***
Это был первый раз, когда Уилкс должна была участвовать в фестивале в качестве девушки-кролика, а потому, доехав до города, она поймала себя на мысли, что понятия не имеет, где перед торжественным шествием собираются участвующие в нём девушки. Потому, заметив на улице первую же молодую женщину, служанка подъехала ближе и довольно стеснительно обратилась к ней: — Прошу прощения, мэм, не могли бы вы сказать, где... — она помедлила, пытаясь подобрать слова. — Где перед фестивалем собираются Графские Кролики? — наконец спросила Бонни. Горожанка явно удивилась подобному вопросу: похоже, что в Винстоне об этом знали абсолютно все. — Я просто... — Уилкс запнулась, вспоминая, каким словом её называла главная дама-кролик компании, — новенькая... — наконец смущённо промолвила она. Похоже, наивное выражение лица служанки дало её собеседнице понять, что та не затевает ничего превратного. — Если хотите, я провожу вас, — предложила женщина. Бонни кивнула с доброй благодарной улыбкой, после чего слезла с лошади и взяла её под уздечку. Горожанка отвела Уилкс к небольшому сараю на окраине города — там уже собралось около двенадцати девушек, одетых в свои костюмы. Рядом с сараем было привязано несколько лошадей — похоже, на них приехали некоторые графские содержанки, проживающие за пределами Винстона. — А вот и наша новенькая! — воскликнула Мелани Кэлверт, обращая общее внимание на идущих к ним служанку с лошадью. Мелани была главной дамой Винстонского коллектива и единственной из шестидесяти семи его участниц, кто окончил Американский Королевский Институт Благородных Дам. В знак этого на белом ошейнике, что украшал её шею, вместо серого «графского» висел бантик королевского синего цвета. В отличие от Королевских Кроликов, у которых существовали чрезвычайно строгие нормы к одежде и отличительным знакам, Графские Кролики могли позволить себе весьма значительные вольности — главное, чтобы содержанка оставалась похожа на девушку-кролика, и по одежде можно было легко определить её ранг. — Анна, займись её лошадкой, — распорядилась Кэлверт, повернув голову в сторону одной из стоящих рядом девушек. — А ты, новенькая, пока пойди переоденься, — приказала она, снова взглянув на прибывшую служанку и указав жестом на приоткрытую дверь сарая. — Да, мадам, — только и успела пробубнить Бонни, когда Анна вырвала из её рук поводья и повела лошадь к месту привязки. Стараясь не показаться излишне растерянной и медлительной, новенькая быстрым шагом направилась к сараю и, шире приоткрыв дверь, проскочила внутрь. Почти сразу она чуть не столкнулась с выходящей из сарая высокой и пышногрудой девушкой-кроликом. — Прошу прощения, — промолвила Уилкс уже вслед выходящей женщине. На удивление, внутри тесного сарая переодевались ещё четыре девушки. Решив, что стоять возле выхода — не самая лучшая идея, служанка отошла поближе к стенке и, в тусклом освещении сарая, начала доставать из сумки свой костюм и переодеваться. Первыми на очереди была пара тускло-серых туфель на низком каблуке. Затем последовали серые колготки из довольно толстой ткани со специальной прорезью в районе промежности, оставляющей оба места обнажёнными. Основной частью костюма был серый боди-корсет, продевающийся так же через ноги и закрывающий пах, живот, грудь и нижнюю часть спины девушки. В теории корсет должен был быть универсальным, и его размер должен был регулироваться, однако Бонни так и не удалось добиться того, чтобы чашечки плотно прикрывали её грудь. Новенькая не была уверена, должна ли она надевать верхнюю рубашку-накидку, так как из собравшихся девушек её носило лишь около половины. Этот элемент одежды, чем-то напоминающий фрак, скрывал верхнюю часть её спины, плечи и шёл длинными рукавами до самых кистей, где эти рукавчики должны были соединяться с отдельно надевающимися на руки манжетами. Новенькая решила, что, раз ей выдали полный комплект одежды, она должна надеть его целиком. Так