перезагрузка

Последний поезд глубоко под землёй все спешит, свет в окнах горит, а на завтра все такой же прогноз — 21 градус по Цельсию — в этом году лето обещают холодное. Джису устроилась по середине сидений, запыхавшись, завернулась поплотней в черную зипку. Кроме нее в вагоне ещё только старушка с большими клетчатыми сумками и вычурная леди, всем своим видом (и шпильками Сан Лоран) показывающая, что в метрополитен явно попала по ошибке. Расселись все по разным углам, но вместе эта тройка выглядела бы весьма забавно. Личную тишину Джису рушит ещё один человек. Дженни Ким все болбочет про интересные факты из жизни культовых писателей. Один вот пытался покончить с собой, а через какое-то время его нашли мёртвым в отеле. «Мечты сбываются» — подумала сама Ким. Поезд останавливается, женский голос объявляет нужную остановку, Джису на прощанье оглядывается на попутчиц, и, дождавшись удаления поезда, идёт к выходу. Сквозняк подземелья заставляет голые ноги покрыться мурашками, терпимо. Брюнетка смедляет шаг. Теперь и уходить не хочется. В здешнем воздухе привычно витает креозот*, Джису вытягивает в себя побольше и делает решающие шаги вверх по ступеням. До дома идти не так далеко, хотя не соврать, так поздно все равно страшно, так что Джи выключает радио (пока, Дженни) и сжимает крепко пальцами перцовку в кармане. К счастью дойти до дома и подняться по лифту в квартиру получается у неё в целости и сохранности. Можно выдохнуть. "Когда-нибудь меня точно здесь прижмут". За собой Су не забывает закрыть дверь на три оборота, пыхтя, падает на пуфик в прихожей, чтобы стянуть поношенные вансы и кинуть их после небрежно на серый коврик (как моряк завязывал, зараза). По списку заученных за три недели действий остаётся только профилонить на кухню, включить электрический чайник, посмотреть на его красивый в потемках кухни синий свет и заварить рамен. Потом плюхнуться в затёртое до дыр красное кресло в гостиной и включить чего-нибудь по телику. Очередной день этого лета закончен, завтра все закончится точно также. Только на завтра у неё запланирован новый маршрут: доехать до предпоследней станции метро, там сесть на семьдесят девятый автобус и выйти на парке. Там вроде как летом очень красиво, а Джису не то, чтобы природой интересуется, просто делать нечего, а вход все равно бесплатный. За это лето она сильно полюбила Тэгу. Сначала ей вообще было все равно. А потом канун летних каникул, а это значит, что родители снова сплавят её к бабушке в глухую деревушку в самой заднице этой страны. Перспектива провести лето совсем не радостная, и пока все школьники ждали конца учебного года, настроение Джису ухудшалось с каждым прошедшим майским днем. Долгими истериками, ссорами и неприятными словами было выбито право остаться дома. Сейчас, пересматривая Дарью*, валяясь в свободной от света квартире, освещаемой только dvd проигрывателем (плазма есть, но так атмосферней) и огнями ночного города из окна, Су понимает — это стоило того. На следующий день, вчерашние худи, шорты и кеды не сильно испачкались, Дженни Ким желает Тэгу доброго утра и после рекламы обещает зачитать самые секретные и смешные случаи со съёмок Друзей, а это значит, что Джису готова. Пункт назначения — как неожиданно — станция метро и вот тут начинается ещё одно новое обычно. Ким Сокджин явился в её лето как-то очень неловко и наверно даже странно. В одно тогда ещё июньское, раннее утро, когда заспанная Джису спешила в поликлинику по любимому транспорту (хотя на автобусе без пересадок было бы быстрей). Идёт все равно вяло, зевает регулярно каждые три минуты. И вот её спокойствие нарушают нагло болючим ударом в бок. — Да чтоб тебя, — буркает Ким себе под нос, а на раздражителя старается не смотреть, просто пойти поскорей и скрыться в толпе от глаз заинтересовавшихся зевак. "Идиоты, хватит на меня пялиться". — Простите-простите! Я вас не заметил, — затараторил кто-то под ногами и судорожно хватал какие-то бумажки с пола. Джису вздохнула недовольно, но тоже опустилась на корточки, решивши помочь