Сплести

- Руку! Хорошо, что они были крепко связаны друг с другом. Колышек стоически держал вес двух людей, жалобно потрескивая, как костёр в их лагере. Там всё было хорошо, пока братья Шэнь не поссорились. Бинхэ до сих пор не понимали, как им удалось, но, вопреки всем уговорам, Цинцю не мог быть хуже, поэтому рвался вперёд. А старшему Ло пришлось пойти с этим дураком, потому что он не мог его бросить. Мог ли Шэнь бросить его - вот что было насущным вопросом. Качается, качается, Верёвка расплывается, Глаза застлали слёзы, а уши - ветра вой. Он ничего не видит, Он ничего не слышит, Вражду их вспоминает, ни мёртвый ни живой. Это они оба. Легко спутать, как клубок, их с братьями. Для остальных. А друг для друга они все разные. Шэней приходится тянуть в кровать, потому что Цинцю работает допоздна, а Юань - читает. Только наутро именно Юань с Бин-мэем, как прозвал его сам младший Шэнь, уставшие ужасно, а Цинцю - фыркает и угрожает "грязному отродью", пытаясь выбраться из его объятий, на самом деле только теснее прижимаясь. Бинхэ всегда был выносливым, но сейчас руки не поднимаются. Он даже не уверен, кто из них кричал. На секунду кажется, что он уже летит вниз-вниз-вниз с высоты, преданный и покинутый, а кто-то маленький, на мече, кричит ему вслед, протягивает руки и ловит, не давая разбиться. Он ведь не умеет летать. Бинхэ на родительском собрании, и взгляд привлекает классный руководитель младшего брата. Когда все прочие, наконец, уходят, леденяще пронзительные глаза цвета цин полностью сосредотачиваются на Ло-старшем. - Ты был там. - Поэтому ты занижаешь ему оценки? - ... Я же не знал, как отыграться на тебе. Нет, он до сих пор лишним грузом болтается, как Цзю тогда, когда Бинхэ не понимал, почему Ци-гэ, самый добрый мальчишка в приюте, решил взять под крыло Сяо Цзю, самого ужасного, как казалось Бинхэ, человека на свете. И они оставили его. Ци-гэ смог забрать с собой Сяо Цзю, и только после Бинхэ узнал, почему так было нужно. Потому что Шэнь Цзю нужно было защищать, а Бинхэ лишь превосходил, оставляя позади. А теперь сам узнал, как это. Но зато ему повезло узнать лишь это. Не то, что Сяо Цзю. Юань встретил нового жильца настороженно, словно был не братом, а ребёнком Цинцю. Он краснел от приветливых улыбок, на кухне шёпотом говорил Цзю, что Бинхэ - демон какой-то, слишком уж блестят его глаза алым, когда Юань в полной темноте приходит к холодильнику. И за это получает веером по макушке слабо, потому что ночью нужно спать, и этот "демон" прав, что отправил его в кровать, встретив на кухне. Бинхэ рад, что Цинцю доверяет ему. А спустя пару ночей они встретились вновь, но прогнать мелкого спать он не успел, потому что крик старшего Шэня заставил их обоих подскочить. - Кошмар, - бросил на ходу Юань. Цзю, распахнув глаза, в ужасе исцарапал мягко взявшегося за его плечи Бинхэ. - Прости, я подумал, ты... - он оборвал себя, как только его брат вернулся с аптечкой. Бинхэ уверял, что это лишнее, само заживёт, ему приходилось общаться с кошками и их когтями раньше, но малец был неумолим. Только обработав все царапины, он, удовлетворённый, удалился, пообещав лечь спать. А трясущаяся рука не позволила Ло Бинхэ уйти. Бинхэ не помнит, когда в последний раз спал, просто обнимая кого-то. В выходные Цзю разрешает ему позвать в гости младшего брата и бесится в очередной раз, что зовут их одинаково. - Пока я был занят, он занял моё место, - разводит руками Бин-гэ, прозванный так Юанем, и улыбается. Судя по взгляду Цинцю, шутка ему не понравилась. Этой ночью рассказывать истории из жизни будет уже не Цзю Бинхэ, а наоборот. Ночью на кухне на этот раз мелких оказалось двое, и старший Ло наказал им, чтоб утром же признались Цзю, что, оказывается, встречаются. Цинцю честно собирался вспылить, а потом его "демон" взял его за руку. Веер скрыл лицо, а пальцы сжались крепче. - И правда, как мы... - шепнул Шэнь, когда их братья ушли на кухню заваривать чай. Юань иногда ездил погостить к родителям, и, когда он впервые приехал в сопровождении Бин-гэ, последний искренне не понял, почему Цзю их избегает. По возвращении дома обнаружился Бин-мэй - они с Цинцю настолько увлеклись домашним заданием, что заметили приехавших лишь спустя пару минут