает Чонгука и берется за его шею, чтобы в следующее мгновение склониться к альфе и впиться в его распахнутые губы поцелуем. Ребята взрываются одобрительным улюлюканьем, Тэхен на задворках сознания понимает, что его грубо вжимают в ребро стола. Чонгук ненасытен — он яростно сжимает чужие уста, прикусывает зубами и лезет языком в рот, сплетаясь с тэхеновым. Волк Тэхена трепещет от такого обращения альфы, он покладисто принимает ласку и заставляет отвечать на поцелуй, и вскоре Ким чувствует, как его еловый аромат перемешивается со свежим чонгуковым, который напоминает морской бриз. Большие ладони скользят везде: по спине, по бедрам и талии, по плечам и рукам омеги, вызывая табуны мурашек, носящихся под одеждой. Не то что бы Чонгук Тэхену нравится… Но то, как он обращается с его телом, определенно вызывает восторг. Пока они целуются, глаза у Тэхена закрыты. Он не видит, как смотрит на это действо Чимин — разочарованно и подавленно. Омега выбирается из-за стола и несется в туалет, чтобы брызнуть в лицо холодной водой. Для него это слишком. Когда дверь начинают дергать, он раздраженно рявкает, спрашивая, кто там. — Открой дверь, — приказывает с другой стороны Ким, продолжая стучать по несчастной преграде. Чимин, двигаясь на животных инстинктах, распахивает туалет и толкает одноклассника в грудь. — Пойдем выйдем, — рычит он, на буксире таща за собой омегу. Воздух на улице свежий и холодный. Узкая улочка одинока и встречает ночных гостей тишиной. Чимин тяжело дышит, он буквально разрывается от желания врезать Тэхену. Какого черта он вытворял на коленях у Чона? — Ничего не хочешь объяснить мне? — со злобой спрашивает Чимин, с отвращением глядя на то, как Тэхен все еще облизывается после поцелуя. На губах у него Чонгук и его гребаная морская свежесть. Чимину от смеси этих запахов тошно — его и Тэхена. — А что ты хочешь услышать? — усмехается Ким, по обычаю спрятав руки в карманах штанов. Повязка на его голове приятно стягивает череп, который начинает пульсировать из-за ударивших по телу гормонов. Тэхен на взводе, он все еще хочет целоваться и обжиматься с кем-то, кто так ласков и отзывчив к нему. Фантазии рисуют в мыслях Чимина, но в реальности он все еще возбужден из-за Чонгука. Не то что бы Тэхену сильно нравятся альфы… — Ты издеваешься?! — срывается на крик омега. — Сначала ты обещаешь мне поцелуй, нюхаешь меня, а теперь сосешься с Чонгуком на глазах у всего клуба?! — И что с того, воробушек? — продолжает ехидничать Ким. — Где-то прописан закон, запрещающий мне сосаться с Чонгуком? Чимин утробно рычит, а затем бросается к Тэхену и толкает его в грудь зажатыми кулаками. Удар получается сильным. — У меня скоро течка, придурок! — восклицает он, хватая холодный ночной воздух искусанными от нервов губами. Тэхен хмурится, он не улавливает связи. А может улавливает, но хочет лишний раз поиздеваться, напоминая, в каких они с Паком отношениях. — И что, сука, с того?! — взрывается омега. — Какая мне, блять, разница, когда у тебя течка?! Разве ты не выбрал себе партнера?! То-то я думаю, какого хрена Джин сегодня такой довольный! Упоминание ненавистного альфы распаляет в Тэхене другие, более глубокие и инстинктивные чувства. Когда он думает про широкоплечего Сокджина, рык сам по себе выходит из груди низкой вибрацией, а воздух вокруг сгущается из-за воинственных феромонов. Тэхен чувствует, что хочет драться за свое. И не важно, что Джин сейчас там, в клубе, пьет уже десятый коктейль в компании своих ебанутых дружков-альф. — Выбрал! — орет Пак, не обращая внимания на