бедняге, черт бы побрал эту доброту. — Ох, спасибо-спасибо вам! Ким просто не думая кивает и старается справиться побыстрей, свалить подальше и впредь смотреть вперёд внимательней, чтобы не получать по ребрам от всяких. Текст одной из бумажек врезался в глаза случайно. " 1. Всем добрый вечер, с вами ведущая Ким Дженни со своими собранными от наших слушателей, и не только, историями, а ещё после вас ждёт классный вечерний плейлист!.." Вникнуть в прочитанное толком не успевает. Лист вызватывают из рук, а Су машинально поднимает голову и с искренним удивлением смотрит на парня. Выше её самой на головы две, широкий в плечах по виду студент. Волосы светло-русые, под лампами метрополитена отсвечивают рыжим. Гигантские очки безвыходно портят образ, с ними молодой человек становится будто невзрачней, несмотря на свою привлекательность. — Ещё раз спасибо, но я опаздываю! До свидания! Неосторожного прохожего за секунду и след уже простыл, а Джису осталась стоять в состоянии error 404. Через четыре часа после солдатской стойки в трехчасовой очереди (и главное ведь никто не уступил места!) оставшееся же время ушло на дорогу (нужно было все-таки ехать на автобусе!) она бы вполне уже забыла про утренний инцидент, если бы уже в семь, сидя дома и включив радиоприёмник почти на полную не услышала бы следующую реплику от Дженни Ким. — Всем добрый вечер, с вами ведущая Ким Дженни со своими собранными от наших слушателей, и не только, историями, а ещё после вас ждёт классный вечерний плейлист!.. Странности продолжились и через два дня в это же время, когда уже знакомый паренёк в гигантских квадратных очках запрыгнул в вагон прямо перед закрытием дверей. У Джису уже передоз от этих совпадений. У студентика видимо тоже или просто недостаток общения, потому что стоило ему заметить одинокую Ким, скромно утроившуюся в конце вагона, как тот тут же направился к старшекласснице в наушниках. Ким Сокджин никакой не студент, он помощник сценариста на главной радиостанции города, на деле же, как бы ни было обидно признавать, кто-то вроде мальчика на побегушках. Видно, что для Сокджина тема действительно тяжёлая, хоть тот и старается не унывать при новой знакомой, чтобы не ставить её в неловкое положение. Однако поговорить он любит. Обо всем на свете. Про таких ещё говорят — рот не затыкается. Из Джису же любые звуки силком вытягивать приходится, ей больше близка позиция слушателя. Так что эти двое идеально подходят друг другу для коротания времени. С Кимом видеться они стали особенно часто. Иногда по вечерам и иногда во время обеда. Иногда потому что Сокджин все задерживается на работе, пытается заслужить расположение главного сценариста, хоть пока и на его старания нагло плюют. Утром нет, ведь Су просыпается только ближе к полудню. Но так даже лучше. По вечерам, когда они ужинают в бургерной на Дэбон-дон, Сокджин придумывает новую тему для монолога, а Су молча поедает фастфуд, их встречи имеют особую атмосферу. Если посмотреть в большое панорамное окно и игнорировать свое отражение в нем, то можно в полной мере насладиться металлически-синими огнями города и тенью большого моста. Джи думает, что в дневное время так привычно бы ничего не чувствовалось. /// Уже в понедельник должны приехать родители (те колесят по стране и втюхивают пенсионерам не особо важные штуковины) два дня побудут и снова поедут на работу. Ким не видела их где-то дня три и если честно не сильно скучала. Почти даже не заметила. Вот только мама напоминала о себе каждый день контрольным звонком с обязательными вопросами по типу: " дома точно не завелись тараканы?", "ты ведь не делаешь там ничего запретного?", " Су, я обещаю, что отправлю тебя к бабушке до конца лета, если узнаю, что ты водила к нам мальчиков". Утренним воскресным звонком ("ну, мам, ты же знаешь, что я ещё сплю!") мама начала с дела, условием продолжения договорённости об спокойном прибывании Джису в городе (в лучшем городе на этой планете) было вылизывание каждого пыльного угла их двушки. В противном случае, Ким уже знала что будет. Пришлось