Сентичувства

      Он уже начал поворачивать ключ, когда почувствовал что-то неладное. Замок щёлкнул. Адриан заглушил тихий голос в голове, призывающий броситься к лестнице и покинуть место, пробудившее в нём неприязнь и… отвращение?       Но он это была его квартира, и он не мог позволить человеку, находящемуся по ту сторону двери, почувствовать превосходство.       В коридоре было темно. Жёлтый луч света с лестничной площадки скользнул внутрь, выцепив из мрака пару рыжих туфель из последней коллекции отца.       Адриан облизнул губы. Ага, он был уверен, что из двух людей, омрачающих его жизнь, в квартире будет именно она. Но, по правде говоря, сейчас, после тяжёлого дня, вид светлых мужских туфель без единого пятнышка вызвал бы в нём… не радость, но отчасти облегчение. Назидательные речи отца хотя бы занимали от силы десять минут.       Игнорируя крысу слона в комнате, Адриан щёлкнул выключателем, бросил ключи рядом с сумкой из лимитированной коллекции и брезгливо поморщился из-за слишком приторного аромата духов. Вспомнив, что оставил пакеты с продуктами за дверью, он занёс их внутрь и скинул рюкзак.       Дверь в спальню была открыта, и… именно тогда Адриан заметил её, сидящую на его кровати.       Свой плащ он снимал медленно, под гробовое молчание и испытывающий взгляд, сверлящий затылок.       - Что ты здесь делаешь, Лила?       Гостья, которая никогда не будет желанной в этом доме, сладостно потянулась, и из-под края белоснежной рубашки показалось чёрное кружево нижнего белья. Её джинсы валялись у подножия кровати.       - Где же Ваши манеры, мистер Агрест? – если она не была демоном-искусителем, то Адриан не понимал, как у человека может быть такой елейный, приторно-сладкий голос.       - Там же, где и твоя совесть, - Адриан отнёс пакеты на кухню и бросил рюкзак в угол комнаты, намеренно игнорируя её попытки поймать взгляд. Он слишком устал, чтобы иметь дело со всем этим дерьмом.       Лила откинулась на локти. Край рубашки сполз, демонстрируя оголённое плечо, что было странно, потому что она предпочитала носить что-то обтягивающее. Что-то, что не скрыло бы её фигуру.       И тут Адриана осенило. Он метнулся к выключателю, чувствуя, как трясутся его руки. Лила взвизгнула, когда свет ударил по глазам.       - Что ты делаешь?       Но Адриану было плевать. Она могла бы ослепнуть, задохнуться или отравиться, и Адриан был бы тем, кто выбросил бы телефон в окно, чтобы она не могла обратиться за помощью. Не в силах поверить, что это происходит снова, он привалился в стене, почувствовав слабость в ногах. Адриан с силой провёл рукой по лицу и оторвал взгляд от своих подрагивающих пальцев.       Лила сидела на его кровати в нижнем белье и в его собственной рубашке.       - Ты не можешь, - голос сорвался, и ему потребовалось несколько мгновений, чтобы продолжить. – Ты не можешь приходить сюда, когда тебе вздумается и надевать мою одежду.       - Ты прав, это неудобно. Было бы гораздо лучше, если бы ты перестал упрямиться и переехал ко мне.       Адриан покачал головой. Это было немыслимо. Едва не проронив слова о частной жизни, о личном пространстве, он вдруг усмехнулся, поняв, как глупо это звучало бы. Разве кто-нибудь из них двоих относился к нему как к человеку? Разве он не был… Ещё одним аксессуаром в её шкатулке и в коллекции отца.       - Переоденься, - Адриан швырнул ей джинсы и водолазку. - Живо. И никогда больше не прикасайся к моим вещам, не садись на мою кровать и вообще… - он остановился. – Какого чёрта у тебя снова есть ключи от моей квартиры?       - Твой папочка был достаточно любезен, чтобы предоставить мне ещё один дубликат. Мы должны давать горячий материал журналистам. Люди не могут потерять интерес к нашей паре, а что может быть лучше, чем девушка, поздно вечером, входящая в дом своего парня.       - Мне плевать, как ты будешь кормить журналистов, плевать, интересуются нашими фальшивыми отношениями или же нет, но не смей приходить сюда без моего разрешения.       Лила фыркнула, схватила край рубашки и медленно потянула его наверх.       Адриан закатил глаза. Когда она сделала это впервые, он смутился. Тот вечер, с точки зрения его отца, прошёл фантастически. Инвесторы были в восторге от Лилы, а Лила была в восторге от их внимания и комплиментов. И пока бокалы в одной её руке менялись с невероятной быстротой, другая её рука всё крепче обнимала Адриана. Он отвёл её в номер, и для пьяного человека Лила справилась с застёжкой платья просто блестяще. Как джентльмен и человек, не утративший веру в лучшее, Адриан немедленно выскочил из комнаты и обвинил в её поступке алкоголь. Но когда она сделала то же самое на трезвую голову…       - Прекрати, Лила, - он равнодушно смотрел, как она откидывает его рубашку и поправляет свои локоны. – Думал, что эти годы унижения тебя хоть чему-нибудь научат.       - Из нас двоих, Адриан, именно ты находишься в самом унизительном положении.       - По крайней мере, я не использую дешёвый трюк, чтобы кого-то соблазнить.       - По крайней мере, мой отец не относится ко мне как к рабу.       - По крайней мере, мне не нужна ложь и фальшивые отношения, чтобы хоть что-то из себя представлять.       - Да, потому что ты вполне успешно пользуешься папочкиной фамилией, - она натянула водолазку и джинсы. – Можешь не храбриться, Адриан, я знаю, что ты чувствуешь. Вся эта ситуация с договором так унизительна для тебя, не правда ли? Каково это, когда люди контролируют каждый твой шаг? Когда твой отец воспринимает тебя исключительно как сотрудника, а? Каково это, Адриан, - она шагнула ближе, глядя ему в глаза с непоколебимой уверенностью, с чувством превосходства, которое она ощутила, когда одной лишь подписью он сломал себе жизнь и сделал ей небывалый подарок. И шрам на правой щеке Лилы постоянно напоминал ему о том дне, когда всё в его жизни изменилось. – Каково это… когда ты настолько ничтожен, что людям плевать на твои чувства, мечты, желания, м?       Он долго смотрел на неё, прежде чем разразиться смехом.       - О, Лила, ты действительно думаешь, что хоть что-то знаешь обо мне? Ты и мой отец не единственные люди в моей жизни. У меня есть друзья, которые заботятся обо мне, точно так же как и я забочусь о них. Ты действительно полагаешь, что из-за контракта ты – центр моего мира? Но спешу тебе сообщить, что вы с отцом значите для меня гораздо меньше, чем я – для вас. Давай посмотрим правде в глаза: мы оба знаем, что я прекрасно справлюсь и без вас, а вот вы – нет. Иначе этого контракта просто не существовало бы.       Он с наслаждением наблюдал, как её лицо исказилось в гримасе ненависти.       - Знаешь, Адриан, я была достаточно милой и терпеливой сегодня вечером, но ты вечно начинаешь этот скандал. Я ведь просила…       - А я просил тебя никогда не приходить ко мне в квартиру. В нашем договоре нет пункта, в котором было бы написано, что я обязан любезничать с тобой.       - В таком случае мне придётся попросить твоего отца добавить это в новый договор.       - Валяй, - усмехнулся Адриан. Он едва не сболтнул, что нового контракта не будет, но для победного танца было ещё рановато. – Если это все, что ты хотела обсудить, то проваливай. Хотя нет, - он наклонился чуть ближе, - в любом случае проваливай.       - Ты выгонишь свою девушку на улицу в грозу в такой поздний час? – вторя её словам, за окном блеснула молния.       - Ты бы не осталась в этой комнате, даже если бы за окном был смерч, - процедил он, кидая ей сумку и куртку. – Всего хорошего. И сделай одолжение, не пиши, когда доберёшься домой.       Не дожидаясь ответной реакции, Адриан отправился на кухню разбирать пакеты. Он надеялся, услышать громкое хлопанье входной дверью – Лила, что неудивительно, всегда заявляла о своём уходе с особой театральностью, по-видимому, пытаясь заставить Адриана почувствовать себя виноватым. Иногда он задавался вопросом, избавится ли она от этой привычки, если он скажет, что испытывает совершенно противоположные чувства.       Она вошла на кухню, когда Адриан выкладывал фрукты, и села на стул, положив ногу на ногу.       Адриан искоса посмотрел на неё.       - Разве я не велел тебе уходить?       - Даже не спросишь, зачем я приходила?       - У тебя есть какие-то ещё причины, кроме как вывести меня из себя? Я впечатлён.       - Если ты продолжишь язвить, я ничего тебе не расскажу.       Он схватился за сердце:       - О боже, и как мне жить с этим дальше?!       - Ты ведёшь себя как ребёнок. Если бы знала, какой ты на самом деле, никогда бы даже не посмотрела в твою сторону.       - Так расстанься со мной.       Её торжествующая улыбка была не тем, что Адриан ожидал увидеть. Он насторожился, ожидая подвоха.       - Боюсь, что совсем наоборот, Адриан. Разве твой отец тебе ещё не говорил? – она сделала самое невинное выражение лица, на которое только была способна. – Видимо, твой отец не счёл тебя столь важной персоной, если он даже не соизволил сообщить тебе ТАКУЮ важную новость. На бал в честь Дня героев соберётся вся элита, чтобы увидеть, как ты объявляешь всем о нашей помолвке и… ВОТ ДЕРЬМО! АДРИАН, ТВОЙ ЧЁРТОВ КОТ УКУСИЛ МЕНЯ ЗА ПЯТКУ!       Он почти рассмеялся. Почти. Если бы только её слова не звучали в его голове похоронным маршем.       Наша помолвка       Наша помолвка       О чём вообще думает Габриэль.       Он сел на стул, подкошенный новостями о собственной помолвке.       О помолвке с девушкой, которую он ненавидит.       Под аккомпанемент криков Лилы Адриан пытался успокоиться. Он был благодарен за внезапное пробуждение и игривое настроение своего кота, потому что – видит Бог – он не смог бы выдержать, если бы Лила с триумфом наблюдала за его поражением, за тем, как одна мысль о браке с ней настолько ужасала его, что он даже не был способен держать привычную маску безразличия и раздражения.       Адриан старался напомнить себе, что в скором времени он оставит позади и эту квартиру, и Лилу, и отца. Оставит их на этом стремительно идущим ко дну корабле, в который и превратилась когда-то популярная компания.       - АДРИАН! УБЕРИ ЭТО ЖИВОТНОЕ НЕМЕДЛЕННО!       Она кричала, дёргая ногой, совершенно не понимая, что только сильнее злит кота – вообще-то сразу всех троих, присутствующих в этой квартире – одним своим существованием присутствием.       Адриан поднял Пушистика на руки, стараясь успокоить его.       - О боже, посмотри, он оцарапал меня, - в доказательство своих слов Лила вытянула ногу. Что было напрасно – Адриан не горел желание смотреть. – У тебя есть пластырь или вата?       - Нет, - соврал Адриан, поглаживая кота.       Лила прищурилась.       - Этот кот не будет жить с нами, когда мы поженимся.       - Лила, если мне когда-нибудь придётся сделать такой серьёзный шаг, как предложить руку и сердце тебе, я скорее сделаю шаг в пропасть, чем когда-нибудь опущусь на одно колено перед тобой.       Она встала, поправляя волосы.       - Мне не нужно твоё сердце, Агрест. Мне просто нужна твоя фамилия.       Это была её последняя фраза, а потом входная дверь с грохотом закрылась.

