Если б не было тебя, я бы выдумал себе любовь.
Пятая по счету сигарета полетела в хрустальную пепельницу, разлетаясь небольшими брызгами почти потухшего огня. В горле саднило от чрезмерного никотина, но это было даже хорошо, эта противная боль позволяла чувствовать себя живым. За окном начинался рассвет, новый день вступал в свои права и сонная Москва начинала оживать. Спящие еще несколько минут назад улицы, потихоньку заполнялись людьми. Все они куда-то спешили. У них у всех была какая-то цель на эту жизнь или хотя бы на этот день. Антон устало потянулся к пачке, вытягивая новую сигарету. Он даже и не пытался договариваться сам с собой, позволяя полностью упиваться своим состоянием. Зажигалка предательски сообщила, что в ней закончился газ, а предателей Антон не любил, поэтому с удовольствием выместил на ней все свою злость – отшвырнув ее подальше на стол, туда же полетела и сигарета. 23.40 Антон, пожалуйста, я очень устал. Ты постоянно подталкиваешь меня к краю, продолжая раскачиваться на эмоциональных качелях. Если бы ты научился меня слушать, то мне бы и не пришлось набирать этот текст. Я буду в Питере. Дай мне время. Дай себе время. Я был слишком ярым фанатом наших отношений, но я, кажется, закончился. Антон в тысячный раз посмотрел в открытый диалог. Он знал каждую букву из этого сообщения, шесть часов он зачарованно смотрел в текст и не знал, что набрать в ответ. Да и собеседник больше онлайн не появлялся. Несколько раз мужчина открывал приложение российских железных дорог, смотрел ближайшие поезда и каждый раз откладывал телефон в сторону. Он понимал, что на данный момент ничего исправить не сможет. И ситуация только усугубится. Понимал, но продолжал упрямо смотреть на расписание. За окном наступила весна, это была еще не та весна, которую так ждут все люди. Это была ранняя весна, природа лениво просыпалась от зимних оков, нехотя освобождаясь от снежного покрывала. Еще не было намеков на сухие улицы, еще не было теплого ветра. Да и солнце не всегда светило ярко.***
«С тобой проводит ночи 31-ая весна и без сомнений ревнует ко всему».
Тридцать первая весна Антона началась с паузой в отношениях с любимым человеком. Как только мужчина сформировал эту мысль до конца, его словно ударило током – он вскочил с дивана и в два прыжка оказался в ванной. Холодная вода отрезвляла. «Кажется, я закончился» - по вискам стучала эта фраза и только сейчас Антон наконец смог до конца понять, что произошло – они расстались, разошлись. Арсений попросил время, время для того, чтобы привыкнуть жить друг без друга, чтобы не искать встреч и не жить урывками, в разных городах. Пытаясь обмануть всех вокруг – поклонников, коллег, близких, но кажется, главное – самих себя. У них были странные отношения – популярность упала на них невероятной лавиной, накрывая с ног до головы. И каждый год она становилась все ощутимее. Прорыв прошлого года – и вот они уже в трендах русского интернета. Они не сразу признались себе в чувствах друг другу. Они даже не сразу поняли, что дикое влечение – это и есть чувства. Коллеги, друзья, партнеры по сцене. Кажется, фанаты были первыми кто поверил в то, что два комика с федерального канала влюблены друг в друга. Арсений был женат у него родилась дочь, а Антон украдкой пересматривал видео эфиров и отмечал, какой же он обаятельный. Антон представил свету новую девушку, а Арсений пытался засунуть влечение глубоко внутрь. Они потом смеялись над тем какие они были дураки. Но это было потом, спустя ревность, отрицание и злость друг на друга. Антон тонул в объятиях коллеги в его питерской квартире. Он приезжал в северную столицу, когда становилось невыносимо существовать без него. Когда отсутствие объятий и тихой фразы: «Шаст, ну ты чего», становилось фактически болезненным. Антон покупал билеты на Сапсан, и кутаясь в безразмерную толстовку с капюшоном, отсчитывал минуты до прибытия на Московский вокзал, оставляя в столице растерянного Стаса, подозрительного Диму и расстроенную Иру. Арсений развелся практически сразу, он всегда был благородным и честным. Разошлись без сцен, но судебные разбирательства (все-таки несовершеннолетний ребенок накладывал определенные обстоятельства), отразились в морщинках около глаз. Антон не ушел от Иры. И это были правила игры, по которым он согласился играть. Он честно собрался это сделать, настроился на разговор с девушкой, но вмешался Стас, который умудрялся влезать везде и всюду. Креативный продюсер налил полный бокал коньяка и абсолютно со спокойным лицом выложил все то, что придумывал явно не один день. Антон принял эти правила игры, он махнул головой, соглашаясь с тем, что слишком много поставлено на кон. Ира была не против. Очаровательно улыбаясь, она сообщила, что готова посоревноваться с Арсением. Шастун недоверчиво хмыкнул и снова прыгнул в скорый Москва-Санкт-Петербург. Арсений не разговаривал с ним несколько дней. Внешне оставаясь абсолютно спокойным, он внутри сражался сам с собой. Антон уехал в Москву, а через два дня Попов появился на пороге его квартиры, улыбаясь. Он проработал эту ситуацию с психологом и тоже принял правила игры.