маяченья перед глазами. Спустя ещё пару минут над задачей по математике мучались все четверо. Бин-мэй минут пять прятался под кроватью от Цзю, потому что не сдал сочинение, а потом получил по макушке веером за матерную песню на звонке. Аргумент "это же тоже язык" учитель отмёл, пригрозив заставить читать собственные сочинения Цинцю. Он любит читать. И писать. Очень. Но по привычке экономит бумагу и чернила в ручке, пишет скупо, крохотным почерком, зато остро и метко. А если убедить, что можно писать много, его затянет в процесс. Изменится только скупость - он будет использовать ещё больше слов - именно таких, какие и должны быть. Пусть брат и отговаривал, Юань тоже хочет преподавать. Либо работать с текстом. - Неугомонный ребёнок с плохом примером, - качает головой плохой пример, и Бинхэ чувствует, как он улыбается за веером. Ему приятно. - Ну учи-и-итель! Прознав о желании Юаня пойти по стопам брата, Бин-мэй стал старательно мешать ему заниматься чем угодно таким образом. Раньше он вис на нём сильным объятием просто так, без слов. - Бин-гэ, как тебе удаётся понимать Цзю-гэ с одного взгляда? У вас что, ментальная связь? - Какой догадливый! Да, и так он рассказывает мне, какой ты смешной и милый был совсем маленьким! - Неправда! Он меня таким не видел! Ночью они с Цзю снова разговаривают, уже не мысленно. - Ну что? Цзю молчаливо смотрел в ответ, со своим вечным холодным презрением, прижатый к стене, ниже ростом, но всё равно свысока и злобно. - Настало время моей мести? Он слишком гордый, чтобы отступить, слишком упрямый, и скрыть страх в его глазах это никак не помогает. Но испуг сменяется смятением вмиг, когда мстя свершается. - Заобнимаю до смерти. - ... Бесстыжий мелкий лжец. Цинцю прижимается к "ужасному демону", успокаиваясь, и волосы Бин-мэя, торчавшие с краю дверного прохода, уходят успокоить Юаня. Шэни со встречи всегда сильно беспокоились друг о друге. Да и Ло - тоже. Хорошо, что они были крепко связаны друг с другом. Колышек не выдержал. И, летя вниз, словно в бездну, Бинхэ почувствовал, как Цзю обнял его, прижимая к себе, как маленького. - Теперь вместе. Руки крепко цепляются за его плечи, и теперь Бинхэ наконец уверен, что Шэнь Цинцю не мог его бросить. *** - У тебя есть брат? В его глазах - понимание, что не правитель трёх царств сотворил сон. - Значит, и у тебя нет, отродье? Взгляд Шэнь Цинцю впервые колеблется. Он не полон тьмой прошлого, в чёрных зрачках проклёвывается зелень. - Это другая жизнь. И они оба видели. Оба были там. Почему-то сейчас Бинхэ узнает в том Цзю этого. Подходит ближе к сидящему на полу гордому бессмертному, возвышается над ним, как учитель когда-то. - Потому что я ненавижу тебя в этой. Они оба. - И я тебя. - взоры не отпускают, держат, не позволяя шелохнуться. - И в той. Тоже. Демон падает на колени стремительно и ловко развязывает вервие бессмертных, и Цинцю вздрагивает, когда пальцы касаются его кожи, пуская лёгкий импульс ци, разгоняя его собственную, пробуждая. - Никому не отдам. Заклинатель привычно кривится на подобное заявление, но не пытается сбежать. - Не дам в обиду. Усмехается, как бы говоря - глупый мальчишка. Изящные пальцы брезгливо-опасливо, но добровольно ложатся в протянутую руку, тянущую подняться. - Не брошу. И демон не бросает, а подхватывает, когда затёкшие ноги не удерживают гордеца, не желающего просить о помощи. Во взгляде видит "только попробуй" и не пытается поднять на руки. Вместо этого ждёт и, поддерживая, идёт рядом с учителем, на равных. Слуги в коридорах не смеют остановить, жёны поумнее не позволяют младшим подойти и помешать маленькой возвышенной усталой процессии. - Люблю. Это первое, что говорит Бинхэ после долгих для медлительного ослабшего заклинателя коридоров, когда ногой закрывает дверь в свои покои. - Кого? Непривычные возвращающиеся силы иссякают слишком быстро, демон понимает, что Цинцю не в настроении и не в состоянии для пустой болтовни. Потому говорит только самое важное. И заключает в сильные мягкие объятия. - Тебя. Ответом - прикрытые глаза и несопротивление. Цзю никогда не скажет, что это взаимно, он знает. Оба знают. Но то, как неловко, едва заметно льнёт учитель, заменяет слова. "Теперь вместе." - думает Цзю. Они оба.