***

      - Адриан, всё хорошо, я здесь.       Он не слышит её, но почему-то ему кажется, что она говорит именно это, когда успокаивающе гладит его по спине, пока он опорожняет желудок самым неприятным способом.       А может, она вообще ничего не говорит? Он смотрит на красный рукав её водолазки и не сразу понимает, что она наклонилась чуть ниже, пытаясь поймать его взгляд.       - Адриан, - не слышит, но читает по её губам, когда она смотрит прямо на него, пока её рука всё ещё скользит по его спине, в бессмысленной попытке успокоить не только Адриана, но и себя.       Его руки дрожат слишком сильно, чтобы держать таз, пока организм избавляется от позднего ужина и желчи, но Натали помогает ему. Она ждёт ещё несколько мгновений, и когда Адриан кивает, без малейшего намёка на брезгливость отставляет таз в сторону и вытирает его рот полотенцем.       - Всё хорошо, всё хорошо, - Натали повторяет эти слова как мантру, когда укладывает его обратно в постель. – Всё хорошо. Всё осталось позади, слышишь?       Но это было не так. Ничего хорошего нет и уже никогда не будет. Что-то было безвозвратно потеряно в ту секунду, когда она очнулась в больничной палате.       Восемнадцатилетний Адриан Агрест, ещё не подозревающий, что это лишь начало, машинально кивнул. Сейчас, когда его мир перевернулся не только в метафорическом смысле: пол ускользал из-под ног, а стены падали и покрывались рябью, будто он смотрел на реку, Адриан знал лишь одно.       Подушка была мокрой от пота. И ему снова в скором времени понадобится таз.       Теперь Адриану было двадцать четыре, а Натали не было рядом, чтобы помочь и заверить его в благополучном исходе. Он почти набрал её номер, но уверенность в том, что она непременно приедет, если он попросит, заставила его отбросить эту мысль. Было три часа ночи, и даже сейчас, сидя в туалете, Адриан слышал, как ливень хлестал в окно, заглушая шум от мячика, который гонял Пушистик, и – что самое главное – мысли Адриана.       Опираясь на края унитаза, он поднялся. К его удивлению, у него оказалось достаточно сил, чтобы оставаться в вертикальном положении.       Адриан открыл кран и подставил руки под струи холодной воды. Отражение в зеркале не было таким идеальным, как фотографии в журнале. Кожа была бледной, а круги под глазами – слишком большими. Но он должен был признать, что выглядел куда лучше, чем три недели назад, когда отсутствие нормального сна и аппетита и чувство постоянной тошноты из-за стресса превратили его в нечто, что лишь отдалённо походило на самую популярную модель Франции.       Но даже тогда он выглядел лучше, чем… После того случая.       Он умылся, прополоскал рот. А потом ещё раз. И ещё.       Но кислый привкус не проходил, как не проходило и это давящее чувство в груди.       Сна не было ни в одном глазу. Тихо ступая, чтобы не разбудить Плагга, Адриан добрался до прикроватной тумбочки, взял телефон и выскользнул на кухню. Пить не хотелось, есть – тоже, но нужно было чем-то себя занять, поэтому он поставил чайник и сел на стул.       Дождь стихал, мысли в голове Адриана – нет. В попытке сбежать от них он потянулся к телефону, намереваясь загрузить свой мозг совершенно ненужной информацией. Но не вышло.       Фотография Лилы набрала непозволительно много отметок и комментариев всего за пару часов. Иногда Адриану становилось жутко, как много людей слепо верили ей, принимали слова за чистую монету и готовы были защищать её от хейтеров и возносить на всё более высокий пьедестал.       Из любопытства он открыл комментарии и даже не удивился: комментарий number1 как и всегда был первым.       number1: Я поставлю эту фотографию себе на рабочий стол. Она божественна! А ты – просто богиня!       «Божественная» фотография была сделана около окна в его рубашке, и Адриан не сомневался: Лила специально встала так, чтобы на заднем фоне был виден его костюм, в котором он засветился на мероприятии всего несколько дней назад.       Она любила заявлять права на то, что, по её мнению, принадлежало ей. Причём делала это легко и ненавязчиво: ахах ребята, я не думала, что вы догадаетесь, что это рубашка Адриана; ой, кажется я случайно спалилась, что провела ночь у своего парня.       