Письмо с того света

— Ким Намджун! — дикий крик Ханы, заставляет полицейского подпрыгнуть от неожиданности на месте, еще крепче вцепившись в руль автомобиля. — Я убью тебе, — тяжело дыша, хнычет Пак. — Ты не представляешь, как это больно! — Солнышко мое, потерпи, через пару минут будем на месте, — не переставая бросать взгляды через зеркало заднего вида на супругу в слезах, прибавляет газа Намджун. С момента анонсирования беременности Ханы Ким, как и обещал, заботился о своей драгоценности еще больше. Хана жутко переживала, боясь сообщить новость родителям, но Намджун просто пришел к ним на следующий вечер и попросил руки их дочери. Семейство Пак первые несколько минут пребывало в шоке, пока в дом не зашел Чимин в качестве поддержки. Именно он убедил дядю и тетю, что лучшей кандидатуры, чем Намджун для их дочери просто не найти. Следом он все-таки затянул кузину в дом, убеждая в том, что примирение с родителями жизненно необходимо не только самой Хане, но и будущему ребенку. Как только Пак младшая возникла перед старшими, мать бросилась ей на шею со слезами, да и отец смахнул украдкой пару соленых капель, обнимая дочь. Они давно уже не держали на нее обиду, лишь беспокоились и пытали племянника, в надежде узнать новости. Хана расплакалась впервые с момента их ссоры в присутствии отца и матери. Это был один из самых эмоциональных моментов, но еще больше было пролито слез, когда Чимин заявил, что ей нельзя нервничать из-за ее положения. Счастью вперемешку с удивлением не было предела. Но вот сейчас Хана рассержена, напугана и испытывает боль, полусидя расположившись на заднем сиденье автомобиля полицейского. Его сын решил, что сегодня самое время познакомиться с любящими родителями и новым для него миром, появившись на свет. — Мы на месте, малыш, — открыв заднюю дверцу, помогает выбраться наружу заплаканной Хане. — Доктор уже ждет нас, не волнуйся. — Я возьму вещи, — кричит Чимин, поджидающий их уже не парковке. — Идите вперед, я догоню. Черён ждет вас в холле. Намджун подхватывает стонущую от боли жену на руки и стремительным шагом направляется к центральному входу клиники. Огромные растерянные глаза Черён встречают его возле ресепшена. Она гладит Хану по плечу, стараясь поддержать, но Пак не до этого, потому что очередная схватка скручивает все тело. Она очень хочет закричать, но лишь крепко сжимает зубы, правда на плече Намджуна, от чего полицейский шикает от боли. — Пройдемте, — медсестра подкатывает кресло, предлагая Хане перебраться в него, но та еще крепче цепляется за плечи мужа. — Помнишь, ты обещал? — срывающимся голосом спрашивает она. — Обещал не бросать меня. — Я с тобой моя маленькая. Всегда с тобой, — шепчет на ухо Ким, направляясь вслед на медперсоналом к родильному отделению. Он поклялся в любви и верности, поклялся делить радость и горе, поклялся оберегать. И он разделит с Ханой боль рождения их сына и радость от встречи с маленьким ангелочком, который так хочет познакомиться с родителями. — Оппа, — Черён бросается к спешащему Чимину с большой сумкой в руках. — Я здесь, малыш. Все хорошо, — обнимает за талию и целует в висок, не обращая внимания на снующих людей Пак. — Испугалась? — Немного. Просто Хана вчера говорила, что осталась еще неделя до родов, — цепляется за мужскую руку А. — Дети сами решают, когда им пора появиться на свет, — улыбается Чимин, притягивая свое сокровище поближе. Ее обескураженное личико, огромные испуганные глаза вызывают острое желание сгрести в охапку и зацеловать до маковых щек, но Чимин терпит. Спешит к выделенной для Ханы палате, чтобы осуществить задуманное без посторонних глаз. — Иди ко мне, мой цветочек, — тянет Черён к себе на колени, усаживаясь в кресло. — Оппа, кто-нибудь придет, — сопротивляется А, упираясь ладошками в каменные мышцы. Но Чимин не обращает внимание на сопротивление, подхватывая ее под коленями и усаживая на себя. Объятия самый верный способ снять напряжение и успокоить разволновавшуюся А. — Все хорошо. Не волнуйся, — тихо, но внятно