Рыцарь и Дракон

Такемичи видит самое тёмное ночное небо в глазах Дракен. С россыпью горячих звёзд и пролетающими меж ними кометами. Она знает сколько решимости и отваги они могут уместить в себе — безгранично. И готова всё отдать, чтобы смотреть в них вечно. Плыть по бескрайней вселенной и лавировать между горящими огнями, прожигающими насквозь и выжигающими некрасивые рубцы безответной привязанности в её наивной душе. Сердце у Рюгуджи такое же горячие. Размером со вселенную и может даже больше. Но каждое его укромное местечко уже заполнено одним человеком и Такемичи не пытается влезть. Ей там места нет и никогда не будет, потому что у Кен по венам вместо крови течёт Эма, а душа заполнена их сладкими воспоминаниями, что были и будут до скончания веков расставлены аккуратно по полочкам её внутреннего мира виниловыми пластинками. Каждая по отдельности любимая и дорогая. Кен любит нежно и тихо, отдаёт себя и несомненно требует отдачи взамен. Быть любимой ею это самое лучшее, потому что это раз и навсегда, другого не дано. Её любовь горячая как самая яркая звезда и безупречная как аксиома, не требующая доказательств. Такемичи это понимает и хранит в себе свои несбыточные надежды и мечты. Пытается их хоронить, но не получается. И хоронит по ошибке себя в глазах полных взрывающихся галактик. Обещает себе забыть, но нагло врёт и нарушает данное себе слово на следующий же день. И через день после этого, и так, с завидной регулярностью, целую жизнь. Ханагаки сильная, все живые и счастливые, этому доказательство, но она слаба перед самой собой. Она стала бы рыцарем в сияющих доспехах, как на страницах детских сказок, что читала бабушка каждый вечер перед сном, но Кен не нуждается в рыцаре. Она сама как рыцарь — храбрый и доблестный. Нет если бы они попали в сказку Дракен была бы честным и справедливым драконом. С её необузданной силой и величеством. Эма принцессой, покорившей сердце дракона и навсегда оставшейся внутри, как самое нежное и любимое. Такемичи же отведена совсем другая роль — второстепенная и невзрачная. Массовка. Она не имеет право купаться в лучах солнца вместе с Кен. Не имеет право быть маяком для Кен, спасающей и направляющей. Она ни на что не имеет право. Такемичи это понимает и понимала всегда. Понимала, когда тащила Рюгуджи с ножевым ранением на своей спине в машину скорой помощи. Понимала, когда Кен с нежной улыбкой принимала все мягкие поцелуи и шуточные пожуривания от Эмы. И когда целовала в ответ, крепко прижимая к себе. Смотрела так влюблённо и преданно, как умеет только Дракен, не замечая Такемичи, что с трудом сдерживала слёзы, закусывая до боли губу. Ханагаки пыталась. Действительно пыталась выпутаться из всего этого любовного дерьма, но если честно получалось не очень. От слова совсем. И это огорчало, наверно даже слишком сильно, что на языке чувствовался ядовитый привкус горечи, а в лёгких стягивалось всё до невозможности в липкий комочек бурлящего нечто. И очень часто хотелось плюнуть на всё и сдаться, хоть раз эгоистично подумать только о себе, о своих чувствах и переживаниях. Может быть даже признаться в своих чувствах не только себе, но и Рюгуджи, как она делала это постоянно во снах. Нежно и кротко, сильно смущаясь, постоянно заламывая пальцы. Но мечты остаются мечтами и Такемичи запирает их в своей комнате на сто замков, не давая и шагу ступить за порог. Ведь своими эгоистичными желаниями-ошибками она может испортить хрупкое счастье и равновесие так долго ею самой выстраивоемое. Такемичи старалась сделать лучше — для всех, но она в «для всех» не входит и свои чувства заставляет умолкнуть, как и все остальные хотелки. Ведь всё и так хорошо. Ведь все счастливы и живы. Дышат с ней одним воздухом, ходят под одним небом, живут совсем рядом только руку протяни. Но несмотря на это, все они кажутся такими далёкими и нереальными, недействительными. Просто сном. Таким горьким и одиноким, холодным как северные ветра. Но понятие мягко толкает в грудь бьёт в спину точным ударом ножа, что так получается всегда, когда пытаешься спасти всех с минимальными потерями. Такемичи эгоистично думает, что для неё было-бы легче попав тогда под удар биты Эма, а не она. Но быстро одёргивает себя и мысленно даёт мысленную пощёчину, предоставляя возможность стыду и унижению проглотить себя с головой. Ведь как бы она не вертелась и чтобы не делала всё равно при любых раскладах и концах за счастье нужно чем-то платить. Такемичи заплатила своей яркой и храброй вселенной. Своим смелым драконом.