Она выкладывала фотографии, добавляла какие-то слащавые цитатки, а потом кормила этим свою многотысячную аудиторию. Самое ужасное, что люди верили в это радужное дерьмо, в их фальшивые отношения, в его «счастливую» улыбку на их совместных фотографиях, верили в «святость» Лилы и её непоколебимое желание осчастливить всех и каждого.       lady_n06: Благодаря тебе этот мир становится лучше       kittynoir: О, Лила, тебе так повезло, что Адриан безумно любит тебя!       kira_kira24: @kittynoir Нет, Это Адриану повезло с Лилой.       kittynoir: @kira_kira24 Им обоим повезло, ведь они родственные души друг друга. Я уверена, что они никогда и ни с кем не были бы так счастливы. Видно, как сильно они любят друг друга. Адриан готов носить её на руках.       Чайник закипел. Адриан отложил телефон в сторону и открыл шкаф с посудой. Из двух имеющихся у него кружек он выбрал ту, что стояла ближе, и чуть не выронил её, когда позади неожиданно раздалось:       - Я думал, тебе стало лучше.       Он помедлил, прежде чем обернуться к Плаггу. Улыбка, которую он сумел выдавить, была слишком хрупкой и неуверенной.       - Я… просто хотел попить чаю.       Плагг не выглядел убеждённым, но Адриан воспользовался его молчанием, чтобы перевести тему.       - Итак, я подумал, почему бы мне не сделать бутерброд, - он открыл холодильник и пробежался взглядом по полкам. Джем, который он искал, стоял прямо напротив, но Адриан его не заметил.       Он был слишком сосредоточен на том, чтобы казаться максимально расслабленным.       - Думаю, я мог бы и тебе дать сыр, раз уж мы оба не спим. Что скажешь?       - Хочешь поговорить об этом?       - О чём? О моём ночном набеге на холодильник?       - Нет, о тревоге и стрессе.       Адриан замер. Его взгляд наконец-то упал на банку с джемом, но это больше не имело значения.       - Со мной всё в порядке. Мне просто приснился кошмар, Плагг. Это не важно.       - Но это важно, Адриан, - Плагг подлетел ближе. Теперь Адриан видел его краем глаза, но он чувствовал, что не готов встретиться взглядом со своим квами и увидеть там… Что? Сочувствие? Беспокойство? Разочарование? Чтобы это ни было, Адриана не устраивал ни один из вариантов. – Это важно, если из-за этого ты не спишь по ночам, если ты испытываешь такой сильный стресс, что твой организм просто не справляется с такой нагрузкой. Ты не можешь просто умалчивать об этом, делать вид, что ничего не происходит и надеяться, что все проблемы исчезнут сами по себе. Поверь моему опыту, Адриан, это так не работает. Ты должен поговорить хоть с кем-то, понимаешь? С Ледибаг, с Ником – не важно.       - Что ты хочешь услышать? Что мой отец снова ведёт себя как мудак? Что мне противно жить в квартире, в которой самый ненавистный для меня человек находился без моего ведома и делал чёрт знает что? Это ты хочешь услышать?! – выплюнул он. – Или ты хочешь услышать, что я всё ещё думаю о той женщине? Что я не могу просто выкинуть из головы то, что произошло?! Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу её лицо, понимаешь? Каждый раз, когда я просыпаюсь от очередного кошмара, я слышу её крики. И каждый раз когда я открываю новости, я боюсь, что увижу объявление о пропаже чьей-то матери, жены или сестры. Как я могу нормально спать, если по моей вине погибла чья-то мать, Плагг?       - Ты не можешь знать наверняка, что она погибла. Вы ведь так и не нашли тело.       - Но я не могу не думать о худшем варианте. Человек так устроен, что при любых обстоятельствах он думает о худшем, - Адриан захлопнул холодильник. - И с кем мне поговорить об этом, Плагг? С Ником? Что я ему скажу? Привет, мой единственный друг, ты знаешь, на самом деле я Кот Нуар и, кажется, из-за меня погиб человек?       - Ты можешь поговорить с Ледибаг. В конце концов, вы были там вдвоём.       Вы были там вдвоём.       В этом-то и была вся проблема. Она пыталась показать, что всё нормально, что всё под контролем, но это было не так. Даже не близко. Он видел, как Ледибаг пыталась, как делала вид, что у неё есть карта в рукаве, когда единственное, что у неё было – это тонущий в собственной вине партнёр.       - Конечно, - Адриан горько усмехнулся. – И ещё раз выслушать речь о моей невиновности. Я не готов к её утешительным речам.       - Но она права, Адриан. Ты не виноват. И только ты один не понимаешь, что поступил правильно.       - Я знаю, что поступил правильно. Но иногда даже верные решения могут причинить невыносимую боль.       - Но это не значит, что ты должен проглотить всё это. Я вижу, что ты стараешься, Адриан, что ты пытаешься преодолеть это, но не всегда получается справиться с трудностями самостоятельно. Тебе не удастся обмануть меня. Можешь обманывать себя, Ледибаг, Натали и всех тех, кто так заботится о тебе и отчаянно хочет помочь, но меня – нет. Я знаю тебя с четырнадцати лет. Я был с тобой, когда тебе было грустно или одиноко, когда ты влюбился, когда переживал из-за разбитого сердца, когда влюбился снова и сорок минут топтался у зеркала, не зная, что надеть на первое свидание. Я был там, Адриан. Всегда. Видел твои взлёты и падения, видел тебя в худшем состоянии. И знаешь что? Я могу казаться чёрствым или эгоистичным, но мне НЕ плевать. Я знаю, как сияют твои глаза, когда ты счастлив. Знаю, когда тебе плохо, и то, что происходит с тобой сейчас – это хуже, чем просто плохо. Я не могу допустить, чтобы ты вновь стал тем парнем, который не может встать с кровати, как было много лет назад. Я знаю, что та рана всё ещё болит, и я знаю, как больно тебе сейчас, но ты должен обратиться за помощью, должен поговорить об этом с Ледибаг, если ты действительно хочешь всё исправить.       Он забыл про свой чай.       Он также забыл, как дышать, когда каждое слово вонзалось в его сердце, воскрешало воспоминания, которые он должен был, но не мог забыть, которые должен был похоронить в своей памяти, засунуть их в метафорическую банку, закинуть на самую высокую метафорическую полку или отправить в плаванье по такой же метафорической реке. Или что там советовали на форумах?       Но вместе с этими воспоминаниями, были и другие, связанные с ними. И он не был готов отказаться от них. И он сомневался, что когда-нибудь вообще сможет.       - Просто… - тихо пробормотал Плагг. – Просто поговори с Ледибаг, ладно?       Просто поговори.       Как будто это было так легко.       Он боялся разговаривать с ней. Боялся, что и её терзает произошедшее. И если бы он поднял эту тему, если бы рассказал о своих чувствах и спросил об этом же Ледибаг… Он бы больше никогда не смог посмотреть ей в глаза, зная, что она внутренне разваливается из-за него.       В первые дни после произошедшего он только и делал, что листал новости: искал информацию о найденном в Сене теле или сообщение о пропаже женщины. Но люди говорили о политике, театре, о премьере фильма, о выпечке и кулинарии.       Мог ли клик о помощи её близких затеряться среди тысячи статей?       Адриан сомневался, но всё равно пролистывал все новости до конца. Он читал газеты по утрам, когда больше не мог заставлять себя ковыряться в тарелке. На работе он слушал, о чём сплетничают другие сотрудники и замирал каждый раз, когда кто-то показывал другим что-то на своём телефоне. А во время обеденного перерыва он сам проверял социальные сети и новостные порталы.       У него больше не было режима сна. Иногда он вырубался в семь или восемь часов вечера, едва голова касалась подушки. И не имело значения, разделся ли он, принял ли душ, поужинал. Он проваливался в сон, иногда просыпаясь со звоном будильника, иногда – от очередного кошмара.       Были и другие ночи, бессонные, наполненные тревожными мыслями, вызывавшими такой стресс, что его ужин (если, конечно, он находил в себе силы поесть) в конечном счете, оказывался в унитазе. Под утро он засыпал тревожным сном, а потом звонил будильник, и начинался ещё один день.       И он снова думал об одном и том же: почему нет объявлений о пропаже человека? Почему никто не нашёл её тело? Почему даже он, Кот Нуар, воспользовавшийся усилением, не смог его отыскать?       Адриан не знал ответ ни на один из этих вопросов. И он понятия не имел, действительно ли он хочет найти ответы.       - Ладно… Я поговорю с Ледибаг при следующей встречи.       Плагг ободряюще улыбнулся.       Адриан впервые в жизни понадеялся, что эта встреча наступит очень нескоро.