***
Они балансировали на эмоциональных качелях постоянно, ревность, расстояние, разлука. Три буквы «р», которые искренне ненавидел Антон. Москва-Питер-Москва. Отказ Арсения переезжать в столицу. «Мое место силы – Петербург», уверенно говорит во всех интервью Попов. «У тебя в Москве своя жизнь, красивая картинка, где нет мне места», — читает между строк Антон. Они больше никогда не поднимали тему Иры, но после каждого выхода в свет, секретный чат в Телеграмм канале уныло молчал, появляясь на следующий день с нелепой отмазкой, что устал, работал, выпивал в баре (нужное подчеркнуть).***
Антон злился на Арсения, который играет в королеву драмы. Злился на Стаса, который заставляет играть Антона в симуляцию правильной жизни. Злился на Иру, Инстаграмм которой кричал фальшью и наигранностью. Злился на фанатов, которые видели больше, чем должны были видеть. Антон злился на всех, но не на себя.***
Карантин отдалил их друг от друга, Шастун испугался, собрался и снова оказался на Васильевском острове, пряча узнаваемое лицо под медицинской маской. От Арсения пахло уютом, жизнью, реальностью и домом. Арсений был ему рад, прощал и любил. Любовью, которая случается раз в жизни. Той самой о которой так много написано книг и снято фильмов. И Антон любил его тоже. До дна, без остатка, выжигая себя на его податливом теле, отпечатываясь навсегда в сердце и оставляя Арсения в своем.***
Потом была идиллия, венцом которой стали новогодние «Контакты», если бы у Антона спросили, какое видео он бы хотел посмотреть перед концом света, то он даже бы не задумывался, а выбрал бы именно этот выпуск. Где на их лицах можно прочитать гораздо больше, чем в очередном интервью, которое дает Шастун бульварному изданию, отвечая на вопросы про брак, семью, девушку. Лето оставило отпечаток на их отношениях Мальдивами. «Я все понимаю, Шаст, я давно принял эти правила», — устало говорил в трубку Арсений, потухшим и безжизненным голосом. А Антон после таких разговоров напивался до бессознательного состояния. Вернувшись в Москву, он не разбирая вещи, прямиком из аэропорта отправился на до боли знакомый вокзал. И через каких-то шесть часов стоял у знакомой парадной, докуривая сигарету. Они долго молчали, смотрели друг другу в глаза, растворялись в объятиях друг друга, но не могли, не произнести ни слова. Через неделю они вместе приехали в офис и каждый мог похвастаться, что это была лучшая неделя из всего летнего отпуска. Гастроли, съемки, проекты – жизнь бурлила как вулкан. А они все также были друг у друга.***
Очередной Новый Год разбил Антону сердце, он снова оставлял в Петербурге свою единственную настоящую любовь. А Арсений спокойно пожимал плечами, допивая любимый крепкий кофе. «Ты знаешь, что я тебе скажу». И Антон это, черт возьми, знал. А еще знал, что когда-то это закончится. Когда-то наступит рубикон, который они не смогут перейти вместе. И тогда придется останавливаться. Решать. Рубикон настал в феврале, когда зима была готова отступить, когда казалось, что до долгожданной весны рукой подать. Наступила темнота и стало по-настоящему страшно. В голове крутился единственный вопрос: а что дальше. Жизнь на паузе. Снова. Только в этот раз ситуация не решится самоизоляцией. «В темноте меня пугает отсутствие света». Арсений ломается первым, он пытается поговорить несколько раз, но слова снова и снова застревают в горле. Антон понимает, что происходит. «Когда ты понимаешь, что завтра может и не быть. Ты начинаешь смотреть на мир по-другому» - эти слова эхом пульсируют в голове у Шастуна. Арсений молча уходит из его квартиры. А через полчаса приходит сообщение.***
Впервые за шесть часов, Антон понимает, что произошло. Все пазлы встали на места, складываясь в понятную картинку. Все что произошло, стало спусковым крючком. Арсений больше не вернется в эту жизнь, которую они проживали в тайне. Всегда за ширмой. Всегда второй. Антон смотрит на себя в зеркало и не узнает себя. В какой момент из самого доброго, мягкого человека, он превратился в того, кто живет двойной жизнью, и кажется, всерьез мучает любимого человека. Шастун закрывает кран и закусывает губу, попутно пытаясь уцепиться за мысль, которая формируется у него в голове. Кажется, Арсений ждет от него решительных действий, и это не про приезд в Петербург – это гораздо сильнее.***
За окном весна, она впервые пугает. Антон выкидывает пустую зажигалку и вызывает такси – сегодня за руль он не сядет. Бессонная ночь и адреналин не лучшие спутники водителя. Комфорт останавливается у шлагбаума, и Шастун идет к машине, позволяя мартовскому ветру расставлять на места запутавшиеся мысли.На расстоянии выстрела, рассчитывать бессмысленно,
Что истина не выскользнет из рук
И не порвется бесконечный круг.
