Плакса

      Дима явно был не в настроении после утренней картины. Игорь это видел и с трудом понимал, че тут дуться. В самом деле, было бы из-за кого и из-за чего. Во-первых, Костя, во-вторых, Петя его даже пальцем не тронул! И вообще… Игорь считал, что нельзя винить кого бы то ни было, что из-за того, что крайне красивый и соблазнительный омега улыбнулся ему и тот покраснел. Любой бы покраснел! Для Игоря природное Петино обаяние было так же априорно, как и то, что он дышит.       Игорь хрипло, неловко сказал, видя, как Дима хлебал кофе:       — Дим… ну ты че?..       — Ниче, — бросил он кратко. — Твой дорогой омега сердца чудесно показал, что он тут звезда-пизда, а другие чернь. Все классно.       — Да он не делал ниче такого, — изумился Игорь. Как у этих омег голова-то работает, Игорь вообще не понимал! Может Диме тоже… к психотерапевту надо?.. Игорю показалось, что именно так и решаются все проблемы.       Игорь хотел было уже предложить (у него впервые за всю жизнь действенный совет появился, хотелось всем предлагать), как тут Цветков появился, кинув папку на стол:       — Филипыч Петру Юрьевичу просил передать. Передашь?       — А че сам не можешь? — усмехнулся Игорь. — Стесняешься?       — Тебя Петя покусал, что ты язвить научился?       — Скажи спасибо, что я тебе ниче не откусил за то, что ты вообще на Петю как-то смотришь.       Костя недовольно фыркнул.       — Я уж понял, на че Петя в тебе повелся, мистер биг дик.       Игорь посмотрел на него внезапно тяжелым взглядом и резко встал. Костя дернулся.       — Ща без шуток, — прохрипел Игорь, глядя в глаза. — Не дай Бог я хоть один пошлый слух услышу про Петю — пойдут слухи, сколько я тебе ребер сломал, все или на одно меньше. Ты меня понял?       Костя медленно моргнул. Подумал немного и кивнул.       — Все, ладно, теперь я вижу, что у вас все серьезно. Сдаюсь! Реально, Гром, я не знал, что у вас прям… вот так.              Дима внезапно резко встал, отодвинув с грохотом стул, и ушел. Игорь и Костя удивленно смотрели в его спину. Костя нахмурился.       — Че это с ним?       — Хер его разбери. Целый день такой… Обиделся на че-то…       — На что?       — Откуда я знаю? Поговори с ним.       — Я не умею с омегами на такие темы говорить!       Игорь нахмурился. Он тоже…       Под вечер Игорь заглянул к Пете. Тот на выезде полдня провел, вот, наконец сидел, бумажки заполнял. Игорь закрыл дверь, и Петя поднял взгляд, улыбнувшись.       — Соскучился? — улыбнулся Петя. — Придется еще поскучать. Бумажек много, досмотр тяжелый был… А потом я к врачу, помнишь?       — Помню. Мне за тобой заехать?       — Так говоришь, будто у нас машина есть. Не надо, Горь, я на такси, сам приеду. А вот ризотто к моему приезду можешь разогреть, — подмигнул он.       Игорь кивнул и подошел ближе.       — Как насчет массажа вечером после ужина?       Петя широко улыбнулся.       — Я уже несколько месяцев мечтаю, чтобы ты меня промял везде, так что с удовольствием.       — И… эт, Петь, у меня просьба есть.       — Конечно, — он кивнул, не отрываясь от бумаг. — Какая? Шавермы тебе захватить?       — Какая шаверма, когда дома твое ризотто? Нет, просто… Можешь с Димой поговорить?       — Зачем? — не понял Петя, подняв голову, нахмурившись.       — Он после утра… очень расстроенный.       — Ну конечно, я бы тоже расстроился, если бы мне нравился Цветков, — цокнул Петя.       — Петь, я серьезно.       — Почему ты с ним поговорить не можешь? — не понял Петя. — Он твой друг, а не мой.       — Да, но… мне кажется, он на тебя обиделся…       — За что?       — За Костю…       — За идиота этого? Еще лучше. Горь, не дури мне голову, — он вернулся к бумагам.       — Петь, пожалуйста. Он целый день такой… Странно как-то.       — Течка может скоро, вот и бесится, — хмыкнул Петя.       Игорь не ответил, и Петя, подняв взгляд, увидел это. Взгляд побитого щенка.              — Игорь, нет, он не мой друг.       Игорь в упор продолжал смотреть. Петя выругался и вернулся к бумажкам:       — Ладно, мать твою ладно, поговорю. Хороший исход не обещаю.       — Спасибо, Петь.       — Про массаж не забудь, — буркнул Петя. — Даже масло массажного куплю, потому что за эту услугу ты обязан меня массажировать часа два.       — Тебя хоть вечность.       Петя улыбнулся и посмотрел на него.       — Плут.       — Нет, и ты это знаешь, — Игорь оперся о стол и склонился, быстро чмокнув Петю в губы. Петя довольно улыбнулся, закрыв глаза.       — Все, иди, допишу и выловлю твоего Диму.       Игорь кивнул и, выпрямившись, улыбнулся Пете, выйдя из кабинета. Петя выдохнул, качнув головой. Ну ладно… Может, ему самому полезно будет с Димой поговорить. Надо же с друзьями Грома познакомиться?       Через час к нему заглянул Андрей, дело забрать, и Петя попросил:       — Слушай… Диму Дубина знаешь? Мелкий такой, белые волосы, в очках… Можешь позвать, если мимо проходить будешь?       — Хорошо, — он улыбнулся. — Хотел сказать до рейда, но не успел. Вы очень хорошо выглядите.       — Пасип, — подмигнул ему Петя. Ему казалось, что он выглядел ровно так же, как и вчера, но, может, крепкий сон творит чудеса. Или новый дом… Или крутой оргазм от невероятного мужика…       Дима пришел через долгие полчаса, Петя уже думал уходить — ему на прием еще успеть надо с учетом пробок. Но тот зашел, хмурый и недовольный.       — Что вам надо?       Петя поднял на него взгляд.       — Ты уж определись. Петя я или Петр Юрьевич?       Дима не ответил, недовольно на него глядя, откровенно злой. Петя вскинул голову, встав из-за стола и потянувшись к пальто.       — Игорь попросил с тобой поговорить. Сам, видно, стесняется.       — Зачем? — не понял Дима. — Просто дело не очень и…       — На тебе ща дело о мошенничестве и снятой пенсии с карты.       — И? Мне очень жалко бабушку.       — Разумеется, — цокнул Петя. — Дим, че губы-то дуешь? Игорь сказал, что ты сам не свой.       — Какая тебе разница? — взвился Дима. — Тебе что, ко всем пристать надо?       — Прости?.. — опешил Петя.       — Не строй из себя идиота, — насупился Дима. — Ты и Юле поэтому не нравишься.       Петя застыл, не понимая, за что на него вообще наезжают. Он растерянно моргнул.       — Не понял.       — Ты как появился, мы Игоря вообще не видим. Вечно с тобой пропадает, только о тебе говорит. Все в отделе о тебе вечно говорят, теперь еще вот, на других перешел. Тебе не надоело эго свое чесать? Мы все поняли, какой ты классный и крутой, и всем нравишься. Или тебе принципиально на каждом повисеть, о каждого потереться?       — Ты что, из-за Кости злишься? — нахмурился Петя. — Я его даже пальцем не тронул.       — И из-за Кости, и из-за Игоря. Думаешь, че так слухи пошли, почему все так эту ситуацию начали обсасывать? Потому что все видят, как на тебя многие пялятся, какой ты весь молодец — так работу выполняешь, все проверяешь. Золотой мальчик. Конечно я злюсь. Сначала Игорь, теперь Костя.              Петя посмотрел на него и, выдохнув, натянул пальто.       — Дим, скажи честно, ты думаешь, я запрещаю Игорю с вами видеться? И, даже если запрещаю, как думаешь, он бы меня слушался?       Дима нахмурился и качнул головой.       — Нет, но менее обидно от этого не становится. Знаешь, как долго я его дружбу завоевывал, через что нам пройти пришлось? А тут ты, так легко все получил, тебе вообще стараться не нужно.       — Ты так говоришь, будто у меня жизнь сахар.       — А это не так? Жил в Москве, отец генерал, майор в свои двадцать шесть, все мужики за тобой ползти готовы, Игорь с тебя пылинки сдувает. Как ты мог заметить, у меня и у других этого нет!       Петя уставился на него горящим взглядом.       — Да, ты прав. Я красив, как Бог, у меня бешеное обаяние и харизма, я всем нравлюсь и все меня хотят. Знаешь, чего у тебя еще нет? — спросил он, подходя ближе. — Отца, который в пять лет разбивает тебе голову о стену. Отца, который пиздит тебя до кровавых соплей за то, что ты принес не пятерку, а четверку. Матери, которая отворачивается, когда тебя ногами пинают по всему дому, — говорил он спокойно, глядя, как на него смотрел Дима: во все глаза. — Нет у тебя бывшего, который за волосы бы тебя тягал, в подъезд голого выкидывал, изменял тебе, бил и врал. Тебе, наверное, так не везло: ты и ребенка, наверное, не терял. А? Великое счастье.       Дима замер, смотря на него во все глаза, рот раскрыв. Повисла тишина. Петя просто смотрел на него: спокойно, будто говорил не про себя, но, в отличии от всех тех разов, когда он и вправду ничего не чувствовал, сейчас он впервые ощутил, что ему больно об этом говорить. Он будто впервые осознал, что говорил про себя. Про человека, который этого не заслужил.       — Петь, я… я не знал. Я думал…       — Я знаю, что ты думал. Я плохой человек и я это знаю. Я понимаю, почему ты злишься на меня, но и ты меня пойми: у тебя есть друзья, есть мать и отец, которые тебя, наверное, любят. У меня есть только Игорь.       Дима рвано кивнул, сглотнув.              — Мне жаль, что с тобой это случилось. Я не считаю, что ты плохой человек. Даже если плохой, то ты этого не заслужил.       — Может быть, — кивнул рвано Петя, повернувшись к столу, забирая телефон. — Если с Костей в кино пойдешь, пожмурь его что ли с месяцок, — кинул он. — У него на морде написано, какой из него мужик. Так что подумай получше, ок?       — Я не пойду с ним никуда.       — С чего это? — вскинул бровь Петя, поправив ворот пальто.       — Потому что… ты ему нравишься.       — Я всем нравлюсь. Успокойся, это ничего не значит. Просто у Кости член вместо мозгов. Не знаю. Попробуй, сходи, потом подумаешь. Только не сосись с ним. А лучше не в кино, а в рестик. Если свидание выйдет отстоем, хоть пожрешь вкусно.       Дима смущенно на него посмотрел, рассеянно моргнул и пробубнил:       — У тебя есть не только Игорь…       — Что?       — Я. И Юля. Вот.       И быстро вышел из кабинета. Петя усмехнулся, посмотрев в зеркало.       Да, у них с отцом одно лицо, но они разные.       Петя больше не собирается притворяться сильным и прятать это за своей спиной, будто эта история не имеет к нему никакого отношения.       Игорь посмотрел на идущего к месту Диму. Выглядел тот странно, и Игорь бы не сказал, что он повеселел или выглядел так, как обычно. Вместо того, чтоб сесть за свое место, Дима сел рядом с Игорем и, глядя в глаза, твердо заявил:       — Ты очень плохо поступил с Петей.       