вышедшего покурить человека. Тому на вид не больше восемнадцати, он опасливо смотрит на омег и уходит, спрятав так и не использованную зажигалку в карман легкой куртки. — И если бы ты не был такой сволочью, я выбрал бы тебя! — Это я-то сволочь?! — рычит в лицо омеги Тэхен, схватив Чимина за волосы на затылке. Он задирает его лицо к небу и фильтрует вздувающимися ноздрями холодный воздух. От Чимина сладко пахнет левкоем, от него пахнет омежьей смазкой, возбуждением и злостью. Идеальный коктейль для того, кто недавно потек на коленях ненавистного альфы. Тэхен с шумом вдыхает смешавшийся коктейль ароматов и рокочет в чужие губы: — Если бы ты хоть раз дал намек, я бы и близко этого козла к тебе не подпустил. А теперь вали к своей паре и хорошенько ему отсоси, воробушек. Тэхен резко выпускает из захвата Чимина, отталкивая от себя, и разворачивается, чтобы уйти. Шаги его тяжелы и быстры, а сердце долбит по мозгам набатом. Кажется, он умрет, если срочно не смочит горло. — Ты гребаный трус, Тэхен, — раздается обвиняющий голос за спиной, — трус и тряпка. Даже за омегу своего побороться не можешь. Мгновение требуется Киму, чтобы осознать значение прозвучавших слов. На задворках сознания маячат мысли, что все это — грязные манипуляции Пака, и стоит оставить его здесь и уехать домой от греха подальше, прихватив вместе с этим Чонгука, но Тэхен был бы не Тэхеном, если бы не делал глупостей. Он не помнит, какие силы развернули его обратно и толкнули тело вперед. Он видит лишь пылающие злобой глаза Пака, а затем свою руку, со всей силы впечатывающуюся в скулу омеги. Чимина относит назад, но ему удается устоять на ногах. Кровь вскипает в венах и пузырится у висков, когда он бросается в ответную атаку с кулаками. Тэхен получает живописный синяк на челюсть и щеку. Они сцепляются, как две бешеные собаки, и дубасят друг друга так сильно, что дышать становится тяжело. Омеги валятся наземь и катаются по грязному асфальту, отплевываясь от пыли и попадающего в рот песка. — А ты чертова истеричка! — рычит между ударами Тэхен, спихивая с себя взобравшегося сверху Чимина. Тот валится на спину и стонет от боли, когда Ким пригвождает его руки к дороге над головой. — Ты гребаная сучка, которая встала мне поперек глотки, словно кость рыбья! Чимин пыхтит и дует губы, у него глаза на мокром месте и тело сводит судорогой. Ему обидно за то, что с ним так обращаются, но он сам начал эту драку. От Тэхена в разы сильнее пахнет еловым хмелем, и это никак не облегчает ситуацию. Он тихо стонет и ерзает под горячим телом, ощущая упершийся между ног стояк. — Возбуждают удары? — усмехается он, слизывая с уголка губ выступившую каплю крови. — Нет, просто с Чонгуком жуть как трахнуться хочется, — шипит Ким, а затем его оглушает звонкой пощечиной. Чимин вырывает свои руки из захвата и бьет Кима в грудину, извиваясь на земле, словно уж на сковородке. — Вот и вали к своему Чонгуку! Пусть он заткнет тебя узлом как следует! Отпусти меня, скотина! Чимин верезжит, из-под ресниц виднеются слезы, и Тэхен вдруг остывает, продолжая удерживать омегу. Он греет свой стояк о его ногу, продолжая прижиматься, а руками держит чужие запястья, чтобы избежать увечий. Чимина колотит, он плачет, а в воздухе сгущаются феромоны расстроенного волка. Тэхен чувствует вину за то, что довел до такого состояния Пака, но в груди его тепло от осознания, что тот небезразличен к нему. Признай он это раньше, всего этого цирка могло и не быть. — Успокойся ты, — просит Тэхен, выдыхая белесый пар из потрескавшихся губ, — успокойся, — он