произносит он, поглаживая девичью спину. — Хана умничка, она ходила на курсы вместе с Намджуном и знает как себя вести. Они справятся. — Это наверное очень больно, — вздыхает Черён. — К сожалению да. Но медицина не стоит на месте. Сейчас применяют обезболивающие, чтобы облегчить роды. Все будет хорошо, — притягивая девичью голову на свое плечо, обещает Пак. Он немного раскачивается вместе с Черён, словно убаюкивая ее. Через пару минут А заметно расслабляется, и вот тут то Чимин и осуществляет свой коварный план. Он чуть запрокидывает ее лицо, нежно касаясь девичьих губ. Они мягкие, теплые и такие притягательные, что оторваться невозможно. Однако Чимин умудряется это сделать, переходя на шею, а затем и на ключицы. Нежно обводит чуть покрасневший участок кожи, нечаянно пострадавший от вчерашней страсти, и оставляет на нем легкий поцелуй. Черён таит в его руках, растекаясь лужицей и цепляясь остатками самообладания за мужские руки. Когда Черён впервые увидела журналиста на экране, подумала, что он невероятно красивый и мужественный. Понаблюдав за его выступлениями и интервью, поняла, что он умный, ответственный и непримиримый в отношении издевательств над детьми, похищении людей и коррупции ответственных за это органов. Но познакомившись с ним лично, А окончательно убедилась, что он идеальный, как она и предполагала. Некоторым людям кажется, что Пак слишком дотошен и требователен. Но по большей части эта требовательность касается его самого. Окружающих его друзей и близких он безгранично любит именно такими, какие они есть. Особенно Черён. — Оппа, — вместо вдоха всхлип, потому что дышать рядом с ним нечем. Кислород исчезает из легких А, как только Чимин оказывается на расстоянии вытянутой руки. Остается лишь его аромат, который заполняет легкие, кружит голову и отключает сознание окончательно и бесповоротно. Черён не может думать ни о чем, кроме него. Сейчас А ругает себя лишь за то, что медлила вначале. Не имея опыта, Черён сомневалась в себе и волновалась, что может разочаровать человека, по которому до сих пор сходит с ума. Но Чимин не торопил, хотя невооруженным взглядом было заметно, что это давалось ему с трудом. Он позволял Черён убедиться в серьезности своих чувств, осознать всю значимость для него и стать более уверенной в себе. Он, как и обещал, купил тот кружевной комплект с пеньюаром и положил на полку в спальне, терпеливо ожидая, когда А Черён созреет. Два дня она ходила кругами вокруг подарка, не решаясь просто открыть пакет. Затем достала и даже разложила на кровати, но надеть так и не смогла, покраснев словно вареный рак, когда Пак случайно зашел в комнату без стука. Потом три дня ждала, когда выпадет возможность остаться дома одной, и трясущимися от волнения руками все же примерила подарок. Комплект сел идеально, словно был сшит именно по меркам Черён. Ей даже снимать его не хотелось, но в этот день она не решилась надеть поверх него платье. Зато на следующее утро А уже разгуливала в новом белье по дому, правда надев поверх теплый спортивный костюм, чтобы даже не было видно ни малейшего признака того, что под костюмом. Чимин сильно удивился, увидев девушку в теплой одежде дома, но промолчал. Пару дней Черен сомневалась надевать ли платье, но все же сдалась. Пак весь вечер не мог отвести глаз от плеча А, с которого то и дело сползала оборка, демонстрируя бретель цвета шампанского. Но кульминацией этого шоу стало неожиданное возвращение Чимина домой в то время когда Черён, пританцовывая и напевая незатейливую мелодию, готовила ужин в нижнем белье и пеньюаре поверх. Она взвизгнула и метнулась в комнату, но Пак успел ее перехватить за локоть. Черён закрыла лицо ладошками, скрывая горящие щеки, вместо того, чтобы прикрыть тело. А Чимин заявил, что не сомневался, что этот комплект будет идеальным. Он не давил и не настаивал на близости, позволяя Черён раскрепоститься, лишь восторгался ее красотой. Через некоторое время Черён и сама поверила, что хороша собой, все чаще крутясь перед зеркалом и примеряя