Лепесток

Ходит молва, что румяная плоть уж послаще бочоночка сыра… Так ли? Что споёт нам Назрин? Слушаем, слушаем, запоминаем, что говорит и показывает мышиный генерал-лозоход! Ночью и днём снежный лотос ищу, пока мельницы в стужу вертят мучные светила, но в книгах вплетённые буквы льют в неостывшее ухо туман. Но поверьте: не струшу в миг проглочу деревянную грушу, опилки, продукты благоухания каменной серы. Задача из лёгких в морге для скрипок сорвать лепесток мармеладный, прозрачный и горький. Мышь ведь пролезет хоть в ушко зелёной, верблюжей иголки, если её поджидает из пасти цветочной в чащобах проводки мёд голых предков в конце эволюции сиплой сансары, и пошатнутся святые скелеты песчаного храма, и отвернутся неверные гинко в час хриплой расправы. Я положу поцелуй из пахучих усов для хакама. Ветошь и корни, пни, куклы и серьги, смотрите, дрожите, площадь летит, и бутоны плывут до азов горизонта. Вялый укус, подзакисшая кровь в эротическом сите, бахнул заученный сон для тигриного нового года. Мысли последние мчатся, как танцы княгинь из пожара, сей лепесток ускользает от рук, недовольна под вечер Бякурен, наша блаженная дева, гром бьёт генерала, лотос в прощание гладит утёсы, погас уплывающий пепел, волны кипели, пока я блуждала, как лотос вздымался до самой луны. Сердце стучало кузнечиком в облаке вечной страны. Значит, и правда, что мясо вкуснее и слаще молочного сыра!