склоняется ниже и шепчет в распахнутый рот Чимина так тихо, что не слышно из-за бьющегося в ушах сердца. Тот замирает, когда чувствует еловый аромат ярче и глубже. — От тебя пахнет Чонгуком, — слезливо тянет Чимин и пытается закрыть лицо руками, чтобы спрятать позорные слезы. Тэхен ласково ему улыбается и держит ладони подальше, носом тыкаясь в пораненную щеку омеги. — Плевать я на Чонгука хотел, — убеждает он, собирая ноздрями сочащийся из кожи Чимина аромат гвоздичного меда. Тот успокаивается под действием мягких феромонов Тэхена, тянется навстречу и елозит лицом в чужой шее, чтобы добраться до запаховой железы. Он водит по ней носом, осторожно принюхиваясь, а затем касается губами и мягко целует, вызывая табун предательских мурашек. Руки Кима подгибаются, он давит на Чимина телом и тихо выдыхает через рот, прикрывая глаза. Близость с омегой будоражит Тэхена, ему непривычно и страшно двигаться дальше. — Вставай, — Ким стряхивает наваждение и поднимается на ноги, протянув Паку руку. Тот принимает вертикальное положение и поправляет одежду, смущенно опустив голову. На скуле у него виднеется зарождающийся синяк. Тэхену стыдно за это, но у самого все лицо горит от ударов. Какие же они придурки! В клуб идут молча. Ким держится сзади, слегка приобнимая омегу за талию, чтобы не задели танцующие вокруг люди. — Вы где шляетесь?! Мы уже… Оу… — Юнги затихает, когда видит две расквашенные физиономии, — че опять не поделили? Сокджин буравит нечитаемым взглядом Тэхена, по нему видно, что он злится. Чимин инстинктивно ищет защиты от враждебно настроенного альфы у омеги за спиной, но не прячется за него, потому как волк в груди требует его защитить. По итогу он остается на месте и хватается за край пуловера Тэхена, этим самым выражая поддержку. На Чонгука он не смотрит из принципа — боится, что не сдержится и зарядит ему по морде. Чон же, наблюдая за занятной картиной, жует соломинку кровавой мэри и посматривает на Тэхена заинтересованно. Ни для кого не остается секретом то, что запахи подравшихся омег перемешались в один. — Жаль, думал, ты поедешь домой со мной, — легко бросает он, подливая масла в огонь. Чимин дергается к нему навстречу, но Тэхен вовремя перехватывает его за руку. — Он поедет со мной, — рычит бесстрашно на альфу Пак, выпячивая вперед выгнутую колесом грудь. С губ Чона срывается усмешка, он переводит взгляд на Сокджина, который теперь непонимающе таращится на омегу. К слову, Чимин Тэхену безбожно соврал — Джина он партнером в течку не выбирал, но Джин, видимо, строил такие планы ранее. Приятно наблюдать за тем, как рушатся чужие надежды. Тэхен прижимает Чимина поближе, давая ощутить тепло своего тела. — А я, блять, говорил вам, — Юнги менторским тоном привлекает внимание, указательным пальцем тыча в двух омег, — что они рано или поздно трахнутся. — Чимини, разве мы… Тэхен не дает продолжить Джину, выступив вперед, чтобы забрать свою сумку и вещи Пака с дивана. — Мы уезжаем. Вместе. Будь добр, отвали. Эти слова тонут на дне джинового мартини, а еще бултыхаются в бокале Чонгука. Они оба сегодня остались ни с чем. Тэхен ловит у клуба первое попавшееся такси и заталкивает туда Пака, у которого голова кругом от предтечки и драки. Ким пахнет просто волшебно. Он не может сдержаться и снова тыкается носом в ароматную шею, закидывает ногу на бедро Тэхена и жмется поближе, словно продрогший птенчик ищет тепла мамы-птички. — Потерпи немного, воробушек, — шепчет омега, чтобы не привлекать внимание водителя. Он поглаживает Чимина по ляжке, сжимает длинными