Плакса

      Петя дома отписался Игорю, поужинал и зашел в ванную. В общем, сначала все шло хорошо. Он был весь в мыслях о прошедшем дне, вспоминал, как много времени они приводили вместе, как им было хорошо друг с другом. Петя был лишен всяких сомнений. Игорь правильный человек. После терапии так вообще идеальным будет! Вообще-то, что Игорь согласился на нее уже о многом говорило. Женя бы за такое предложение по лицу ему дал, вот и весь диалог.       Петя вылез из ванной, думая, чем бы заняться и…       Он замер. Шума не было, никакого шороха, но тело будто интуитивно чего-то испугалось, напряглось, замерло. Петя громко выругался, скинув полотенце и выйдя голым в гостиную, достал таблетку и выпил несколько, закрыв глаза, веря, что это ему поможет. Скоро к врачу, все решится. Нечего сейчас по пустякам нервничать. Тем более он полностью осознавал, что это всего лишь тревоги и на самом деле бояться нечего. Все проблемы решены, он в безопасности. Петя повторял эти слова снова и снова, сидя голый на диване, но утешения они не приносили. Устало выдохнув, он вернулся в ванную. Вытер волосы, натянул треники и майку, и заполз в спальную. Включил простенький сериал, огляделся и, сдавшись, включил свет во всей квартире.       Он даже сделал впервые за долгое время гнездо! Правда, без вещей Игоря это было скорее издевательством, чем гнездом, но Пете нужны были все средства. Он заполз в него, укрылся одеялом и уставился в экран телевизора.       Легче не становились. Таблетки не помогли. Петя выпил еще. И — ничего.       Голова раскалывалась.       Был час ночи. Петя ощущал себя, как оголенный нерв, слишком чувствительный, слишком перевозбужденный, любой шорох (даже выдуманный) как током бил. У него похолодели руки и вспотели ладони, было мерзко, страшно, тревога пульсировала у него в венах вместе с кровью, в голове шумело.       Он резко встал, сжавшись и оглядываясь, понятия не имея, что делать. Гнездо не помогает, таблетки — тоже. Куда кидаться? Как себе помочь? Больше пить нельзя, так и передознуться можно.       Но каждая тень была враждебной, каждый шорох пугал, сердце то успокаивалось, то снова билось быстро и тяжело.              Нет, честное слово, он так только с ума сойдет, до нервного срыва себя доведет.       Он потянулся к телефону, нервно оглядываясь. Он уже дошел до той стадии, когда даже тишина его пугала. На самом деле, тишина пугала его больше всего. Он сидел, нервно теребя в руках телефон. Звонить, не звонить? Ему было так стыдно. Он в принципе до Игоря ни у кого помощи не просил, и делать это было сложно, а тут Игорь… и он только делает, что ноет, просит о помощи и рыдает. Разве Игорю не должно было надоесть? Игорь не выглядел как человек, которому это все надоело — думала адекватная сторона Пети, но неадекватная… ну, она крайне страдала, что Игорю все это надоело, что Петя невыносим, что он словно маленький капризный ребенок. Ноет, ноет и ноет.       Что бы сказал его психотерапевт?       Петя набрал.       Гудки нервировали. А если Игорь сейчас занят? Важное дело? Что тогда? Петя спросит, занят ли он, и если да, то не будет досаждать. Он может справиться сам. Конечно же он может.       Игорь поднял.       — Петь? Что случилось?       — С чего ты взял, что что-то случилось? — нервно спросил Петя.       Игорь ответил не сразу.       — Петя? Мне приехать?       — Нет! Стой! — крякнул Петя. — Ты… занят? Ну, в смысле… у тебя какое-то дело сейчас, нет? И… если не занят, то… может…       — Понял, сейчас приеду.       — Игорь, не…       Игорь сбросил. Петя закрыл глаза и выругался. Неужели было так ясно, что он не в порядке? Голос немного дрожал и всего-то! Это не повод! Петя хотел было набрать снова, но резко остановил себя. Он закрыл глаза. Просить о помощи, когда тебе плохо — не стыдно. А вот стыдно вести себя как маленький истеричный мальчик, кидаясь от одного к другому. Игорь приедет, потому что он понял: что-то не так. Потому что ему это важно.       Пете удалось повторять себе это целых пять минут, пока тишина снова не показалась ему слишком враждебной, и он залез на кровать, обняв колени и спрятав в них лицо, судорожно выдохнув.       Психотерапевт бы сказал ему, что он молодец.       Не стыдно звать на помощь.       В дверь позвонили. Петя вскинул голову и сглотнул, сжав руки в кулаки. Вероятно, это Игорь, но осторожность не помешает. Петя тихо встал и едва не пополз к двери так, чтобы паркет не скрипнул. Посмотрел в домофон и выдохнул. Игорь. Он раскрыл дверь и посмотрел ему в глаза. Игорь посмотрел с сожалением и, пройдя в квартиру, закрыл дверь и крепко обнял Петю. Тот облегченно выдохнул, упав лицом в его шею. Игорь пах морозом и был холодным, но Петя спрятался в его объятьях, как в самое теплое одеяло, где было комфортно, тепло и хорошо.       Игорь погладил его по волосам, поцеловал его лоб, укачивая в своих руках. Игорь нежно провел ладонью по его волосам, гладя по худой спине.       — Вот так, все хорошо, — прохрипел Игорь, укачивая его в своих руках, успокаивая. — Что случилось?       — Я… я не знаю, — надсадно прошептал Петя.       — Ничего, сейчас все хорошо, — Игорь взял его лицо в свои ладони и посмотрел ему в глаза. — Сейчас стало легче?       — Да… С тобой — да. Я просто… У меня, кажется… паранойя началась. Из-за… из-за того… похищения.       Игорь нахмурился и кивнул.       — Пошли в кровать, укутаю тебя пледом, тебе будет легче.       Петя противиться не стал. С большим удовольствием дал себя укутать и прижался к Игорю, потеревшись щекой о его шею. Он кратко рассказал про свои догадки. О том, что началось еще вчера, что мерещится, страшно, что вот-вот придут. Игорь внимательно его выслушал, гладя его лицо.       — И… вот. Я решил позвонить тебе.       — Правильно сделал. Ты большой молодец, — он поцеловал его в висок.       — Я… Игорь, тебя это не раздражает?       — Нет.       — А если… если я всегда буду это делать? Каждый день ныть, каждый день чего-то бояться.       — Значит, я буду рядом, — уверенно сказал Игорь.       — Но…       — Петь… ты болен. Это нормально, что тебе бывает плохо и страшно, это нормально, что тебе нужна моя помощь. Знаешь… мы не женаты, но представь, что я уже пообещал любить тебя и в болезни, и в здравии. Ну и вот… — он улыбнулся.       — Да, но… столько времени… и… все так же…       — Ничего не так же. Я вижу огромный прогресс. Ты очень стараешься. Ты большой молодец.       Петя растерянно моргнул и чуть отстранился, посмотрев Игорю в глаза и, надо же, он в самом деле видел там только одну уверенность в том, что Игорь говорил. Его в самом деле все устраивало, ему ничего не было в тягость.       — Правда?.. Тебя… все устраивает?       — Да, — прохрипел Игорь, глядя ему в глаза, спокойно и уверенно.       Петя медленно моргнул.       Нет. Все-таки нет.       Не было в Игоре никакого подвоха.       Не теперь.       Петя подался к нему чуть ближе и тихо сказал:       — Горь… я люблю тебя.       Игорь опешил. Ему казалось, что он не скоро услышит эти слова, не со всеми этими ужасами за спиной, не после того, что он сделал в отношении Пети. Ему казалось… что он просто не заслужил этих слов.       — Петь, я…       — Тс, — Петя подался к нему, целуя. Игорь удивленно промычал в поцелуй, а после прикрыл глаза и обнял Петю за талию, сжав руки на его боках. Петя льнул к нему ближе, жарче, целовал так чувственно и так нежно, что голова шла кругом.       Игорь шумно выдохнул, когда Петя от него отстранился, и прошептал:       — Я тоже люблю тебя, кис.       — Знаю, — улыбнулся Петя. — Спасибо тебе.       — Было бы за что, — дернул плечом Игорь и нежно поцеловал его в щеку. — Но нам проблему надо решать. Я… я правильно понял? Ты боишься, что они могут к тебе прийти?       Петя рвано кивнул:       — Пойми меня, я понятия не имею, как вы решили проблемы! Вы ничего не сказали! Такие люди, они… Горь, я много с ними работал. Там ни совести, ничего.       Игорь поджал губы и потер переносицу.       — Мы выпустили барыг. И откупились.       — Отку… что?! Почему сразу не сказали?! — Петя аж с кровати подскочил. — Это же бешеные деньги! Я… я все от…       — Петя, — Игорь встал и крепко сжал его плечи, посмотрев в глаза и притянув к себе. — Поэтому и не говорили. Не хотели этих перекидок.       — Игорь, это… это не мелочь! Вы решили мои проблемы! Мои! Не ваши и даже не наши! Мои проблемы, которые я заслужил, в которых я виноват, а вы… вы не должны были! Сколько вы отдали? Я верну, я все верну!       — Петя, пожалуйста, — Игорь выдохнул, прикрыв глаза. — Так решил Прокопенко. Он… он сделал это для тебя, понимаешь? Ему приятно было это сделать.       — Бред! — всплеснул Петя руками.       — Нет, — рыкнул Игорь. — Я не знаю, как это объяснить, какая-то… штука на уровне инстинктов. Ты… ты очень дорог тете Лене, да, знаю, странно, но это так. А дорог ей, значит ему. А защищать омегу, которая близка… это просто правильно. Без «но».       — Но…       — Без.       У Пети опустились плечи и он с отчаянием посмотрел на Игоря, поджав губы.       — Как мне ему смотреть в глаза, зная… что он это сделал?       — Так же, как и раньше?.. Он ничего от тебя не требует.       Петя устало простонал и рухнул лицом в его плечо.       — Какая же стыдоба…       Игорь погладил его по спине.       — Поэтому и не хотели говорить.       Петя недовольно промычал и пнул его по прессу. Игорь улыбнулся, гладя Петю, прижимая к себе.       — Я… я все равно не хочу оставаться здесь один… — тихо признался Петя. — Страх иррациональный.       — Понимаю. Могу переехать к тебе.       — А что мне делать в твои ночные? — нахмурился Петя. — Все дилеры Москвы знают, где я сейчас живу и по какому адресу! И вот, я буду ночью лежать и вспоминать, кто когда как оценил мою жопу и думать, что они припрутся! И… О, — Петя рассеянно моргнул. — Я ведь могу переехать к тебе?..       Игорь посмотрел на него немного рассеянно. Медленно моргнул.       — Нет-нет, — замахал руками Петя. — Я понимаю, совместная жизнь очень сложный шаг, я не настаиваю! Просто пожить пару дней, потом врач, он поможет и я обратно. Честно.       — Нет, Петь, — улыбнулся Игорь. — Я не про это. Если захочешь остаться — чудно. Мне кажется, чем раньше съехаться, тем лучше.       — О… правда?.. — Петя рассеянно моргнул, а потом улыбнулся.       — Конечно. Просто… я дверь до сих пор не поставил.       — О Боги, — Петя закатил глаза. — Вызову слесаря.       — Тогда… собирай вещи?.. — широко улыбнулся Игорь.       — А… ты не спешишь на работу?       — Во-первых, одного я тебя не оставлю, во-вторых… спихнул все на Диму.       — Ты монстр.       — Ради тебя!       Петя широко улыбнулся и подался вперед, целуя. Зарывшись в его волосы, прошептал:       — Спасибо тебе, Горь.       Игорь только промычал, крепче прижимая к себе. Погладил по талии и спустился ниже, сжав ягодицу. Петя удивленно промычал, улыбнулся и теснее к нему прижался.       До вещей они добрались очень не скоро…       — Ничего себе площадь! — Петя замер на входе, разглядывая огромное пространство. Да, квартира была однокомнатной… Но это была не комната, а целая комнатища!       — А… да. Ты… извини, я не убирал и… ну… Знаешь… Холостяцкая жизнь. И я… немного свинья?..       Петя посмотрел на него, улыбнулся, погладил по щеке и поцеловал.       — Будем исправлять. Люблю, когда убрано.       — Я тоже, просто… не для кого было стараться, — Игорь склонился, оставив на его лбу нежный поцелуй.       — Выглядит клево, — он выпутался из его объятий, скинув чемодан и сумку на пол, проходя к окну. Рассмотрел вид — неплохой, и снова осмотрел квартиру. Не убрано, конечно, и пространство сильно захламлено, но если прибраться… будут хоромы.       Игорь подошел со спины и крепко его обнял, поцеловав в шею.       — Нравится?       — Ну… Если бы столько хлама не было…       — Разберем на выходных?       — Да, — кивнул Петя, улыбаясь. Склонил голову к плечу, открывая шею, и Игорь нежно поцеловал, щекотя щетиной. — И заодно вещи полностью перевезем мои.       — Рад, что мы… внезапно съехались. Но у тебя еще есть время передумать.       — Не понял, — Петя нахмурился и развернулся к нему. — На что ты намекаешь?..       — На… на ванну в кухне?       — На… прости?.. А… Да. Точно. Ванна в кухне… О Боги, — Петя потер лоб. Хлам-то убрать можно, пыль — вытереть, пол помыть. Даже потолок подправить. Но что делать с ванной на кухне? — У тебя, наверное, еще вся кухня в плесени?..       Петя прошел вперед, рассматривая. Хмыкнул.       — Плесень съел?       — Петь, — буркнул Игорь.       — Шутка, — он улыбнулся. — Ну… она должна быть. Из-за влажности.       — Там… Просто окно сквозит… а когда есть проветривание… это типа как вытяжка.       — О… вытяжка. В окне.       — Да… вытяжка… — Игорь неловко дернул плечами, улыбнулся, а потом выдохнул: — Ладно, это была плохая идея. Просто… пару дней, пока врач, а там уже…       — Эй, — Петя нахмурился и быстро подошел к нему, взяв его за лицо. — Идея — охуенная, никаких пару дней. На днях полностью перееду к тебе и…       — Зачем тебе это? Ванна на кухне, двери в туалет нет… вытяжка в окне. Диван вместо кровати. И вещи я раскидываю.       — Ну и пусть! Как-нибудь смирюсь с этим, зная, что каждое утро я буду просыпаться с тобой, что я буду в безопасности. Это же огромное гнездо для меня! Тепло и везде пахнет тобой. Глупый, это же просто вещи. Дай мне пару месяцев и тут такой люкс будет! Какая разница, какие у меня вещи в той квартире, если там нет тебя, если там я не чувствую себя в безопасности? — он посмотрел, как Игорь неловко улыбнулся и, встав на носочки, поцеловал его. Игорь закрыл глаза и крепко обнял его, отвечая на поцелуй, успокоившись.       Они отстранились друг от друга, посмотрев в глаза, и обменялись улыбками.       — Тогда… тогда я рад.       — Глупый, — повторил Петя с нежной улыбкой. — Думаешь, я откажусь только из-за сквозняка на кухне? Отказаться от тебя из-за ванной возле плиты? Ты же не отказался от меня из-за того, что я веду себя как заготовка для человека.       — Не говори глупостей. Ты — идеален, — он чмокнул его в губы. Петя улыбнулся.       — Да? А каким я тогда буду, когда выздоровею?       — Хм… Сверхчеловеком?       — А вы философ, — Петя клюнул его в щеку. Зазвонил телефон.       Игорь тяжело выдохнул.              — Что, теперь на звучном держишь всегда?             — Приходится.       Гром поднял, погладив Петю по пояснице:       — Да. Да Дим, не начинай! Понял! При чем тут Петя? Не… Нет. Не важно. Все, скоро буду.       Сбросил, насупившись и что-то пробубнив.       — Зовет долг службы?       — Ага. Ладно… Я сейчас диван тебе расстелю, ок? Да, я сплю на диване.       — Я догадался, — повел Петя бровью.       — И… белье свежее достану.       — Не надо. Чем больше твоего запаха — тем лучше.       Игорь рвано кивнул и, спешно разобрав диван, застелив простынь, кинул подушки и одеяло. И сказал:       — Ну вот! Почти королевские покои!       Петя рассмеялся, обнял его, чмокнув в губы и сказал:       — Спасибо, Горь. Не надумывай глупостей. Мне здесь нравится.       — А, ну… постараюсь поверить. А ты спи, уже совсем поздно, тебе на работу с утра.       — Ох, да… Тогда поцелуй на прощание.       Он крепко поцеловал Игоря, закрыв в блаженстве глаза и встав на цыпочки, наслаждаясь. Игорь нежно погладил его по талии, спине и без желания выпустил его из объятий.       — Удачи, — улыбнулся Петя.       Игорь, какой-то непривычно расслабленный, нежный, даже взгляд у него мягкий-мягкий был, кивнул и пошел к двери. Помахал Пете и ушел, закрыв дверь на ключ. Петя выдохнул, улыбнулся и принялся раздеваться. Залез на диван, укрылся одеялом и поглубже вдохнул в себя запах. Да, пахло как надо. Такой крепкий, сильный запах, так успокаивал, так… защищал. Накопленная усталость брала свое и Петя чувствовал, как засыпал и, засыпая, думал о том, уверен ли он… в переезде. Он так привык к комфорту, к своей двухкомнатной квартире, личному пространству, шикарной ванной и кофе машине. А тут?.. Нет, Петя знал, что скоро сделает из этого такую конфетку — глазам не поверишь, но пока… Пока вот так? С ванной на кухне?..       В любом случае, он очень быстро заснул, на удивление крепким, хорошим сном.       Зазвонил будильник. Петя прокряхтел, нашарил свой телефон и выключил. Зевнул, потянулся и потер глаза. Так спать хотелось, жуть! Сколько он поспал? Пять часов? В лучшем случае. Заглянул в телефон и улыбнулся, увидев сообщения от Игоря.       Игорь.       Скоро дома буду. Как спалось? Жених снился?)       Петя широко улыбнулся.       Петя.       Жду! Но завтрака не жди 😛       Жениха планирую увидеть через полчасика и не во сне)       Игорь.       Тогда жених заедет за завтраком) Что будешь?       Петя.       Раф и сырники с вишневым джемом.       Игорь.       Понял, жди, скоро буду.       Петя.       Ждууу              Закусив губу, дописал, улыбаясь, едва не пища от счастья:       люблю ♥       Игорь ответил быстро.       Игорь.       и я тебя ♥       Петя отложил телефон и осознал: нет, он тут надолго. Вплоть до детей. А там… там нужна будет трешка. Как раз поднакопят хорошенько! А пока он будет здесь! Да, здесь было меньше удобств, но ведь и у Прокопенко квартира тоже была простой и Пете было там так хорошо, так тепло и уютно! Так правильно. И здесь, лежа на диване, все еще немного сонный, он ощущал прежний комфорт, почти уверенный в собственной безопасности.       Только… Петя глубоко вдохнул и встал. Разбросанные вещи — ерунда, убрать их не сложно. Но как часто убирался Игорь? Если он месяцами не моет пол и не вытирает пыль, это… звоночек. Петя искренне не видел ничего плохого в старой фурнитуре или советской ванне. А вот грязь и пыль вызывали отторжение. Человек не виноват, если не может купить себе модняцкую кухню и шкаф, но если он не в состоянии убрать… что ж, для Пети это о многом говорило.       Он встал. За время всех своих тусовок где только можно, он понял, что единственное место, которое показывает, как часто убирается человек — это туалет. Если унитаз грязный или желтый — что ж, Пете придется серьезно поговорить с Игорем об уборке. И замене унитаза!       Глубоко вдохнув, он смелым шагом зашел в туалет. Осмотрел все и выдохнул. Фильмы ужасов снимать можно, честное слово… Зато с таким антуржаем никакие запоры не грозят! Он опустил взгляд и растерянно моргнул. Чистый! Он посмотрел в раковину — тоже. Никакого налета! Ничего. Зеркало? Чистое!       Петя аж рот раскрыл. Кинулся на кухню. Плита? Чистая.       Петя растерянно моргнул. Ему искреннее казалось, что Игорь… свинтус. Он производил такое впечатление. Но квартира явно была убрана, более того, в ней убирались постоянно. Ну, не считая хлама. Нахмурившись, он кинулся к самом захламленному углу. В шоке рассмотрел — почти без пыли!       