Игорь замер. Моргнул. Помолчал с несколько секунд, пытаясь получше вопрос сформулировать, и спросил:       — Какого хуя?       — В тот день, когда ты на него орал… Ты очень плохо поступил. Ты извинился?       — Я знаю, что плохо поступил, — нахмурился Игорь, не понимая, к чему такие выпады. Петя точно о нужном с Димой говорил? Вообще, о чем они там говорили?!       — Извинился? — нахмурился Дима.       — Да раз сто… И цветы купил…       — Цветы. И все? Мало.       Игорь уставился на него, плохо понимая, сломался ли Дима или его Петя заразил?       — Дим, это наше личное дело. Тебя кто укусил?       — Никто. Просто некоторые вещи слишком даже для тебя, — хмуро сказал Дима.       У него в ушах до сих пор эта краткая история шумела. Игорь наверняка знал о Петином прошлом, и столько наговорить?! Да как язык мог повернуться?! Эта дивная речь и без предыстории чересчур казалась, ну а теперь… Как его Петя вообще мог простить? Дима бы не простил.       — О, Дим, все еще хмурый? Ну че, подумал насчет кино?       Дима поднял на него тяжелый взгляд.       — Кино — нет. Про ресторан еще подумаю.       — Ресто… чего?.. — вытянулось у Кости лицо.       — Нет так нет, — хмыкнул Дима и встал.       — Подо… Ладно, рестик так рестик!       — Тогда подумаю, — кивнул Дима и, взяв пустую чашку из-под кофе, ушел.       Гром молчал. Костя молчал. И оба охуели.       — Кто его покусал? — спросил Костя, медленно моргая. Еще недавно был милый добрый Дима… а это что?!       — Кажется, что Петя, — пробормотал Игорь, даже не моргая.       Костя посмотрел на него. Раздались шаги. Петя быстро скользнул к Игорю, чмокнул его в щеку и сказал:       — Все, я пошел, напишу, как выйду, ок? Не скучай.              И, улыбнувшись, подмигнул и быстро вышел из здания. Игорь и Костя смотрели ему в след. Костя спросил:       — А Петю — Дима?..       — Да Петя всегда такой как раз… — сказал Игорь, откровенно не врубаясь во всю ситуации.       — Ты короче это… Диму больше к Пете не пускай, ок? Для нашего же блага.       Игорь твердо кивнул. Да, больше к Пете Диму он пускать не будет.       Теперь у Игоря по программе снова мучиться чувством вины… Подсознательно ему это казалось не самым здоровом досугом, но раз Дима сказал…       Петя прошел в кабинет, улыбнувшись.       — Давно вас не видел, — сказал врач. — Боялся, что не придете больше.       — О, нет, я болел, — отмахнулся Петя, сев на кресло, нога на ногу и полез за телефоном. — Я к вам когда иду, все время забываю перечислить самое важное, мы всегда садимся и обсуждаем моих родителей.       — Потому что родители многое объясняют из нашего настоящего. И так, вы записали что-то самое важное? Отлично.       — Да, — Петя уверено кивнул. — Начну с хорошего, а то я вас все расстраиваю и расстраиваю…       — Нет, что вы…       — Ой, а то я вашего лица охуевшего не вижу, когда про своего отца рассказываю, — махнул рукой Петя, открывая заметки.       — Потому что ваш отец совершал по отношению к вам как минимум уголовное преступление.       — Это у нас семейное, — кивнул Петя. — Ой… А это Игорь записал, а я вам рассказать забыл. Я… в начале отношений сказал ему, что готов терпеть любую боль ради нас. Он сказал, что это не здорово. Но я сейчас не терплю. Если он попробует снова сделать мне больно — я его ударю, — гордо сказал Петя. — Шучу, никакого членовредительства.       — «Снова»?.. — уточнил врач.       — Так, нет, стойте, сначала хорошее! — насупился Петя.       — Конечно, ваши победы после месяцев терапии очень важны. Рассказывайте, пожалуйста.       — Первое… я закончил отношения с отцом. Любые. Сказал ему об этом и добавил везде в ЧС. Вот.       — Отлично, — улыбнулся врач. — Что вы чувствуете по этому поводу?       — Я… не знаю, — пожал плечами Петя. — Когда только сделал это, было так хорошо. А сейчас я думаю, правильно ли я поступил.       — В чем ваше сожаление выражается?       — Может… если бы я нормально ему объяснил, почему я не хочу его видеть, он бы поменялся?       Врач поджал губы, сделав какую-то пометку у себя.       — Вы обсуждали с ним ваши отношения раньше?       — Нет.       — Тогда логично. Если вы думаете, что это может помочь, то помните, что у вас есть вариант поговорить с ним.       — Но я ведь сказал ему, что не хочу больше с ним общаться…       — И?.. Вы человек и это ваша жизнь, вы можете делать что-то и ошибаться. Хотеть переделать. Поменять решение. Это то, что делает вас собой. Только вы должны понимать, что если после диалога ничего не поменяется, не следует пытаться провести его снова. Это потянет за собой колесо сансары. С другой стороны, вы должны трезво оценить свои силы и понять, сможете ли вы повторно закончить общение в случае неудачной попытки объясниться?..       — Давайте обсудим это позже, — качнул Петя головой. Внутри себя он знал это и чувствовал: нежелание полностью прекращать общение с отцом, он будто хотел все переделать, сделать хоть что-то, чтобы отец его признал, но врач говорил, что над этим еще предстоит много работы. — Дальше… Игорь повел себя, как мудак, а я нашел силы с ним поговорить. Раньше я бы даже не стал тему эту начинать.       — Чудесно. Вы отлично постарались, — похвалил врач. — Как вы оцените тот ваш диалог?       — На десять, — гордо улыбнулся Петя.       — Это чудесно, — порадовался за него врач, снова что-то отметив.       — И мы с ним съехались. Мне впервые так хорошо. Это не то хорошо, которое «восторг». Это… то хорошо, когда просыпаешь рано утром летом, а тебе никуда не надо.       — Спокойствие?       — Да, — он кивнул, улыбаясь, и, ему показалось, что одно выражение его лица и улыбка о чем-то сказали врачу и тот, улыбнувшись, что-то снова написал.       — У вас большой прогресс. Вы это понимаете?       — Я не особо, а Игорь — да. Он часто об этом говорит. Хвалит. Мол, многое поменялось в лучшую сторону.       Врач улыбнулся, посмотрев с одобрением и, кажется, радостью за Петю. Да, два месяца всякий ад слышать, а тут вот — хоть что-то хорошее.       — Кстати про Игоря… У вас не найдется место для еще одного клиента?       Врач нахмурился, пролистнув что-то на своем айпаде, а потом кивнул.       — Не сейчас, но в новом году один клиент переезжает, так что да, у меня появится место.       — О, чудно, — Петя улыбнулся.       — Игорь… хочет записаться?       — Да. Это же не противоречит вашей этике? Вы же можете вести пару отдельно?       — Ну, только если вы не попытаетесь так решать раздельно свои проблемы в отношениях, — улыбнулся он.       — О, нет. У Игоря проблемы с агрессией.       Мужчина медленно моргнул и посмотрел на Петю.       — У вашего мужчины… проблемы с агрессией? Учитывая вашего отца и вашего предыдущего партнера?       — Вы не подумайте, он меня ни разу и пальцем не тронул. Я… есть последняя плохая новость, и вы поймете, что на меня это не распространяется. И поэтому он хочет на терапию. Чтобы это в принципе кончилось и никогда не дошло ни до чего плохого.       — Что ж, тогда это похвально. Назовите полное ФИО, я запишу.       — Гром Игорь Константинович.       Врач посмотрел на Петю.       — Майор Гром?..       — Ага, — улыбнулся Петя.       — Не перестаете удивлять. Что ж, пятого января, в шесть часов будет нормально?       — Да, — он кивнул. — Наверное. Потом… спрошу.       — Хорошо.       — И так… плохие новости, — Петя криво улыбнулся. — Первая… я заболел, потому что меня похитили и грозились изнасиловать. Не изнасиловали, я просто заболел, но потом повысилась тревога и паранойя. Но сейчас все хорошо.       Врач медленно кивнул. Моргнул. Сделал длинную пометку и кивнул.       — Ладно, давайте вторую, и я поеду домой и спокойно умру от сердечного приступа.       Петя рассмеялся, а потом выдохнул. Ему пришлось собраться с мыслями, с чувствами, немного успокоиться, и тогда он начал:       — Это была главная причина, почему я сюда пришел, но потом… Мы начали про мою семью и я забывал. В общем, — он сглотнул. — Я упоминал, что сидел на наркотиках. Знаете, почему я бросил? Потому что в один из вечеров я нанюхался, сел в машину к мужикам и… Восемь мужиков, омега… Понимаете.       — О Господи…       — Да. После этого я неделю лежал в больнице. Пришлось даже шить… И… много было плохих последствий. После я лежал в психиатрической клинике. Это вы знаете, я в анкете писал. Потом был рехаб. Потом прошло время, я приехал сюда. У меня адски болит таз и больно садиться, если меня что-то пугает и я не могу заниматься сексом. Боюсь, да и просто больно. А потом появился Игорь. Он не хотел, чтобы мне вечно было больно сидеть, чтобы я боялся, что он меня изнасилует, и вот, я пришел сюда. Но… За месяцы много поменялось, и у нас с ним… была близость. Без проникновения. И я чувствовал себя отлично! И… хотелось бы узнать, можно ли снять как-то эти зажимы или что-то такое… а то, знаете ли, детей бы хотелось делать традиционным путем, — он криво улыбнулся и пожал плечами.       Врач медленно моргнул и громко выдохнул.       — Итак, я уточню несколько деталей. Если они вас не смутят. Как ваша близость произошла?       — О, вы подумали?.. Игорь не склонял меня к этому, даже ни разу не намекал. Это я его каждый раз на это уговариваю. Мне-то хочется. Ну, понимаете, я-то молодой, а он дед, — улыбнулся Петя. — Я серьезно. Это моя инициатива, Игорю это неважно.       — И… на данный момент вы хотите убрать страх и боль перед близостью?       — На самом деле… страха больше нет, — признался Петя. — А вот боль осталась.       — Так, — он выдохнул, помассировав переносицу. — Учитывая вашу проблему, скажу, что со мной именно этот вопрос вы не решите.       — Почему? — моргнул Петя. — А как тогда?..       — Мы с вами будем работать с явным ПТСР, но всевозможные зажимы — дело физиологии, они не только в голове. Так, я вам могу посоветовать, во-первых, — он вырвал листок и начал писать. — Психотерапевта-сексолога… Я вам дам рекомендацию, куда можно сходить и… — ручка бодро царапала по бумаге, — и сходить обязательно к вашему врачу на осмотр. Хотя я тут вам тоже дам рекомендацию, у меня есть один знакомый — не волнуйтесь, омега — он работает в частной и одна из его специфик эта работа с жертвами изнасилований, я знаю, что порой осмотр очень сложно проводить. Так, все. Чтобы решить эту проблему, вам к ним, — он положил лист в сторону и спросил: — Вы хотели бы сейчас обсудить именно эту ситуацию? Как сильно она вас тревожит?       — Знаете… с начала терапии начала очень сильно. То есть… — он откинулся на кресло, посмотрев на свои руки. — Когда со мной это происходило, я будто смотрел на себя со стороны, и вследствие так же это воспринимал. Как что-то, что я вижу со стороны. И это вызывало у меня только отвращение и желание отвернуться. Но… сейчас. Сейчас я могу смотреть на это по-другому, с сочувствием, жалостью и болью. Мне… мне никогда не было больно из-за этого в таком плане. Страшно — да. Но не больно.       — Это дереализация, частое последствие при ПТСР и то, что вы начали что-то испытывать говорит о том, что ее действие немного притупилось и вы, наконец, начали связывать себя с тем, кого вы видели. Осознавать, что это вы.       — Разве это хорошо? — усмехнулся Петя. — А так для меня это был кто-то чужой…       — Хорошо, — кивнул мужчина, сцепив руки в замок. — Если вы хотите победить этот страх и эту боль, сначала вы должны признать, что это ваша боль.       Он сделал заметку, кивнул и, посмотрев на Петю, начал говорить. Петя чувствовал, что это будет очень тяжелый сеанс.       Пете хотелось сдохнуть. Он был уверен, когда шёл на него, что это будет очень легкий сеанс. Ну а что, столько хороших новостей! Но нет, ничего хорошего, только желание лечь и умереть. Столько дерьма в голове и за спиной, неужели он годами с этим разбираться будет? Им даже не вышло толком обсудить эту ситуацию с изнасилованием, потому что врача очень волновала Петина тревожность после похищения, их ссора с Игорем и ее последствия. Он понимал, что ПТСР тоже достаточно срочная проблема, но тревожность это то, в чем Петя находился прямо сейчас и работать с ней тоже требовалось прямо сейчас. Но Петя был благодарен за это, потому что только при разговоре с врачом он окончательно убедился в том, что он простил Игоря не потому, что Петя привык прощать, а потому что Игорь был достоин прощения. С тревожностью, конечно, так легко не вышло... пришлось прописать таблетки, Пете они не повредят, учитывая, что безопасно он себя чувствовал только тогда, когда рядом был Игорь. Даже поездки в такси спокойствием для него не отличались.       В такси он написал:       Встретишь меня?       Игорь встретил его у самой парадной, стоя в свете фонаря, и Петя с радостью повис на Громе, уткнувшись носом в его шею.       — Петь… все в порядке?..       — Да, просто устал. Надеюсь, ризотто теплое и уже ждет меня? — улыбнулся он.       — Да, — он кивнул и, обняв за талию, открыл перед ним дверь.       Уже в квартире, снимая пальто, Петя довольно поежился. Тут тепло, тут безопасно, тут его защитят. Чувства были такими животными, почти забытыми, в жизни Петя не слишком часто оказывался в ситуациях, где мог бы отличаться такими чувствами и ощущениями, а здесь… Здесь все именно так.       Петя помыл руки и, склонившись, втянув запах цветов, сел за стол и потер глаза.       — О чем говорили? — спросил Игорь, подлив ему вина. Как чувствовал, что Пете не помешает.       — Ну, во-первых, тебе на сеанс пятого января.       — Понял, постараюсь до этого времени никого не зарезать, — кивнул Игорь с серьезным лицом, потом хрипло рассмеялся, глядя, как недовольно насупился Петя.       — Постарайся, — цокнул он, отпив вина и довольно прикрыв глаза. — А я… я начал обсуждать… изнасилование, — сказал он, едва зубами не скрипя.       — Тяжело дается? — беспокойно спросил Игорь, накрыв его руку своей.       — Да. — признался Петя. — Тяжелее, чем я себе придумал. ПТСР мое долго обсуждали. О, кстати, дал совет начать медитировать, прикинь? Научно доказано, медитации понижают уровень кортизола. И йога еще! Даже исследования были: про йогу и лечение ПТСР, прикинь? Так что если когда-нибудь ты найдешь меня в странной позе, не пугайся. Хотя он посоветовал на групповые ходить. Групповые занятия тоже помогают при ПТСР, — Петя улыбнулся, видя, с каким интересом Игорь его слушал.       — Я очень надеюсь, что эти штуки тебе в самом деле помогут. Ты три раза проверил, закрыл ли я дверь.       — Старая привычка, — хмыкнул Петя. — Я тоже надеюсь. И еще… я сказал, что хочу вполне понятной с тобой близости. А мне надо к еще двум врачам сходить, — закатил он глаза.       — К каким?       — К сексологу и на осмотр зачем-то… Не знаю, чтобы мышцы тазового дна наверное прощупали или че-то такое, — он пожал плечами и сморщился. — Сказал, что там врач специализируется на жертвах изнасилования, но я как представлю это… Уже хочется с криком в окно выбежать.       — Уверен, ты справишься, все будет хорошо, — постарался приободрить его Игорь. — А если будет сильно плохо, то откажись.       — Нет, надо, — качнул головой Петя, жуя ризотто. — На осмотры надо постоянно ходить, с нашим-то риском смерти от рака. Лучше пять минут потерпеть, чем потом без матки остаться. Она нам еще нужна.       Игорь рассмеялся.       — Нам ты нужен — здоровый и довольный.       Петя широко улыбнулся и кивнул.       — Спасибо. Тогда выпьем за это. За то, чтобы мы были здоровы и довольны.       Игорь кивнул, взяв бокал и чокнувшись.       — Как там Дима? — спросил Петя, жуя.       — О… ты с ним что-то странное сделал…       — Правда?       — Пришел с каменным лицом, обвинил меня за то… ну, когда я на тебя наорал, сказал, что я плохо извинился, Косте сказал, что в кино не пойдёт, только ресторан. А когда тот рестик предложил, сказал, что подумает, и ушел.       Петя медленно моргнул и рассмеялся.       — Нормально. Делаю из твоего щенка нормальную такую псину. А Косте полезно будет. А то в кино он его зовет. Че не по парку гулять?       — Я тебя… по парку и звал гулять… — буркнул Игорь.       — Нет. Ты позвал меня в модную кафеху, а я настоял пойти туда, куда ты бы сам меня хотел отвести, — подмигнул ему Петя, допивая вино. — В конце концов, если бы меня позвал Костя, я бы согласился только на самый крутой рестик.       — Какая разница?       — В том, что ты не пиздишь, а делаешь. И не пускаешь грязные слухи. Помоешь посуду?       — Конечно, — Игорь встал и, забрав их тарелки, поцеловал Петины волосы.       — Я бы сказал, что пока приму ванную, но…       — Есть идеи?       — Да. Снести стену и отстроить комнату.       Игорь повернулся к нему, посмотрел в сторону ванной, снова на Петю. Подумал немного, но без желания сказал:       — Да, ты прав, это лучшее. Мне самому этот вид надоел. Но никак не решался. Времени не было, а оставлять работников на хер знает какое время здесь…       — Ничего, буду я, за всем прослежу, уверен, за месяц сделают. И… туалет тебе отремонтируем. И еще потолок. Покрасим окно еще. Пол у тебя классный, его трогать не надо, только лаком покрыть может… — рассуждал Петя под шум воды. — Так, что еще… Стены, конечно, надо перекрасить. Мебель некоторую поменять… в общем, работы тут — по горло. Я еще знаешь, о чем думаю?       — О чем? — спросил Игоря, шумя посудой.       — Ну… Ты же согласен купить трешку, если…       — Если у нас будет ребенок? — улыбнулся Игорь, выключая воду и взяв полотенце.       — Да.       — Конечно. Это не обсуждается. Будет гостиная, наша спальная и нашего малышарика.              Петя повернулся к нему, улыбаясь.       — Но тогда… Что ты хочешь с этой квартирой делать?..       Игорь выдохнул, поставив сухие тарелки на полку и, кинув полотенце, взял стул и поставил его рядом с Петей, садясь. Потрепал его по коленке и сказал:       — Продавать. Ремонт будет кстати. Как полагаю, он не так дорого обойдется, а в хорошем виде она будет стоить бешеных денег.       — Да, но… хочешь ли ты этого? Наверное, эта квартира тебе от отца досталась?       — Да. Она мне дорога. Осталось мало вещей, которые бы напомнили мне о моем отце.       — И тебе… не тоскливо?       — Тоскливо, — кивнул Игорь. — Но если выбирать между воспоминаниями о моем отце и нашим будущим, то, думаю, отец тут не выиграет, — он грустно улыбнулся, гладя по колену.       — И ты… вот так просто к этому готов?       — Ну а что мне еще делать, Петь? Сказать: нет, мы будем спать в ванной, а малышарик на том же диване, где мы его и делали? Петь, я жил с отцом здесь, и это… не лучший опыт. До пяти лет еще куда ни шло, но дальше… А если омега? Ей тем более нужно личное пространство. Да и не омега если, все равно нужно. Да и нам, Петь, тоже, трахаться же как-то надо будет за закрытыми дверьми. Наше будущее с ребенком невозможно в этой квартире и я это понимаю. И, чую, если бы отец узнал, что я выбрал эту квартиру нашему ребенку, он бы меня по голове не погладил, он и так не очень рад, что тут ремонта нет.       Петя улыбнулся, а потом уточнил:       — Не рад отсутствию ремонта?..       Игорь медленно моргнул.       — В смысле… Я думаю, он не рад этому. Квартира в таком же состоянии была, когда он… когда он умер, — наконец, сказал он. Признался в том, что так скрывал от Пети, о чем не хотел говорить. Да, для Петя это стало давно очевидно, но Игорь никогда не говорил об этом вслух. Наконец, он сказал.              Петя накрыл его руку своей и сжал. Спросил, улыбаясь:       — А я? Мне он рад?       — Очень, — сказал Игорь тихо, улыбаясь. — Ты ему очень нравишься.       — Правда?       — Да, — Игорь нежно провел пальцами по его щеке. — Он бы, наверное, сказал, что я тебя не достоин и что ты должен подумать дважды. И он бы очень неловко рядом с тобой себя вел, пытался бы быть с тобой на одной волне или что-то такое.       — Звучит очаровательно, — улыбнулся Петя. — Мы бы с ним подружились.       — Да, — кивнул Игорь и нежно поцеловал его. — Иди мойся, я пойду прогуляюсь.       — Ты можешь и тут побыть. Я верю, что ты не станешь подсматривать.       — Хочу прогуляться.       — Я… Ладно, — Петя кивнул, поцеловав его в щеку. Игорь, выдохнув, встал, и Петя проводил его взглядом, думая о том, какова же рана в нем, как же сильно это все ему болит. Когда дверь захлопнулась, Петя с горестью подумал о том, что он так никогда и не познакомится с отцом Игоря. Даже расспросить сложно было — Петя видел, насколько Игорю сложно было об этом говорить.       Петя, тяжело выдохнув, встал, снимая с себя бадлон. Ванна много времени не заняла и он даже взял на себя ответственность разложить диван. Вышло не с первого раза, но в целом он справился. Заправил его и, в халате Игоря, залез на него, прикрыв глаза. Да, и вправду — здесь он чувствовал бесконечное спокойствие и уют. Ему думалось, что он мог вот так сидеть в тишине часами.       — О, ты сам диван расстелил? — удивился Игорь, закрывая дверь.       — Ага, подсмотрел утром за тобой. Чего ты так долго? — он посмотрел на Игоря и тот гордо показал коробку. — Что это?       — Штора и крепление для ванной. Ща прицеплю.       — Ценная покупка. Я тебе помогать не буду только, я размяк после своего кипятка и теперь могу только валяться.       — О, спасибо, что предупредил, не хочу новый ожог.       — Неженка, — зевнул Петя. — Ну ты прям ща собрался этим заниматься? — надулся он, видя, как Игорь начал раскрывать коробку.       — Ну да?..       — Если это затянется дольше, чем на полчаса, я подам на тебя в суд, что ты не выполняешь свой супружеский долг.       — Во-первых, мы не супруги…       — Во-первых, поправимое дело.       — Во-вторых, какой супружеский долг?       — Обнимать меня и целовать.       — О, эт я всегда рад. Засекай время, за полчаса у нас появится штора для ванной и я помоюсь.       — Ставлю таймер! — крякнул Петя и добавил: — не оборачивайся только, хочу переодеться.       — В мою майку? — усмехнулся Игорь, шурша чем-то.       — Ну не голым же мне спать.       — Когда мы спали у тебя, ты имел свою одежду.       — А теперь я имею твою одежду.       — Слушай, Петь, а… долго я вот так отворачиваться буду, когда ты переодеваешься?.. Ну… Просто… вчера… — неловко забубнил Игорь. Что-то звякнуло.       Петя выдохнул, натянув белье, а следом майку. Откинул халат и забрался под одеяло.       — Я знаю, как это выглядит. Вчера ты рассмотрел меня между ног, а утром я прошу тебя отвернуться. Ну… я просто делаю, как чувствую. И я чувствую, что не в каждый момент готов обнажаться. Тем более полностью.       — Хорошо, я понял. Это просто вопрос, — улыбнулся Игорь.       Петя кивнул, улыбаясь, а потом, вскинув бровь, спросил:       — О Боги, ты купил… белую штору для ванны в цветочек?! Мог бы черную однотонную!       — Какая разница? — нахмурился Игорь. — Потом купишь какую захочешь. Петь… думаю, в нынешнем антураже красивая шторка ситуацию не спасет.       — Ну да, — выдохнул Петя. — Просто мне бы и в голову не пришло покупать такую штору! — он откинулся на подушку и закрыл глаза. Вместо ответа зашумела вода. Петя улыбнулся, перевернувшись на бок. Да, хорошо. Хорошо и спокойно.       Недавние сомнения о переезде теперь казались глупыми. Петя был уверен, что на выходных полностью переедет и сдаст ключи. Неважно, где, главное, чтобы с Игорем.       — Ну вот, полчаса не прошло, — сказал Игорь, забравшись к Пете и обняв сзади, поцеловав его в затылок. Петя довольно поежился.       — Быстро помылся.       — Да че там мыть?       — Если я узнаю, что ты плохо моешься, больше в кровать не пущу, — улыбнулся Петя, чувствуя, как большущие ладони нежно гладили его сквозь ткань майки.       — Если плохо в твоем понимании не брить ноги и не мазать себя пятью слоями, то да, плохо.       Петя улыбнулся и, поерзав, повернулся к нему. Посмотрел в глаза и чмокнул в губы.       — Горь… ты бы хотел сейчас… сделать что-то?       — Нет, если ты не хочешь. — спокойно сказал Игорь.       — Просто… Мне казалось, что ты… ну… Теперь, когда мы живем вместе, спим вместе… на твое желание это не повлияло?       — Думал, что повлияет. Но я так боюсь сделать тебе больно, что ни о каком желании и речи быть не может.       Петя широко улыбнулся и, взяв лицо Игоря в свои руки, поцеловал его, закрыв глаза.       — Тогда просто полежим и поболтаем.       — Конечно, — Игорь поцеловал его в лоб и провел носом ниже, к виску и за ухо, вдыхая в себя его запах. Петя прикрыл глаза, зарывшись пальцами в темные волосы.       Зазвонил телефон. Петя нахмурился и, выхватив его, уставился в экран. Звонила мама. До этого только осторожно писала, мол, что случилось, почему так резко?       — Подожди сек, ща буду.       Петя встал с кровати, накинув халат Игоря и отошел на кухню, зная, что это не особо утаит диалог, ну а что ему, в туалете, что ли, закрываться? Этим туалетом детей пугать можно. Петя там старался больше, чем две минуты, не задерживаться.       — Да?       — Петь, привет… Не мешаю?       — Да так… Я с Игорем сейчас.       — Ой, извини… Я тебе звонила вчера, ты не поднял…       — Занят был. Про отца я тебе уже ответил.       — Я понимаю, но он места себе не находит… Петя, милый, я знаю, что я была плохой матерью и твой отец… сделал много ошибок, но он же так поменялся…       — Да? Я этого не заметил. Каждый диалог мы ругаемся.       — Пойми его, ему просто сложно сейчас с тобой.       — А мне с ним. Только, мам, это я его ребенок, а не он мой. Почему я должен налаживать контакт, что-то объяснять и терпеть? Да, я видел, он изменился, уже не собирается рожу мне бить, спасибо и на том. Но этого мало.       — Но вы должны хотя бы поговорить!       Петя тяжело выдохнул и повернулся к Игорю. Он смотрел на него, нахмурившись, ничего не понимая.              — Ма, я занят, прости. Потом поговорим.       И сбросил. За это психотерапевт его бы не похвалил, но Пете тошно уже было от этого. Мама просто не понимала, о чем говорила, не хотела выслушать Петю, просто повторяла: он изменился. Но так и не признал ошибок.       — Прости, мама звонила, — выдохнул Петя, скинув халат и сев на кровать.       — Что случилось?       — Я… я не говорил тебе, но я решил закончить общение с отцом.       — Чт… В смысле… — Игорь тоже сел, нахмурился. Потерев друг о друга ладони, он сказал: — Он плохой человек, но просто… ты так легко это сделал?       — Да. Так будет лучше.       — Ты уверен?       Петя немного помолчал и сказал:       — Нет.       Игорь поджал губы. Ему в этой теме было сложно. По рассказам Пети, Игорь бы сам не хотел подпускать этого человека к Пете и на пушечный выстрел, но отец это отец… В конце концов, Игорь не мог понять всех тонкостей подобных отношений.       — Если бы… если бы твой отец завтра умер, что бы ты почувствовал?.. — спросил Игорь. Плоско так, но ему казалось, что смерть — это единственное, что может показать самые сокровенные чувства.       — Честно? — отозвался Петя, смотря в выключенный телевизор. — Ничего. Ни радости, ни грусти, ничего.       Игорь посмотрел на него, поджав губы. Какая-то его часть будто бы разозлилась на Петю: как ты можешь так говорить о своем отце? Разве ты не понимаешь, что такое смерть? Но, моргнув, он снова посмотрел на Петю не как на маленького обиженного мальчика внутри себя, а как на Петю. На своего омегу, к которому он бы не подпустил человека, который так часто поднимал на него руку, так сильно его ранил.       — Тогда в чем твои сомнения?       Петя посмотрел на него, поджав губы.       — В том, что я его люблю. Но любить его мертвым было бы куда проще. Так он хотя бы больше ничего не сможет испортить.       — Петь…       — Прости, — прервал он его, сглотнув. — Мы не должны это обсуждать. Ты потерял отца, а тут я… Не ценю то, что есть.       — Нет, — Игорь притянул Петю к себе, прижав его голову к своему плечу и поцеловав его волосы. — Я не понимаю твоих чувств. Мой отец… моментами был сложным человеком, но он ни разу ни поднял на меня не то что руку, а даже голос. Я никогда не пойму твои чувства.       — Как и я твои… — выдохнул Петя, обняв его и погладив по спине.       — Может… вам хотя бы поговорить? Ты бы объяснил и…       — И что? Написал список запретных тем?       — Просто… Ты точно спокойно сможешь не рассказать ему, например, о том, что выходишь замуж? Не хотел бы увидеть его на своей свадьбе? Отправить фото внука? Ты бы… не хотел, чтобы твой отец это увидел?       — Хотел… — тихо признался Петя, сжав дрожащие губы. — Но он все испортит. Все. Все, что я люблю. На свадьбе он с отвращением посмотрит на тебя и не удержится сказать мне про Витечку или еще кого. Когда я забеременею, он напомнит мне, сколько я сидел на наркоте и как это повлияет на ребенка. А на фото ребенка не ответит. Я слишком хорошо его знаю. Потому что сам долгое время был таким. Думал, что если стану таким же монстром, он меня похвалит. Он никогда меня не хвалил. Что бы я не делал — всегда все было плохо. Когда я пошел в академию, — он сглотнул, — из-за того, что он так хотел, он ничего мне не сказал. Ничего. Когда я окончил на отлично — ничего. Купил тачку, но что мне эта тачка? Я хотел… чтобы он… чтобы что-то сказал мне. Что любит меня и гордится мной. Когда я съехался с Витей — тоже ради отца — он говорил, чтобы через полгода меня уже замуж звали, иначе не то. А когда не позвали… он только злился и подгонял. А мне же не Витя нужен был… я просто хотел… чтобы отец сказал, что я молодец. В первый раз… в первый раз, когда я заметил, что он волнуется обо мне, был… в больнице, тогда, после того ужаса. Знаешь, если бы я в край не поехал головой, я бы повторил этот кошмар. Я бы повторял его снова и снова, только чтобы видеть, как отец волнуется. Я ведь… я ведь даже не злюсь на него за все его побои всю мою жизнь. Я злюсь за то, что он так и не увидел меня…       Игорь крепче прижал его к себе, чувствуя, как Петю мелко трясло, слышал, как дрожал его голос. Игорю было паршиво, он плохо понимал, был ли этот человек Пете в самом деле отцом. Игорю этот человек казался кем угодно, но не отцом. Да, может, он считал несправедливым, что его отец умер так рано, а Петя не ценил того, что имел. Но что имел Петя? Игорю показалось, что будь у него такой же отец, он бы не долго грустил из-за его смерти.       — Кис, мне очень жаль, ты всего этого не заслужил. И… может ты просто должен попытаться с ним поговорить и сказать прямо, чего ты от него хочешь. И если он не поймет, то, что ж… Может, лучше бы тебе любить его без его участия, а фотки внуков будет показывать твоя мама. Ты ведь для него и так очень много сделал, — он посмотрел в его глаза. — То, что ты его любишь — лучшее, что ты мог бы для него сделать. И если он этого не ценит, что ж… На похороны можно и не приходить.       Петя улыбнулся дрожащими губами и шмыгнул, потерев нос.       — Спасибо… Я боялся, что ты не поймешь.       — Я и взаправду не понимаю, — кивнул Игорь и, поцеловав его, сказал: — но я понимаю, что люблю тебя и твое счастье мне дороже всякого.       — Как говоришь красиво… — улыбнулся Петя. — Спасибо. Ты прав. Я… поговорю с ним один раз, скажу прямо и если ничего не выйдет… Значит все. Но… только не сейчас. Позже.       — Конечно. Обговори это все со своим врачом и пойми, что будет лучшим. Ты молодец, — он поцеловал его лоб и Петя, обняв его, уткнулся носом в его шею.