выполнять. Мама ещё под конец успевает снова упрекнуть на счёт бабушки. Джису не говорила с ней с их последнего семейного визита к старушке в начале июня. Совесть мучает, но чем больше проходит времени, тем сложнее заставить себя набрать бабуле. Тем более, что отношения с той опасно шатаются как раз с того момента, когда было решено, а точнее объявлено Су, оставить её внучку в городе (помните же какими методами действовала Джи?). — Ты так сильно меня ненавидишь? Джису сурово оглядывает родственников сидящих напротив неё в большой светлой гостиной. Она пришла с твёрдым намерением, но родной голос бабушки режет без ножа. Джису молчит. Нет, ба, пожалуйста, не думай так. Сокджин тоже был в курсе протеста Ким. — И что тебе там у бабушки в деревне не нравится? Свежий воздух, природа… Эх, мне бы сейчас куда-нибудь из города выехать, да вот только с этой работой я тут надолго застрял. — Парень тоскливо вздыхает, кладет подбородок на ладонь, надкусывая свой гамбургер. — Ага, а ещё в комплекте с чистым воздухом идёт запах навоза и риск на каждом шагу наступить в куриный помет. — Брюнетка как всегда острит, на собеседника своего не смотрит, делая вид, что его позиция её вовсе не задела. А вообще-то очень задела. Су думала, что хотя бы новый знакомый её поддержит. Но нет, видимо Сокджин тоже слишком старый. Кстати об этом, Джин позвал её как-то к себе на работу, после того, как она обмолвилась, что часто слушает эфиры Дженни Ким. Произошло это так просто и внезапно, хотя Ким до сих пор не уверена можно ли так, приводить совершенно постороннего человека на главную радиостанцию города. Но нет, это случилось, при условии того, что Джи привезёт Киму упаковку треугольных сэндвичей и латте с кучей молока. Условие было выполнено, так что Джин встречал девушку чуть ли ни с хлебом и солью. По пути в кабинет Кима им на пути попалась Ким Дженни. Узнала Джису её только потому что однажды видела фото в интернете. Идеально выпрямленные каштановые волосы чуть ниже плеч, красный маникюр, такого же цвета помада и золотые кольца на пальцах. Идеально ровная осанка, взгляд, игнорирующий всё вокруг кроме телефона и стакан старбакса в руке, показались Су негармоничными к её нежному голосу. Иронично, что при их мимолетном пересечении в коридоре, Руби Джейн и словом не обмолвилась. Даже голову не подняла на приветствие Сокджина. Для Джису Дженни никогда не была кумиром или кем-то типо этого, так что ни трепета, ни разочарования от встречи с реальной Дженни она не почувствовала. Джейн навсегда просто останется голосом в её ушах, сопровождающим своими рассказами в пути последнего школьного лета. А вот за Джина стало обидно. Пусть все время их знакомства Ким не слишком трогала его история неудачника, которому просто не дают заниматься любимым делом. Джису казалось это очень глупым. Почему он все ещё старается, если даже по рассказам понятно, что на шее Кима просто удобно устроились и свесили ножки. Сегодняшнее отношение Дженни Ким тоже о многом сказало. Понимать Джи стала позже. Когда к Сокджину она стала заглядывать чаще (самыми изощрёнными методами избегая главного сценариста и другого стаффа, конечно же). Ким блистал в этом ветхом здании радиостанции, что снаружи выглядело не то, что непрезентабельно, а даже грустно. Он поджимая пухлые губы прятал от Су счастливую идиотскую улыбку, когда они сидели в его каморке и слушали с её телефона эфир, сценарий для которого, хоть и очень частично, составлял уже он. А Джи любила его подкалывать на эту тему. В своей манере — саркастично сохраняя при этом свой коронный покерфейс. Джин не обижался, просто трепал по голове зануду. — Вот увидишь, однажды будешь слушать мои мемуары по своим наушничкам, вспомнишь же тогда как меня обижала. — К тому времени человечество научится воспроизводить аудио силой мысли. Маме и папе про нового знакомого Джи решает не рассказывать. Помните же да? Общение с противоположным полом чревато последствиями. Родители не тираны, нет, вовсе нет. Просто с их тараканами в голове и старческими заморочками лучше не