пальцами мышцы и закатывает глаза от того, как член натягивает белье лишь из-за таких нехитрых действий. Господи, они даже не начали, а он возбужден так, будто всю жизнь держал обет воздержания. Дорога до дома занимает долгие тридцать минут. За это время Чимин успевает пару раз клюнуть Тэхена в щеку, понюхать его шею, подремать на плече и ответить на пару сообщений от родителей, которые переживают за сына. Отчитавшись, Пак пихает телефон в задний карман джинсов и вылезает из такси так быстро, как пробка вылетает из горла игристого шампанского. Тэхен едва поспевает за ним — перебегает дорогу и останавливается на лужайке, чтобы найти ключи. Предки в гостях у родственников, что может быть идеальнее? Главное, оставить окна на ночь открытыми, иначе вопросов на утро точно не избежать. Чимин у Тэхена дома впервые. Пока они минуют коридор, гостиную, лестницу и еще один коридор, чтобы закрыться в тэхеновой комнате, он оглядывается и изучает краем глаза местность. Луна светит в окна яркая, она помогает Чимину вместо люстр и торшеров. — Твою мать, — выдыхает Пак, оказавшись в логове Кима. Он останавливается в дверях и не двигается с места, прикрыв глаза. Тэхен оглядывается на него, выгнув бровь. — Что? — Я протек, — еле слышно сообщает Чимин, — я протек из-за тебя, Тэ. У омеги перед глазами тьма и круги, а в носу насыщенный еловый запах. Он жадно наполняет им легкие и не может насытиться, начиная идти к первоисточнику. Тэхен встречает Пака елейной улыбкой и теплыми объятиями. Чимин открывает глаза и разглядывает одноклассника с нового ракурса. Так близко они еще друг с другом не находились. От этой близости у него крутит живот, а смазка, уже промочившая белье, снова выделяется крупными порциями, заставляя анус сжиматься. Тэхен медовую сладость вдыхает и склоняется ниже к Чимину, облизывая мягким языком железу. — Хочешь в мое гнездо? — шепчет омега, поглаживая притихшего юношу по талии. Пальцы задирают ткань выше и касаются обнаженной спины, самыми кончиками дразня бархатистую кожу. Чимин на каждое слово отзывается тихими стонами — льнет крепче и тянется за поцелуем, первым и самым настоящим у них. Тэхену кажется, что он в цветочной долине. Его губы сминают сочные лепестки, целуют ласково и нежно — так, как Чимин и заслуживает. Руки скользят выше — поднимают ненужные тряпки, чтобы следом вовсе стянуть. Чимин под толстовкой поджарый, бархатистый и горячий — Тэхену нравится трогать его мышцы, нравится топить пальцы в мягком зефире ягодиц. Он тискает задницу омеги вожделенно и уверенно — так, будто делал это сто раз. Чимин в чужих руках плавится, растекается и теряется, есть только Ким со своим чертовым сводящим с ума ароматом. — Хочу, — жарко выдыхает Пак, нехотя отстраняясь от податливых губ. Он отходит к шкафу, чтобы скинуть на стул мешающую одежду. Оставшись в одном белье, омеги подходят к кровати Тэхена и смотрят на нее, каждый в мыслях прокручивая происходящее. Первым решается Чимин. Он осторожно опускает колено в мягкую перину, утопает в одеялах и подушках, тут же зарываясь носом в благоухающую елью ткань. Запах Тэхена окутывает со всех сторон. Чимин вертится в центре ложа, пытаясь насытиться ароматом, и оставляет свой, выделяя еще больше феромонов, чтобы соблазнить одноклассника. Того дважды приглашать не нужно — Тэхен присоединяется к омеге и ложится рядом, с благоговением проводя рукой от лопаток до поясницы Пака. Из груди того вырывается громкое урчание, и они снова сливаются в поцелуе, обхватывая друг друга руками. Возня заполняет тишину комнаты