Петя, конечно, был искренне рад, что его избранник знает, что такое ершик и средства от жира, но… но он этого не ожидал! Хмыкнув, он схватил халат и замотался в него. Он, конечно, Игоря любил, но не собирался пока его встречать в одних трусах. Присев на диван, он огляделся. Что ж… а работки было много. Игорь, интересно, как к этому отнесется? К ремонту? Захочет ли? Петя надеялся, что да.       Дверь скрипнула и он быстро встал с дивана. Игорь вошел, глупо улыбаясь, и Петя повис у него на шее, чмокнув в щеку и потеревшись о нее носом.       — Ну вот и жених.       — Сырники еще теплые, — Игорь чмокнул его в макушку и поднял руки с подставкой с кофе и пакетом с едой.       — Отлично! — довольно пискнул Петя, крепче обняв. Замер. — Это… это кровь?..       — Не моя.       — Сложный вызов? — взволнованно спросил Петя и забрал у него еду, чтобы Игорь разделся.       — Да не то чтобы, просто… Я немного переусердствовал, — Игорь нервно дернул плечом, сняв шарф и куртку, тут же стаскивая с себя запачканный свитер.       Петя оценивающе его оглядел и улыбнулся.       — В жизни ты еще горячее, — он подмигнул ему. — Пойду на кухню, ты умойся и бегом завтракать.       Игорь кивнул и, поцеловав Петю в щеку, быстро ушел в туалет. Петя поставил стаканчики, достал тарелки, аккуратно переложив сырники и сандвичи. Немного подумав, поставил их на один конец стола и глянул в окно. Улыбнулся неведомо чему.       Игорь вернулся быстро, рухнув на стул и тут же утянув звонко засмеявшегося Петю к себе на колени. Обнял, стащил немного халат и поцеловал в голое плечо, заглядывая Пете в глаза. Тот довольно мурлыкнул, обняв его одной рукой за шею и проведя пальцами по волосам. Игорь так ничего и не надел, оставаясь в одних штанах, и Пете безусловно нравился жар его кожи.       Петя нежно погладил его плечи, волосы, поцеловал с истинным блаженством. Да, у него были сомнения насчет переезда, но теперь — нет. Пете было так хорошо и уютно сидеть на этой маленькой кухоньке, в большом халате, на коленях Игоря и целовать его.       — Мы так не позавтракаем, — прошептал в поцелуй Игорь, и Петя без желания отстранился, улыбаясь. Подал Игорю его кофе и чмокнул в щеку. Игорь погладил его бок, посмотрев в глаза и делая глоток. — Расскажешь, что произошло?       — Ерунда, — отмахнулся Игорь, кусая сандвич. — Один нар… Кхм. Лицо в измененном состоянии сознания…       Петя цокнул и закатил глаза.       — А где же наркоконтроль был?       — Твои-то? На рейде. Да я ж по обычному вызову, разошелся женишок один.       — Вот уж женишок, — хмыкнул Петя, отпивая кофе. — Ну так?       — А, ну… Полез, драться начал, ножом в лицо мне тыкать. Меня это так разозлило и я… ну… Отпиздил. Вот.       Петя нахмурился и уточнил:       — До крови?..       — Ну… я… ножом.       Петя отставил кофе, медленно моргнул и уточнил:       — Ты… ты ножом его отхуярил?!       — Я разозлился!       — Игорь, это не нормально! Нельзя хуярить людей ножом, потому что они тебя разозлили!       — Да ладно, бывает.       — Бывает?! Ты мог его убить!       — О, нет. Нож тупой был.       Петя воздухом подавился, во все глаза глядя на Игоря с раскрытым ртом. От понимания, что Игорь — его нежный Игорь — мог войти в такое состояние, мог ударить даже ножом, веря, что не убьет и нормально, считая это нормой.       — Игорь… так нельзя.       — Я… Ты что, меня обвиняешь?..       — Да! Ты человека ножом ударил! Ты превысил свои полномочия! Ты должен был максимум ему по морде дать и в пол уложить, все! Так нельзя, Игорь!       — Я… — Игорь растерялся. — Не тебе меня обвинять, — начал защищаться он. — Я хотя бы его на семь лет ни за что не посадил.       Петя замер, посмотрев на него. Медленно моргнул. Кивнул.       — Ну? Давно знаешь? А, точно, — Петя резко слез с его колен. Игорь хотел его удержать, но Петя ловко отошел и посмотрел на него бешеным взглядом: — А почему сразу не предъявлял, а? Ты ж мне заявил: Петь, это в прошлом, я тебя сейчас принимаю! А про это почему не сказал? Ждал момента, чтобы укорить меня?! Так плохой нашел, надо было чуть раньше, когда ты меня посмешищем выставил на весь участок! Вот тогда надо было заявить, что я сделал!       — Петь, я… — Игорь неуверенно встал, растерянный, понимая, как выглядел со стороны Он ведь… в тот вечер, в ту ночь, сказал, что все знает, и для Пети это выглядело так, будто он соврал, будто этим прошлым он Петю собирался попрекать.       — Нет, блять, уму непостижимо! Он залез в мое грязное белье, все про меня узнал, заверил, что все ок и такой факт приберег на десерт. Я-то, дебил, поверил, что ты в самом деле меня таким вот принял, а ты!..       — Пе…       — Заткнись! Я… блять, мне даже закрыться негде, — он топнул от бессилия ногой. — Выйди!       — Куда?..       — Блять, в подъезд! Мне переодеться надо!       — Пе…       — Я сказал, выйди в подъезд, я хочу переодеться.       Игорь сглотнул, кивнул, и, схватив сандвич, решил оставить Петю одного и дать ему успокоиться. Сейчас он его выслушивать не собирался, кипел во всю, в бешенстве был. Игорь понимал. Он ведь в самом деле повел себя как мудак. Другое дело, что Петя ему рта не дал открыть и объясниться… Ну, это Петя.       Игорь хмуро ел свой сандвич, поздоровался с соседкой, которая вышла вынести мусор и крайне критично его оглядела. Игорю дела до этого не было. Он доел сандвич и, перекрестившись, заглянул в квартиру. Петя натягивал пальто.       — Петь, ты куда?..       — На работу, — бросил он холодно, плотно сжимая челюсть.       Игорь нахмурился и захлопнул дверь.       — Тебе еще рано — раз. Я не пущу тебя голодным — два. И три… — он выдохнул, смотря за тем, как Петя глядел на него диким зверем, горящим, злым взглядом. — Три — я узнал об этом недавно. Юля случайно проболталась. И я не стал обсуждать это за твоей спиной, потому что не хотел тебя предавать.       Петя опустил взгляд, немного подумал и, нахмурившись, спросил:       — Правда?..       — Клянусь, — выдохнул Игорь и мягко стащил с него пальто. Петя потоптался немного и обнял его, уткнувшись лицом в его грудь.       — Прости.       — Ну… как полагаю, это больная тема?..       Петя тяжело выдохнул.       — У меня много грехов, но это единственное, что я себе не прощу никогда. Я… хочешь верь, хочешь нет, но я долго это отпустить не мог, отец сказал не думать об этом. Вот я… и не думал… И тут ты. Горь, пойми, это выглядело, как…       — Я понимаю, как это выглядело без контекста. Но в следующий раз прежде чем выгонять меня полуголого в подъезд ты дашь мне объяснить, ок?       Петя вымученно улыбнулся:       — Ок. Прости. Я просто…       — Я знаю, Петь, я знаю, — он ласково поцеловал его лоб.       — И… и все равно, Игорь, это не нормально… Я думал, твои проблемы с агрессией это типа… гаркнуть на кого или кулаком по столу ударить. Да, я видел, как ты работаешь, но думал… думал это редкость. Просто… Мой отец такой же.       — Петь, я не твой отец.       — А он думаешь сразу таким был? — нахмурился Петя.— Его бывшие сослуживцы рассказывали, что именно так он себя и вел в молодости. Тоже лица ломал при допросах, на выездах диким был. А потом он превратился в домашнего тирана. Горь, поверь мне, я знаю это не только на других, но и на себе. Я знаю, как тьма поглощает и как быстро тебя сжирает, и как потом не хочется от этого отказываться. Мне тоже не хотелось оказываться от своей злости и ненависти, но вот, я здесь, и я счастлив. И я… я не хочу, чтобы ты стал моим отцом. А ты станешь, если не прекратишь.       — Петь, я не…       — Поверь мне, — прошептал Петя. — Это не так работает. Ты думаешь, что так бывает? Что злой ты только на работе, а дома добрый и хороший? Да, какое-то время — да. Но чем больше ты даешь этому расти, тем больше этому нужно будет. Я… Это как наркотик, а я мастер в наркотиках, — улыбнулся криво Петя. — Звучит ужасно, но пойми это хотя бы ради меня. Мою жизнь наполняли мужчины-альфы насильники. Это все та же агрессия и та же ненависть. А больше всего на свете я хочу доверять тебе. Но как мне это делать, если я не знаю, когда это все выльется из берегов?.. Пойми, — Петя нежно взял его лицо в свои ладони. — Ненависть никогда не бывает хорошей. Ни злоба, ни агрессия, ни ненависть. Ты не можешь ненавидеть во благо. И если ты убьешь убийцу, ты — убийца. Понимаешь?       Игорь рвано кивнул, смотря Пете в глаза и видя в них столько всего. Видя и маленького ребенка, над которым заносится чужая рука. И омегу, который принимал удары своего бывшего как поцелуи. И, в первую очередь, он видел человека, который жил в насилии, стал насилием, сумел отказаться от этого и теперь так много боялся, стараясь выстроить свой небольшой мир. Мир, в котором будет достаточно места для Игоря. Но не для его ненависти.       Да, Игорь теперь понял.       Понял, как Петя строил их отношения.              Игорь улыбнулся и нежно поцеловал Петю в место, где бился пульс.       — Я понял, — сказал он, видя, что Пете этого уже хватало, но Игорь не такой. Игорь знает, что единственный язык любви — это действия. — Когда завтра пойдешь на сеанс к врачу, запиши и меня к нему.       Петя замер. Моргнул.       — Я… Ох… Я знал, что это нужно, но не думал, что ты сам… и так быстро.       — Если не сейчас, то когда? В конце концов, я хочу сделать все, чтобы, когда ты будешь отвечать мне «да» — это будет твое самое уверенное да.       — Какое да? — не понял Петя.       — Когда я позову тебя замуж, разумеется.       Петя рассеянно моргнул, а после звонко рассмеялся, крепко обняв Игоря и чмокнув его в губы.       — Спасибо, Горь, ты — лучший.       — Стараюсь, — улыбнулся довольно Игорь, потрепав его по спине. — А теперь завтракать. Ты и так поспал мало, голодным свалишься в обморок.       — Ну нет, я не такой хрупкий.       — Знаю, — Игорь чмокнул его в кончик носа.       Голова раскалывалась и жутко клонило в сон. Петя сидел на своем рабочем месте и медленно умирал. Утром, слишком влюбленный и возбужденный, ему думалось, что он выспался, но кому он врал? Две ночи без нормального сна, количество выпитого успокоительного, перенапряжение… Он адски хотел спать. А если вызов какой?.. Даже от одной этой мысли у него сильнее разболелась голова. Нет, он прям там и заснет. Петя начинал понимать Игоря, который до того, как они начали встречаться, спал в обезьянниках. Петя тоже не против. Он улыбнулся, думая о нем.       Боги, он любил его. Без всяких сомнений.       Но сейчас это любовь совсем не бодрила, а у Пети еще день работы. А Игорь дома, дрыхнет там… Тяжело выдохнув, он сдался. Нет, рейда он не вынесет. Встал, зашел за кофе и пошел к сослуживцу. Он прошелся по коридору и, заглянув в нужный кабинет, постучался и зашел.       — Привет, Андрюш, — он улыбнулся, неловко помахав. — Помнишь еще меня?       — Петр Юрьевич, — он тут же встал, выпрямившись и улыбнувшись. Аж расцвел весь, как Петю увидел. Петя выдохнул и прикрыл дверь. То, что они обнародовали их с Игорем роман не сильно помогло. Ему все еще изо всех сил оказывали всевозможные знаки внимания. — Вас давно видно не было.       — Приболел, — он подмигнул — Кофе будешь?       — Я… а, да, спасибо.       — Ты садись-садись, — Петя нажал на его плечо, а сам сел на стол, закинув ногу на ногу. Андрей проследил за этим немного сбито с толку и смущенно. Ну такие мальчишки, умилительно просто! Одногодки почти, а разница — небо и земля. — Я на самом деле… за одолжением пришел.       — Конечно! — закивал он. Петя улыбнулся.       — У меня были… сложные ночи в последние время… Очень плохо сплю, таблетки почти не помогли и…       — Может вам к врачу? — взволнованно предложил Андрей.       — Я уже хожу и решил проблему. Но я загибаюсь сегодня, честное слово, пойду на рейд — засну под обмундированием и сдохну. Я знаю, это не по уставу, но если вызов — побудешь за главного, м? — подмигнул ему Петя. Андрей тут же активно закивал.       — Конечно!       — И никому ни слова. Спасибо, — он игриво провел пальцами по его волосам и встал.       Уже у дверей Андрей его окликнул:       — Подождите.       Петя повернулся к нему, приподняв бровь.       — Я… кхм, знаю, что это очень личное… ваши личные отношения… — он откашлялся. — И мы не были свидетелями, но слухи и… — внезапно он стал очень серьезным и уверенным, таким, каким был на вызовах. — Но мы наслышаны о репутации майора Грома и если он плохо с вами обращается, вы такого не заслужили. Я знаю, что порой можно думать в таких отношениях, но… но если вам больно и плохо, то вы должны уйти. Вы заслужили лучшего. Вот.       