наряды. Наряды, которые Пак с особой заботой выбирал самостоятельно и развешивал в шкафу. Через пару месяцев А было не узнать. Это заметили все: Намджун порадовался за друзей вместе с Ханой, а вот Джин, учитывая его нестабильное состояние, чуть не испортил все старания. Благо Чимин вовремя уволок Черён за собой. Сейчас, будучи полностью поглощенными своими чувствами, отдавшись друг другу без остатка, Чимин и Черён счастливы быть вместе, переживать друг за друга и помогать друг другу. На Пака периодически нападает тоска по прошлому, так же как и на Черён тоска по родным, но вместе они преодолевают трудности. — Вот они! Одни рожают, а другие решили себе тоже дите заделать? — раздается громкий возглас на всю палату. Черён вскрикивает, пряча лицо на плече Чимина, Пак сверкает глазами в сторону двери, где без зазрения совести стоит Сокджин и возмущенно размахивает руками. — Я убью тебя, хён, — рычит Чимин, обнимая Черён. — А я помогу, — раздается за спиной Джина и тот заметно сникает. — Ты не можешь без подколов? Ты девочку до инфаркта чуть не довел, изверг! — хлопает по широченному плечу психолога Сэбом. — Убить тебя мало! — возмущается она, заходя внутрь. — Рён~и, милая не обращай на него внимание. Чем старее, тем дурнее, — усмехается Сэбом. — Эй, я не старый! — кричит Ким, размахивая руками. Черён поворачивает лицо к вошедшей паре и смущенно улыбается, наблюдая за их поругиваниями и забавными пререкания. Ей все еще не верится, что этой бойкой девушке удалось вытянуть Сокджина из принудительного заточения в своих собственных переживаниях и воспоминаниях. Большую роль в этом деле конечно же сыграла беременность Ханы. Психолог постоянно узнавал о состоянии будущей мамы, волновался о ее здоровье и передавал с Намджуном фрукты. Это удивляло и умиляло всех. Ким менялся на глазах, постепенно превращаясь из острой на язык «занозы», как назвала его Хана, в гипер заботливую наседку, хлопочущая над своими цыплятами. Будучи самым старшим, он считал своим долгом присматривать за младшими, особенно за Черён. Первое время он сомневался, что Чимин выдержит испытание новыми чувствами, но к счастью, Пак был безумно влюблен и пышил положительными эмоциями. Это не могло не радовать Сокджина. Его буквально разрывало от заботы, ошметки которой попадали на всех, но больше всего доставалось девушкам. Джин следил за соответствием одежды и погоды, за режимом питания и даже режимом отдыха, постоянно дергая парней и напоминая о распорядке дня. Чимин даже пару раз сцепился с психологом, заявляя, что сам может позаботиться о своей девушке, но Ким был не пробиваем. Единственный человек, который мог затушить пожар тотального контроля Кима была Сэбом. Никто не понимал, как ей удавалось это сделать, но при ее появлении Сокджин немного притихал, переставая сыпать колкими шутками и снижая режим гиперопеки. Лишь одни Сэбом и Джин знали, насколько тяжело им давались их первые попытки взаимодействия. После того случая в кафе, когда она приволокла пьяного психолога буквально на себе в его квартиру и скинула тяжеленную тушку на диван, Сэбом поняла, что настоящий Джин — пьяный Джин. Лишь под воздействием алкоголя он становился более менее похожим на обычного человека, а не на робота, скрывающего свои эмоции и дергающего за ниточки других, чтобы вызвать ответную реакцию. В тот вечер разговор в основном шел о Чимине и Черён, но Сэбом поняла, что беременность Ханы беспокоила Джина куда больше. Он боялся! Боялся вновь ощутить потерю, хоть и не своего, но ребенка приятеля, можно сказать друга. Боялся, что Намджун или Хана не выдержат, если что-то пойдет не так. Боялся не справиться с ситуацией и окончательно потерять себя. Он открыто говорил об этом пока градус алкоголя гулял в его крови, но на следующий день, когда Сэбом позвонила ему, чтобы узнать о самочувствии, сделал вид, что ничего не было. Струсил. Сослался на занятость и прервал звонок, думая, что таким образом отпугнет девушку. Но Ким Сокджин не на ту напал. Коллега оказалась настойчивой и жутко