новыми звуками: влажные чмоки, шуршание одеял, томные вздохи и тихие стоны ударяются о стены, возбуждая сильнее и так распаленных омег. Они ласкаются нежно, любовно — так, будто прожили в браке тысячу лет. Чимин доверчиво к Тэхену льнет и разводит ноги в стороны, чтобы тот удобно устроился сверху. Смазка, напитавшая белье влагой, новыми порциями выделяется из ануса. Ким тихо порыкивает и прикусывает шею омеги, бедрами толкаясь навстречу — трется стояком о чужой, в нетерпении сжимая ляжки Пака длинными пальцами. Тот от нетерпения ерзает, а затем опрокидывает на спину Тэхена, довольно облизываясь. Глаза его горят счастьем и похотью, а из груди не перестает звучать урчание. — Хочу отсосать тебе, — поясняет Чимин, когда опускается ниже и ложится на кровать животом между разведенных ног Кима. Он хватается за резинку белья и тянет его вниз, с восхищением глядя на открывшуюся картину: член Тэхена каменный, он лежит на животе гордо расправленным, на головке сверкает мокрая капля, а ниже поджимаются в нетерпении яйца, выбритые так гладко, что напоминают два сочных абрикоса. Чимин шумно тянет носом воздух возле паха омеги и утробно стонет, руками разводя чужие ноги еще шире. Здесь аромат такой же сильный, как и у шеи — Тэхен течет прямо в постель, смазка пачкает его ягодицы и ткань под ними. Чимин благоговейно обводит взглядом поджимающуюся дырочку, а затем опускается к паху и целует лобок, щекой касаясь горячего члена. Тэхен вздрагивает и неотрывно на Пака глядит — не торопит, послушно ждет и принимает награду. Тот же, обильно смочив губы, обхватывает ими головку. Она скользкая из-за смазки, бархат кожи приятно трется о нежные уста омеги. Чимин придерживает орган пальцами, а затем опускается ниже, наполовину вбирая толстый член Кима. Тот заводит глаза к потолку и откидывается на подушки, поощряя Чимина долгим протяжным стоном. По мере движений кудрявой головы Пак берет все новые вершины — он заглатывает глубже, расслабляет горло и совершенно не давится, плавно и медленно обсасывая ствол Тэхена. Втянув щеки, Чимин делает вакуум и помогает себе пальцами, начиная катать их в мошонке. Омега поджимает ступни и вытягивает ноги, напрягая мышцы, а в моменты пика удовольствия инстинктивно сжимает их, придавливая шею Чимина ляжками. Тэхен теряется в пространстве, возвышается к истинному наслаждению и рокочет, продолжая бездумно сжимать бедра. Когда он слышит неясный хрип Чимина, глаза сами собой распахиваются — он может причинить боль омеге. — Тебе больно? — запыхавшись, уточняет Тэхен, глядя на растрепанные волосы Пака и его порозовевшие щеки. Синяк на скуле преобразовался в шишку и начинает темнеть. Оторвать бы себе руки вместе с головой заодно. — Сильнее, — задыхается Пак, оторвавшись с мокрым чпоком от члена, — сожми ноги сильнее, — просит он, а затем как одержимый вцепляется в орган, заглатывая его почти до основания. Тэхен громко стонет и выполняет просьбу, зажимая шею Чимина бедрами. Он давит на горло омеги и следит за реакцией, наслаждается тихими стонами и усилившимся медовым запахом. Чимин по-прежнему течет, и задницы обоих требуют ласки. Пак, будто прочитав чужие мысли, рукой скользит ниже. Он касается нежной кожи промежности, собирает прозрачную влагу и растирает между ягодиц, слегка надавливая на анус. Тот податливо раскрывается и захватывает кончики пальцев омеги внутрь. Чимин толкает два навстречу горячей тесноте и разводит в стороны, пытаясь отыскать простату. Много времени для этого не требуется, он ведь сам омега. Тэхен чувствует себя уничтоженным — он мечется по кровати и хватается кулаками за одеяла и простыни, тянет до треска ткань и рычит, лишая Чимина кислорода. Тот от асфиксии балдеет, усиленнее двигает головой и приближает и так мелькающий на горизонте оргазм Кима. Тэхен останавливает его, когда больше не может терпеть — трахнуть Пака хочется до звезд в глазах и звона яиц. — Иди сюда, — он тянет омегу к себе и заставляет улечься себе на грудь, большими ладонями сжимая задницу. Она у Чимина мокрая, скользкая и мягкая — Тэхен уже представляет, как звонко будет шлепаться о ягодицы яйцами. Завалив омегу в постель, Тэхен тут же укладывается между ног и с остервенением терзает губы Чимина, перепачканные собственной смазкой. Во рту у него еловый вкус, а в голове каша. Перед глазами красной строкой бежит: «Вылижи его, сожри без остатков». Тэхен себе ни в чем не отказывает. Он опускается вниз, как ранее делал Пак, закидывает его ноги себе на спину и втягивает носом чарующий аромат, от которого слюни копятся во рту. Тэхен сглатывает, а затем распахнутым ртом вжимается во впадинку ноги и лобка мягкими губами. Он скользит по нежной коже бедра, возвращается к ягодицам и прикусывает одну, прежде чем языком коснуться дырки. Она трепещет в ожидании, сочится и пульсирует, соблазняя Кима все больше и больше. Не медля ни секунды, он, наконец, вжимает в нее свой язык и кончиком обводит горячие стенки, упиваясь долгим протяжным стоном облегчения. Голосок Чимина дрожит, как у певчей птички, срывается и перемежается с выдохами. Он стонет чисто и искренне — нравится, как ласкает его омега. Тэхен, подстегиваемый возбуждением, готовит Пака для главного — проникновения. Остановиться приходится тогда, когда челюсть сводит, а яйца горят напряжением. Он поднимается выше, сосет соски Пака по очереди и всасывается губами в шею, оставляя на загорелой коже синяк. Впившись в рот омеги, он целует его глубоко и долго, позволяя распробовать собственный вкус. — С резинками или без? — шепчет Ким между поцелуями, нетерпеливо потираясь каменным стояком о чиминов. — Будет не очень правильно, если я откажусь от них? — Переживем, — усмехается омега, а затем пальцами зачерпывает чужую смазку и мажет себе на член, сжимая сильнее положенного. Тэхен шипит и с оттяжкой дрочит, он шумно дышит и держится на вытянутой руке над Паком, который пихает под свои бедра подушку для удобства. Раскрыв шире ноги, он приглашает Тэхена к себе — лежит на кровати разнеженный, заласканный и довольный, ожидая главного. Придерживая ствол рукой, Ким устраивается удобнее. Головка мокрого члена упирается в скользкую дырку, а затем давит и всасывается внутрь, заставляя Тэхена прикусить губу. Он медленно погружается в омегу и тяжело дышит, еле как сдерживаясь не сорваться на быстрый темп. Этот момент для них особенный — они сливаются воедино и забывают все обиды и ссоры, которые были до этого. Они не думают о прошлом, растворяясь друг в друге в настоящем. Чимин громко урчит и тянет руки к омеге. Тэхен накрывает его тело своим, целует в щеки, шею, губы, собирая по крупицам усладу. Паку хорошо, так блаженно приятно, что он не выдерживает и насаживается рывком до конца, вскрикнув, когда ягодицами вжимается в чужой пах. Тэхен дает себе мгновение привыкнуть, а затем выскальзывает до головки и толкается снова, чувствуя, как под напором члена раздвигаются горячие стенки податливого нутра. Чимин принимает его легко и правильно — так, будто под него выточен с самого рождения. Комната наполняется звуками размеренных шлепков и редких стонов. Тэхен смакует приятные ощущения, он