связываться. Джи за семейным завтраком хрустит хлопьями, папа вышел на балкон покурить, а мама, опершись подбородком о ладони, любя наблюдает за дочерью. — Может, сходим погулять все вместе? — женщина аккуратно убирает выбившуюся прядь из-за уха дочери. — Не, мам, лучше отдохните, знаю же, что устали. — Джису использует стандартную отговорку. Ведь нет действенней способа испортить себе настроение, чем прогулка с родителями. Опять же, они хорошие, но все их расспросы о настроении и положении дел перетекают в разговоры о переводе в этом году в какую-нибудь школу для умников, где дети пахают больше, чем их родители. Джису это вот совсем не сдалось если честно. Но взрослым не понять. Они почему-то забыли, что их доча всего лишь подросток, которому вроде как хочется познать всю прелесть беззаботных деньков юности. Родители многого не понимают. Поэтому Джи им почти ничего и не рассказывает, они все равно не поймут. Те, кто тебя не понимают, не могут быть твоими друзьями, а Ким и не подпускает ближе, проводит чёткую черту между ними, как надзиратель строго следит за соблюдением не озвученной субординации. /// С недавнего времени к её исследовательским прогулкам по городу присоединился и Сокджин. Правда только по выходным и то не всегда, он же очень устаёт после работы. Но даже так Джису готова была вырвать себе волосы в эти короткие встречи. Важным условием её прогулок была: а)тишина; б)темное время суток или закат; в)вечерние эфиры уже известной ведущей на её самые странные темы (в прошлый четверг это был доклад про значения и легенды о драгоценных камнях, а вчера к примеру доказательства о том, что мегалодон жив). Но Джин нарушил их практически все! Спасибо хоть, что темноты не боялся и не стал ныть по этому поводу. Ким вообще не умеет закрывать рот походу. Все болтает и болтает. Джису это раздражает, а ему хоть бы хны. Не то, что на зло трындит, просто Джин сам по себе не особо умеет понимать остальных и выражение сломанного камня на физиономии Су ему ни о чем не говорит, если только наоборот не кажется ему крайней заинтересованностью в его монологе про яркие носки с динозаврами. К жужанию над ухом со временем Джису привыкла. Всё равно почти не слушала, думала о своём. О совсем, как ей казалось, не подростковом. Мучали «а что будет после окончания школы», «кем я буду в будущем» и «не буду ли я жить на улице». Су совсем не хотелось думать о таком. Ее одноклассницы например точно не забивали себе этим головы, а просто жили. Использовали яркую молодость по назначению. Почему у Джису так не получается? Очень бы хотелось перестать ломать прямые бровки над серыми размышлениями о взрослой жизни. Все эти если бы, да-ка бы… Душно. Хочется открыть окно и никогда о таком не вспоминать. А вот Сокджин совсем другой. В отличие от Ким по-настоящему юный, как бы странно это не звучало. Джин будто и сам не осознает, что ему не шестнадцать уже, а двадцать три. Двадцать три. Джи казалось, что в этом возрасте она уже найдёт ответы на все свои вопросы. А Джин совсем как шестнадцатилетний юнец. Всё убивается над этим радио с диким упорством, а круги под его глазами пугают даже Джису. Очевидно, что Кимом двигает трепетная мечта, смысл которой наверняка висит у него на потолке прямо над кроватью, чтобы точно не забыть загнаться до потери сознания и сегодня. Сокджину не нужно чьё-либо понимание. До чужого мнения ему дела нет, а если и случается такое, что есть, то суета стаффа перед эфиром, шелест бумаг сценария и настройка аппаратуры завораживают его. Джин живет радио. Намного серьёзней, чем Джису. Вот это она уже понимает. На это воскресенье в десять вечера у них прогулка по мосту, с которого весь Тэгу как на ладони. Джису дождаться не может девяти, чтобы одеться и выехать на нужную улицу. Успела переделать почти все. Покормила папиных рыбок (они все такие разные, цветные; своим любимцам мистер Ким не скупился на гигантский аквариум с подсветкой и разными декорациями), заполнила новую страницу блокнота, огненно-красными медузами: самая большая в центре и маленькие вокруг