Воробушек

      Бесхитростно так, исподтишка смотрю на него – ну чего тут скажешь. Молодо-зелено, беспечно, местами ветрено, наверняка же. Слишком уж смазлив и юн для серьёзностей всяких и моего ненадуманного укора. Улыбка голливудская – собственно, на её родине и приобрёл. И нахватался, надо заметить, ещё всяких обольщающих штук и приёмов. Красивый, чертяка. Всё ж подлецу к лицу! И небрежно посаженный ворот белой рубахи с тремя, мать его, расстёгнутыми пуговицами. Воробьёв, мы на детской передаче… А твою фигуру точёную видно, не вооружившись. Рельефный пресс – блеснул им за кулисами, когда второпях снимал мятую рубаху и менял её на новую, накидывая всё так же небрежно, но явно медленнее, заметив, что я стала невольной свидетельницей нехитрого перевоплощения. Хулиган неистовый. Чем именно он цепляет мой взор – накрахмаленной белозубой улыбкой ли, харизмой, которая прёт паровозом, или взглядом глаз цвета ясного неба. А, может, чёрт его знает, есть в нём что-то ещё – не глянцево-журнальное (вид, надо сказать, как с обложки – аж моментами завидки берут, чесслово!). Нет, это было бы слишком просто.       Я же строга, непоколебима, отточена и очерчена, как наскальная живопись. Холодная, как кубик льда в бокале обжигающего виски (отсылка к «Ты дарила мне розы»). Держу форму до талого, так сказать. Но всё же тяжко-валко сдаюсь. Растекаюсь и растворяюсь в совершенно несвойственной для себя манере. Улыбаюсь задорной школьницей на все Лёшины ухмылки. Улыбака такой – не могу! Задирается ещё, паразит. Чем ещё больше очаровывает, подкупает. Такой он, конечно, затейник. Растормошит любого. А я то отсиживаться тоже, знаете ли, не привыкшая. Рок-н-ролл в крови, коза на пальцах, костюмы – строгач, или косуха а-ля чумовые 90-е. Или что-то из ч/б обязательно смарт-кэжуал. Самокритична до объективности, поэтому вопрос женственности моей, скорее, риторический. Женщины – они разные бывают. Рожать не обязательно в платье! Так-то.       А Воробьёв, ты смотри, нащупал (покамест метафорически) во мне истинно женские качества. Кокетство, желание флиртовать и слышать (слушать) комплименты. Панибратство началось с порога! Я так опешила, что даже не стала противостоять. Ядрёное «Воробьёв» от меня звучало на проекте слишком часто. Мы упирались, по-доброму вздорили, юморили, обзывались, что уж там! Но вместе с тем красиво восхищались друг другом. Я сразу оценила его музыкальность – определённо дарованную тем, кто выше всех нас. Его бесстрашие – лезет на рожон и не краснеет. Любая сиюминутная импровизация – вокал, хоряга, цирковые трюки. Смотрела, раскрыв рот. Чума! Кувыркнулся – сальто! Гирю потягал. Флешмоб организовать – запросто, ликбез по актёрскому мастерству – легко! А как по-английски чирикает – точно воробушек! Открытие моё, не раз ему и всем это повторяла. Одно из главных, наверное, за последнее время.       Одёргивал меня, когда сказанула там что-то не так (якобы!) на английском. Так мы и недоспорили, чья корова мычала. Подтрунивает так дерзко, что у меня невольно улыбка натягивается. И сказать будто бы нечего. «Арбенина» ещё никогда не звучало так пленительно нахально и дерзко. Вот это как раз та самая здоровая дерзость, которая присуща только харизматикам. А таких ещё поискать.       Получал от меня оплеухи, конечно. Как без этого? Но всегда желание обнять и чмокнуть в румяную щёку побеждало. И так мне это нравилось – быть поцелованной им, вдруг на виду у всех обнятой. А когда схватил меня и понёс… Кто осмелится? Молодчага. А главное, знаете, что: девчонкой себя ощущаю. До смущения порой доводит, краснею под слоем ненавистной пудры, оттого румянец не выдаёт, конечно. А вот глаза блестят не по-детски. И стыдно, как будто, должно быть. За мысли всякие, за выходки наши. А мне, как в песне: «Собаки лают, а мне здорово! И я пишу свою историю сама…»       Смотря эфиры, можно подумать, что это всё игра публики ради. Но ни капли не слукавили ни Лёша, ни я. За кулисами мы много говорили об этом: как правильно вести себя на детском шоу, не слишком ли повышается градус… Пришли к тому, что вести себя надо самым естественным и честным образом – как чувствуешь. Потому что дети – они про правду. Секут её, как ни крути. Чувствуют всеми позвонками. Не всегда говорят. Хотя замечают, уж поверьте. На моё «Салют! У нас (*с Лёшей) тут постоянно что-то происходит» девчоночка так совершенно бесхитростно говорит: «Я уже заметила!» И вот что тут скажешь?       