что, когда очередь дошла до специального квадратного куска ткани, который на пуговицах крепился к накидке и таким образом закрывал грудь сверху, она надела и его. Завершающими штрихами были ошейник с серой бабочкой, накладные серые ушки на голову и такая же серая кепь с коротеньким чёрным козырьком и двумя проделанными отверстиями, через которые проходили накладные уши. Закончив переодевание, Уилкс сложила своё одеяние служанки и чулки в сумку, положила её в укромный уголок сарая, поставила рядом свои грязные туфли и направилась к выходу. Вырядившуюся так, словно на дворе лил ужасающий ливень, новенькую собравшиеся девушки-кролики встретили дружным смехом. Большинство из них уже сняло свои накидки и теперь выглядело именно так, как полагается для торжественного шествия — с открытой солнцу верхней частью груди, обнажённой спиной и распущенными волосами, единственным головным убором на которых были накладные ушки. — Мне кажется, моя дорогая, что ты оделась слегка не по погоде, — подавляя усмешку, заметила Мелани. Главная дама подошла к новенькой, сняла с неё манжеты, шляпу и ушки, а затем помогла стянуть фрак. Вернув на место ушки и манжеты, Кэлверт улыбнулась. — Вот так-то лучше, — проговорила она с улыбкой. — Ах да, — добавила глава компании, приметив, что чашечки боди-корсета не достаточно плотно прилипают к груди её подопечной. Парой ловких движений рук дама-кролик исправила недоразумение — правда, теперь чашечки довольно сильно давили на переднюю часть грудей, делая их более округлыми, чем они были на самом деле. — Вот теперь ты смотришься заметно лучше. Прямо как настоящий Серый Кролик! — мотивирующие проговорила Мелани. Графских содержанок из-за характерного цвета их одеяния часто называли Серыми Кроликами в качестве своеобразного отличия от королевских Синих Кроликов. Вообще, если Королевские Девушки-Кролики встречались довольно редко и считались чем-то по своему элитарным, пусть и отношение к ним у большинства американцев было весьма двоякое, то Графские Девушки-Кролики уже давно были предметом многочисленных шуток, особенно в городах вроде Винстона, где их роль, по большей части, сводилась к проведению ежегодного Кроличьего Фестиваля.***
Наконец, почти все девушки были в сборе. Шестьдесят одна серая девушка-кролик, одна главная дама, одна старшая дама, одна младшая дама, две старших вожатых и... только одна младшая вожатая. По меркам королевских девушек-кроликов — полнейший бардак, по меркам графских — совершенно обыденная ситуация. Кто-то, подобно Бонни, приезжал на лошадях, кто-то приходил пешком; благо заметная часть компании жила в городе, и им не нужно было так уж далеко идти. — Что же, видимо, четверо из нас в этом году положенное жалование не получат, — промолвила Кэлверт, поглядывая на свои часы. Глава Винстонского коллектива имела довольно обыденную среди дам-кроликов привычку прятать медальон с часами между своих пышных грудей. Перед тем как начать шествие дамы-кролики решили провести для своих подчинённых небольшое учебное мероприятие. Сначала они построили всех своих девушек в линию и заставили пройтись от одного края расположенной перед сараем площадки до другого таким образом, чтобы те сохраняли между собой минимальные промежутки. С первой попытки это вышло ужасно криво — ничего похожего на ровную линию не получилось и в помине. Тогда движение было решено повторить уже в обратную сторону — в этот раз каждый шаг делался по команде главной дамы-кролика, а в случае, если какая-то девушка, сама того не замечая, выбивалась из общего порядка, её, в буквальном смысле, ставила на место одна из дам. Таким образом со второй попытки уже получилось нечто похожее на линию, пусть и не особо ровную, но от девушек, которых вызывают на подобные мероприятия раз в год, когда всё остальное время они живут обычной жизнью, большого ожидать и не следовало. Пока проходило всё учебное мероприятие, рядом уже собралось несколько