неё как дети с матерью. Мать-медуза. Без десяти она уже была на станции метрополитена в ожидании поезда. С Сокджином они встретились на автобусной остановке через двадцать минут. Тот был в чёрном спортивном костюме с гигантским худи, Джи невзначай подумалось, что ей бы оно тоже подошло, но тут же поежилась, отогнав странные мысли. На высоком носу его как всегда покоились гигантские очки, но сейчас он выглядит мило с ними. Так по-домашнему тепло, что вечерняя прохлада, от которой розовые губы парня заметно покраснели, совсем не была проблемой. Двинулись к назначенному месту сразу, почти не сговариваясь. Нужно было просто отыскать ступеньки и наслаждаться видами. Так и было, каменные ступеньки были замечены через пару пройденных метров, кругом было что-то вроде зелёного острова посреди каменных джунглей. Ржавые, бывшие когда-то темно-синими, перила исписаны и изрисованы. Чётко на ходу у Джису получилось разглядеть признание в любви и одно неприличное слово. Она взглядом упирается о широкую спину Джина впереди себя. Последние бледные лучики прячутся за ним, придавая концам его шевелюры и силуэту свечение. Так красиво. Такой красивый… Ким если честно саму себя пугает в последнее время. « Всё нормально, это просто гормоны». — Куда ты собираешься поступать? — простой и будто даже рядовой вопрос выбил из колеи. Спросил просто, чтобы не молчать? И вообще, с каких пор Сокджин перестал болтать о себе и соизволил поинтересоваться ею. — На слесаря. Удивление вмиг захватило симпатичную физиономию Кима, а чуть погодя, тут издал два нервных смешка. — Ха-ха, Джи, ты такая шутница, — уже расслабленней он захлопал в ладоши. — Это не шутка. — На её лице как всегда ни единой эмоции, тон твёрдый, глаза будто даже угнетающе смотрят на парня рядом. — Э-э… да? Тогда извини, в смысле это здорово, что у тебя есть мечта, никого вообще не слушай, на до мной тоже смеялись, когда я- Его быструю речь прервал тихий, неумелый (скорее всего, это был даже первый раз, когда Ким Джису позволила себе больше, чем саркастичную улыбку) смех. Она даже остановилась, схватившись за живот, и откинула голову назад в неконтролируемом приступе веселья. Сокджин и так был бы озадачен её злобному (?) хихиханью. Но вот весёлый хохот наверняка был предсказанием к землетрясению (говорят, что перед ним всегда происходят всякие странности). — О, Боже, ха-ха, поверил! — Я так и знал, что ты издеваешься! — Ты купился, как полный дурак, — пропела, чуть успокоившись она. — Я не дурак! — он попытался грозно топнуть ногой, но все равно лучезарной улыбки сдержать не смог. Джину вообще тяжело не улыбаться и сдерживать смех, такой уж он человек, любая вещь легко может его развеселить. А смеющаяся колючка Ким Джису тем более. — Ладно, ладно, отрицай, пойдём лучше, мы теряем время. Времени у них на самом деле было завались, они особо никуда не торопились. Поезда в метро все равно ходят каждые пять минут. Оба это понимали и шли по каменному мосту не спеша, взглядами приковавшись к холодным зелёным огням города. Они вполне заменяют отсутствующие здесь звезды. Да и не нужны они Джису вовсе. А Джин просто смерился с этим. Все же, не велика потеря, все в этом мире взаимозаменяемо, как сэндвичи с заправок. Такие вкусные и ассоциируются у него с долгими семейными поездками на природу еще в детстве, но оказалось, что неповторимый вкус можно найти почти в каждой кофейне или круглосуточном магазине. Удобно, особенно если на природу с семьёй времени ехать нет. Мост пройден до конца, глаза все сложнее и сложнее держать открытыми. Последний поезд развозит Кимов по домам. Сами же они слушают ночной эфир Дженни Ким в наушниках Джина вдвоём. Он тоже устал, это заметно по слишком явным синякам под глазами и частым зевкам. Внезапно и не к месту к Джису приходит мысль, что ради таких вот мгновений и стоит жить. Ради ночных прогулок по мосту, ради чудных тем для эфиров Дженни Ким, ради запаха в метрополитенах и ради Тегу. Такого любимого теперь. А, и возможно ради последних поездов и всяких Сокджинах в них. Да, именно так.