упертой. Она неоднократно звонила ему, но сталкиваясь каждый раз с автоответчиком, решила заявиться в полицейский участок. Скандал был грандиозный! Первое, что испытали работники полиции — шок. Идеальная фигура в купе с шикарными волосами и длинными ногами на шпильке, медленно продефилировала к кабинету Кима и открыла дверь без предупредительного стука. Несколько минут была гробовая тишина. Офицеры боялись дышать, прислушиваясь к звукам из кабинета Джина. Никогда еще в его кабинете не появлялась такая девушка. Джин и сам был все эти минуты в шоке, глупо хлопая ресницами и бесцельно перекладывая папки на столе. Но когда ему было предъявлено обвинение в малодушии, подскочил на месте, готовый выставить гостью вон. Сэбом заявила, что сожалеет о том, что Джин храбр лишь при наличии алкоголя. Вот тут его и понесло. Он так кричал и возмущался, что Намджун, вернувшийся к этому времени в участок, уже хотел войти внутрь. Но его опередила Сэбом. Она резко открыла дверь и вышла из кабинета Кима. Джин вдогонку выкрикивал, что он взрослый, самостоятельный человек и сам в праве распоряжаться своей жизнью, что ему не нужна нянька или жилетка, в которую можно поплакаться, что он квалифицированный психолог и может справиться со своими проблемами самостоятельно. Сэбом молча дошла до входной двери, а затем обернувшись сказала, что он не психолог, а упертый дурак. Неделю Джин рвал и метал, огрызаясь всем и каждому. Намджун не мог успокоить его, поэтому пригласил выпить пиво в конце рабочей недели. После третьей кружки Джин погрузился в себя. Лишь появление на горизонте Пака заставило психолога вернуться на Землю и уколоть побольнее. Но Чимин был настолько счастлив в тот день, что сам выступил в качестве психолога. Он заявил, что если Ким хоть что-то испытывает к Сэбом, он должен быть мужиком и просто признать это, а лучше признаться и самой Сэбом. Джин возмущался, ругался, бухтел, но все же набрал номер коллеги. Бом была удивлена, но через несколько секунд поняла, что Ким под градусом. Неужели он может звонить только в таком состоянии? Девушку откровенно оскорбило такое отношение, поэтому она сбросила звонок, предварительно поставив условие позвонить на трезвую голову. Джин не решался сделать этого два дня. Он метался по своему кабинету, то и дело бросая взгляд на фото погибшей невесты. Ему казалось, что если он сделает шаг навстречу Сэбом, то предаст погибшую девушку и ребенка. Возможно он бы так и не решился, если бы Сэбом не пришла к нему сама. — Я знаю причину, по которой ты медлишь, — с порога сообщила она. — Ты считаешь себя предателем, но это не так. Но я не могу изменить твое восприятие. Ты должен проработать это сам. Поэтому могу предложить только один приемлемый вариант, — на одном дыхании выпалила Сэбом. — Мы общаемся в качестве друзей или коллег, как тебе комфортнее. Не стесняйся позвонить и поговорить, если это требуется, даже ночью. Мне не сложно выслушать, но не замыкайся и не топи свои чувства в алкоголе. Ни к чему хорошему это не приведет. Подумай над моим предложением, — развернулась к двери Сэбом, когда почувствовала огненные ладони на своей талии. Сокджин буквально горел, его лихорадило. — Не уходи, — прозвучали последние слова Кима перед обмороком. На нервной почве резко поднялась температура практически до сорока, а учитывая несколько бессонных ночей, организм просто отключил сознание, позволяя сделать перезагрузку. Сэбом больше не уходила. Она сидела возле него в клинике, держа за руку, потом отвезла его домой и приготовила нехитрый ужин. С тех самых пор вот уже больше полугода Бом всегда рядом, а последние пять месяцев уже не в качестве коллеги. Когда Ким решился начать жить заново, снова полюбить, он испытал дикий восторг. В него словно вдохнули новые силы, словно отросли крылья, и он мог парить. Только тогда он понял Чимина, который сиял словно начищенный медный таз. — Вы уже все здесь? — раздается женский голос и две молодый пары, которые наконец-то после пререканий и споров уютно устроились в