зевак. Но, что важнее, к коллективу приехала одна из недостающих серых кроликов. Наконец настало время основной части фестиваля — торжественного вояжа по главной улице города к ратуше бургомистра. Для этого дамы и вожатые построили своих девушек в колонну по двое с минимальным промежутком. Колонны были выстроены по росту таким образом, что самая высокая шла спереди справа, чуть ниже её ростом — слева, ещё чуть ниже — позади той, что шла справа, и так далее. Перед всеми, как и полагается, шла главная дама, а за ней, справа, следуя одной из колонн спереди, шла старшая дама, а слева — младшая. Держась примерно по бокам от середины строя, но при этом отдалившись от него, одна вправо, а другая влево следовали две старшие вожатые; замыкала порядок младшая вожатая, идущая на несколько шагов позади колонны из рядовых девушек. Бонни из-за своего не очень высокого роста оказалась предпоследней в правой колонне. Первые минуты движения всё её внимание было занято тем, чтобы сохранять своё место и не создавать своей нерасторопностью слишком большого интервала в колонне. Тем не менее уже в начале произошёл инцидент, когда одна девушка наступила на пятки другой, в результате чего обе чуть не упали прямиком в дорожную пыль. Из-за этого, разумеется, колонну пришлось остановить и навести порядок. В результате Мелани приняла решение снизить шаг, дабы уменьшить вероятность подобных эксцессов. Наконец войдя в темп, у новенькой появилось лишнее внимание, чтобы смотреть на уже собравшихся по сторонам главной улицы горожан, которые традиционно весело приветствовали содержанок своего графа. Уилкс перевела взгляд на старшую вожатую, следовавшую впереди и чуть в стороне, а потому вполне доступную для её взгляда. Как и полагается, на правой ноге старшей вожатой, чуть выше средней части ляжки, находилась широкая белая повязка — отличительный знак, который на ровне с более длинными кроличьими ушками указывал на её ранг. Младшая вожатая также носила подобную повязку, но более узкую и располагавшуюся ближе к колену. Повязки на ногах дам отличались наличием на них бантиков с передней стороны: у младшей дамы повязка с небольшим бантиком располагалась на левой ноге, у старшей — на правой, а вот у главной дамы бантик был заметно больше и практически закрывал собой повязку и также располагался на правой ноге. Последнее было традицией графских девушек-кроликов: у их королевских коллег главные дамы обычно носили такие же по размеру бантики, как и другие дамы, но на обеих ногах. Из-за небыстрого темпа шествие продолжалось довольно долго, и Бонни уже начала чувствовать усталость от необходимости постоянно держать своё место в строю. Наконец, процессия достигла главной площади, где у ратуши их уже ожидал бургомистр. Пройдя по правой стороне площади, колонна резко развернулась к её центру и таким образом оказалась ровно пересекающей площадь перпендикулярно главной улице. — На-пра-во! — прозвучала характерная команда из уст Кэлверт. Её слова продублировали дамы и вожатые. Девушки в обеих колоннах мгновение спустя подчинились, развернувшись лицом к ратуше. Уилкс повезло — она была в первом ряду и её взору открывался хороший вид на крыльцо ратуши со стоящим на нём бургомистром. Глава города произнёс в меру пафосную речь: о важности традиций, о полезности графских содержанок для города, графства и страны в целом, ещё что-то там о поддержании высоких идеалов и так далее. В общем, совершенно обычная тирада политика-демократа. Наконец, торжественная часть мероприятия была закончена. Специально выбранные для мероприятия служанки и чернокожие рабыни некоторых местных господ, в том числе и бургомистра, вынесли на главную площадь столы, стулья, скамейки и подносы с алкогольными напитками. Девушки-кролики расселись кто куда, дамы и некоторые особенно привлекательные девушки с большими грудями сидели вместе с наиболее уважаемыми посетителями праздника и самим бургомистром. В то время