И мои дети (которые Марта и Артём, естественно) тоже замечают и улыбаются. Даже не столько с ситуаций курьёзных. А оттого, какая я там, рядом с ним. «Мам, ну ты расцвела! Не узнать!» Юмор Воробьёва им тоже заходит. Не могу пока признаться себе, насколько сильно меня это радует и расслабляет. Что никто не стыдит мать за шалости с парнем на порядок младше себя.       Возраст, он же вообще не про эмоции, не про чувства, не про жизнь! (всё это присуще любому от мала до велика) Возраст, он про цифры – красивые и некрасивые. А цифры – это не про меня. Рамки эти, отёсанные обществом не самым прогрессивным. Да круть же, когда не совпадают цифры, но совпадают души! Сейчас важно(!): не призыв к действию, просто от меня – субъективно, но обстоятельно.       Сидела как-то в гримёрке, день чёт не пошёл, настроение никакущее. Познакомились с девочкой, одна из участниц нынешнего сезона. Сирота, двенадцать лет подпирает стены детского дома. Слабовидящая – фантомы, силуэты, тени. Обижают, бьют, говорит. Призналась в этом только на десятой минуте разговора. А начала так на улыбке, комплименты мне отвесила – «От вас теплом пахнет». Вдумайтесь только! Пахнет теплом. Меня дрожь не отпускала ещё очень долго. Сидела потом и упорно утирала слёзы. А они всё не заканчивались. Пробила меня эта девчонка.       Пришёл Лёша. Тихо так зашёл, нашёптывая что-то себе под нос. Присел на корточки рядом со мной, положил руки на мои колени, а потом пальчиком – мизинцем, стёр слезу прямо у её основания, даже до щеки не докатилась ещё. — Эй, ну и чего ты раскисла? – в ответ получил только тихие всхлипы. — Ты не поймёшь… — Конечно, куда нам.. Ну, я пошёл тогда! — Стой! Останься. Извини, не в духе сегодня. Просто… — Знаю. Я видел, как ты общалась с той девочкой. Лика, верно? — Ты не представляешь, какая там судьба и что ей пришлось пережить.. — Представляю. К сожалению, она не единственная, кому пришлось в этой жизни худо. Здесь много детей, и у каждого за спиной своя история. Не истощай себя, не мучай. Мы поможем им. Мы уже помогаем. И пусть это лишь капля в море.. Вот такая же маленькая и солёная, как эта, – смахивает ещё одну слезу с моего лица и еле ощутимо целует то место, где она была. — Иди ко мне. Моя хорошая…       И вот тогда я мягким тигром (*тоже из песни) прильнула к нему, зарывшись и плотно укутавшись в объятия. Он не был дерзким, он не был смешным или несерьёзным. Он был родным и тёплым, чутким и таким нужным мне тогда. Шептал что-то доброе, чтобы успокоить, защитить от собственных мыслей и угрызений. А потом рассказал мне свою историю.       В тот вечер я услышала её впервые такой, как она была написана им самим. Из первых уст. Я никогда не забуду его глаза – глубинные, наполненные пережитой болью. Лос-Анджелес. Та страшная авария. Инсульт. Я не знала его такого. После нашего разговора я поняла, что вообще знала другого человека. Беспечного, юморного, лёгкого на подъём. А за этим всем такая глубина. Такая человечность, ранимость, уязвимость. Но вместе с тем, стержень. Такой он стержневой. Лёша. Гордость берёт. Восхищение.       Обо всех моих чувствах на тот момент, конечно же, не сказала. Зазнается ещё, вознесётся. А нам ещё препираться друг с другом – ух! Но в тот момент я готова была простить ему все шалости и всю ту очаровательную наглость. Такой вот он: многогранный, многослойный. И каждая его грань прямо в сердце.       Не помню в минутах, сколько мы целовались. Тогда это не было удивлением и походило на закономерность. Да простят меня все фанатки Воробьёва. Сдалась. Жутко хотелось. Честно. Чувствовался в этом некий азарт, авантюра, приключение. Надо признать – целоваться умеет! Доказал-таки – права была Лиза (которая Ёлочка). Пока не доказал, не уехал.       Поцелованный богом. Так хочу счастья для него и поменьше препятствий жутких на его светлом и чистом пути. p.s. ...       Лёха, что бы там у нас ни сложилось или не сложилось… Воробушек, пусть у тебя всё будет хорошо.

Арбенина.