креслах, вздрагивают. Госпожа Пак вместе с мужем заходит первой, а следом за ней спешат родители Намджуна. Старшее поколение взволнованно: первый внук бывает только раз в жизни. Они устраиваются на большой диван, вспоминая рождение своих детей, обсуждают их рост, вес и степень сморщенности. Черён слушает открыв рот и впитывая информацию каждой клеточкой. Это не уходит от Чимина, который исподтишка прикусывает ее плечо через тонкую кофточку. — Не слушай никого. У каждой женщины все индивидуально, — шепчет он в самое ухо. — Их рассказы лишь напугают тебя, — проводит пальцем по ребрам, вызывая у Черён табун мурашек. — Молодежь, а вы следом случайно не собираетесь? — задает вопрос госпожа Ким, рассматривая по очереди обе пары. Черён бледнеет, потом краснеет, но отрицательно мотает головой. Сэбом, улыбнувшись, неопределенно пожимает плечами, не давая никакого ответа. Чимин хитро улыбается, а вот Джин меняется на глазах. Он сжимает челюсти до зубного скрежета, а кулаки до хруста и шумно дышит, сдерживаясь изо всех сил. Джин еще не готов обсуждать столь болезненную для него тему с посторонними людьми. — Хён, — напрягается Пак, чуть подаваясь вперед. Но Сэбом спокойно кладет свою ладонь на замок из пальцев Кима, нежно поглаживая. Она не произносит ни слова, лишь массирует выступающие косточки до тех пор, пока руки не расслабляются. Хуже всего догонять и ждать. И если во время погони ты движешься и стремишься к чему-то, ожидание мучительно растягивает время, позволяет мыслям клубиться негативом, а порой и выводит из себя. — Долго, — встает со своего места Сокджин, нервно расхаживая по палате. — Что ты, сынок, нормально. Вот я когда рожала Намджуна… — начинает госпожа Ким, отчего психолог в очередной раз напрягается, сжимая челюсти, но дверь палаты резко открывается и на пороге появляется полицейский Ким. Он все еще в стерильном халате, его глаза не могут сфокусироваться ни на ком из присутствующих, а лицо выражает крайнюю степень растерянности. Он делает шаг внутрь и буквально валится с ног в объятия психолога. — Джун, — выкрикивают все разом, подскакивая с мест. В палате воцаряется хаос и галдеж, пока резкий окрик психолога не приводит всех в чувства. — Мальчик, вес 3100, рост 48 сантиметров, — произносит Ким, оседая в кресло с помощью Джина. — Он такой крохотный, такой беззащитный, — слезы сами проступаю их глаз скатываясь по щекам. — Как онни? — спрашивает испуганная Черён, которая не выпускает из рук рукав Чимина. — Все хорошо, — сипит полицейский. — Она молодец, — утыкается в свои ладони и плачет в голос. — Сынок, ну чего ты? — гладит всклокоченные волосы Намджуна госпожа Ким. Но Джун даже не реагирует. — Не волнуйтесь, это нормально — спокойно отвечает Сэбом. — Он был слишком сильно напряжен, переживал, а теперь, когда все закончилось хорошо, его организм таким образом освобождается от накопившегося стресса. Чимин~а, принеси ему воды. Сейчас станет полегче, — похлопывает по плечу полицейского. И действительно, через несколько минут после выпитой воды, Намджун уже может свободно дышать, разговаривать и даже улыбаться. В палате опять возобновляется гул голосов, но он моментально стихает, как только на пороге появляется врач, а следом за ним завозят Хану и новорожденного. Все поочередно поздравляют молодых родителей. И только Сокджин тихо стоит в стороне борясь с выступившими слезами. — Ты тоже сможешь испытать эти чувства, — осторожно беря за окаменевшие от напряжения мышцы, шепчет Сэбом. — Когда отпустишь прошлое и начнешь жить настоящим. P.S. Порой трагедии прошлого вынуждают замкнуться в себе, запретить радоваться жизни и новым чувствам. Кто бы мог подумать, что письмо с того света от неизвестного адресата перевернет жизнь отчаявшегося журналиста с ног на голову, даст надежду и откроет новые горизонты. Даже если судьба отвернулась на время, не стоит впадать в уныние, нужно сопротивляться. Новые знакомства могут привести к новым эмоциям, новому взгляду на жизнь, а порой и новой любовной истории. Всегда есть выход!