как остальные делили столы с простыми горожанами. Что неудивительно, на площади, помимо девушек-кроликов и официанток в виде рабынь и служанок, присутствовали исключительно мужчины. Веселье продолжалось до самого вечера, дамы-кролики время от времени танцевали с кем-нибудь на небольшой, оставшейся свободной от столов и стульев площадке. Вскоре к ним присоединились и некоторые простые девушки-кролики, танцевавшие с горожанами. Бонни тоже захотела потанцевать, однако её партнёр после нескольких не очень элегантных па дёрнул на себя одну из чашечек её корсета, обнажив левую грудь, после чего попытался ухватиться за неё. Девушка налилась краской и, отбив руку мужчины, побежала прочь. Она уже тоже была немного выпившая, а потому споткнулась об ножку одного из стульев и упала прямо на одну из сидевших на следовавшей за стулом скамейке девушек-кроликов. Та выслушала Уилкс, привела её одеяние немного в порядок, пусть чашечка уже не хотела плотно прилегать, от чего груди девушки стали казаться немного несимметричными. После новенькая села за стол вместе со своей абсурдно приобретённой случайной знакомой и вскоре начала забываться. Вокруг продолжал кипеть праздник, где-то на фоне доносились громкие песни, горожане в очередной раз затянули «Землю Дикси». Начало смеркаться; уважаемые господа стали расходиться по домам. Сквозь шум веселья где-то на фоне доносились звуки стонов — кто-то уже обнаглел достаточно, чтобы совокупляться с одной из столь же нетрезвых виновниц торжества. Мероприятие плавно склонялось к тому, чтобы превратиться в оргию. Тем не менее к не очень активной и впервые в жизни настолько пьяной Бонни никто не приставал: вокруг хватало более игривых и не менее пьяных девушек. Когда новенькая пришла в себя, на дворе было уже почти совсем темно. Уилкс разбудила одна из дам-вожатых — её, как смутно помнила служанка, звали Кэт, полного имени с похмелья припомнить было затруднительно. Кэт поставила Бонни на ноги и более менее привела в себя, сообщив, что той следовало бы поскорее возвращаться домой. В мутном сознании новенькой возник образ её рассерженного господина, страх быстро привёл её в чувства. Кэт взяла с собой восковой фонарь, так что кое-как, но им удалось найти в темноте лошадь, которую Уилкс одолжил Чарльз Мейдилтон, и, еле-как забравшись в неудобное женское седло, Бонни направилась в путь.***
Не заблудилась она одним лишь чудом, а может быть, по той причине, что лошадь помнила дорогу к хозяйскому дому. В любом случае на крыльце, в тусклом свете стоявшего на ограждении веранды фонаря, уже была заметна высокая мужская фигура. Служанка, не успевшая переодеться в свою обычную одежду — а если точнее, и вовсе забывшая её в сарае, где переодевалась, — почти что свалилась с лошади, едва удержавшись на ногах. Именно в таком, всё ещё не до конца трезвом состоянии, в боди-корсете, одна из грудных чашечек которого за время скачки уже заметно отдалилась от груди, предстала девятнадцатилетняя девушка перед своим господином. — Явилась, — полным злости голосом процедил Чарльз Мейдилтон, поднимая фонарь с ограды крыльца и спускаясь к своей служанке. — Я говорил тебе, что до захода солнца ты должна вернуться и вернуть мне мою лошадь? — вопросил он у неспособной связать и пары слов Уилкс. — Я говорил тебе, что ты не должна злоупотреблять алкоголем и вернуться домой в здравом рассудке и нормальной одежде? — продолжал гневно расспрашивать господин, пока, схватив девушку за волосы, тащил её на крыльцо. — Ах, да, где та одежда, которую я по милости своей дал тебе? — издевательски-иронически поинтересовался Чарльз, понимая, что никакого ответа от Бонни он сегодня не получит. Мужчина взял со стоящего на веранде стола, судя по всему, заранее приготовленную плеть. Недолго думая, он бросил девушку лицом на пол веранды и со всей силы ударил её по открытой спине плетью. — Будешь знать, как ослушаться хозяина! — крикнул он. — Будешь знать, как нарушать