упивается вседозволенностью и не прекращает Пака целовать в доступные участки. Чувствуя, что руки со временем начинают затекать, Тэхен падает на бок сзади Чимина и поднимает его ногу, чтобы снова толкнуться нуждающимся членом в горячую дырку. Чимин течет еще сильнее и интенсивнее. Шлепки становятся громче, потому что смазка пачкает и ягодицы омеги, и пах Тэхена, который продолжает вжиматься в податливое тело. Он гладит бок Чимина рукой, тянет на себя за талию и утыкается носом в ароматную железу, наполняя легкие сладким запахом пота и левкоя. Пак весь отдается процессу: выгибается, что есть сил, толкается навстречу движениям и трахает себя тэхеновым членом так глубоко, что звезды идут перед глазами. Ему не нужен никакой узел, когда Ким так крепко держит в своих объятиях. Осознание этого вызывает мурашки, и Чимин стонет громче, наслаждаясь долгожданным сексом с омегой. Ради такого он мог терпеть сколько угодно. Ради этого он мог драться с Кимом до бесконечности, лишь бы стонать от его члена во все горло и чувствовать себя нужным. Они растворяются друг в друге. Тэхен методично толкается в Пака, трахает его то быстро, то медленно, будто оттягивая тот самый момент, когда они оба умрут от наслаждения. Чимин о большем и не мечтал. Ему бы насадиться на крепкий член посильнее, да прикусить шею Тэхена острыми зубами, чтобы навсегда смешать природные запахи. Эта мысль его не пугает — он к Киму за столько лет привык так, что доверяет ему больше, чем самому близкому человеку. Тэхен для него особенный, он для него друг, он для него враг, он же любовник. Чимин может назвать хоть тысячу определений, но ни одно не опишет Тэхена лучше, чем слово «мой». — Мой, — глубоко дышит Пак, поворачивая лицо назад, — мой. Тэхен на это слово рычит громче, толкается быстрее и сильнее. Удерживая омегу за бедро, он трахает его так, будто это происходит в последний раз. Закусив губу, он смотрит вниз, туда, где смазкой липнут друг к другу их тела — член пропадает в теле Чимина, он растягивает отверстие и хлюпает влагой, которая не прекращает сочиться. — Я скоро, — не то стонет, не то рычит Ким, прикусывая загривок омеги. — Я тоже, еще немного… Скажи что-нибудь… — Чимин скулит и закатывает глаза, когда темп переходит в бешеный. — Я твой, воробушек… Только твой, — с жаром выдыхает Тэхен, облизывая соленую шею. — Я помечу тебя и заполню своей спермой. Хочешь, я проведу с тобой течку? Ни на секунду не вытащу из тебя члена, хочешь? Чимин воет и голосит, когда судорожно кончает на простыни. Он сжимается и плачет от мощи оргазма, захватившего все тело. Внутри разливается горячая сперма, и от этого так приятно, что он сильнее вжимается в пах Кима, выдаивая все без остатка. Тэхен не торопится покидать его тело. — Я заткну тебя как альфа, — шепчет он вожделенно на ухо Чимина, лаская его по бедру. — Моя сперма будет в тебе до тех пор, пока ты не понесешь, омега. Хочешь моих щенят? Я заполню тебя ими. Чимин не прекращает плакать, головка члена Кима продолжает упираться ему в простату, и от этой гиперстимуляции поджимаются пальцы ног. Он скулит и кивает как болванчик, соглашаясь со всем, что ему говорят. В эту ночь они не могут оторваться друг от друга. Они трахаются еще несколько раз, а в перерывах Тэхен греется внутри Пака как альфа, имитируя тем самым сцепку. Чимин податливый и ласковый — он Тэхена не прекращает целовать, а между чмоками шепчет, что никуда больше не отпустит. Да и отпускать-то некуда — Ким теперь всецело принадлежит лишь Чимину, предопределено все было с самого детства.