Разговор со Стасом проходит на повышенных тонах, Антон несколько раз тянется за спасительной сигаретой и доказывает свою точку зрения. — Мир слишком хрупкий, чтобы рисковать любимым человеком, заставляя его страдать. Я не хочу жить, не своей жизнью, а быть твоим персонажем в некачественном симуляторе. Эти слова он сложил в предложения еще в такси. И вот они уже уверенно звучат в кабинете креативного продюсера. — Она съезжает совсем. Никаких одинаковых квартир. Я отвезу ее в Воронеж, а дальше на этом все. Начиная с этого дня я не хочу появляться с ней в одном пространстве. Стас, либо так, либо наши пути расходятся. Такому Антону противопоставить абсолютно нечего, он уверенный в себе, понимает за что борется, и кажется, впервые, его нельзя будет переубедить. Стас чешет лысеющую голову и машет рукой: — Делай как знаешь, потом не приходи за помощью. Когда вы все разрушите. Антон разворачивается на 360 градусов и торопливо выходит из офиса. Он напивается в хлам в ближайшем от дома баре, постоянно смотрит на диалог, который продолжает молчать. И так и не находит слов.***
Запой продолжается два дня. Антон даже не помнит, когда последний раз он так много и долго пил. Но проблема остается не решенной. Трубка продолжает молчать. Только Дима, который аккуратно поинтересовался, точно ли Антон все решил. И Ира, которой все рассказал Стас, и она мягко спрашивала: может ли чем-то ему помочь. А помочь ему мог только один человек, который сидел в своем Питере. Оплаченный билет прилетает на почту, и Антон вызывает такси. Он едет туда без вещей, накидывает куртку и спускается. Пачка сигарет пустеет, но он даже не успевает купить новую. Сейчас все неважно. Важно только то, что будет впереди. Всю дорогу он себя невероятно накручивает и даже собирается вернуться назад в Москву. Но в 23.40 он стоит на московском вокзале, вбивая в такси знакомый до боли адрес. За окном весна, в Питер она пришла быстрее, чем в Москву, воздух поменялся с зимнего, на свежий аромат оживающей природы. Антон долго смотрит на родные окна, он видит горящий ночник и думает, что Арсений читает. Шастун не видел еще ни одного человека, который так много и так жадно поглощал литературу, в любое время. Антон набирает код и заходит в парадную, его знобит. Поднимается на нужный этаж и еще две минуты собирается с духом. Он не знает, что сказать. — Импровизируй, — усмехается сам себе и стучит в дверь, специально игнорируя звонок. Проходит долгих сорок пять секунд (Антон считал) и наконец дверь открывается, на пороге появляется Арсений. В домашней футболке и широких штанах. Он смотрит на Антона, ничего не говорит, не пропускает, но и не прогоняет. Внимательно изучает. — Арс, я... Я все решил. Я все закончил. Ты прав. Так не должно быть. Давай все обсудим. Я теперь твой. Полностью, — Антон выдает это скороговоркой на одном дыхании и смотрит, ждет реакции. Арсений облизывает губы и выгибает бровь. Пристально смотрит на партнера, участвует в перестрелке глазами. Сглатывает комок. И как будто решается. — В мире, в котором не знаешь, что будет завтра, я хочу знать, что в нем точно будешь ты, — почти шепотом произносит Антон. Арсений шумно выдыхает: — Проходи, кажется, настало время поговорить.Если б не было тебя
И мне не быть собой самим Так и жил бы твой призрак любя Призраком твоим любим