amour et rêves

Алекс действительно не знает, как он умудрился упасть в безграничные объятия любви. Бездонные, местами холодные, но такие манящие, притягивающие к себе и заставляющие окунаться в них с головой, забывая обо всем. Алекса это не волнует – ему важно почувствовать, почувствовать хоть что-то, чтобы напомнило ему о том, что он – человек, а не неприступная глыба льда, к которой нельзя подобраться. Он не ощущал подобного слишком долго, но сейчас, глядя на мягкие кудри Матвея и слушая его голос, он чувствует, как что то в его груди сжимается. Алекс не понимает, как умудрился так вляпаться и не выбраться: просто в какой то момент он взглянул на Матвея и понял, что если с ним что то случится, Алекс себе этого не простит. Неважно что, важно, что будет с Алексом после этого. Он думает о том, что если Матвей хоть как то пострадает от того, во что ввязался, это будет полностью его вина. Его, Тарасова, а не кого то ещё. Конечно, другим, может, на это плевать, но Алексу уж точно нет. Он слишком..слишком относится к Матвею, чтобы не чувствовать отвратительную, пожирающую его вину за все, что с ним будет или нет. Иначе он просто будет бессердечным. Матвей – одно сплошное солнце. Его нельзя не понимать, нельзя не оберегать, нельзя не любить. В глубине души Алекс даже понимает, почему Алиса выбрала именно его. Он открытый, свободный, тёплый, как молоко по утрам, а его улыбка такая светлая и душевная, что Алексу хочется плакать. Если бы он мог, он бы действительно заплакал. От радости, от боли, от любви к Матвею, в конце концов. Но Алекс не может. Даже не потому что не хочет, а просто не может. Его сердце ещё не до конца растаяло, чтобы слёзы навернулись на его глазах, затмевая синеву замёрзшего океана. Быть может, его душа и не таяла совсем – быть может, ему так показалось. "Когда кажется креститься надо" – так, кажись, говорят у них в обществе? Честно, Алекс никогда в Бога не верил. Опять же, не потому что не хотел – просто не видел в этом смысла. Он готов поверить в то, что видит, слышит, трогает, чувствует: лёд под лезвиями коньков, шуршащий от любого движения, запах шампанского в каюте, музыка в кабаке, Матвей. Во все это Алекс готов верить, потому что все это он уже видел. Трогал. Чувствовал. А с Богом что? Бога Алекс не видел. Хотя, может быть, когда Алекс будет умирать, он и его встретит. Возможно, тоже ощутит, тоже прикоснется к нему. Возможно, Бог заставит его встать на колени и покаяться, за все те грехи, которые Алекс совершил будучи живым. В том числе и за то, что втянул Матвея во всю эту канитель и не смог спасти. За такое ведь у Бога может быть наказание, правда? Только сейчас Алекс об этом не думает, нет. Он не привык думать о будущем: он живет здесь и сейчас, ловит момент в каждом движении, в каждом звуке, витающем рядом с ним, в каждом запахе и вкусе, в каждом чужом слове и вздохе. Однажды, глядя на Матвея, Алекс вдруг понимает, что его жизнь – вовсе не революция, нет. Его жизнь – Матвей. А революция – маленькое кольцо, смыкающееся вокруг него, закрывающее со всех сторон и не позволяющее Алексу слишком часто думать об этой тёплой и ясной улыбке. Он даже в какой то момент думает, что это не революция заставляет его забывать о юноше, а он сам. У Матвея есть Алиса, у Алекса – идея к революции, и все вроде бы счастливы. Вроде бы?.. Впрочем, Алекса не волнует, счастлив ли он. Его вообще ничто, кроме Матвея, не волнует. Матвей видит его идейным революционером, героем, лидером, поднявшим весь воровской мир Петербурга с колен на ноги. Алекс же не видит себя никем. Но, кажется, это все его сплошные заблуждения. Алекс уже сам настолько запутался, что не может отличить себя-образ от себя-настоящего. Заигрался совсем, пытаясь не теряться в терзающих душу чувствах к Матвею и непрекращающейся ревностью к Алисе. Хотя, если задуматься, Алиса идеальна для Матвея. Такая же чистая и светлая, она великолепно дополняет его, дарит свою нежную любовь сполна и получает ее в ответ. Алексу бы тоже очень хотелось дарить свою любовь Матвею, так, чтобы он все понял и, самое главное, принял ее. Но Алекс не умеет дарить любовь, а уж тем более принимать ее. Да что там не умеет – Алекс даже убеждает себя в том, не достоин того, что достаётся Матвею от Алисы. Хотя бы из-за всего того, что он когда то совершил: даже за то, что затянул совсем ещё юного мальчишку в преступную сеть, не думая о последствиях. Они – совершенно разные, абсолютные противоположности, случайно когда то встретившиеся и перевернувшие все с ног на голову. Матвей – чистая добрая душа, настоящее солнце, не способное на что то плохое, Алекс – главарь уличных воров, бунтарь и красавец с вечной насмешливой улыбкой на губах и льдом в сердце. Пожалуй, пусть так все и остается.