данные обещания! — продолжал он, нанося ещё несколько ударов. Уилкс кричала от боли, но господину Мейдилтону не было до этого никакого дела. — Ну что, чувствуешь теперь, что бывает с непослушными девками, вроде тебя? — бросил он, нанося четвёртый удар плетью. — Ну а теперь перейдём к главному, — облизнувшись, проговорил Чарльз. Мужчина поднял девушку-кролика за волосы так, чтобы она встала на ноги, но при этом оставалась в нагнутом положении. Затем он подтащил её к ограде веранды так, словно пытаясь опереть её грудью на поручень этой самой ограды. Схватившись обеими руками за ограду, Бонни не дала ему этого сделать. Пальцы господина Мейдилтона наконец отпустили её волосы, и девушка уже собиралась выпрямиться, но хозяин лёгким ударом локтя в район позвоночника вернул свою непослушную служанку обратно в нагнутое положение. От такого резкого движения и так не слишком хорошо довершавшаяся левая чашечка корсета окончательно поддалась нажиму, обнажив левую грудь, и теперь лишь немного поддерживая её снизу. — Теперь настало время самого интересного, — проговорил Чарльз, грубо взявшись одной рукой за левый бок девушки, а другой отодвинув в сторону ту полосу ткани боди-корсета, что прикрывала её переднюю промежность. Затем той же рукой он извлёк из штанов свой член. Уилкс догадывалась, что сейчас произойдёт, но, будучи физически измотанной за прошедший день и находясь в прочной хватке мужчины, никак не могла этому помешать. Однако господин Мейдилтон не стал торопиться — сначала он ухватился освободившейся рукой за другой бок своей жертвы и начал водить членом вдоль её промежности, немного погружая его внутрь. Наконец, когда тот стал достаточно твёрдым, Чарльз обеими руками приподнял девушку над землёй и поводил им по её ляжкам. Опустив свою служанку обратно на ноги, хозяин безо всяких слов вошёл в неё своим членом. Бонни была девственницей, и потому проникновение в её нутро оказалось более тугим, чем ожидал насильник. Однако, поняв это, он лишь сильнее принялся проталкиваться внутрь, помогая себе усилиями рук, разрывая плеву и буквально натягивая жертву на свой половой орган. Девушка громко застонала от боли. Соски служанки начали немного возбуждаться, из за чего правая чашечка корсета начала довольно сильно жать. — А ты тугая. Скажи спасибо, что я не отдал тебя своим рабам, вот они бы хорошенько с тобой развлеклись, — заметил хозяин плантации, приостановив ненадолго свой член. — Хочешь почувствовать своим нутром двадцать чёрных членов? — вопросил господин Мейдилтон. Его жертва замотала головой. — Тогда стони громче! — приказал он, резким сильным движением проникнув наконец в матку девушки. Уилкс начала кричать. Чарльз же принялся водить своим половым органом сначала по кругу, затем он резко извлёк его и снова вставил. Теперь он водил им туда-сюда, то почти извлекая, то снова вгоняя до самой матки, в ходе чего его член становился всё больше и твёрже. — Может, в следующем году ты принесёшь мне детей, — предположил господин Мейдилтон, вынув уже подошедший к пределу половой орган, с которого наряду с другими телесными жидкостями стекала кровь; насильник в последний раз с силой вогнал его в нутро Бонни, после чего кончил. Поток спермы устремился в матку девушки, заполнив её целиком и устремляясь наружу. Чарльз продолжал удерживать свой член в нутре своей служанки до тех пор, пока тот окончательно не начал становиться мягким. Стоны девушки прерывались лишь её громкими вздохами. Наконец, хозяйский половой орган покинул внутренности жертвы, а его руки отпустили её бока. Оставшись без поддержки, ноги Уилкс мгновенно подкосились, и она упала на пол веранды. Из промежности на доски продолжала вытекать смешанная с её кровью сперма господина, стекая по ткани колготок на доски веранды. Лишённая девственности столь жестоким образом, Бонни обмякла, окончательно утратив остатки сил, — лишь её тяжёлое дыхание выдавало то, что она была всё ещё жива.