Петя опешил. Это речь была абсолютно неловкой, но искренней и волнующейся. Это были не грязные слухи, а простое волнение, что Петя вступил в больные отношения.       — Я… Это очень мило, но у нас все замечательно.       — Я знаю, что замечательно, — Андрей опустил взгляд. — У меня папа… был в таких отношениях с отцом и я знаю, что порой сложно уйти. И все кажется «замечательно».              Петя улыбнулся, качнув головой.       — Мне жаль, что в твоей семье все так вышло, но Игорь не абьюзер. Он до сих пор себя винит за это и уже записался на терапию.       — Правда? — оживился Андрей и расслабился. — Тогда хорошо. Вы просто хороший человек и заслуживаете всего лучшего.       Петя опешил.       — Прости?.. С чего ты взял, что я хороший человек?..       Андрей вскинул брови.       — Разве это не очевидно? Вы следите, чтобы бумажка к бумажке была, чтобы нам на проверке не влетело, когда у Никиты был тот затор с тем нариком, вы за него пошли все решать, и… вы так и не выкинули ни одного букета.       — О, ну… Мне просто не хотелось никому сделать больно, вот и все.       — Да, — улыбнулся Андрей. — Это и делает вас хорошим человеком. Что вы никому не хотите сделать больно.       Петя замер, замешкался, засмущался весь и раскраснелся.       — Так… все! Пей кофе, приятного рабочего дня!       И, громко хлопнув дверью, быстро выскользнул в коридор. Андрей улыбнулся и кивнул.       Петя на турбо скорости, распихав всех, кого только можно, нырнул в курилку и там замер, чувствуя, как был смущен и как сбит столку. Подумать только, он — хороший человек! Вот выдумают же! Они же просто не знают, сколько говна он сделал, а знали бы — и руки бы ему не протянули, не улыбнулись бы никогда. Пете было так противно от этого, от самого себя. Ему казалось, что он обманывал всех вокруг, что он пользовался тем, чем не имел права обладать. Тем, на что и глядеть не имел права, но все они так фантастически добры к нему. На работе, тетя Лена и Федор Иванович, в конце концов — Игорь. Но это ведь обман, какое он имеет право на это?!       Петя чувствовал, как внутри поднимался ураган из чувств и непонимания. Работать сегодня все равно не выйдет, так что он решил уйти в то место, где ему всегда было спокойно. В архив. Он был крайне возмущен, что старые дела хранились в таком бардаке и были перепутаны, так что, когда ему надо было побыть одному и хорошенько обо всем подумать, он был там, перекладывая и сортируя дела, чувствуя, как успокаивался. На самом деле, Петя считал, что это его личный вид медитации.       Он закрыл за собой дверь, включил блеклый, желтый свет, прошел вглубь, нашел место, на котором остановился в прошлый раз, достал несколько толстых папок и сел на пол, раскрывая и все раскладывая. Он знал, что никогда не сможет рассортировать весь архив, но этого и не требовалось, ему надо было просто успокоиться, это было единственной и всегда достигающейся целью.       Погрузившись в бумаги, он не услышал ни как открылась дверь, ни звуков шагов.       — Пол холодный.       Петя вздрогнул, испугавшись, но, увидев улыбающегося Прокопенко, выдохнул.       — Я сижу на папке.       — О, достойное применение старым делам, — усмехнулся Прокопенко и, поставив стул, присел, глядя, как Петя перекладывал дело. — Раскладываешь их по датам? Бесконечное занятие.       — Знаю, — выдохнул Петя. — Но здорово мозг разгружает. Можно… подумать о многом.       — И о чем думаешь?       — Ну… Меня оскорбили, назвав хорошим человеком. Вот, пытаюсь переварить, — улыбнулся Петя, подняв голову и посмотрев на Прокопенко. Лицо у него было таким удивительно-добрым, как из сказок. Пете с ним было очень хорошо и комфортно.       — Оскорбили? — вскинул брови Федор Иванович. Потерев усы, сказал: — Мне Игорек что-то говорил такое… Что ты на слова «хороший человек» реагируешь как кот, которого погладили против шерсти.       — Я почти на все так реагирую, — хмыкнул Петя, не переставая улыбаться. — Издержки характера.       — Или воспитания?       Петя сглотнул, опустив взгляд, достав новое дело.              — Или воспитания.       — Я заметил, что ты сильно был обеспокоен нашей к тебе добротой. Первые дни тебе тяжело было. Я считал на тот момент нас не чужими людьми, но, глядя на тебя, понял, что ошибался.       Петя поднял на него взгляд.       — Я… извините, дело вовсе не в вас. Просто…       — Я знаю, — Федор Иванович улыбнулся. — Но ты для нас в самом деле не чужой человек. И ты, надеюсь, скоро примешь это и поймешь.       Петя кивнул, опустив взгляд.       — Можно вопрос, раз вы здесь?       — Конечно, золотце.       Петя улыбнулся рвано. Золотце. Его же так собственный отец никогда не называл. Он провел большим пальцем по листу, убирая залом. Как бы много он отдал, чтобы услышать это от собственного отца.       — Почему вы считаете меня хорошим человеком? Или… Или вы не знаете о моем прошлом? — он поднял взгляд, посмотрев с немым вызовом. Желанием и страхом узнать правду.       Федор Иванович усмехнулся, потерев усы:       — Знаю, конечно знаю. Твой отец мне рассказал.       — И… много рассказал?..       — Боюсь, что все.       Петя поджал губы и чуть сжался, опустив взгляд, начав перелистывать дело. Что б его… Отец будто бы не понимал, что о некоторых вещах не стоит рассказывать никому, что это слишком тяжело для Пети, чтобы кто-то еще об этом знал. Но отец не понимал. Считал это не больше, чем обычной «бедой».       Для Пети это же была целая личная трагедия.       — Я знаю, Петь, это очень интимное и личное, но меня поставили перед фактом. Твой отец счел должным это сказать, потому я должен был понимать масштаб проблемы, чтобы ты снова не попал в какую беду. Твой отец просто заботился.       — Да? — спокойно спросил Петя. — А как вам шутка, что меня как утку нашпиговали? Или «стол у нас квадратный, а Петя больше любит когда по кругу»? Не смеетесь? — он поднял холодный взгляд, заметив, что Прокопенко будто бы и побледнел как-то.       — Это… это он так шутил?..       — Нет, женишок мой прошлый, но ему было очень смешно. Он до сих пор не понимает, что не так.       Они немного помолчали. Федор Иванович догадывался, что отец Пети сложный персонаж. Слишком строгий, грубый и жесткий. В роли отца для омеги он совсем не вписывался, но чтобы настолько…       — Я… Извини, я не знал.       — Ничего, — выдохнул Петя. — Он в самом деле заботится и любит. Как умеет. Но лучше бы никак не умел, меньше бы вреда нанес, — он закрыл одну папку, беря другую. — Извините, меня понесло. Так… по поводу моего вопроса?..       — Да… Да, вопроса… — Федор Иванович медленно моргнул, а потом сказал: — Ты хороший человек потому что все в этом мире зависит только от нашего восприятия. Знаешь ли, любовь стирает разницу между злом и добром. Приведи ко мне другого человека с таким же послужным списком и я скажу: «да, здесь только тюрьма». Но ты… нет.       — Но почему?.. По мне и вправду тюрьма плачет.       — Потому что тебя я знаю, Петь, — усмехнулся Прокопенко. — Мы с Леной… верующие люди. Пришлось стать, после некоторых ситуаций в нашей жизни. Порой кажется, что с ума не сошли только потому, что нам рано, — он потер усы. — Ты был плохим человеком, но прошел через тяжелые страдания и стал на правильный путь. Если ко мне придет мерзавец с благими намерениями, который уже исправляется, как может, стану ли я его оскорблять или гнобить? Зачем? Ведь из-за этого он может вернуться на кривую дорожку. Человек, осознавший то зло, что делал, заслуживает прощения и исправления. Любви и заботы. В конце концов, люди становятся злыми именно без нее. Без любви.       — Я… я не совсем понимаю, — признался Петя.       — Знаю, — он улыбнулся. — Давай тогда не совсем хороший, но яркий пример. Если бы ты нашел на улице дикого котенка, который расцарапал твои руки, ты бы ударил его?       — Нет конечно, он же просто защищается!       — Ты, кажется, тоже.       Петя поджал губы и качнул головой.       — Котенок не толкал наркоту…       — Да, поэтому пример плохой. Но чтобы дикий котенок перестал быть диким достаточно дать ему немного времени и любви. В конце концов, не зря же в религии существует исповедь? Если бы такого концепта не существовало, это означало бы, что всякий грешник никогда не исправился бы, а продолжал множить свои грехи. Но если он остановился, покаялся и стал хорошим человеком… Разве заслуживает он теперь наказания?       — Аналогия с котом была попонятнее, — улыбнулся Петя. — Я понял вас, просто для грешников существуют тюрьмы.       — Наши-то? После них человек еще больше озвереет, чем осознает что-то. Даже если брать вариант хорошей тюрьмы, разве они есть не для того, чтобы человек одумался? Но если ты уже одумался и поступаешь как хороший человек, какой тогда в ней будет смысл? Осознать то, что ты уже знаешь? В конце концов, мир, который мы видим, это всего лишь наше восприятие. Я вижу, кто ты сейчас и понятия не имею, что за человек был в твоем прошлом. Сейчас я вижу тебя, каким ты есть. И как рядом с тобой светится Игорь.       — Да, но… но объективно…       — А существует ли объективность? Ты смотришь через свое восприятие, я — через свое.       — Закон так не думает.       — Закон тоже чье-то восприятие.              Петя медленно моргнул и потер шею.       — У меня мозг только что вскипел.       Прокопенко хрипло рассмеялся.       — Скажем так… Сейчас же ты хороший человек? Без оглядки на прошлое?..       — Наверное… — неуверенно сказал Петя.       — Вот и все. Потому для нас ты хороший человек. Прошлое — это всего лишь идея. Иногда надо только сконцентрироваться на настоящем.       — А вы философ, — улыбнулся Петя.       — В университете пятерка была твердая, — подмигнул ему Прокопенко. — Ты до сих пор винишь себя за это все?       — Да, — Петя кивнул. — Я пытаюсь себе говорить, что… это же был их выбор, брать или не брать товар, а я просто… был исполнителем выбора, но от этого не легче. Столько людей умирало от передоза… Когда я делал это, не думал о будущем. Я был уверен, что будущего нет. Что я всегда буду таким. Но вот я здесь. И каждый раз, когда кто-то ко мне добр, мне кажется, я обманываю их.       — Нет, ты не обманываешь.       — Да, но узнав весь отдел о моем прошлом, были бы у нас такие отношения? Очень вряд ли. Иногда так и хочется рассказать, чтобы встретиться с реальным ко мне отношением и спокойно выдохнуть. Странно это… Всю жизнь я искал любовь, а, найдя ее, хочу отвернуться.       — Это нормальная часть борьбы, — улыбнулся Прокопенко. — Главное продолжать. Говорить себе, что все это не кончено. Ни ты, ни твоя жизнь. Что все будет продолжаться, пока ты не выиграешь.       Петя поднял на него нерешительный взгляд.       — А вы… как ваша борьба? Вы выиграли?..       — Долгое время думал, что нет. Но теперь, глядя на Игорька, который, оказывается, умеет улыбаться, понял, что да.       — Вы… О… О Боже. После смерти его отца, вы?..       — Да, — он улыбнулся. — Не в приют же?       Петя проморгался и потер глаза.       — Извините, — сказал он быстро, вытерев мокрые уголки глаз. — Как пошел на терапию, думал, стану сильным. Но только реву без повода и с.       — Может, в твоем случае это и значит быть сильным? — улыбнулся Прокопенко. — Люди до последнего скрывают свои слезы, считая это слабостью. А мы выяснили, что иногда сила это уметь признаться себе, что, пока ты силен в один момент, в другой — слаб.       — Да, может быть, — Петя рвано кивнул. — Просто когда вы сказали про Игоря… Думаю, каково было ему, вам… Его отец был вашим другом? И тот друг отца Игоря… был вашим другом?       — С чего ты взял? — вскинул брови Федор Иванович.       — На самом деле, я кое-что нашел, пока тут рылся, — Петя встал, покопался где-то и вытянул фотографию. Прокопенко замер, удивленно на него глядя. — Вы справа. Отец Игоря посередине — они очень похожи, — Петя улыбнулся. — И человек слева… Юра. Вот.       Федор Иванович принял едва не дрожащими пальцами фотографию. У него было несколько дома, но спрятаны — воспоминания до сих пор причиняли боль, и посмотреть назад, на них, еще таких молодых и счастливых, которые не знали о их личной трагедии, которая ждет их впереди… Да, некоторые вещи не вылечит никакое время.       — Как ты узнал про Юру?       — Нашел его досье. Дата смерти совпадает с датой смерти Константина Игоревича… Вот.       — Да ты целое расследование тут провести успел? — улыбнулся Прокопенко.       — Давно уже. Нашел это фото, смотрю усы знакомые, — Петя улыбнулся, когда Прокопенко рассмеялся. — А человек по середине — так на Игоря похож. Одно лицо! И вот… начал искать. Нашел. А потом вы историю эту рассказали. И как-то… не по себе теперь на это фото смотреть. Жаль, что все так закончилось.       Прокопенко провел пальцами по фотографии. Сморгнул слезы и улыбнулся.       — Да, очень жаль. Можно утешать себя тем, что без великой трагедии не было бы великой любви.       — Что?..       — Игорь пошел в полицию из-за смерти отца, до этого он хотел на лингвиста. А ты приехал сюда после того ужаса, что тебе пришлось пережить.       Петя медленно моргнул.       — Я… я уверен, что если у Игоря был бы выбор между мной или отцом, он бы выбрал отца.       — А ты?       — Что?       — Если бы у тебя была возможность не переживать тот кошмар, но и в Питер ты бы не приехал, ты бы согласился?       Петя посмотрел ему в глаза, нахмурившись. Стоил ли Гром той боли, которую Петя пережил в ту ночь, тех ужасов, от которых избавлялся?       Идиотизм какой.       — Скажем так… еще раз такой ужас я бы отказался переживать, но… но если смотреть это под таким углом, то, может, не так уж это и обидно…       — Думаю, Игорь бы сказал так же, — Федор Иванович улыбнулся. — Я долго тосковал по Юре и Косте. Жизнь перевернулась после их смертей. Я долго отказывался верить в то, что рассказал Игорь, хотел думать, что они умерли, защищая его. Но на то это жизнь. Здесь вечно все случается глупо. Благородные смерти происходят только в фильмах, — он засунул фотографию во внутренний карман пиджака. Может, ему стоило бы перестать отворачиваться от этого прошлого и прятать в самые дальние ящики? Может, чтобы боль ушла, для начала надо ее принять?       Без великой трагедии не случается великой любви.              Это все выглядело так, что судьба убрала что-то одно, чтобы появились две новые истории.       Семья, в которой продолжал расти Игорь — к несчастью, более любящая, чем его прошлая.       Семья, которую только создавали они сейчас — Игорь и Петя.       Что ж, может и так…       Прокопенко встал.       — Ты хороший человек, Петь. Ты бы понравился Косте, а Юра был бы от тебя без ума.       — Юра и Костя, они?..       — Да, — он кивнул. — Но Игорь не знал. Да и они, к сожалению, тоже. Не успели.       — Да уж, в книгах о таком не напишут.       — Самые идиотские сценарии всегда остаются для жизни, — кивнул Прокопенко. — А ты, Петь, перестань вздрагивать, когда кто-то к тебе по-хорошему относится. Это всегда отражение твоего к себе отношения. Если тебя сейчас окружают хорошие люди — значит, ты этого достоин.       — Спасибо, — улыбнулся Петя. — С вами говорить, как с отцом. Которого у меня и не было никогда.       — Видимо, это моя вторая профессия, — улыбнулся Прокопенко. — Не волнуйся, дедушкой тоже не подведу.       Петя громко рассмеялся и кивнул. А после замер, когда Прокопенко его обнял, похлопав по спине. Петя растерянно моргнул, обнял его в ответ. Его собственный отец… никогда его не обнимал. Прокопенко улыбнулся ему и вышел. Петя постоял так какое-то время, а после медленно присел на стул.       Если вокруг него хорошие люди — это то, чего он заслуживает.       Петя достал телефон и уставился на него.       На самом деле, решение он принял давно, но не мог решиться. Врач сказал, что можно прощать, а можно не прощать. Как он чувствует. А еще — можно простить и прекратить общение. Для Пети это стало открытием. Этот вариант казался ему самым приемлемым. Ведь каждый диалог с отцом кончался ссорой, Петя был после напряженный, злой, раздраженный. Это было просто бессмысленно. Он тогда спросил у врача:       — А разве я могу прекратить общение? Он же мне столько денег давал, и он… он меня спас однажды.       Врач спросил:       — А разве это не его прямая обязанность? Обеспечивать вас и помогать? А вот бить ребенка до крови в его обязанности не входило.       Петя вспомнил этот диалог и снова посмотрел на телефон почти слепым взглядом. Он давно все решил. Все, что его держало — нежелание, чтоб из наследства вычеркнул. Там же такие деньги… С другой стороны, разве они с Игорем не справятся? Петя квартиру сейчас снимать не будет, хорошо выйдет откладывать, счета какие откроют, на квартиру хватит, а уж на ребенка — тем более. Не может же он терпеть годами такое к себе отношение? Петя глубоко внутри надеялся, что сможет на все это закрыть глаза, как-то привыкнуть, но как привыкнуть к человеку, который причинил тебе столько боли? Тебе, когда всего-то пять лет, когда чашку случайно разбил, а по рукам отходили так, будто убил кого-то.       Как привыкнуть и принять такого человека?       У Пети новый мир. Новый, прекрасный мир, и в нем нет места для прошлой боли, ужаса и страха. В конце концов, в детстве это была его главной мечтой. Чтобы отец больше не делал больно.       Он больше не сможет.       Петя набрал номер и глубоко вдохнул.       — Привет, пап, занят? Я быстро. Слушай, тут такое дело, не хотел как-то исчезать без предупреждения… Нет, я не переезжаю никуда. Просто хотел сказать, что нам лучше перестать общаться. Пап, не ори. Вот поэтому я и хочу перестать общаться! Каждый диалог ты орешь на меня или доводишь! Ты же даже не понимаешь, что меня ранит, а что нет и не признаешь никаких ошибок и… А что я? Я все признал. И, хоть заорись, пап, но я могу признать, что если и был плохим сыном в девятнадцать, то точно не в пять и не шесть. В общем, пап… Я буду общаться с мамой, но не с тобой. Добавляю тебя везде в ЧС. Всего хорошего. Береги сердце.       Он сбросил на половине криков и ругани. Выдохнул. Его мелко трясло. Казалось, хотелось высказать намного большее, но он знал — бессмысленно. Еще у врача он понял — это не он хочет высказаться. Это он хочет, чтобы ему ответили. Но отец не ответит.       Добавляя его в ЧС, он сбросил три вызова, а потом с облегчением выдохнул.       Внезапно, поставив эту точку, он перестал трясись, стало легче.       Он написал маме:       ма, я прекратил общение с отцом. будешь давать ему для этих нужд свой телефон — вынужден буду и с тобой прекратить общение. потом, если захочешь, объяснюсь тебе. если ты, конечно, захочешь выслушать меня, а не впарить свое мнение.       Петя отложил телефон и громко выдохнул, а затем — улыбнулся.       Господи.       В этот момент он был свободнее, чем когда-либо еще.