let's cook together

— чонвон, ты спишь? тихий шёпот едва разрезает эту давящую в комнате тишину, но парень смог уловить это и перевернулся лицом к собеседнику. — нет, я слишком голоден, чтобы уснуть — я тоже, — тоскливо отвечает джей, — который сейчас час? — где-то половина первого, наверно. а зачем ты спрашиваешь? в ответ не следует ничего. пак просто встаёт со своей кровати и подходит к чонвоновой, присаживаясь рядом. — как насчёт приготовить что-то вместе? — ночью? ты нормальный? кухня закрыта, повар. тем более сегодня та агрессивная ночная, которая нас терпеть не может. ни за что. — её нет. когда я ходил в туалет, я видел, как она выходила с этажа и до сих пор не вернулась — ты шутишь — пойдём проверим чонсон протягивает чонвону ладонь, и наперёд знает, что тот протянет свою в ответ. он слишком хорошо знает его и знает, что причин у него не доверять чонсону вовсе нет. ян сжимает в своих руках ладонь пака, пока они идут к комнате воспитателей, дабы первый убедился, что ночная и правда ушла. удивительно, если честно, обычно никто и никогда не оставлял детей ночью одних. но, видимо, её планы были важнее просмотра за «спиногрызами» (как она их называет), что сыграло этим двоим на руку. — видишь, — джей дёргает за ручку двери несколько раз, убеждаясь и убеждая, что там действительно никого нет, — она ушла. чонвон прикусывает нижнюю губу, а после выдаёт: — ключ под ковриком, если я не ошибаюсь. нам нужно зайти и взять ключ от кухни, если мы не хотим умереть от голода. джей на это лишь радостно улыбается, проделывает всё по инструкции, которую продиктовал ян, и вот они уже оба стоят у стола на кухне и нарезают продукты, шёпотом разговаривая и смеясь. вообще джей не был уверен в том, вернулась ночная или нет, и не уверен до сих пор, не вернётся ли она прямо сейчас, но он молится всем существующим богам, чтобы никто из детей не прошёл мимо, а этой женщине не приспичило вернуться в сию минуту. тяжело жить в общежитии в такие моменты, особенно когда вам выделен всего один этаж и акустика тут, как на поле: слышно всё и очень хорошо. но что не сделаешь ради возможности использовать шанс приготовить что-то с возлюбленным. к слову, так думают оба, просто не озвучивают это. пока.

☆

очень уютно. чтобы вдруг не привлечь внимание, они не стали включать свет, поэтому готовят под светом телефонных фонариков. почти неслышно играет какая-то песня ланы, за окном всё ещё льёт проливной осенний дождь, а на небе ярко светит полумесяц. парни переместились со стола на плиту, и теперь джей жарит картошку по-деревенски, а чонвон ставит чайник на плиту. всё это сопровождается рассказами из жизни, лёгкими прикосновениями и взглядами, которые под фонарным светом кажутся какими-то особенными. — джей, — как-то чересчур громко зовёт его чонвон. ответом становится тихое вопросительное мычание. — мне немного. страшно — не бойся, — тихо протягивает старший, — мы почти всё приготовили, а если кто пройдет по коридору, договоримся, все свои, — спокойно отвечает пак и улыбается вдруг резко разнервничавшемуся чонвону, вжимаясь своим плечом в плечо яна. — нет, я не про сейчас, я в принципе чонвон поднимает голову и сталкивается с вполне ожидаемым недоумением на лице чонсона. — что ты имеешь в виду? — ну. ты в выпускном классе, а мне здесь учиться ещё два года. я боюсь, что мы перестанем общаться после твоего выпуска, да и мне без тебя здесь будет тяжело. я обещал себе, что не буду сильно переживать по этому поводу, я ведь поступал сюда не только ради тебя, то есть. стой, нет, всё, забудь, пожалуйста, — последние слова выговариваются почти писком, из-за чего ян прикрывает лицо руками и пытается восстановить обрывистое дыхание. джей же в свою очередь в шоке. ну, скорее в приятном, но всё равно в шоке. а ещё он чувствует непонятную вину, словно это он заставил своего этого мальчика нервничать. нервничать из-за него. но он даже покраснел слегка от факта, что чонвон ради него сюда поступил, правда при слабом освещении этого не видно. наверно. — чонвон, слушай. я немного в замешательстве сейчас, буду честен. но это потому, что ты поступил сюда, как ты сказал, ради. меня, — на этих слова пак запнулся и посмотрел на яна, который, на его удивление, уставился на него своими кошачьими глазками и ждал, — и я считаю это очень глупым поступком. надеюсь, это не единственная причина почему ты поступил сюда, но мы сейчас не об этом. с чего ты взял, что наше общение после нашего выпуска сойдёт на нет? что ты не сможешь здесь без меня? чонвон, ты самый сильный и умный мальчик, которого я когда-либо знал. неважно со мной или без меня, но тебе здесь место и ты справишься со всем. и нашему общению ничего не помешает, я тебе обещаю. продержаться всего один год без меня для тебя как раз плюнуть, я уверен в этом, проходили. и вообще, — чонсон упёрся руками в бок, предварительно выключив плиту, и улыбнулся, смотря точно яну в глаза, — у меня были немного другие планы. чонвон склонил голову на бок, точно как котёнок, и свёл брови вместе, всем видом показывая, что он немного не понял. — какие? — сложно объяснить — ты попробуй — а можно показать? — попробуй по- договорить яну не дают тёплые мягкие губы на своих. чонвон никогда в жизни не целовался и ему кажется, что он сейчас спит и видит очередной сон с таким сценарием, или умер от нервняка, который был пару минут назад. ну потому что джей не может целовать его наяву. джей не может стоять с ним на кухне и медленно сминать его губы, придерживая одной рукой за талию, а другой держать руку чонвона, переплетая пальцы. он не может ненадолго отстраняться от младшего, чтобы набрать воздуха, и снова прижаться к нему, не напирая из-за боязни отпугнуть, оттолкнуть. он не может после очередного поцелуя прижаться своим лбом ко лбу вона, смотря ему в глаза с такой нежностью и любовью, что у второго дыхание спирает полностью, а ноги подкашиваться начинают. ян кладёт слегка дрожащие руки на щёки джея и устало улыбается, дотрагиваясь кончиком своего носа до чужого. — я люблю тебя, ян чонвон. всегда любил. мне было ужасно тяжело прощаться со старой школой, в которой я оставил тебя одного на целый год. поэтому я очень рад, что одной из причин поступить сюда стал я. я очень, блин, этому рад, — на одном дыхании выпаливает старший и прикрывает глаза: он наконец-то признался. — эгоистично, зато честно, — засмеялся ян и провёл рукой по волосам джея, заправляя мешающую прядку за ухо, — я тоже очень люблю тебя, пак чонсон. всегда любил. поэтому, если ты не выполнишь свои ранее данные обещания, я.. я сделаю что-нибудь плохое, пока не придумал что. это вызвало смех у обоих, но на смену радости пришёл страх, потому что дверь кухни внезапно открылась и оттуда послышался чей-то шёпот: — какого хуя здесь происходит? и тишина. до парней не сразу дошло, что это одноклассник джея, поэтому после осознания он просто прогнал его и пообещал сделать за него всё, что тот попросит, лишь бы он молчал в тряпочку. после решения «проблемы», чонсон вернулся к своему мальчику, и уж было хотел снова прижаться к нему, как промерзший котёнок, но его стукнули по рукам. — если ты не забыл, мы тут картошку пожарили. и я, вообще-то, всё ещё очень голоден сковорода с картошкой и чайник были успешно перенесены в комнату, кухня убрана и закрыта, а спаливший их одноклассник пака уже давно видел десятый сон. в общем и целом, улики были убраны. и теперь они сидели на кровати яна, кушали ещё горячую картоплю и прижимались к друг другу как можно ближе, словно кто-то из них сейчас просто испариться или всё это окажется сном. они определенно скажут спасибо ночной, когда встретят её утром, за то, что «подарила» силы джею провернуть всё это, с целью просто признаться (хотя, это скорее было приятным дополнением), а чонвону поделиться своими страхами, вкусно покушать и наконец полностью отдать своё сердце в руки американскому корейцу.